Часть 2

После КГБ

Госбезопасность России под угрозой

Трагические события августа 1991 года вынесли на повестку дня вопрос о дальнейшей судьбе единого союзного государства. И вряд ли кто-нибудь сегодня, с учетом опыта последующих лет, возьмет на себя смелость утверждать, что в августе – сентябре 1991 года у правящих элит страны (как Российской Федерации, так и других союзных республик) имелась продуманная, логически обоснованная и выверенная концепция рациональных государственно-политических и административных преобразований. А ее отсутствие самым неблагоприятным образом сказалось на состоянии страны и общества в целом. Со всей убедительностью об этом свидетельствует длительная череда преобразований и реформ ранее существовавшей системы обеспечения национальной безопасности.

Двадцать третьего августа последним председателем КГБ был назначен Вадим Викторович Бакатин, до 4 декабря 1990 года возглавлявший МВД СССР и отстраненный от должности по требованию народных депутатов. В тот же день состоялось заседание Коллегии, на котором Бакатин заявил, что «пришел в КГБ, чтобы его ликвидировать», и объявил целью своей деятельности «изживание чекизма», поскольку, по его мнению, КГБ «представлял угрозу обществу не только как репрессивный механизм, но и как источник информации, на основании которой принимались решения высшего государственного руководства».

Видимо, Бакатин просто не успел понять, что именно таково назначение любой спецслужбы мира.

В то же самое время в программном выступлении в конгрессе США при утверждении его кандидатуры на пост директора ЦРУ Роберт Гейтс заявил: «Разведка становится во все возрастающей степени центральным фактором в формировании американской внешней политики… Самым важным является то, что возрастает роль разведки как единственной организации в системе американской администрации, которая смотрит вперед, можно сказать, разведывает будущее. Разведка значительно опережает другие ведомства США в оценках и определении проблем, с которыми США столкнутся через пять – десять лет и даже в двадцать первом столетии».

Уже само назначение нового руководства – советниками недостаточно компетентного В. В. Бакатина стали известные оппоненты КГБ О. Д. Калугин и Г. П. Якунин – повлекло за собой кадровую чистку центрального аппарата.

Двадцать пятого августа 1991 года Бакатин поручил заместителю председателя КГБ по кадрам подготовить представление о назначении первым своим заместителем экс-генерала Олега Калугина. Однако услышал в ответ: «Такое назначение допустить нельзя, так как оно не будет понято сотрудниками комитета и вам будет сложно работать с ними».

КГБ вступил в полосу краткосрочной агонии, завершившейся его ликвидацией, символизировавшей и предопределившей распад великой державы, каковой являлся Советский Союз.

После августовских событий активно пошел процесс демонтажа Комитета государственной безопасности и его органов на местах: как в Российской Федерации, так и в союзных республиках. Из КГБ было уволено несколько сотен опытных сотрудников, а более двадцати тысяч человек в период с конца августа 1991 по июнь 1992 года по морально-идеологическим соображениям сами уволились из органов безопасности.

Эти обстоятельства объективно не могли не породить в будущем неминуемые кадровые проблемы для вновь создаваемых органов безопасности России.

Двадцать шестого августа на сессии Верховного Совета СССР Горбачёв заявил: «Нужно провести реорганизацию КГБ. В моем указе о назначении товарища Бакатина председателем этого комитета есть неопубликованный пункт два с поручением ему представить немедленно предложения о реорганизации всей системы государственной безопасности».

Аплодисментами были встречены слова председателя Комитета конституционного надзора СССР С. С. Алексеева: «Я выдвигаю предложение об упразднении КГБ. Надо, чтобы вместо этого комитета были управление по разведке и управление по охране правительственных учреждений. И всё».

