Визит прекрасной дамы

Именно в этот период принятия и проведения в жизнь важных решений в Дрездене появилась Аврора фон Кёнигсмарк. Она не верила, что друживший с ее братом курфюрст Август I ничего не сделает для выяснения его судьбы и решила лично приехать в Дрезден. Захватив с собой компаньонку Фатиму, она пустилась в длительный и утомительный путь.

Аврора почти всю свою жизнь провела в северной части Германии и мало что видела кроме бесконечных равнин с чахлыми березами, торфяниками, полями, засаженными капустой, причем кочаны всегда имели какой-то болезненно желтый цвет. Постепенно пейзаж становился более жизнерадостным, растительность – более сочной, разнообразной и красивой. К ее удивлению, коренным образом изменился вид Эльбы: в Гамбурге вода в ней была мутной, с сильным желтоватым оттенком, а здесь меж живописных берегов неслись синие, прозрачные воды, как будто это была совершенно другая река. Наконец, появился и Дрезден, окруженный покрытыми зеленью холмами. Дома, сложенные не из красного или темного кирпича, как на севере, а из белого камня, здесь тоже выглядели по-иному, часто их стены были украшены росписью. Сестра Амелия, муж которой служил в Дрездене и только что получил в свое распоряжение дом для размещения семьи, объяснила, что многие строения возведены по планам итальянских или французских архитекторов. В Дрездене тогда проживало сорок тысяч жителей – огромный город! Да, он приветливо встретил Аврору, и это воодушевило молодую женщину.

Поскольку жена Августа Кристина-Эберхардина по природе была робка и нерешительна, всеми делами при саксонском дворе заправляла вдовая курфюрстина Анна-София, которая, как единственная дочь датского короля, имела право на титул «ее королевское величество». Надо сказать, что молва о красоте и талантах графини Авроры фон Кёнигсмарк давно распространилась по всем дворам европейских монархов и предшествовала ее появлению в Дрездене. Стоит напомнить, что Аврора, по понятиям того времени, была немолода, ей исполнилось тридцать два года, в таком возрасте в ту пору женщины, как дворянки, так и простолюдинки, зачастую становились бабушками. По-видимому, она на редкость хорошо сохранилась, потому что современники, видавшие ее при саксонском дворе, взахлеб восторгались ею: «У нее было не просто красивое лицо; следует заметить, что ее глаза обладали редким в Германии и на севере миндалевидным разрезом, длинным и с широким раствором; белок был чистейшей, прекраснейшей белизны, а в глазах мерцал свет звезды, передававший прелесть нежнейшей души, ничуть не вредя при этом лучу ума. Нос имел красивую форму, рот, изящный и бесконечно изменчивый, вызывал при каждом движении новый восторг». Молодая женщина была довольно высока, стройна, хорошо сложена и обладала той естественной грацией движений, которую дает выучка и длительное пребывание в великосветском обществе. Не стоит забывать, что молва долгое время считала Аврору самой красивой женщиной Европы.

Первое же появление Авроры при саксонском дворе произвело сильнейшее впечатление как на курфюрста Августа, так и на его мать и супругу. Август моментально включил ее в штат придворных дам матери и предоставил комнату во дворце. Аврора, прекрасно понимая, что это означает, от комнаты вежливо отказалась, а место приняла, причем выполняла свои обязанности настолько безупречно и незаносчиво, что сразу же завоевала благосклонность обеих первых дам княжества.

Вдовствующая курфюрстина Анна-София заметила, какое впечатление Аврора произвела на ее сына и мудро решила, что если уж невозможно наставить на путь истинный этого неисправимого юбочника, так пусть очередное увлечение Августа не выходит за пределы дворца. Что касается бессловесной Кристины-Эберхардины, она уже поняла, что мужем с такими наклонностями к постоянной смене впечатлений приходится делиться с другими женщинами. Поэтому обе высокородные дамы мужественно терпели присутствие Авроры как во дворце, так и на всех увеселениях и прочих мероприятиях. Таким образом, они молчаливо внесли свой вклад в то, что графиня фон Кёнигсмарк стала первой официальной любовницей саксонского курфюрста, тем, кого французы называют «maitresse-en-titre», персона, доселе немыслимая в богобоязненной Саксонии.

