Глава 48

Терентьев неожиданно даже для самого себя не стал отправлять готовую докладную начальству. Он перечитал все, что написал, – так как печатал он плохо, то докладная была изложена на чистых белых листах полукруглым убористым почерком человека ответственного и дотошного.

Детали? Вам нужны детали? Пожалуйста!

Сто сорок первый участок, к которому принадлежала школа, почти три недели в ночное время, когда потребление энергии должно быть почти на нуле, потреблял столько же, сколько и в дневное время. Начало скачка обычно приходится на 23 часа, окончание на 6 утра, нагрузка в течение всего срока – равномерная, без прыжков и пиковых значений. Так обычно работает стационарное оборудование.

Три недели спустя, после ареста директора школы, потребление в ночное время сходит на нет, что может быть истолковано, будто директор Песчинская замешана в процессе. Но это неверный посыл. Незаконное потребление, каким бы оно ни было, к ней не имеет никакого отношения.

Терентьев потер вспотевшие ладони. У него было ощущение, что он напал на что-то крупное, важное, и было глупо отдавать это в руки полиции, чьи ребята быстро найдут применение его докладу.

Он убрал курсор с пустой строки отчета на экране монитора и закрыл окно программы.

– Кто бы ты ни был, я найду тебя, – сказал он вслух, разглядывая свою лысеющую голову в зеркале за монитором.

Вытащил длиннющую распечатку, больше похожую на бумажного змея, конец которого исчезал за полукруглым диспетчерским столом, взял красный маркер и принялся выбирать из бесконечных столбиков цифр нужные, руководствуясь одному ему известными соображениями. Он щурился, хмурился, иногда его рот кривился в подобии улыбки, хитрой и торжествующей одновременно, – наблюдающий за ним человек, если бы таковой был, несомненно бы подумал, что диспетчер увлечен очень важной и интересной задачей. По сути, так оно и было. Арсений Терентьев, диспетчер оперативного отдела городской энергетической сети, почувствовал золотую жилу.

Вообще, у работников энергосети, непосредственно у диспетчеров, не так уж много способов левого заработка. Если бригады на местах могут прикрыть глаза на нарушения, исказить реальное состояние дел, что может простой диспетчер? Вот и сидел он на одной зарплате, наблюдая, как несколько акций родного предприятия, купленные еще в эпоху ваучерной приватизации, застыли, словно мраморные быки на входе в офис. Тому, кто скупил все, – достались дивиденды, голоса, пляжи в Малибу, Майбахи с длинноногими красавицами, а он продолжал вскакивать в ужасном одиночестве маленькой квартиры на западе Бирюлево.

Но нет! Это его шанс! Такое упустить нельзя!

Раздался сигнал аварии на подстанции сорок один. Ничего особенного, перегрузка трансформаторов, хотя в последнее время такие аварии стали происходить все чаще.

Он привычным жестом нажал кнопку оповещения аварийной бригады, посмотрел в монитор видеонаблюдения – мужики неохотно побросали карты, кто-то оторвался от планшета. Сейчас они выйдут из комнаты отдыха, старший смены заберет распечатку наряда-задания, включат мигалки и помчат на подстанцию, пока разъяренные жители не растерзали звонками: скоро утро, и многим не понравится, что в домах отсутствует свет.

Такое случалось каждый день, однако зачастую, незаметно для жителей аварийный участок обесточивается, его функции перекидываются на ближайшие подстанции. Энергетическая система как гидра – способна даже в случае крупных аварий самовосстанавливаться. Но Терентьев точно знал, чувствовал спинным мозгом: если раньше аварии, кражи, нерегламентированные сбои случались, если можно так выразиться, планово, то теперь источники хаоса множились, их причины в отчетах ремонтных бригад часто оставались прочерком.

Закончив длинную распечатку, он что-то выписал себе в блокнот, потом скатал бумагу в плотный рулон.

– Невероятно, – шептал он сухими губами. – Этого быть не может, чтобы так… но даже если… нет. – Заложив руки за голову, он принялся ходить вдоль огромного информационного табло, на котором светящимися точками были изображены подстанции, темными линиями – связи между ними, цифры баланса, которые постоянно менялись, и другие оперативные показатели. – Да это же… миллионы… неужели никто. – Тут он осекся и посмотрел на дверь. Но в помещении он был один. И все же излишняя предосторожность не помешает. Видео с камер наблюдения никто пересматривать не станет, если, конечно, не случится ЧП, однако не стоит забывать, что глаза теперь всюду и нужно быть осторожнее.

Что же так заинтересовало его в длинной распечатке? Просматривая цифры и графики из месяца в месяц, из года в год, он с закрытыми глазами мог сказать, где утечка, где воровство, где поставили жучок, а где пробой – все мало-мальские технические способы воровства электроэнергии он чувствовал, что называется, кончиками пальцев. За это его особенно ценило руководство: там, где и трое работников месяцами не могли распознать утечку, он, стоило только бросить взгляд на детали, сразу же говорил, в чем проблема. Аварийка ехала на место, и бывалые технари лишь разводили руками: все его предсказания сбывались, какими бы странными, глупыми или даже невероятными они ни казались на первый взгляд.

В цифрах, что он методично подчеркивал, немотивированный рост потребления вызывал смутные подозрения.

Самой ближайшей такой точкой была как раз школа, директора которой арестовали за злоупотребления. Он почему-то думал, что именно там, на месте, проще всего выяснить, что происходит и каким образом эта зараза распространяется по Москве.

Терентьев хотел кому-нибудь позвонить и поделиться своим открытием, но звонить было некому. Он промотал короткий список абонентов в телефоне, его лицо окаменело.

Никого нет, кто бы за него порадовался. Ни одного человека на всем белом свете. Но… ничего. Скоро о нем заговорят. Совсем скоро. Когда появятся заграничные счета – он уже не будет сидеть длинными ночами в диспетчерской, до рези в глазах впиваясь в показания приборов. У руля белоснежной яхты он сам решит, отвечать на звонок очередной поклонницы или нет.

Терентьев торжествующе ухмыльнулся. Раз в жизни всем выпадает шанс, нужно только суметь им воспользоваться.