Указом президента СССР Горбачёва от 28 августа 1991 года была образована Государственная комиссия для расследования деятельности органов госбезопасности, которую возглавил депутат Верховного Совета РСФСР С. В. Степашин. Однако, забегая вперед, скажем, что члены ее так и не обнаружили никаких фактов «преступной деятельности» сотрудников органов КГБ. Несмотря на многочисленные инсинуации в прессе, включая и интервью самого Бакатина, позднее этот же вердикт подтвердил и Конституционный суд Российской Федерации.

Уже 29 августа на базе трех управлений КГБ (Правительственной связи, Восьмого Главного и Шестнадцатого) была образована новая спецслужба – Комитет правительственной связи. Двадцать четвертого декабря того же года она была преобразована в Федеральное агентство правительственной связи и информации (ФАПСИ), которое существовало до июня 2003 года. (Затем, согласно Указу президента РФ от 11 марта 2003 года «О мерах по совершенствованию государственного управления в области безопасности Российской Федерации», все обязанности ФАПСИ были распределены между Федеральной службой охраны РФ, Федеральной службой безопасности, Службой внешней разведки РФ и Службой специальной связи и информации при Федеральной службе охраны Российской Федерации.)

Республиканские и областные территориальные управления КГБ в РСФСР были подчинены президенту Б. Н. Ельцину и председателю КГБ РСФСР В. В. Иваненко.

Начался процесс необратимого обрушения системы обеспечения государственной и национальной безопасности СССР, то есть «большой России», которая долгие годы являлась геополитическим конкурентом, единственным, кто осмеливался бросать вызов победившей в исторической схватке «империи добра».

На заседании Государственного совета СССР 11 октября при обсуждении вопроса будущего страны Бакатин доложил о состоянии КГБ СССР.

Он, в частности, назвал и численность центрального аппарата – 73 тысячи сотрудников.

Уточним, однако, что это его утверждение неверно. Поскольку в КГБ центральным аппаратом называли личный состав основных оперативных управлений Комитета – ПГУ, ВГУ, Третьего Главного, Управления «3», Четвертого и Шестого управлений, его численность по номенклатуре КГБ СССР составляла около 5 тысяч человек. Бакатин же произвольно включил в его состав УКГБ по городу Москве и Московской области с его районными и городскими отделами, преподавателей и слушателей учебных заведений, Военно-строительное и Военно-медицинское управления, сотрудников особых отделов и отделов правительственной связи, спецпроизводств и прочих.

По словам Бакатина, на территориальные органы КГБ приходилось 88 тысяч сотрудников, из них 44 тысячи – в Российской Федерации. Отдельно были выделены из КГБ служба охраны, спецсвязь – всего 90 тысяч сотрудников.

Предлагаемые направления реформы КГБ сводились к следующему.

Во-первых, функциональная дезинтеграция (по основным направлениям работы – разведка, контрразведка, охрана, погранвойска и так далее).

Во-вторых, децентрализация (полная самостоятельность республиканских органов безопасности в сочетании с координирующей ролью союзных органов). Заметим, что данное предложение, объективно отражавшее сложившуюся политическую реальность, фактически и юридически означало согласие на развал не только системы обеспечения госбезопасности, но и самого Союза ССР.

И наконец, деидеологизация и демократизация.

На деятельность создаваемой межреспубликанской Центральной службы разведки (ЦСР) было ассигновано 267 миллионов рублей и 100 миллионов долларов.

Постановлением Государственного совета СССР от 22 октября 1991 года КГБ СССР был упразднен. Так завершилась история одной из могущественнейших спецслужб XX века.

Деятельность же Бакатина на посту руководителя национальной Службы безопасности завершилась скандальной передачей (с санкции президентов СССР и Российской Федерации) 4 декабря 1991 года американскому послу Р. Страуссу семидесяти листов секретной оперативно-технической документации.

В тот же день, 22 октября, Государственный совет при президенте СССР принимает решение об учреждении:

Центральной службы разведки (ЦСР);

Межреспубликанской службы безопасности (МСБ);

Комитета по охране государственной границы СССР.