Надо отдать должное Авроре: она не сразу уступила домогательствам курфюрста, чем вызвала еще большее уважение его матери и придворных. Август был любителем быстрых побед и предпочитал не тратить драгоценное время на ухаживание за капризными красавицами. Однако, тут ему пришлось пустить в ход все свои таланты военачальника, дабы захватить сопротивлявшуюся крепость. Он осыпал красавицу подарками, включавшими дорогостоящие драгоценности, устраивал праздники, царицей которых объявлялась Аврора. Во время одного из таких праздников в охотничьем замке Морицбург у излучины Эльбы, построенном курфюрстом Морицем Саксонским еще в ХVI веке, графиня фон Кёнигсмарк сдалась. Невзирая на свое новое положение, она сумела сохранить почти что дружелюбные отношения с матерью и женой Августа и даже некоторое уважение среди придворных.

Все празднества карнавала 1695 года Аврора уже разделяла с Августом. Надо полагать, веселье вышло отменное, ибо по окончании гуляний курфюрст почувствовал нездоровье и боли в теле, что лекари отнесли за счет «неумеренности в еде, выпивке, сне и пробуждении». Двадцатипятилетнему мужчине было предписано лечение на водах, и Август в сопровождении Авроры послушно отправился в Карлсбад. Естественно, такое открытое появление в обществе с любовницей церковь считала нарушением священного таинства брака, народ же воспринимал подобное поведение как проступок, подпадавший под наказание. По законам Саксонии женщины, открыто промышлявшие проституцией, подлежали высылке из княжества, практиковавшие это ремесло тайно – заключению в тюрьму вместе с пользовавшимися их услугами мужчинами. Были также наказуемы сводничество, совместное проживание без венчания и супружеская измена. Но все это имело силу только для простонародья. Правящие классы не стесняли себя ограничениями созданных ими же самими законов. Три почтенных профессора с заслуженной репутацией университета в Галле, учрежденного в 1694 году, получили задание составить экспертное заключение по данной чрезвычайно щекотливой проблеме. Господа Томазиус, Грундлинг и Лудевиг были сторонниками просветительского подхода и дали отчетливое разъяснение: «Ненависть к сожительницам великих князей и господ должно прекратить, поскольку они не подпадают под частное уголовное право, но один лишь Господь должен судить их поступки, тем более что на сожительницу переходит нечто от величия ее любовника». Таким образом, официально была признана та истина, что всеобщие законы имеют силу лишь для подданных, но не для правителей. Так что Аврора без тени смущения царила на всех праздниках бок о бок со своим возлюбленным. В ее распоряжение предоставили красивый особняк в Дрездене со штатом прислуги, каретой и шестеркой лошадей. Она продолжала умолять Августа заняться выяснением судьбы ее брата, но так ничего и не было сделано – ее возлюбленный боялся испортить отношения с курфюрстом Ганноверским.

В начале 1696 года Аврора ощутила признаки беременности. В этом не было бы ничего удивительного, если бы за пару недель до этого глашатаи курфюрста не разнесли по княжеству долгожданную весть, что ее высочество курфюрстина Кристина-Эберхардина после трех лет брака ожидает наследника. Событие было отпраздновано ружейными залпами и всенародным ликованием. Можно представить себе, как сжалось сердце Авроры, когда она поняла, сколь неразборчив ее любовник, даривший ей неповторимые восторги любви и одновременно не забывавший свою бесцветную и совершенно безразличную ему жену.

Самого Августа подобные тонкости не волновали. Он вновь отправился на поле брани, выступив в качестве союзника на стороне австрийского императора против турок. Курфюрст ехал во главе воинства из 12 000 рекрутов. К сожалению, вместо славы эта затея принесла ему одни неприятности. Битва на Беге, притоке Тиссы, закончилась крупными потерями с обеих сторон, а туркам в виде трофеев достались пушки противника. При анализе неудачного исхода сражения ряд австрийских генералов, не отрицая личную отвагу курфюрста, предъявили Августу свои серьезные претензии. Они состояли в том, что накануне битвы он и его соратники настолько напились, что наутро, еще не протрезвившись как следует после вчерашней попойки, отдали приказ к наступлению не в должное время. Август поклялся всеми святыми, что «вся армия может подтвердить, что я почти ничего не ел, а еще меньше пил».

