Глава 13

И вышли они из сада искушений,

И построили дом на берегу моря,

И стал мужчина ловить рыбу, а женщина ждала его на берегу,

Но не было у них любви,

И поэтому не рождалось у них детей.

И тогда женщина взмолилась Отцу Небесному,

И услышал он ее, и послал им голубя с веткой любви в клюве…

«Сказание о любви и боге»

Поднялся шторм, и Кэп увел «Шустрик» в море, не рискуя швартоваться в такую погоду. Никого не хотелось видеть, поэтому день Алан коротал в одиночестве, борясь со сном и рассуждая, все ли сделал правильно и верное ли решение принял? На душе скребли кошки и ворочалось чувство вины. Наверное, стоило объяснить Зире, что он ни в чем ее не обвиняет, просто… Что?

– Просто бесит, что она ничего о себе не рассказывала.

«А ты спрашивал? – тут же отозвался противный внутренний голос. – Ты же с ней не общаешься! Пару раз в гости сходил, и все! Сам дурак!»

– Начинается! – Алан прошел вдоль стены, остановился у портрета Вадия, словно именно с этим богом вел диалог. – Она придумала опасность, чтобы привлечь к себе мое внимание и выставить Валию в неприглядном свете.

Разговаривать с собой вслух оказалось проще и понятнее.

«Идиот! Тупой мужлан! А если это правда?»

– Нет. Валия не рискнет. Слишком умна для этого.

«Хоть кто-то умен в этом дурдоме».

В дверь постучали, и после грозного: «Войдите!» – в кабинет проскользнула Паулина, а следом за ней заглянул Иверт.

– Занят, мой вождь? – спросил горец, ощупывая девушку взглядом.

Паулина низко присела, выпрямилась и замерла, сложив руки на животе.

– Заходи, – кивнул другу Алан. – И дверь прикрой плотнее. Итак, что ты хочешь рассказать?

– Добрый день, ваша светлость, Май велел рассказать, если я обнаружу что-то подозрительное.

Май? По-видимому, это альтер-эго Маи.

– Говори.

– К кирене Валии и к кирене Зире часто ходит замковый ксен, каждый раз после его визита обе женщины начинают смотреть друг на друга с напряжением и злостью. А сегодня я подслушала, как он утешал плачущую Зиру. – Паулина подняла на Алана взгляд. – Вы можете мне не верить, но после его слов ваша жена легла отдыхать с яташем под кроватью и охраной в комнате. Он не говорит прямо, но постоянно уговаривает кирену беречь себя, осторожничать, не доверять никому и просить вас не покидать ее до родов, потому что только вы сможете защитить ее, иначе она может потерять ребенка. Здесь много недоброжелателей. Он… как бы это сказать, нагнетает? А беременные женщины, они очень слабые. Вы меня понимаете? – Она смотрела требовательно и немного виновато. – Я убийца, а не шпион, мне сложно вести беседы, но я женщина, и чувствую, что этот ксен специально ссорит ваших жен.

– Э, глупо это все, – отозвался Иверт. – Зачем ему ссорить женщин?

– А что мы о нем вообще знаем?

– Он пришлый, появился здесь чуть раньше нас. Его брат Чех привел. Ночевать уходит в город, в крепости остается только в праздники или непогоду. – Иверт сладко зевнул. – Взывающий. Больше ничего не знаю. Говорят, что у него есть жена и сын.

– А еще от него пахнет, – задумчиво сообщила женщина. —…

– Глупым туманом? – неуверенно перевел Алан.

– Этой травой лечат кобыл. – Иверт взлохматил волосы. – Хочешь сказать, что ксен разводит лошадей?

– Если пить отвар этой травы, то роды наступают раньше срока. Ею гулящие девки вытравливают нежелательный плод. А если пить отвар постоянно, то беременность не наступит, – хмуро произнесла Паулина. – Еду и питье Зиры я сейчас проверяю, но я не друида, а запах можно замаскировать!

Неприятно екнуло сердце, и стало страшно. За ребенка страшно… Алан его уже любил всем сердцем, и от мысли о возможной потере спазмами свело желудок, а пальцы сами сжались в кулаки. Мужское и женское начало сплелись в единый оголенный нерв, два голоса в голове слились в один, и это был утробный рык зверя, а не мысли нормального человека.

Стоп, возьми себя в руки!

– Как может рассуждать враг? – Алан прикусил губу, бездумно глядя на притихшую Паулину. – Между мной и женами нет особых чувств. Зира имеет на меня влияние только потому, что носит моего ребенка, а я своих детей не бросаю. Исчезни ребенок, исчезнет из моей жизни и женщина. Этот ребенок мешает всем… Валии, Турену, Дару, Наместнику…

– И врагам отца, он усилился союзом с тобой, – хмуро добавил Иверт. – Если ты выгонишь Ласку, его авторитет упадет.

– Вы видите проблему с одной стороны. – Паулина посмотрела на Иверта. – Но если цель не в этом? Если цель – задержать герцога в крепости? Ведь если что-то случится с Зирой или ребенком, если будет угроза здоровью, если она просто заболеет, то вы останетесь рядом. У вас репутация любящего отца и верного мужа. Те, кто планировал этот заговор, хорошо вас изучили.

– Ты права.

Алан с интересом посмотрел на молодую женщину, уже прикидывая, куда ее можно пристроить после того, как все закончится. Не разбрасываться же такими кадрами, в самом деле!

– А о том, что ты собираешься через несколько дней покинуть крепость, знают все. – Иверт тоже с интересом рассматривал Паулину. – Давно на нас не охотились, а, Кузнечик? – радостно оскалился он. – Я возьму ур-рода?

