Глава 62

Разразившаяся над Москвой внезапная гроза принесла городу облегчение. Сильнейший ливень, которого никто не ждал, застал москвичей врасплох: народ бежал к ближайшим укрытиям, прикрываясь кто чем – пакетами, портфелями и сумками, снятыми майками и даже коробками с покупками. Лишь единицы с известной долей превосходства раскрывали над собой зонты, но и они старались не задерживаться на бурлящих тротуарах. Воздух очистился от пыли, жара, дневной сутолоки. Водосточные трубы звенели от напряжения, выбрасывая под ноги пенящуюся жидкость – разноцветные пузырьки, набухая и взрываясь, весело бежали по широким протокам.

– Мама, а куда водичка падает? – маленький мальчик в коротких красных шортиках показывал на ржавую решетку ливневки, куда с шумом устремлялись потоки грязной дождевой воды.

Девушка в простеньком промокшем платье потянула его за руку.

– Антон, пойдем быстрее, водичка падает в реку. Под городом течет река, и в нее попадает вся лишняя вода.

– Через эти специальные дырочки?

– Да. Дядя мэр придумал эти дырочки. Раньше, когда мы шли из садика, здесь всегда разливалось целое море, и мама прыгала по кирпичам как козочка.

– А нас туда не засосет? – он с опаской взглянул на колесо длинной синей машины, замершее возле люка.

– Нет, мы перепрыгнем лужу и побежим быстрее домой. – Она подхватила мальчика на руки и перенесла его через широкий ручей, стекающий в люк.

Ларин дождался, пока они отойдут, чтобы случайно не обрызгать. В другое время он, пожалуй, даже предложил бы их подвезти, но не сегодня. По крыше синей «вольво» барабанил дождь. Ларин изучал электронную карту города – передвигая палец по сенсорному экрану смартфона, шевелил губами, отмечая про себя наиболее оптимальные участки проезда.

Пробки. Москва застыла в пробках. Аварии, вызванные слишком быстрым изменением погодной ситуации, усугубляли и без того сложную дорожную обстановку. Каждый водитель вспоминал объездные тропки, которыми давно никто не пользовался, но сегодня это был единственный шанс не застрять на несколько часов.

Ларин включил радио. Диктор как раз заканчивал экстренное сообщение: «…влияние антициклона и приток холодного воздуха с севера вызвали резкое понижение температуры. Москву накрыли грозовые ливни и ураганный ветер. Непогода может продлиться до утра. Москвичам не рекомендуется выходить на улицы, лучше избегать высоких деревьев, рекламных конструкций. Температура воздуха составит 18–20 градусов по Цельсию, порывы ветра будут достигать 15–20 метров в секунду».

После небольшой паузы, заполненной классической музыкой, во время которой дождь особенно ожесточенно хлестал по лобовому стеклу, диктор продолжил: «Но сегодня вам совсем не обязательно куда-то выходить, потому что долгожданное реалити-шоу „Армагеддон“ само придет к вам! Как вы, наверное, видите, погода соответствует названию! Я не знаю, как организаторам это удалось, но на дворе настоящий Армагеддон! Осталось совсем чуть-чуть, открывайте любимые напитки, устраивайтесь поудобнее…»

Ларин выключил радио, завел машину. Глянув в зеркало заднего вида, он удостоверился, что никому не мешает, и вырулил на проезжую часть.

Перед этим он с тревогой проверил сервера фермы, однако опасения были напрасными – ни один не вышел из строя. Он переключил вид на обзорную камеру наблюдения: зеленые и красные огоньки синхронно мерцали в густом полумраке первого, главного бокса. Никаких признаков подтоплений, чего он так боялся.

Где-то там, внизу, в чреве города работал совершенный электронный механизм, устройство, состоящее из сотен игровых видеокарт, о котором совершенно никто не знал и даже не догадывался. Кажется, его гудение Ларин ощущал везде, где бы ни находился. Разумеется, чувство было ложным, шум сотен маленьких вентиляторов никак не мог долетать до поверхности земли, но, сидя рядом с люком, поглощающим сотни литров воды, он отчетливо слышал этот звенящий натужный гул.