Император простил его и даже предложил верховное командование в следующей кампании. Август использовал этот повод для того, чтобы остаться повеселиться в Вене. Его совершенно не взволновало то, что 17 октября Кристина-Эберхардина родила сына, окрещенного по отцу Фридрихом-Августом. Аврора же предусмотрительно заранее тайно покинула Дрезден в неизвестном направлении, а на самом деле уехала в небольшой городок Гослар в Гарце. Там и появился на свет 28 октября сын Августа и Авроры, по поводу чего в лютеранской церкви этого городишки пастор сделал следующую запись: «Сегодня, 28 октября, родился у благородной и высокородной дамы в доме Хайнриха-Кристофа Винкеля ребенок мужеского пола, окрещенный именем Мориц».

Тем временем отец не спешил увидеть ни законного сына, ни побочного отпрыска. В Вене, на одном из придворных балов он повстречал Максимилиану Хизерле фон Шодау, или, как ее было принято называть, графиню Эстерле (1676–1738). Эта крупная красивая голубоглазая, розовощекая блондинка так и излучала собой веселье и радость жизни – именно таких женщин больше всего на свете ценил Август. Невзирая на юный возраст – она вышла замуж в 19 лет – графиня уже имела в своем активе несколько увлечений. По-видимому, Август не произвел на нее никакого впечатления, поскольку она сдалась только после доставленного ей подарка в размере 40 000 талеров. Август проводил сладостные ночи с графиней, пока одним прекрасным ранним утром в двери не появился оскорбленный муж с обнаженной шпагой. Август со свойственной ему моментальной реакцией выпрыгнул в окно, но граф догнал его и потребовал удовлетворения. Оно было достигнуто заключением договора, согласно которому Август обязывался выплачивать графу ежегодную ренту в сумме 20 000 талеров, а тот – отказаться от своих супружеских прав и признавать своими тех детей, которых родятся у его супруги. Так графиня заняла место официальной любовницы курфюрста и вместе с ним в конце ноября отправилась в Саксонию. Отсутствие современных коммуникаций не помешало сведениям о репутации сей корыстолюбивой, заносчивой и властолюбивой особы достичь Дрезден намного раньше прибытия новой пассии Августа на место назначения.

Если к Авроре фон Кёнигсмарк при дворе относились благосклонно, графиню Эстерле встретили буквально в штыки. Вдовствующая курфюрстина Анна-София отказалась принимать новую метрессу любвеобильного сына и удалилась в свое поместье Лихтенбург. Придворные с нетерпением ожидали встречи между двумя дамами-соперницами, предвкушая громкий скандал. Однако Аврора лишний раз проявила великий дипломатический талант и такт, приняв молоденькую фаворитку с изысканной любезностью. Август оценил этот подвиг брошенной женщины и сохранил с ней дружеские отношения вплоть до ее смерти.

Робкая курфюрстина Кристина-Эберхардина проявила железный характер и встретила неверного мужа с ледяной настороженностью. Август всячески искал пути примирения с женой. Еще в сентябре 1696 года скончалась его невестка Элеонора-Эрдмуте, незадачливая жена покойного старшего брата Иоганна-Георга IV. Она проживала в замке Преч, который после ее кончины отошел обратно к Августу. Дабы умаслить разгневанную супругу, он преподнес ей замок в качестве подарка по случаю крещения сына и праздника Рождества.