– Проследи, с кем он встречается, куда ходит, кому пишет. Нам нужно выяснить, на кого он работает. Паулина, спасибо. – Девушка удивленно посмотрела на герцога. Не привыкла к благодарностям? – Скажи Зире, что до отплытия на фронтир она будет жить со мной, пусть приходит вечером. Я действительно боюсь потерять ребенка.

Алан отвернулся к окну, чтобы не выдать взглядом эмоции, которые бушевали в душе. Злость. Страх. Вина. Но преобладало желание согласиться с Ивертом, притащить ксена, а затем спуститься в пыточную и спросить у брата Взывающего, на кого он работает? И эти эмоции не принадлежали цивилизованной Виктории, это первобытное, звериное, дикое желание поднялось из глубин забытого прошлого, выталкивая пришлый разум, управлять телом рвался погибший Алан Валлид… Или отголоски его памяти.

– Вон! – просипел герцог короткое слово, потому что на длинное сил не было.

Он боялся сорваться.

Иверт все понял правильно, он ухватил Паулину под руку и быстро покинул кабинет, чтобы с облегчением услышать, как разлетается на осколки ударившая в дверь бутылка с дорогим мирийским вином.

– Никого не пускай и сам не заходи, – после нескольких секунд тишины шепнул Иверт дежурившему у двери воину, а потом со вздохом похлопал стража по плечу. – Зол наш вождь. Довели его женщины.

– Это они умеют, – глубокомысленно согласился с ним ветеран, провожая взглядом ладную фигурку Паулины.

В глазах мелькали мушки, голову словно стальным обручем сдавило, и Виктория испугалась, начала дышать медленно и глубоко, проговаривая вслух:

– Вдох… Выдох… Пять, четыре, три, два, один…

В висках стучали молотки, на глаза накатила красная пелена. Что за хрень? Неужели инсульт? Нет, нет! Этого быть не может, тело молодое и здоровое, да у него даже голова не болит. Это что-то другое… Нужно успокоиться и сесть. Алан плюхнулся на диван, откинул голову назад и прикрыл глаза. Просто посидеть несколько минут, успокаивая расшалившийся организм…

– Вика-Вика, девочка моя, ну почему ты так загоняешься?

Вадий стоял у стены, в его глазах было столько тревоги, что захотелось глупо улыбнуться, ощущая, как по телу разливается тепло, и много чего еще захотелось, но вместо этого Виктория поднесла к глазам руку. Девичью.

– Опять? – спросила с тоской. – За что ты меня ненавидишь?

От этого вопроса мужчина замер, не дойдя до нее шага. Его губы искривились в подобии улыбки, а в глазах промелькнула боль.

– Я себя ненавижу, но не тебя, – сказал он тихо.

– Убьешь меня, и я тебе этого никогда не прощу.

Виктория встала и подошла к темному окну, отстраненно рассматривая свое отражение. Светлые короткие волосы, слегка вьющиеся и даже на вид непослушные, тонкий нос, высокие скулы, пухлые губы. Не красавица, но очень миленькая девушка лет двадцати – двадцати трех. Невысокая, стройная и отчего-то одетая в зеленый больничный одноразовый балахон.

– Что за вид? И почему такая одежда?

– Это…

Вадий встал за спиной, осторожно положил руки на плечи девушки, и в мутном стекле отразились уже два силуэта. Виктория откинулась назад, опуская голову ему на грудь. Хотелось довериться, поверить, хотелось побыть нежной и ранимой, слабой и зависимой. Недолго, чуть-чуть, но отдать Вадию управление, позволить решать за себя, позволить…

– Ты так не думаешь, малышка. – Он поцеловал ее в макушку, глядя в отражение глаз. – Ты никому не позволяешь решать за тебя. Мы ошиблись, выбирая настолько независимую личность.

– Какая я тебе малышка, – смущенно пробурчала она и улыбнулась. – Мне пятьдесят один год, между прочим.

– Ну… – Вадий блеснул глазами. – Мне в совокупности прожитых жизней почти семьсот, так что для меня ты еще долго будешь малышкой.

Семьсот? Виктория повернулась, но не стала отодвигаться, когда оказалась в кольце рук, всмотрелась в лицо. Покачала головой и нехотя отдвинулась, Вадий не стал удерживать, только улыбнулся понимающе.

– Так что это за облик?

– Тебе не нравится?

И что-то в его голосе заставило Викторию насторожиться.

– Почему в больничной одежде? – поинтересовалась она еще раз, дергая халат и ощущая, как по спине повеяло холодом через разрез сзади. Ох, да на ней нет никакой одежды, кроме этого легкого бумажного балахона! Щеки залило жаром. – Вадий, отвечай! Это тело… ты его приготовил для меня? – закончила шепотом, ощущая дурное предчувствие где-то в районе солнечного сплетения.

Мужчина отошел к стене, коснулся ее кончиками пальцев, и каменная кладка исчезла, открывая вид на хмурое холодное море.

– Ты мне доверяешь?

Вадий протянул руку ладонью вверх, и Виктория увидела на запястье знакомую татуировку… Рогатая голова – то ли черт, то ли козел. Почему-то с козлом ассоциировалось лучше.

– Нет, – ответила она и коснулась пальцами мужской ладони.

– Ты не представляешь, как меня это огорчает.

Они шагнули вперед, мир стал меняться…

И вот эти двое уже стоят на высоком скалистом берегу, на тонком выступе голой обледеневшей скалы, а внизу беснуется штормовое море. Сделай шаг – и полетишь в темную рокочущую воду. Злые холодные волны пенятся, шипят, с грохотом пытаясь сдвинуть скалы, россыпь искрящихся в зимнем солнце брызг долетает до босых ступней, и очень хочется отшатнуться, спрятаться за широкую спину…

Но вместо этого Виктория подставила лицо холодным порывам ветра. Это было больно, но не давало шанса расслабиться. Редкие солнечные блики отражались в поднимающихся волнах, переливаясь мрачными оттенками серого, и постепенно утихала боль в голове, и становилось спокойнее.