Но чехарда и неразбериха в сфере обеспечения безопасности формально еще продолжавшего существовать до декабря 1991 года Советского Союза после этого не прекратилась.

Указом президента России от 26 ноября 1991 года № 233 КГБ РСФСР был преобразован в Агентство федеральной безопасности (АФБ), но уже 19 декабря Ельцин подписал указ об образовании Министерства безопасности и внутренних дел (МБВД), в которое должны были войти подразделения МВД, АФБ, ЦСР и МСБ. Однако и этот законодательный акт остался нереализованным, так как уже 22 января 1992 года Конституционный суд Российской Федерации признал его не соответствующим Конституции. В результате Указом президента России 24 января 1992 года было образовано Министерство безопасности Российской Федерации (МБ РФ).

Министром был назначен кадровый сотрудник МВД В. П. Баранников, впоследствии ставший первым министром безопасности России. Министерство безопасности РФ существовало до 21 декабря 1993 года, а затем было упразднено Указом Президента Российской Федерации № 2233, вместо него была создана Федеральная служба контрразведки (ФСК РФ).

Итак, в период с 1991 по 1995 год реформированные органы госбезопасности Российской Федерации возглавляли: В. В. Иваненко (КГБ РСФСР, 25.05.1991-25.11.1991; АФБ, 25.11.1991-15.01.1992), В. П. Баранников (МБ РФ, 24.01.1992-27.07.1993), Н. М. Голушко (МБ РФ, 28. 07.1993-21.12.1993; ФСК, 21.12.1993-28.02.1994), С. В. Степашин (ФСК, 03.03.1994-04.04.1995; ФСБ 5.04.1995-30.06.1995).

Подобное постоянное реформирование, многочисленные организационные изменения с выведением сотрудников за штат неизбежно вели к приостановке дел, потере оперативных позиций, времени и возможностей. Одним словом, были созданы весьма комфортные условия для работы врагов нашего государства, которые, разумеется, не теряли зря времени; количество оперативных баз (причем не только ЦРУ США, но и спецслужб других государств мира) увеличилось, неприятельские агенты включились в активную работу по сбору информации о процессах, происходящих как в бывших социалистических государств Европы, так и в столицах бывших союзных республик Союза ССР. Всё это имело место в реальности, несмотря на то что 1 февраля 1992 года на встрече президента России Б. Н. Ельцина с президентом США Дж. была подписана Декларация о прекращении состояния холодной войны между США и Россией.

И сегодня еще актуален вопрос: что думали о Комитете государственной безопасности его современники? Это представляется нам особенно важным, поскольку, как уже отмечалось, была развязана масштабная информационно-пропагандистская кампания, направленная, по мнению одних, на разоблачение преступной деятельности КГБ, а по мнению других – на дискредитацию органов безопасности СССР.

Понятно, что, обсуждая этот вопрос, следует опираться на реальные, конкретные факты.

В декабре 1991 – январе 1992 года на территории девяти бывших союзных республик Институтом социологии Академии наук СССР был проведен опрос под названием «Общественное мнение о службе государственной безопасности». Познакомим читателей с результатами данного исследования.

По мнению большинства респондентов, сотрудник КГБ – это высококвалифицированный профессионал (64 %), умный (52 %), сильный (46 %), человек долга (45 %).

В то же время около 30 % опрошенных считали, что они лично либо их родственники пострадали в разные годы от действий органов НКВД – МГБ – КГБ, а 25 % полагали, что сами «находились под наблюдением КГБ». Абсурдность этой цифры очевидна, и тем не менее подобные настроения были характерны для массового общественного сознания того периода времени.

Если 17,9 % участников опроса считали, что деятельность органов госбезопасности СССР с 1917 года принесла стране в основном пользу, то 33,6 % оценивали ее отрицательно. Остальные, то есть почти половина респондентов, не имела собственного мнения по данному вопросу, затруднившись с ответом на него. Примечательно, что 22 % тех, кто считали себя пострадавшими от действий КГБ, оценивали деятельность органов госбезопасности в целом позитивно.