С утра, пока он мотался по городу, пытаясь уйти от преследователей банды Успенского, у него не было ни секунды, чтобы посмотреть на курс биткоина, и только после встречи с мистером Брауном Ларин рассеянно открыл сайт биржи. В последние дни курс медленно шел вверх, не слишком быстро, в среднем по двадцать-пятьдесят центов в день. Однако то, что он увидел, потрясло его до глубины.

Так бывает, когда какое-либо устройство ломается, показывая совершенно неадекватные цифры, – например, спидометр или градусник начинает ни с того ни с сего врать, увеличивая показания в десятки раз. «Взбесился» – так обычно говорят о подобных приборах.

Он закрыл сайт, снова открыл его. Зашел в личный кабинет. Ничего не изменилось. Никаких предупреждений о нестабильной работе, ошибках, тестировании или отладке оборудования он не нашел. За последние сутки, со вчерашнего дня, курс вырос с пяти долларов за биткоин до тридцати. В шесть раз. Они с Денисом стали богаче в шесть раз. А это значит… Это значит…

Он похолодел. Не может быть… схватив телефон, он перешел к балансу. Так и есть. Никакой ошибки. Они стали… долларовыми миллионерами.

Чувствуя, как гулко стучит в груди сердце, Ларин обхватил руками руль, крепко его стиснул и чуть не разрыдался. В его груди все клокотало, как дождь, который бил по стеклу, нахлынувшие чувства пытались найти выход изнутри. Он не верил в то, что видит, но упрямые цифры баланса смотрели на него с экрана телефона.

«Господи, Денис, ты бы только видел, что вижу я сейчас, – подумал он. – Мы смогли! Мы сумели!»

Глаза его затуманились. Яркий сигнал светофора через улицу вспыхивал расплывчатым пятном.

«Не может быть, нет», – он не мог в это поверить. Но это было так.

Баланс с шестью нулями продолжал наматывать цифры как ополоумевший. Ларин зачарованно смотрел на него, пытаясь найти отгадку, решение этой задачи, определить, в чем подвох, где закралась ошибка или, быть может, неточность в единицах измерений, но… все было верно. Тютелька в тютельку, как говорила бабушка.

Он дернулся после непродолжительного забытья, повернулся к пассажирскому сиденью, где, как он на сто процентов был уверен, сидел Денис – хотел его похлопать по плечу, да что там – хотел сжать и растормошить друга от избытка чувств. Но увидел только запотевшее окно, по которому стекали струи дождя.

Ларин вдавил педаль газа, и тяжелая «вольво», словно флагманский крейсер, поплыла в разверзнутую бездну урагана. Ее слегка покачивало, но мощный мотор уверенно тянул старого крокодила, обладатели заглохших лимузинов с завистью поглядывали, как он пробирается сквозь бурлящие реки.

Если старик не подведет… если этот мистер Браун, странный мистер Браун, будет на месте и поднимет шум, пока Ларин делает свое дело, возможно, они успеют. Неизвестно, жив ли Денис, но одно ясно совершенно точно – просто так проникнуть на территорию спецучилища не выйдет. Скорее всего, охрана даже не станет делать предупредительных выстрелов – спишут на проникновение на территорию режимного объекта.

Ларин снова включил радио.