– Ты сама как стихия, – обнял ее со спины Вадий. – Непредсказуемая, сильная, неистовая. Трудно ожидать от ветра послушания, не так ли, Вика?

– Что ты задумал? – Виктория понимала, что мужчина не ждет ответов.

– Я хочу тебя вернуть, – просто ответил он и, почувствовав, как дрогнули плечи девушки, быстро добавил: – Не сейчас. Когда-нибудь.

– Так странно, я не ощущаю холода, но чувствую твои прикосновения. – Голос Виктории был тихим и задумчивым. – Зачем, Вадий? Почему вы сами не вселились в тело Валлида и не изменили этот мир?

– Все не так просто. – Вадий опустил голову ей на макушку. – Мы не можем вернуться в этот мир, а чтобы перенести чужое сознание, нужно двое. Один следит за приборами, второй контролирует процесс.

– Сознание? – Виктории показалось, что она ослышалась. – Сознание, не душу?

– А что есть душа?

Действительно, что? Нечто неуловимое, неопознанное, неизведанное, как русский характер…

– Это тонкая материя, энергоинформационная оболочка, результат связи сознания с физическими процессами, совокупность самосознания, памяти, характера, воспитания, – пробормотал Вадий в макушку. – Много еще чего скрывается за коротким и емким словом «душа». Но нам не нужна душа без разума, без памяти и навыков, поэтому мы переносили в новое тело все в комплексе. Знаешь, я не ангел, даже наоборот… И у нас с Ксю получилось не сразу. Но получилось же! – Виктория почувствовала, что он улыбается, зарывшись носом в ее волосы. – И получится еще раз. Ты не представляешь, как я хочу обнять тебя наяву, а не во сне. Никогда не думал, что это случится. Я всегда был одиночкой. Все мои жизни. Работа, наука, развитие. А оказывается, я так много пропустил… Не знаю, какого бога мне благодарить за то, что встретил тебя, за то, что ты оказалась…

«О, Отец Небесный! – расхохоталась про себя Виктория. – Нашел наивную дурочку!»

– …непокорной, дерзкой, смелой. А еще доброй, щедрой, самодостаточной личностью. Самой лучшей. Хотя и вредной, конечно.

Сердце застучало чуть громче, Виктория улыбнулась и без злости спросила:

– Ты бог обмана и лжи, манипулятор хренов, коварный соблазнитель и гнусный лгун, почему я должна тебе верить?

Вадий молча повернул ее к себе, поймал взгляд.

– Вика, ты прожила хорошую жизнь, щедро отдавая сердце, любовь и нежность. Но все это было в другой жизни. В той, где тебя уже нет. Отпусти прошлое.

Да, нужно отпустить и жить дальше. Отпустить…

– Да легко! Вот сейчас проснусь и сразу же отпущу!

– Ты мне не веришь. – Это прозвучало достаточно горько, чтобы она засомневалась, но не более того. – Ладно, у меня будет время доказать, что я серьезен. Спрашивай.

– Итак! – На душе стало легко и беззаботно. В конце концов, Вадий за это время стал частью ее жизни, она испытывает к нему искреннюю симпатию и, что врать, огромный интерес, а еще это ее сон, и она здесь устанавливает правила, да и вопросов накопилось. – Что это за тело? И какие козни ты строишь, бог зла и порока?

– Узнаю мою Вику, – улыбнулся Вадий и сразу посерьезнел. – Не буду лгать, знаю, что ты не простишь. Эту девушку зовут Айрин. Айрин Ванеско – сирота, ей двадцать один год. Наркоманка со стажем. Именно наркотики привели ее к нынешнему состоянию. Она в коме полгода, и я уверен, душа в тело не вернется. Разрушена ее душа… Есть такое понятие – смерть души, так вот и прежний Алан, и Айрин больше не существуют. Мироздание не всех прощает, Вика.

– И ты хочешь поместить мою душу и мой разум в тело наркоманки?

– Я научу тебя излечивать физическую оболочку. Да и наука в мире, куда я тебя приглашаю, ушла далеко вперед.

– В мире? Ты не на Земле?

– Нет, – Вадий улыбнулся. – Тебе понравится новый мир. Я уверен.

– Погоди! – Виктория сжала виски. Новый мир. Вот так просто? – Слишком много информации. Мне нужно переварить. И понять, захочу ли я?

– Захочешь, – коварно улыбнулся Вадий, и девушка, в теле которой во сне оказалась Вика, стукнула его кулачком в грудь, настолько самоуверенной стала его физиономия. – Я буду приходить каждую ночь, и все твои ночи будут принадлежать мне. Я буду учить тебя и соблазнять, я не позволю ни на час забыть о себе, и ты сдашься.

Виктория рассмеялась. Наглец! Самоуверенный наглец! Но как же приятно вот так легко, не задумываясь, пикироваться с умным мужчиной, не веря в его доброту, но и подлости уже не ждать. Когда он успел занять такое место в ее душе? Когда успел просочиться в мысли и сердце? Нет, нет, это просто временное помутнение, это пройдет. Проснется, и все сразу же пройдет! Не может же она влюбиться? Ей пятьдесят один год, в этом возрасте не влюбляются в семисотлетних манипуляторов и интриганов!

– Мне нужно вырастить детей, – вместо протеста произнесла она и, не удержавшись, провела ладонью по его небритой щеке. – Разобраться с женами, – фыркнула со смехом. – Завоевать трон и разрушить устои. Ты согласен ждать?

– Хоть вечность. – Вадий перехватил ее ладонь, прижал к щеке. – Но что-то мне говорит, что ты справишься лет за двадцать.

– Двадцать лет ты будешь держать тело Айрин в коме?

Виктория грустно улыбнулась, давя в себе хлипкий зачаток надежды.