По мнению опрошенных, приоритетными для деятельности преемников КГБ должны были стать: борьба с мафией, наркобизнесом, терроризмом (82 %); охрана военных объектов и государственных секретов (75 %); противодействие вооруженному захвату власти (73 %).

При этом 34 % респондентов полагали, что деятельность иностранных спецслужб в настоящий момент представляет для их государства большую угрозу (треть была уверена, что западные спецслужбы ставят подрывные задачи по отношению к странам СНГ), 16 % считали, что страна находится во враждебном окружении, а 40 % – что новые органы госбезопасности должны бороться с идеологическими диверсиями спецслужб иностранных государств.

Руководитель этого исследования профессор О. В. Крыштановская квалифицировала подобные ответы как «проявление остатков „оборонного сознания“, внушавшегося населению страны официальной пропагандой». На наш же взгляд, они скорее отражали реалии геополитических отношений в мире, о справедливости которых свидетельствуют многие последующие события как в России, так и за ее пределами.

Затянувшийся период спорадического реформирования привел к увольнению со службы многих опытных офицеров-контрразведчиков.

При этом количество квалифицированных оперативных работников с опытом работы от семи до пятнадцати лет в новых органах безопасности России сократилось в семь раз! Можно сказать, что, как и в результате массовых чисток 1937–1938 годов, нарушился принцип преемственности поколений, старые кадры не имели возможности передавать молодому пополнению практический опыт сложной оперативной работы.

Понятно, что вся эта совокупность непростых и весьма запутанных проблем, постоянных приема-передачи дел, неясности правового статуса и нормативной базы функционирования новых структур, резкое изменение линии государственной границы и недостаточная обустроенность ее охраны породили серьезный сбой в функционировании разведывательного и контрразведывательного механизмов, а также иных структур обеспечения безопасности и защиты национальных интересов России.

К этому необходимо также добавить резкий всплеск преступности, в том числе и насильственной, нередко подпитываемой сепаратистскими и националистическими настроениями.

В то же время нельзя не сказать и о том, что в 1992 году и в последующие годы Верховным Советом Российской Федерации принимается целый ряд законов, создававших добротную правовую базу обеспечения безопасности страны. Так, 5 марта 1992 года был принят первый в истории закон «О безопасности», 13 марта – «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации», 8 июля – «О федеральных органах государственной безопасности», 21 июля 1993 года – «О государственной тайне».

В немалой степени этому способствовала работа, начатая еще Верховным Советом СССР и его профильными комитетами.

В целом же период с 1991 по 1996 год характеризовался, помимо активизации разведывательной деятельности зарубежных спецслужб, беспрецедентным ростом насильственной преступности, в связи с чем даже стал употребляться недостаточно корректный термин «уголовный (криминальный) терроризм».

В отличие от идейно-политически мотивированного насилия, которое имеет место при совершении террористических акций, эти корыстно мотивированные преступные деяния: рэкет, уничтожение имущества, заказные убийства, в том числе путем организации взрывов, поджогов, нападений, обстрелов и тому подобного – по объективной стороне, то есть способам совершения (modus operandi), имели немалое сходство с так называемым классическим политическим терроризмом и нередко воспринимались населением именно в качестве такового. Ибо цели и мотивы преступлений, вскрываемые, как правило, на стадии завершения следствия, для сознания граждан и особенностей оценки ими состояния собственной защищенности особого значения не имеют.

Как отмечалось по этому поводу в 2005 году в докладе Национального разведывательного совета США, развал СССР дал «возможность разгореться пожару этнической и националистической вражды».

Отсутствие заметного числа террористических преступлений в СССР объясняется как существовавшей в нашей стране значительной идейно-политической консолидацией населения, так и действенностью и эффективностью различных административно-правовых режимов, направленных на обеспечение безопасности общества и государства – то есть той компоненты системы обеспечения национальной безопасности, размывание и разрушение которой началось задолго до августа 1991 года.