– Десять минут, осталось всего десять минут до начала шоу, а погода все ухудшается, дамы и господа! Как по заказу, специально для шоу «Армагеддон» сегодня у нас и ураган, и град, и небывалый ливень, по всему городу потопы. И теперь попробуй угадай, кто же из финалистов окажется самым крутым парнем? Напоминаю, все выпуски шоу с сегодняшнего дня стали целиком доступны на Ютубе, но мы-то с вами уже видели эти невероятные трюки! Мне лично до сих пор непонятно, как организаторы договариваются с полицией – то, что там вытворяют, выходит далеко за пределы закона. Поэтому сегодня буквально вся Москва, да что там, вся страна у экранов. Такого Армагеддона на наших экранах давно никто не устраивал! – Ведущий понизил голос. – Скажу по секрету, друзья, правами на шоу уже заинтересовались ребята из Голливуда, но… они говорят, что вряд ли смогут повторить подобное. Да и наши участники работают по-настоящему. Это не актеры, а обычные ребята, но кто бы мог подумать, что они на такое способны. Прыжки с парашютами с башен «Москва-Сити», угоны поездов метро, драки с полицейскими, противостояние с настоящими мафиози – мы видели эти передачи, то, как это сделано, заставляет каждый раз гадать – как?! Существует ли стоп-кран, за который в случае чего можно дернуть, или эти ребята готовы на все? Я не знаю, и вы, уверен, тоже. Что ж, осталось пять минут, пять минут до начала шоу!

Чтобы выяснить, где проходят съемки, много мозгов не требовалось, он просто позвонил на радио, где ведущим работал его бывший ученик, Игорь Книппер. Ларин прочил ему большое научное будущее, недаром Игорь под руководством Ларина пять лет назад побеждал на всех математических олимпиадах, но… судьба распорядилась иначе.

Да, передачу, которую слушал Ларин, вел любимый всеми диджей Книппер. Ларин порой звонил ему в прямой эфир по вечерам и подкалывал математическими задачками, которые тот переадресовывал слушателям.

– Все давно отснято, Дмитрий Сергеевич, какой прямой эфир? На «Мосфильме» месяц уже финал этот доводят до ума. Там для них целый павильон построили. – Книппер никогда не называл его Димой или Дмитрием, а только уважительно Дмитрий Сергеевич, хотя, конечно, при своей известности и популярности мог. – У меня сценарист хороший знакомый. Семнадцатый ангар. Мы крутим рекламу и отбивки шоу каждые полчаса. Начало сегодня в двадцать три часа. А зачем вам?

– Хочу интеграл подкинуть.

– Это вы можете, – сказал Игорь. – Только, боюсь, они по другим делам.

– Вот и посмотрим.

На Мосфильмовскую он добрался ровно за одну минуту до начала. Припарковав машину возле жилого дома в Мосфильмовском переулке, он вышел и огляделся. Ни единого человека – все попрятались по домам. Дождь не прекращался, при ясном небе еще могло быть светло, но черные, почти непроницаемые тучи заволокли горизонт от края до края так, что казалось, на дворе поздний осенний вечер.

Ларин перешел Мосфильмовскую и оказался у невысокого забора из металлических прутьев.

«Странно, что можно так просто попасть на территорию», – подумал он, потом просунул сквозь прутья тубус с ружьем и, подтянувшись, стараясь не напороться на торчащие пики, перелез сам. Сверху шумели кроны старых деревьев, осыпая его ледяными каплями. Буйная растительность на территории скрывала его передвижения, но он не стал прятаться, а, наоборот, взяв тубус в руку, вышел на тротуар и, сверяясь с картой, направился к нужному месту. Семнадцатый корпус располагался почти в километре.

Перешагивая через лужи и встретив всего одного человека на своем пути, который не обратил на него никакого внимания, семь минут спустя он выглянул из-за угла стоящей впритык к металлическому ангару бутафорской стены. Ангар был очень большим – пожалуй, в его ворота мог въехать настоящий самолет.

Вход не освещался, возле него стояло несколько фур, пара грузовиков, одна машина телеканала и даже карета скорой помощи, под навесом, часто присасываясь к сигарете, курил охранник. Все остальные, судя по всему, уже были на съемках, шоу началось пять минут назад, и изнутри доносилась громкая музыка: пошла заставка. Потом послышались крики, хлопки, кто-то выкрикивал имена участников. Раздались звуки волынки. И разом все стихло.

«Даже болельщики ненастоящие», – подумал Ларин. Скорее всего, просто запись.

Клакеров обычно снимают отдельно от шоу, а потом в нужных местах накладывают – так не нужно заботиться о том, что кто-то в нужный момент не туда посмотрит, не в такт захлопает, не то закричит.