– В моем мире пройдет всего три года, Виктория. – Он обхватил ее лицо ладонями. – Дай мне шанс.

Как же это сложно: вновь довериться кому-то, поверить, начать жить с оглядкой. Зачем? А с другой стороны, что ей мешает и этот план воплотить в жизнь? Потом… когда здесь ей станет скучно. Интересно, как это – проживать несколько жизней в разных мирах? Дух авантюризма, словно зомби, восстал из глубин сознания.

– Давай попробуем, – вопреки всем мыслям ответили губы.

Вадий искренне и с явным облегчением вздохнул.

– Нам пора возвращаться, я чувствую, что сейчас зазвонит будильник, у меня там утро, между прочим. – Он улыбнулся. – Дни принадлежат Алану, безраздельно и безоговорочно, но ночи наши, Вика. Только наши. Запомни это.

– Признайся, – весело спросила Виктория, ни веря ему ни на йоту. – Ты пишешь диссертацию на тему: «Влияние тела на разум»?

Судя по вытянутому лицу Вадия, она почти угадала. Вадий попытался что-то сказать, но мир вокруг начал стремительно меняться, сквозь море Виктория увидела знакомые стены, себя на диване…

– Я приду ночью, ты только не передумай!

Но Виктория Вавилова не привыкла отступать и менять принятые решения. И пусть Вадий об этом еще не знал, но, исчезая из его сна, она уже планировала, какие вопросы задаст в их следующую встречу. Он еще не раз пожалеет, что предложил ей вернуться…

Алан смотрел в стену и улыбался. Все оказалось настолько просто, что даже не верилось. Вот так легко и непринужденно Вадий в очередной раз изменил их с Викторией сознание. Возможно, он этого не желал, возможно, ошибся в расчетах и получит не тот результат, который ждет. Алан даже спрашивать не собирался. Все это потом, позже, у них впереди если не вечность, то десятилетия, и Виктория успеет разобраться в играх темного бога или, как сам он себя называет, прогрессивного ученого.

А Алану это неинтересно, у него другие цели: выжить и надеть Корону Королей, а потом разбираться, зачем трон нужен Алану и зачем Виктория нужна Вадию. Главное, что сейчас герцог отчетливо видел путь. Для себя. Для Алана Валлида, герцога Вас’Хантера, правителя, мужа и отца. Ведь как ни крути, а в одном Вадий прав, пора отпустить прошлое и принять настоящее. Почему бы и нет?

Ведь это действительно уникальная возможность прожить совершенно новую, чужую, не похожую на прежнюю, жизнь, причем прожить ее, обладая памятью и навыками цивилизованного человека, помня о прошлом опыте, чувствах, привязанностях, и на этом фундаменте построить новое, неповторимое, только свое.

Как же это оказалось просто! Понять и принять.

– Теперь я точно не уйду. Даже если эти интриганы затеяли новый спор на мою, теперь уже женскую, сущность, им придется предложить что-то действительно важное, кроме тела молодой наркоманки и призрачной любви Вадия.

Алан поднялся, потянулся, ощущая каждой мышцей силу молодого тела, переполненного энергией и желанием действовать. Распахнул залитую вином дверь и приказал:

– Ксенят ко мне, и вели седлать лошадей, я собираюсь посетить Мэтью Гарнера.

Лис и Ворон пришли спустя четверть рыски, оба потные, краснощекие и настороженные, встали у двери, бросая на герцога одинаково напряженные взгляды. Неужели больше не доверяют? От этого стало немного грустно.

– Тренировались?

Алан окинул парней внимательным взглядом.

– Тело за эти дни совсем задеревенело, – пожаловался Лис. – Завтра будет каждая мышца болеть.

Ворон сместился чуть в сторону, внимательно следя за руками Алана. Все же не доверяют. А жаль…

– Пока вас не было, произошло много событий. В крепости предатель, и я подозреваю ксена.

Алан следил за реакцией парней, поэтому заметил быстрый взгляд Лиса и едва заметный кивок Ворона.

– Кир Алан… – осторожно начал Лис. – Иверт сказал, что прибыл отец Пауль… – Алан промолчал, с интересом ожидая продолжения. – И как вы намерены поступить?

– С нами? – добавил Ворон и пояснил: – Мы получили приказ сопровождать вас до Белой крепости и содействовать смене династии, мы выполнили приказ Учителя, сохранили вам жизнь, а дальше…

– Хочешь сказать, что вы планируете вернуться в горы и продолжить обучение?

Алан вцепился взглядом в застывшее лицо Ворона. Как же ему сейчас хотелось уметь читать мысли, но, увы… пришлось идти на ощупь.

Парни молчали, и герцог их в чем-то понимал, хотя очень хотелось увидеть реакцию, а не безучастные маски хладнокровных убийц.

– Я хотел выкупить вас у Храма, – сказал он честно. – Вы стали частью моей семьи, и мне не хотелось бы отдавать вас в загребущие ручки отца Пауля. Но, конечно, против вашей воли я идти не собираюсь.

– И что мы будем делать, если Храм нас отпустит?

Лис всегда был более контактным и гибким.

– Я собираюсь реорганизовать Храм, но вы продолжите обучение, как и планировали, пройдете столько, сколько посчитаете нужным, но служить будете мне. У меня на вас большие планы, парни. Вам решать.

– Мы согласны, – коротко кивнул Ворон, и Алан понял, что ксенята давно уже все обсудили между собой. – Насчет брата Сиригия… Он выполняет распоряжение Наместника и должен задержать вас в крепости до десятого дня желтого карлика.

Первый весенний месяц.

– Когда собирались мне об этом рассказать?

– Не собирались, – серьезно глядя в лицо, ответил Ворон. – Это не угрожало вашей жизни, а потом вы нас заперли, и вопрос исчез сам собой, до этого момента мы не были уверены, что останемся живы.