И хотя одним из первых актов терроризма в истории новой России можно считать покушение 3 мая 1993 года на специального представителя президента в Северной Осетии В. П. Поляничко, опасность возникновения организованного систематического терроризма изначально в полной мере осознавалась специалистами правоохранительных органов.

Со всей очевидностью об этом свидетельствует факт проведения в июне 1992 года Министерством безопасности Российской Федерации первой Межведомственной конференции по проблемам противодействия терроризму. В ней приняли участие представители ГРУ и Министерства обороны, Генеральной прокуратуры, Главного управления охраны и МВД РСФСР.

К числу важнейших внутрироссийских криминогенных факторов, а также факторов, способствующих развитию нестабильности, относится и образование к марту 1992 года на территории Российской Федерации фактического эксклава – Чечни.

В связи с резким ухудшением криминальной обстановки в стране и ростом числа террористических проявлений 1 июля 1994 года в Уголовный кодекс России впервые вводится статья 213.3 «Терроризм» (в новом УК, введенном в действие с 1 января 1997 года, это статья 205).

Однако через двадцать три месяца после своего образования, под влиянием октябрьских событий 1993 года в Москве, Министерство безопасности было ликвидировано «вследствие его неспособности к реформированию», причем об этом не без специального расчета было объявлено 19 декабря, хотя соответствующий Указ президента об образовании Федеральной службы контрразведки (ФСК) появился только через два дня, а «Положение о ФСК» было утверждено Указом президента РФ от 5 января 1994 года.

Чрезвычайно важной составляющей деятельности органов госбезопасности России, обеспечения безопасности в современных условиях является соблюдение конституционных прав и свобод граждан в процессе осуществления оперативно-розыскной и иных видов деятельности.

Вопросы эти регулируются федеральным законодательством с учетом принятых на себя Российской Федерацией международно-правовых обязательств. Фундаментом правового положения и деятельности органов ФСБ является Конституция Российской Федерации 1993 года, а правовую основу их работы составляют иные федеральные законы и нормативные правовые акты РФ.

Часть 2 статьи 55 Конституции устанавливает, что «в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». В то же время часть 3 данной статьи констатирует, что «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

При этом государством гарантируется «равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности» (статья 19, часть 2).

Итоги деятельности КГБ СССР и МБ РФ, а также общие задачи обеспечения безопасности в изменяющихся условиях, включая появление новых видов угроз Российской Федерации, обсуждались на межведомственной научно-практической конференции «Безопасность личности, общества, государства и спецслужбы России», проходившей в Культурном центре ФСК в Москве 5–7 апреля 1994 года. Знаменателен уже сам факт проведения подобной открытой научной дискуссии, которая стала новой формой определения приоритетов, задач и направлений деятельности органов безопасности и всей правоохранительной системы России.

Одной из целей конференции было максимально широко ознакомить научную общественность с проблемами обеспечения национальной безопасности страны с учетом реальных намерений и планов руководства иностранных государств и их разведывательных и специальных служб. (Эту же цель преследовало и издание на основе выступлений ее участников так называемой Белой книги российских спецслужб, что стало важным событием не только в истории отечественных органов госбезопасности, но и в политической истории страны в целом.)

В своем докладе директор ФСК С. В. Степашин подчеркнул, что «имевшая место в последние годы дискуссия о роли органов госбезопасности в обществе и в обеспечении национальной безопасности страны высветила как реальные недостатки и упущения в их работе, так и поразительную неосведомленность общества по этим важным вопросам общественно-политической жизни.

Эта проблема тем более актуальна, что переживавшийся страной после августа 1991 года многоплановый системный кризис породил немало новых угроз безопасности личности, общества и государства, как внутренних, так и внешних. Всё вышеизложенное предполагает необходимость выработки новых форм и механизмов противодействия им».