Но Август плохо знал свою жену – при его бродячем образе жизни это было не удивительно. Кристина-Эберхардина решила, что больше ноги ее не будет в Резиденции, где муж подобно перчаткам меняет фавориток, выставляя законную жену на посмешище и нарушая все библейские заповеди. Август согласился на двух условиях: супруга не может забрать с собой сына и по случаю торжественных случаев и праздников должна появляться при дворе. Маленького же принца отдали на воспитание его бабке, вдовствующей курфюрстине Анне-Софии. Что касается самого Августа, он с головой погрузился в интриги, связанные с его новым дерзким замыслом: добиться короны королевства Польского и объединить под единым скипетром Польшу и Саксонию. Дело в том, что 17 июня 1696 года скончался Ян III Собеский, король Польши, и согласно конституции, новый глава государства должен был избираться дворянством страны.

Аврору же беспокоило ее туманное будущее, ибо она, с ее привычками к свободной и дорогостоящей жизни, оказалась, как говорится, у разбитого корыта. У нее не было ни средств к существованию, ни дома, ни перспектив на будущее. В поисках совета и помощи она обратилась к настоятельнице лютеранского императорского приюта для высокородных незамужних девиц и вдов в старинном живописном городке Кведлинбург. Это было в высшей степени эксклюзивное заведение, основанное еще в 936 году женой короля Генриха I Матильдой и возглавляемое ею вплоть до 966 года. В этой светской общине вышеуказанные особы могли проживать, не подчиняясь монастырским ограничениям и не порывая связи с внешним миром. В то время это был единственный путь свободной жизни для одинокой женщины, тем более пребывавшей в таком двусмысленном положении, как графиня Аврора фон Кёнигсмарк. Настоятельница, принцесса Анна-Доротея Заксен-Веймарская, хотя и была знакома с Авророй, но встретила ее весьма прохладно. Однако, с помощью Августа I, Авроре удалось стать канониссой и обрести хоть какое-то место для постоянного проживания. Со временем ей удалось получить в этом императорском приюте выборную должность благочинной, которая обеспечивала ей твердый годовой доход в 4000 талеров.

Разумеется, ей пришлось отказаться от Фатимы, которую она нашла способ пристроить к саксонскому двору. Отставная компаньонка Фатима, превратившаяся в красивую молодую женщину оригинальной внешности, сумела прижиться сначала при дрезденском, а затем при варшавском дворе. То ли природная хитрость, то ли перенятая у Авроры дипломатичность поведения позволяли ей хорошо ладить с людьми, от которых зависело ее положение. В 1701 году она поднялась очень высоко, став любовницей все того же Августа I Сильного. Правда, ей в течение длительного времени приходилось разделять эту честь с теми знатными дамами, которые в ту же пору числились официальными любовницами короля. По-видимому, ее это совершенно не смущало, тем более что король признал своими детей, рожденных от него турчанкой, а именно: сына, графа Фредерика-Августа Рутовского (1701 года рождения), и дочь, графиню Катарину Рутовскую (1706 г. р.), такое везение выпадало отнюдь не всем его бастардам. По легенде, у этого любвеобильного мужчины насчитывалось более трех сотен побочных отпрысков. Хотя историки не находят подтверждения такому ошеломляющему количеству, все равно их было немало. В 1706 году Август выдал Фатиму замуж за придворного Иохана-Георга фон Шпигеля. Эта женщина оставила настолько глубокий след в памяти короля, что впоследствии в своем завещании он отказал ей 8000 талеров.

Деятельная и беспокойная натура Авроры не могла смириться с размеренным распорядком приюта, и она часто покидала его, уезжая то в Дрезден, то в Берлин, то в Гамбург, где воспитывался ее сын. Она поставила себе целью добиться узаконения мальчика отцом, тем более что Август, затратив много усилий и денег, 15 сентября 1697 года все-таки торжественно взошел на трон в Кракове как Август II, король польский. Для того, чтобы угодить польскому дворянству, он был вынужден перейти в католическую веру, и поэтому убежденная лютеранка Кристина-Эберхардина наотрез отказалась ехать в Варшаву на церемонию коронования. Ее супруга это ничуть не смутило, его сообразительность бывалого вояки помогала выходить из любого положения, даже такого, весьма щекотливого.