Он и сам не был уверен…

Методы у брата Взывающего, конечно, не очень эффективные, но они могли бы сработать, если бы Зира не начала бить тревогу. Опять повезло. Повезло, что Мая прислушалась к истерикам беременной горянки, повезло, что Оська вставил Эвелин на место мозги… Да ты, Алан, вообще везунчик и любимец богов!

– А что произойдет до этого числа?

– Свадьба нынешнего слабоумного правителя Галендаса с младшей принцессой Ратии, что узаконит его на троне, – скривился Лис.

– И даст Ратии повод вмешиваться в дела Галендаса. Что-то такое я и подозревал. – Алан кивнул. – Одевайтесь, мы меняем планы. Жду вас внизу через рыску. Нам нужно кое-кого вывести из крепости так, чтобы этого никто не заметил.

– Мы поняли. – Ворон кивнул и вдруг улыбнулся. Широко и очень по-мальчишески. – Оська рассказал о Спасителе. Алвисе Спасителе, сыне божьем, которого Отец Небесный отдал в жертву за прегрешения людские.

– Оська – трепло, – вернул улыбку герцог. – Но Алвиса надо перевезти в дом Мэтью.

– Длань будет зол, – пробормотал Лис, и парни тихонько рассмеялись. – Они друг друга терпеть не могут.

– Знаю, – довольно улыбнулся герцог и добавил непонятное для ксенят: – В этом и кайф.

* * *

Кто бы сомневался, что Оська даже похищение Алвиса превратит в балаган!

Алан, сидя в седле, со смехом наблюдал, как Иверт, в шубе, наброшенной на кольчугу, с надменной мордой и букетом каких-то зеленых листьев в руке, пинком отправляет Оську в сугроб, а шут при этом орет на весь двор:

– Горец едет свататься к прекрасной кирене, а бедного шута в крепости оставить собрался. Где справедливость? Люди-и! Он ей в подарок целый сундук тканей тащит, а у бедного шута даже на платочек носовой нет лоскуточка! Где справедливость? Герцог, тут твоего шута обижают! А это я, между прочим, их с Маей влюбил! Требую справедливости!

– И какой же справедливости ты от меня требуешь, шут? – громко спросил Алан и подмигнул Иверту, который пытался аккуратно примостить в седельную сумку «букет».

– Без меня нельзя ехать! И ксена надо взять для солидности! Или двух! Мы же не какие-то нищие ур-роды, мы люди благородные!

Оська слепил снежок и запустил его в Иверта.

Не избалованные развлечениями воины и снующие по двору слуги с удовольствием включились в спектакль, давая советы и по-доброму подтрунивая над рыдающим шутом. А когда ксенята вытащили длинный ящик, больше похожий на гроб, чем на сундук, и он при погрузке на телегу раскрылся, демонстрируя сложенные отрезы, пересыпанные сушеной полынью, все стали откровенно подшучивать над завывающим на все голоса Оськой:

– У, какое богатство, и все проплывает мимо бедного шута!

– Так, может, невеста сжалится да подарит тебе от нижней юбки лоскуточек!

– Да что там от юбки, за такого жениха от панталон кружево оторвет!

– Оська у нас видный парень, как бы Иверту дорогу не перешел да не отбил невесту!

На этих словах шут выбрался из сугроба и, подбоченясь, гордо проорал:

– А что? Вот поеду с горцем и сам Маю сосватаю! Эй, ваша герцогская пресветлость, дозволишь стать твоей правой рукой, надеждой и опорой в деле укрепления союза между противным горцем и бабой?

– Боюсь, Оська, если ты будешь сватом, Иверту придется еще долго ходить в холостых, – рассмеялся Алан и медленно поехал к воротам, а следом за ним погрохотала телега с дарами.

– Да пусть едет, дурак нам пригодится. – Иверт вскочил на коня, протянул руку и, схватив шута за ворот кожушка, посадил перед собой. – Будет на ком злость согнать, если невеста откажет.

– Удачи, ваша светлость! Удачи, горец!

В крепости не было особых развлечений, кроме сплетен, а Иверт с Маей, не таясь, бурно выясняли отношения и так же бурно мирились, поэтому за их романом не следил только ленивый. Вот и сейчас напутствовали жениха от души, хотя кое-кто и кривил губы, пророча горцу ходить рогатым, но большинство все же горланили искренние пожелания.

Алан дождался Иверта, и они медленно поехали рядом, неторопливо миновали ворота и в сопровождении телохранителей направились в сторону городка, разговаривая на ходу и посмеиваясь над шутками неугомонного Оськи.

Устроив Алвиса со всеми удобствами в гостевой спальне Мэтью Гарнера и оставив с ним Оську вместо няньки, Алан в сопровождении Иверта спустился в кабинет, где его уже ждали.

– Сир! – Генерал Генри Роман протянул Алану записку. – Брат Чех просил передать.

«Сегодня ночью».

Что же, сегодня весь этот фарс и спектакль одного актера закончится, и Алан забудет о нем, как об очередной глупости, пришедшей в голову от зимней скуки и по скудоумию, а не от великого ума. Сейчас идея брата Чеха выдать Алвиса за Спасителя уже не казалась Алану хорошей, его ум, воспитанный в атеизме двадцатого века, не мог серьезно воспринимать реальность происходящего, ему не верилось, что кто-то может купиться на этот трюк.

– Ты просто недооцениваешь силу слухов, отсутствие реальной информации и общий уровень развития общества, – пробормотал он по-русски и повернулся к маркизу Генри Роману. – Генерал, события складываются так, что я отбуду на фронтир завтра и оттуда сразу же без остановки уйду в столицу. – Алан вздохнул. Опять все приходится менять на ходу, а ведь как хочется вдумчиво и неторопливо планировать операцию, опираясь на данные разведки и шпионов, но… Не с нашим счастьем! – Сегодня я узнал одну любопытную новость. – Он рассказал о планах Наместника и тоскливо вздохнул: – Сидя в Белой крепости, я все новости узнаю последним, а это недопустимо, проще будет ориентироваться на местности.