К важнейшим проблемам построения системы обеспечения национальной безопасности Степашин отнес неоднозначное понимание, даже на уровне некоторых государственных органов, реальных источников угроз стабильности и развитию страны.

В качестве приоритетных направлений деятельности ФСК ее директор выделил следующие:

своевременное информирование руководства государственных органов о возникающих угрозах национальным интересам;

упреждающее воздействие на источники этих угроз совместно с другими государственными органами;

непосредственное противодействие этим угрозам специфическими методами и средствами контрразведки.

В числе внутренних факторов риска были названы: раскол общества по социально-политическому признаку; активизация преступности; сращивание организованной преступности с отдельными общественно-политическими движениями, что превращает ее в весьма влиятельную политическую силу в стране.

Имелись, по словам докладчика, наряду с этим и внешние источники, угрожающие безопасности страны: это в первую очередь активизация на территории России разведывательной деятельности иностранных спецслужб по сбору разноплановой информации о происходящих в ней процессах. Причем, подчеркнул докладчик, только перечень технологий российских предприятий, представляющих приоритеты для американской разведки, занимал двенадцать машинописных листов.

Степашин отмечал расширение традиционных возможностей по ведению разведки, в том числе за счет увеличения числа субъектов разведки против России, а также числа их оперативных баз как за рубежом, так и непосредственно на территории России.

Директор ФСК подчеркивал, что произошла активизация разведывательной работы таких «нетрадиционных для российских спецслужб государств-противников», как Саудовская Аравия, Турция, Иран, Пакистан и некоторые другие страны, включая и бывших союзников из Восточной Европы.

Кроме того, возникла также опасность «этнической экспансии», особенно в соединении с некоторыми геополитическими планами по перекройке существовавших границ, причем эти замыслы и проекты получали поддержку на уровне государственной политики ряда сопредельных России государств (например, планы образования Великого Турана, до сих пор еще не списанные в исторический архив).

По словам Степашина, по-прежнему угрозы национальной безопасности России представляли контрабанда и незаконное распространение оружия, боеприпасов, наркотиков и нелегальная миграция.

Семьдесят восемь процентов опрошенных участников конференции, положительно оценивая сам факт ее проведения, высказались за продолжение подобного мониторинга проблем национальной безопасности в тех или иных формах: организация предметно-тематических конференций, круглых столов, совместных разработок концептуальных и нормативно-правовых документов. (Сразу отметим, что предлагавшаяся практика получила значительное распространение в последующие годы.)

Представляют интерес и итоги проведенного среди участников конференции экспертного опроса, особенно с учетом того, что около 70 % из них составляли сотрудники спецслужб и других правоохранительных органов России.

Так, 66 % респондентов полагали, что ФСК в целом удовлетворительно выполняла функцию информирования высших органов государственной власти. Противоположного мнения придерживались лишь 18 % опрошенных.

Однако при ответе на вопрос об эффективности выявления, предупреждения и пресечения разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб доля удовлетворительных оценок понизилась до 58 %, а негативных, соответственно, возросла до 33 %. Только 44 % участников опроса положительно оценивали степень защищенности государственных секретов России.

Удовлетворительную оценку деятельности ФСК по противодействию угрозе терроризма дали 45,5 % респондентов, а неудовлетворительную – 44,8 %.

Девяносто четыре процента опрашиваемых сотрудников спецслужб видели главный резерв повышения эффективности их деятельности в совершенствовании ее правового обеспечения.

Небезынтересен и тот факт, что 28 % респондентов допускали ведение оперативного наблюдения за членами всех партий и общественных движений без исключения, в то время как 43,5 % полагали, что оно возможно в отношении только тех субъектов, которые не исключают использование насильственных методов для достижения собственных политических целей.

В принципе недопустимым такое наблюдение считали 11,7 % участников опроса.