В Кракове его сопровождала графиня Эстерле, с большим вкусом надевшая как подаренные Августом драгоценности, так и кое-какие украшения из государственной сокровищницы Польши. По каким-то причинам, оставшимся невыясненными для историков, она была разведена со своим мужем, графом Хизерле фон Шодау, и в 1698 году выдана замуж за придворного фон Опперсдорфа. В конце 1698 года она родила сына, которого сочли сыном Августа, хотя не было секретом, что она обманывает короля с князем Михалом Вишневецким. Ребенок вскоре умер, а в 1699 году похождения и мотовство венской красавицы настолько вывели Августа из себя, что он приказал ей в 48 часов покинуть Варшаву. Дама быстро собралась и уехала, но король был вынужден послать ей вдогонку офицера с ответственным заданием отобрать у нее подаренные им украшения, ибо графиня Эстерле прихватила с собой кое-что из коронационных драгоценностей. Нагнавший путешественницу посланник получил от нее кожаную шкатулку, на которую была наложена печать, и отправился с ней в обратный путь. Когда офицер вручил ее королю, тот сломал печать – внутри лежали несколько дешевеньких браслетов. Осознание того, что лукавая дама провела его как малое дитя, заставило Августа расхохотаться и отказаться от дальнейшего преследования разжалованной любовницы. Графиня Эстерле считалась самой дорогостоящей метрессой Августа. В дальнейшем она сожительствовала с Александром Бенедиктом Собеским, восьмым сыном покойного короля, и построила себе роскошный дворец.

Поляки без королевы чувствовали себя как-то неуютно, но Кристина-Эберхардина оставалась тверда в принятом решении, что ноги ее не будет в католической Польше. Тогда придворные подсунули Августу даму из польской знати, княгиню Урсулу-Катарину Любомирскую, которая выполняла возле короля представительские функции. Поскольку она чрезвычайно интересовалась политикой, то чувствовала себя в этой роли как рыба в воде.

По заданию Августа графиня Аврора, сама не желавшая оставаться в стороне от перипетий европейской политики, выезжала с дипломатическими поручениями к курфюрсту Фридриху III Прусскому и королю Швеции Карлу ХII. Во время Великой Северной войны речь шла о возможном заключении мира, причем Август наделил Аврору всеми требуемыми полномочиями. Однако Карл, приходившийся королю Польши кузеном, счел себя оскорбленным тем, что столь близкий родственник не приехал лично, а прислал свою любовницу, и не пожелал принять графиню.

Авроре и без политики не сиделось в своей общине, и она большую часть времени проводила в других местах. После того, как Август унаследовал трон курфюрста после своего брата, Дрезден расцвел, его население увеличилось более чем вдвое, торговля и ремесла еще более оживились, и город уже начали ставить на один уровень с такими признанными столицами, как Прага и Вена. Дважды в год графиня выезжала на лейпцигскую ярмарку, но отнюдь не за покупками. Дело в том, что проведение этого крупного торгового мероприятия сопровождалось всякими культурными событиями: оперными спектаклями, комедиями, балами, маскарадами, музыкальными концертами. Иногда Аврора выбиралась в Гамбург, который тоже мог предложить кое-что в виде развлечений. Невзирая на возраст, у нее все еще находились поклонники, делавшие ей предложение руки и сердца, но она продолжала всем отказывать. Единственную же перспективу замужества, на которую Аврора согласилась бы, с приятным, богатым и страстно влюбленным в нее герцогом Вюртембергским, погубил Август Сильный, проявив себя самым бессердечным эгоистом до мозга костей, каковым, в сущности, и был. Король прекрасно осознавал уникальность этой женщины, перед которой в свое время не смог устоять, невзирая на восьмилетнюю разницу в возрасте, которая дала ему сына, наделенного многообещающими качествами (чем не мог похвастаться бесцветный законный наследник престола), которая, невзирая на свое двусмысленное положение, сумела сохранить репутацию и уважение сильных мира сего. Даже после окончания их связи бывший возлюбленный не хотел уступать ее никому, хотел остаться единственным мужчиной в ее жизни.

Как уже было сказано, Аврора нередко присутствовала на развлечениях королевского двора в Дрездене и Варшаве. Какого рода иногда были эти забавы, можно судить по воспоминаниям современника.