– Я сегодня жду сообщения от информатора по поводу дел в столицах трех государств. Кстати, на фронтире неспокойно, у горцев что-то затевается. – Мэтью, до сих пор тихо сидевший за столом, поднял голову от бумаг. – Без верховного вождя обстановка на Совете начинает накаляться. Да и зима заканчивается.

– После зимы племена обычно начинают воевать, это у горцев в крови. Как бы не вспыхнуло все в Игушетии, – хмуро закончил маркиз Роман. – Но если мои сведения верны, то со стороны Галендаса к нам идет три королевских полка. Наместник все же решил действовать, не дожидаясь, пока на берегу моря встанет неприступный город и появится порт.

– Уверен, он как раз мечтает получить и город, и порт в свои владения, – хмыкнул Мэтью. – Но пока там сидят Учителя, не рискует выступать открыто, поэтому, скорее всего, полки идут на фронтир с целью покарать заговорщиков.

– Даже не сомневаюсь, что это названо причиной, – кивнул Алан, а про себя подумал, что происходящее играет ему на руку, и это идеальный шанс удовлетворить кровожадность горцев, столкнув их с «завоевателями», ведь главное – правильно преподнести ситуацию. – Нам нужно придумать, как в будущем контролировать горцев. Может, создать из них регулярные воинские отряды?

– Но служить они будут на континенте, например, в охране короля, – тут же дополнил генерал. – Нельзя оставлять мобильного и непредсказуемого врага за спиной, даже если это союзники. Горцы никогда не жили мирно, война их сильная сторона, следует ее использовать в наших интересах.

– А также нужно чаще устраивать смешанные браки, – с усмешкой в глазах предложил Мэтью. – Думаю, многие последуют примеру кира Алана, будущего Айро Третьего, и захотят взять в жены горянок.

– И обеспечат нам движение свободных феминисток, – буркнул Алан себе под нос, но, к счастью, его никто не понял. – Что же, если мои советники подадут остальным пример и возьмут в жены горянок, я буду рад, – вернул он Мэтью усмешку. Гарнер ничего не ответил, лишь задумался на мгновение. – Впрочем, мы здесь сегодня не просто гости, мы сваты и приехали просить у тебя руки Маи для нашего друга и соратника Иверта Бешеного Урагана.

– Через пять полных оборотов, – быстро ответил Мэтью и отвел взгляд.

Иверт тихонько хмыкнул, но не стал спорить или настаивать. Насколько понял из разговоров Алан, брак в его планы тоже не входил, но и отдавать Маю кому-либо он не собирался. Пока горец не мог решить, насколько он желает получить в жены эту взбалмошную и такую непостоянную девчонку, а значит, и торопиться не видел смысла.

– Значит, через пять лет? – Алан улыбнулся. – Ты подготовил единый список мер и весов?

– Да. – Гарнер был рад сменить тему. – Все сделал. Образцы линеек, межевых столбов, знаков и весов лежат в лаборатории.

Отличная новость! Алан озаботился едиными стандартами еще в начале зимы, и вот, наконец, все готово, чтобы предложить их на рассмотрение Учителям, а через них – храмовникам, и волевым решением ввести в Игушетии, а потом и в Галендасе, потихоньку распространяя на всей территории Ойкумены.

– Кир Мэтью? – В кабинет заглянула домоправительница Гарнера и по совместительству его любовница Сати. – Толстый прислал мальчишку, «Шустрик» швартуется. Карета готова.

Алан переглянулся с маркизом Генри Романом, и тот понимающе кивнул.

– Я начну погрузку воинов, как только Кэп отчитается перед вами. Завтра в обед вы покинете прибрежные воды герцогства, а мой отряд уйдет на перевал через тоннель горцев.

– Готовьтесь, – кивнул Алан, поднимаясь. – А мы с тобой, Мэтью, встретим отца Пауля.

Мэтью скривился, но голос его звучал как всегда доброжелательно и ровно, Алану иногда хотелось вывести советника из себя, заставить раскрыться, показать свое истинное лицо и слабости, но до сих пор этого не удавалось. Мэтью Гарнер так и оставался для Алана темной лошадкой.

– Не люблю храмовников, а отца Пауля искренне ненавижу, хотя и признаю, что он выдающаяся личность. – Мэтью открыл перед Аланом дверь. – Поэтому с радостью буду вас сопровождать, сир.

Отец Пауль прибыл не один, его сопровождала звезда молодых ксенов, и все они были старше телохранителей герцога, а значит – опытнее и опаснее. Увидев их, Лис и Ворон подобрались и стали ближе к Алану, что не осталось незамеченным Мэтью.

– Ожидаете нападения? – тихо спросил он и расстегнул шубу, Алан знал, что на поясе у бывшего ксена висит длинный тонкий нож. – Не думаю, что ваш хозяин так опрометчив.

– У нас нет хозяина, – процедил сквозь зубы Ворон.

Герцог только вздохнул, эти трое так и не нашли общий язык, их отношения можно было характеризовать как сдержанный нейтралитет, готовый в любой момент взорваться колкими фразами и злыми словами.

– Парни, расслабьтесь, сегодня меня убивать не будут.

Алан увидел спешащего к ним Кэпа и искренне улыбнулся.

– Кир Алан! – издали начал капитан «Шустрика». – Рад видеть вас в добром здравии, гарпун мне в бочину! Я привез ксенов, письма и мальца из Рогана. – Кэп понизил голос, оглядываясь на отца Пауля, который разговаривал с портовым мастером. – Гихард Гривастый Волк на словах передал, что вам надо появиться на совете племен, иначе будет кровь.