Он не спешил. Теперь, оказавшись на месте, было глупо попасться бандитам Успенского, наверняка охранявшим своего драгоценного участника.

Как он и рассчитывал, на задней стене ангара находился пожарный выход, чуть правее – большой шкаф с электрооборудованием, под ангаром, видимо, был какой-то подвал или нулевой этаж, к нему спускалась лестница под навесом.

Внутри снова заиграла музыка. Ведущий стал объявлять участников. Его голос дрожал – то ли от торжественности и пафоса момента, то ли от страха.

– Друзья, первый финалист, сумасшедший Демьян Груша! Этот парень смог выжить в клетке с медведем, разорвать цепь, которой его приковали ко дну бассейна, и сбежать от роты спецназа! Поприветствуем Демьяна! – Раздался шквал аплодисментов, которые стихли, едва ведущий начал представлять второго участника: – Второй наш претендент на победу, Павел Свиридов. Этот простой парень делает невероятные вещи, он перелез по канату без страховки с одного небоскреба Москва-Сити на другой, взломал сейф за две минуты и угнал поезд! Он угнал поезд, вы только подумайте!

И, наконец, третий участник, студент столичного вуза, предприниматель Вадим Успенский! Голыми руками одолел быка, на скорости двести километров в час перепрыгнул разводной мост в Северной столице. Наверняка вы помните ту сумасшедшую игру! Но лично я просто шокирован, как он выполнил задание «По закону» – в одиночку выследил и сдал в полицию группу наркодилеров. Была перестрелка, угрозы, противостояние, в какой-то момент казалось, что Вадим отступит. Все по-настоящему, все на самом деле, поэтому лица из той передачи скрыты – таково требование властей. Сегодня наши участники поборются за первое место в шоу… «Армагеддон»!!! – Студия взорвалась музыкой, выстрелами салюта, аплодисментами.

Ларин спустился вниз, толкнул дверь с надписью «Хозблок». Заперто. Дверь могла быть под сигнализацией, тогда как пожарный выход – вряд ли. Он вернулся наверх. Пожарный выход также был закрыт. Ларин достал из тубуса фомку, поддел край двери и легонько надавил. Пластиковая дверь поддалась без особых хлопот.

Оглядевшись, он проскользнул внутрь. Заваленный хозяйственной утварью и просто ветхим хламом тамбур выглядел как кладовая деревенского дома: в углу были свалены грязные лопаты, на стене висел моток зеленого шланга, старая деревянная этажерка до отказа была набита жестяными баночками, картонными коробками, кусками белого выщербленного пенопласта, какими-то уродливыми масками из линялого папье-маше, по стенам на гвоздях висели старые советские кинокалендари, а прямо напротив него с плаката «Коммандо» смотрел изрядно пожелтевший Арнольд Шварценеггер. Перемазанный гуталином, в черной жилетке с висящей на плече бомбочкой, он с легкой усмешкой вглядывался в незнакомца, вошедшего с черного входа.

Вряд ли кто-то будет сторожить дальний пожарный выход, скорее всего, присутствующие столпились вокруг съемочной площадки – как-никак мероприятие, то есть шоу, было действительно довольно скрытным и вызывало множество кривотолков. Большинство сходилось во мнении, что начинали они самостоятельно, как беспредельщики, точнее говоря. Инициатором был Успенский, его похождения и послужили пилотными сериями, снятыми обычным телефоном и выложенными на Ютубе. Неожиданно, то ли благодаря его отрицательной харизме, телегеничности, то ли некоторым особо рискованным моментам, шоу заметили. У него стали появляться дружки, проделки становились все опаснее, наглее, часто выходя за рамки не только морали, но и закона, в том числе и уголовного – по этому поводу практически под каждым роликом годичной давности можно было встретить бурное обсуждение: почему их до сих пор не упрятали в тюрягу и не завалили штрафами.