«Фельдмаршал граф Флемминг устроил забаву, которая должна была представить двору спектакль настоящего сражения. Здесь война явилась во всей своей красе. Участники атаковали друг друга хорошо рассчитанным огнем. Их маневры, атаки, отступления, короче говоря, все их движения имели ужасно комичный вид, ибо никто не был ранен. Король появился верхом, его сопровождали графиня Дёнхоф и жена литовского генерала Потоцкого (на тот день соперничавшая любовница), одетые амазонками; прочие дамы прибыли в каретах, запряженных шестеркой лошадей. После сражения король уселся за стол под большим навесом вместе с самыми высокопоставленными дамами и господами. Для прочих присутствовавших во время трапезы были накрыты два больших стола под двумя другими навесами. Слух услаждала музыка из выстрелов пушек. Самое веселое произошло после обеда. Столы не стали убирать, но кушанья на них оставили солдатам. Как только закончился хлеб, фельдмаршал в возмещение приказал, чтобы тысячу монет в один гульден засунули в такое же число кусков хлеба. Затем оркестры сыграли на приступ, и солдаты в боевом порядке отважно атаковали обильно накрытые столы, передние ряды были опрокинуты и растоптаны самыми задними… Затем все убрали и начались танцы до семи часов вечера. Фельдмаршал обильно пил вместе с гостями и сильно опьянел. Король не был трезв, но не совершил никакой унизительной неприличности. Мне стало жалко бедного гофмейстера, который был вынужден стоять за спиной его величества со стаканом воды и настолько некрепко держался на ногах, что не удержался бы на оных от одного прикосновения пальца. Граф фон Флемминг был вне себя от радости. Когда король собрался уезжать, Флемминг фамильярно обхватил его за шею со словами: „Брат, я рассорюсь с тобой, если ты уедешь“. Графиня Дёнхоф, буквально не отходившая от короля, пыталась прекратить подобные неуместности, но Флеминг был слишком счастлив, чтобы соблюдать приличия. Он попытался облапать ее, обратившись к ней с наигрубейшим словом в сем языке. Она, будучи привыкшей к подобным комплиментам от фельдмаршала, лишь засмеялась и попыталась оторвать его от короля. На пути домой и король, и графиня упали со своих коней, но, благодарение Господу, не повредили себя».

Жизнь Авроры клонилась к закату, она скончалась в своей общине в 1728 году, оставив сыну в наследство несколько предметов мебели и пятьдесят два талера. Ее похоронили в церкви Св. Сервациуса Кведлинбурга, в так называемом «княжеском склепе», обладающим таким специфическим микроклиматом, что тело усопшего в этой атмосфере не разлагается, а мумифицируется. Так и лежит она там, рядом с несколькими наиболее знатными аббатисами приюта, в своей бархатной накидке, подбитой соболем, – эта, наряду с Екатериной II, «самая замечательная женщина двух столетий», как называл ее Вольтер. Правда, этот выдающийся писатель не дожил до Великой французской революции, которая вывела на историческую арену не одну незаурядную женщину, но, согласитесь, графиня Мария-Аврора фон Кёнигсмарк вполне заслуживает такой оценки от человека, который повидал и многое, и многих на своем веку.

Жизнь Авроры также могла бы стать основанием для рыцарского романа: прекрасная добродетельная девица, движимая глубокой сестринской любовью к безвестно пропавшему брату, припадает к ногам его друга, владетельного суверена, который кладет все свои силы на то, чтобы выяснить судьбу пропавшего друга и даже отомстить за него. Увы! Владетельный князь не стал прилагать особых усилий к поискам пропавшего друга, быстро стушевался под нажимом могущественных соседей и самым вульгарным образом воспользовался чистотой и невинностью несчастной высокородной девицы. Он даже не пожелал взглянуть на сына, а обесчещенную девицу бросил, собственно говоря, на произвол судьбы. Что же касается печального удела, ожидавшего ребенка, который, даже учитывая благородное происхождение родителей, был всего лишь бастардом, то матери пришлось долго и упорно бороться, чтобы клеймо незаконнорожденного не испортило Морицу всю жизнь.