– Спасибо, Кэп! – Алан похлопал моряка по плечу. – Завтра в обед назад пойдем. Так надо.

– Надо, значит надо, – вздохнул Кэп и растянул обветренные губы в щербатой ухмылке. – Ночь у нас есть, чтобы девок пощупать, а большего морскому люду и не нужно, пробой мне в печень.

– Ночь твоя, но с утра готовься принимать гостей. Со мной будут две кирены и раненый.

– Понял, чай, не крыса сухопутная. Все сделаем. Кир Мэтью, товар-то посмотрите?

Мэтью Гарнер кивнул, и они направились к сходням. Проходя мимо отца Пауля, Гарнер холодно кивнул, но ни слова не сказал, хотя Алан и заметил задумчивый взгляд, которым проводил его бывший Длань.

– Хозяин!

Алан резко повернулся, давно его никто так не называл, и увидел бегущего к ним паренька в коротком стеганом бушлате и таких же теплых штанах. Мальчишка на бегу стащил шапку и за несколько шагов до герцога перешел на степенный шаг. Остановился за метр и низко поклонился.

– Ольт?

– Так точно, – по-военному четко ответил паренек, нахлобучивая шапку на коротко стриженую голову. – Прибыл по вашему приказанию, чтобы заступить на службу.

Сзади хмыкнул Лис, но Алан совершенно серьезно протянул руку и пожал холодную ладонь смущенного Ольта.

– Хорошо, что ты прибыл, – ответил с улыбкой, но строго. – Кир Дарен будет рад, теперь ему есть, с кем фехтовать.

– Капитан Найк передал вам письмо. – Ольт вытащил из-за пазухи запечатанный конверт и почтительно протянул Алану. – Просил, чтобы читали одни. Разрешите идти? Кэп велел почту выгрузить, я за нее в ответе, – с гордостью добавил он.

– Ты изменился, Ольт, приятно, что не ошибся в тебе, не разочаруй Дарена, и твоя жизнь изменится к лучшему.

Глаза Ольта сияли, но сам он старался держаться с достоинством, очень напоминая жестами и манерой приподнимать брови Найка. Сразу видно, кто стал кумиром шебутного мальчишки. Алану очень хотелось обнять Ольта, прижать к себе, расцеловать, но он сдержался, понимая, что проявлять излишнюю сентиментальность не время и не место.

– Я рад видеть тебя, мальчик, – все же широко улыбнулся он.

Ольт облегченно вздохнул, в озорных глазах мелькнула радость, он еще раз поклонился и побежал на корабль, а к Алану подошел отец Пауль в сопровождении худого пожилого человека со светлой бородкой клинышком и выцветшими, блеклыми и какими-то нездоровыми глазами.

– Добрый вечер, Учитель, – склонил голову в приветствии герцог. – Карета ждет. Лис, проводи охрану отца Пауля в крепость и проследи, чтобы их разместили с удобствами.

– Здравствуйте, кир Алан. – Отец Пауль осенил Алана знаком Вадия. – Мальчики, следуйте за братом послушником, – не поворачивая головы, мягко приказал он сопровождающим его ксенам. – Кир Алан, это Мех, он друид и лекарь.

– Не доверяете моим познаниям в медицине? – пошутил герцог, жестом приглашая гостей следовать к карете.

– Ну что вы, только на них и уповаю!

Когда Ворон захлопнул дверь кареты, и она мягко тронулась, отец Пауль устало улыбнулся.

– Знаете, что я сейчас хочу больше всего?

– Горячую ванну, горячий ужин и мягкую постель, – предположил Алан.

– Знакомые желания? – покряхтел Учитель. – Стар я уже для таких путешествий.

– Мне жаль, что вам пришлось покинуть привычный дом и пуститься в путь, – соврал Алан, внимательно изучая лицо собеседника.

Вопреки своим словам, старик выглядел бодро и свежо, и взгляд его, чуть ироничный и добрый, никак не вязался с произнесенными словами.

– Вы так меня рассматриваете, словно не узнаете.

Отец Пауль чуть заметно улыбнулся.

– Я просто соскучился, – озвучил Алан то, что понял только в этот момент, чем вызвал в глазах собеседника неподдельное удивление. – Мне не хватало наших бесед, ваших мудрых советов и хитрых интриг. Ваше присутствие держало меня в тонусе, не давало расслабиться, гнало вперед. Теперь же… Зима, скука, жены…

Отец Пауль пристально всмотрелся в лицо безмятежно улыбающегося герцога, а потом рассмеялся. Искренне и очень заразительно.

– Знаете, мальчик мой, – отсмеявшись, заявил он. – Я рад, что мы в свое время решили сохранить вам жизнь. Без вас, определенно, стало бы скучнее.

– Это вы еще не видели моих планов по завоеванию мира, – светски улыбнулся Алан.

– А они есть? – тут же живо поинтересовался старик и подался вперед, чтобы рассмотреть выражение лица герцога, который сидел в тени.

– О да, мечтаю, знаете ли, стать темным властелином Земели.

– Почему темным? – Отец Пауль потер переносицу. – Это связано с вашей новой верой? Или с цветом ваших волос?

Алану очень хотелось ответить какой-нибудь земной шуткой, но он сдержался и просто улыбнулся.

– О делах поговорим после ужина.

– Вижу, мы едем не в крепость?

«Интересно, как далеко распространяется твое доверие, старый интриган? – думал Алан, откинувшись на мягкий подголовник и пряча лицо в густой тени. – Судя по тому, что ты спокойно отправил в крепость своих телохранителей, а сам едешь неизвестно куда и не особо по этому проводу волнуешься, я или заслужил доверие, или чего-то не знаю».

– Мы едем в гости к моему советнику.

– О, хорошо, что напомнили, мне показалось знакомым лицо Мэтью Гарнера, это ведь был он?