Побеждали те, кто утверждал, что все куплено на корню. Это мнение, по понятным причинам, находило все больше и больше сторонников. Другая половина, меньшая, пыталась доказать, что все эти выходки – обычная постановка, не более того, – от начала до конца хорошо срежиссированный спектакль. Появился даже антиканал на Ютубе, в котором подробно препарировали каждый клип на предмет явных косяков, монтажных склеек, недоразумений и прочих доказательств постановки.

Тем не менее, как показали проведенные опросы, восемьдесят процентов зрителей Центрального телевидения хотели красивого и опасного зрелища, и им было совершенно наплевать, как это сделано: чем больше дерьма и страстей, тем лучше.

– А у нас тем временем на арену выходят трое финалистов, я повторяю для тех, кто не имеет возможности и просто не успел добраться до телевизоров, потому что на улицах настоящий Армагеддон! Эти крутые ребята, о которых уже знает вся страна, сегодня в студии нашего канала.

«Интересно, – подумал Ларин, – камень, брошенный в окно кабинета математики, тоже войдет в число двенадцати подвигов Успенского?»

Ларин не видел, что происходит на экранах, но догадывался, что ни о каких настоящих зрителях речи не идет. Обычно в таких случаях праздношатающаяся толпа служит ориентиром места проведения шоу, тут же никого. Максимум охрана Успенского и технический персонал может подыграть: представить же выгодно картинку, даже если на ней всего один человек пытается дорваться до участника шоу, – никаких проблем для мастеров спецэффектов не составляло.

Он выглянул из-за угла. Внутри металлический ангар был разделен на части пластиковыми перегородками. Пол застелен темным ковролином, так что его шаги, учитывая громкую речь диктора и музыкальные вставки, никто не мог услышать.

Ларин понятия не имел, удастся ли выполнить задуманное, но от этого зависела жизнь Скокова, у него попросту не было выхода. В крайнем случае, придется расчехлить ружье, морально он почти подошел к этому шагу. Почти.

Не раз, и не два, и не три на уроках у него возникало неотступное, почти навязчивое желание применить силу, но не ту силу в педагогическом смысле, вроде окрика, а настоящую мужскую силу, когда одним ударом хочется отправить очередного нахального сынка в глубокий нокаут. Но одно дело желание, и совсем другое – реальное действие. Мечтать можно сколько угодно, только держи свои желания поглубже, иначе они могут завести слишком далеко.

В цивилизованном обществе, если ты, конечно, не маргинал или обычный сумасшедший, приходится держать свои эмоции и руки под контролем, любое действие чревато вдвое тяжким противодействием.

Ларин не знал, сможет ли он реально сделать то, что собирался, или в последний момент пойдет на попятную, нервы не выдержат, и он предпочтет самый легкий выбор – никуда не лезть, как обычно поступал.

Он вышел из комнаты и оказался в длинном коридоре без потолка. Равномерный шум, идущий откуда-то из центра этого строения, здесь казался громче. С левой стороны коридора через равные промежутки находились такие же двери, как и та, из которой он только что вышел. На дверях висели таблички «Гримерная», «Гардероб», «Спецэффекты», «Звук», «Выпускающий редактор», снова «Гримерная» – в десяти метрах впереди он успел заметить чью-то тень, мелькнувшую за углом: там начинались ряды кресел, высокие штативы с яркими лампами освещения – он взялся за ручку гримерной, дверь поддалась, и Ларин проскочил внутрь, аккуратно ее прикрыв.

Внутри, спиной к нему, перед большим зеркалом сидела голая девица, она что-то втирала себе в лицо, сосредоточенно поворачиваясь то одной, то другой щекой.

В кабинете отсутствовал потолок, и было странно видеть ребристую конструкцию крыши с десятками прожекторов, повисших кабелей, монорельсов и прочего оборудования.

– Уже иду, – сказала девица, не поворачиваясь и не выказав никакого удивления. Она не пыталась прикрыться, продолжая свое занятие. Видимо, никому и в голову не могло прийти, что здесь могут быть посторонние.

– Еще есть время, – сказал Ларин. – Не спеши.

Она удивленно посмотрела на него в отражении зеркала:

– А ты кто?

– Линейный продюсер, – сказал Ларин первое, что пришло на ум. – Дима.

Услышав непонятные, но точно соответствующие месту слова, она успокоилась.

– Сейчас блок рекламы, потом повторы, так что время есть, – добавил Ларин.

Она кивнула.

– Что-то я тебя раньше не видела… Дима.

– Меня срочно перекинули с «Дома-два» для усиления. Будет жарко.

– Не может быть, – оживилась девушка. – Ты правда там работал?

– Два года.

– А они правда там перед камерами… ну, это…

– Правда, конечно. А что там еще делать?

– Ну да, и то верно. Не книжки же читать.

Он кивнул.

– Свою роль не забыла? Кстати, как звать?

– Анжела. Нет, не забыла. Э… сперва поединок за девушку, бой без правил, эти двое, как их – Демьян и Павел. Демьян покалечит Павла, проткнет его копьем, я должна упасть в обморок, потом скорая заберет Павла, мне дадут нашатырь, и я продолжу смотреть. Я должна бояться за Вадима, потому что симпатизирую ему, не хочу, чтобы он соглашался на финальный бой, но он не послушает меня. В финале Демьян почти убьет Вадима, я должна выскочить на сцену, Демьян сильно меня ударит. Я этого очень боюсь, что он не рассчитает силу… и я упаду на арене – вот тут кровь, мне нужно нажать на клапан, – она показала пластиковый пакет с алой субстанцией. – Вадим пощупает пульс и объявит, что я погибла, он рассвирепеет и в конечном итоге победит Демьяна. Я подам признаки жизни, сверху спустится лестница, и нас типа заберет вертолет – так увидят зрители. А всю съемочную бригаду в следующий момент накроет полиция.

– Круто, – сказал Ларин. – Только помни, когда теряешь сознание – глаза открывай не сразу, потому что камера минуту или две будет брать крупный план. Слушай команды ассистента.

Она кивнула.

– А ты не поможешь мне на «Дом» попасть? Хоть кем…

– Помогу, – сказал Ларин. – Ты, главное, сейчас все хорошо сделай.

Анжела заторопилась.

– Как хорошо, что ты мне попался, я всегда говорю, главное – быть в нужное время в нужном месте.

Ларин оглядел куцую гримерку. На вешалке возле входа висела ее розовая курточка и полиэтиленовый пакет с надписью «Текстильная фабрика „Красное знамя“, г. Раменское», внутри которого он разглядел термос и какие-то вещи.

Она сняла с крючка возле зеркала синий брючный костюм, блузку, шелковый шейный платок и принялась одеваться.

Ларин посмотрел на ее стройную фигуру, кивнул в отражение в зеркале, потом приоткрыл дверь. Проход был пуст.

Нужно спрятаться где-то, пока не наступит подходящий момент. Вряд ли орлы Успенского патрулируют ангар, поэтому годился любой темный угол. Он вышел из гримерной, быстрым уверенным шагом дошел до конца стенки и нырнул в проем позади ряда кресел и стены ангара, завешенной черной материей.

Софиты располагались теперь перед ним, можно было не опасаться, что его заметят из центра. Ларин нашел место, откуда открывался вид на арену, приготовленную к бою. Шли последние приготовления. Возле камер сновали операторы, режиссер с кипой листов восседал на постаменте с колесиками. Периодически он подносил ко рту рацию, и тогда в разных концах сцены что-то менялось – то рассыпали мешок с песком, то направление света, то микрофон, свисающий с потолка, приподнимался и исчезал во тьме.

Ларин опустился на корточки возле большого ящика в форме куба, положил рядом с собой тубус с ружьем, сжал в руках монтировку.

Когда прозвучала команда «мотор», он снял крышку тубуса, вынул ружье и зарядил его двумя патронами с дробью. Остальные рассовал по карманам.

Вглядываясь в происходящее на сцене, он вполне отдавал себе отчет, что, возможно, больше никогда не увидит никаких шоу. Ни по телевизору, ни вживую.