«Можно подумать, вы не навели справки о моем окружении», – проскользнула очередная мысль, но вслух Алан сказал другое:

– Он ваш бывший ученик и бывший друг Алвиса.

– И вы оставили Длань в его руках? – впервые в голове отца Пауля послышалась хоть какая-то эмоция.

Сдает старик. Или настолько любит сына?

– Мы перевезли его только сегодня. Не стоит волноваться, с ним Оська. Он не позволит навредить моему верному врагу.

Больше они не разговаривали, отец Пауль думал о чем-то своем, герцог же, прикрыв глаза, рассуждал о предстоящем разговоре, прокручивая в голове возможные варианты и все больше ощущая странную иррациональную тревогу. Вроде бы все предусмотрел, но что же может пойти не так?

– Прошу следовать за мной.

Ворон открыл дверь кареты и помог отцу Паулю спуститься на расчищенную от снега дорожку.

Учитель осмотрелся, подмечая высокий сплошной забор, закрытые щитами окна жилого дома, массивные железные ворота, немногочисленную, но вооруженную арбалетами охрану, довольно кивнул своим мыслям и, не задерживаясь, направился за послушником в сторону приветливо открытых дверей. Алан и молчаливый лекарь пошли следом.

– Алан-балан с грозным дядькой приехал! – встретил их высокий звонкий голос. – Сати, ну дай теперь пирога! Я уже руки помыл!

– Ваш шут все так же невыносим, – покачал головой отец Пауль, но при этом добро и по-отечески улыбнулся.

– Зато он умен и изворотлив, – ответил ему Алан.

– Следует как можно скорее отправить лекаря к раненому, – деликатно намекнул отец Пауль, когда они вошли в коридор.

Друид бросил на Учителя быстрый нервный взгляд, и Алану на какой-то миг показалось, будто Мех что-то скажет, но лекарь промолчал, лишь перехватил удобнее деревянный сундучок, который не выпускал из рук все время, пока они добирались до дома Гарнера.

Герцог понимающе кивнул, он бы тоже в первую очередь поспешил проведать сына, отец Пауль и без того вел себя крайне сдержанно, что вызывало восхищение и желание подражать. Алану еще долго учиться так держать лицо. Что Виктория, что конт Алан Валлид никогда не умели настолько хорошо прятать эмоции.

– Сати, прикажи накрывать стол, а мы пока навестим вашего гостя. – Алан посмотрел на домработницу Мэтью и, заметив ее недовольный взгляд, уточнил: – Я понятно выразился?

С этой женщиной у них были довольно сложные отношения, они встречались редко, но каждый раз Алан чувствовал тщательно скрываемую неприязнь, да и сам не испытывал симпатии к этой сдержанной дамочке с взглядом потенциального убийцы.

– Я вас поняла, ваша светлость, – подчеркнуто холодно поклонилась Сати. – Шут, проводи.

– Это ты мне, женщина? – высунул из-за шторы любопытный нос Оська. Он закрутился в тяжелый бархат, обернув его вокруг себя наподобие тоги и, гордо отставив ножку, уточнил: – Ты просишь или приказываешь?

Сати бросила на шута уничижительный взгляд и исчезла за скрытой в деревянной панели дверцей.

– Следуйте за мной, киры! – торжественно провозгласил шут и тут же заговорщицки подмигнул лекарю. – Сати-мати до сих пор не простила мне взятые в честном бою яблочки, и чего она такая жадная, не знаешь? А ты! – Оська молниеносно развернулся и ткнул пальцем в Ворона. – Покарауль здесь, а то мне что-то боязно.

Ворон бесстрастно кивнул и занял место у двери, спрятанной за шторой. Алан заметил задумчивый взгляд, которым одарил послушника Учитель, но расшифровать, о чем подумал и какие выводы сделал старик, ему не удалось.

Дом Мэтью Гарнера представлял собой лабиринт. Множество узких коридорчиков, заканчивающихся тупиками или небольшими комнатами без окон, ступени, ведущие вверх, вниз и просто в никуда, раздвижные стены и фальшивые двери. Пару раз, будучи у Мэтью в гостях, герцог пытался исследовать дом, но каждый раз попадал или в тупик, или в ловушку. Как признался ему Гарнер, он и сам не всегда помнил, куда ведут некоторые коридоры, особенно в подземной части дома.

Алан пропустил вперед отца Пауля и молчаливого лекаря и пристроился следом, рассуждая о предстоящем ночном рандеву. Последнее шоу этого сезона! Исчезновение из закрытой клетки! Только у нас и только сегодня скованный и связанный узник растворился в воздухе! Сам Гарри Гудини нервно курит в облаках!

Интересно, Оська уже продал билеты на ночное вскрытие могилы?

Алвиса разместили очень скромно: небольшая комната с закрытым деревянными ставнями окном, в которой едва поместились узкая кровать, маленький столик и единственный стул. Герцог понадеялся, что это не месть Мэтью, а забота о безопасности раненого, хотя, зная теневого правителя герцогства, можно было предположить как раз первое.

Длань выглядел намного лучше, чем утром, он дремал, но открыл глаза, стоило Алану со спутниками зайти в комнату. Окинул их внимательным взглядом и вздохнул с видимым облегчением.

– Я не надеялся… – пробормотал иронично, встретившись взглядом с отцом Паулем.

Теперь, видя их рядом, Алан уверился окончательно, что не ошибся, отец и сын были похожи, удивительно, как он раньше не догадался?

Герцог остановился в дверях, наблюдая за встречей и сожалея, что не видит лицо отца Пауля, было бы интересно проследить за взглядами. Слова же звучали самые обычные: приветствия, вопросы о здоровье, даже о погоде за окном и скором празднике.

– Тебя осмотрит наш лекарь, – тоном, не допускающим возражения, произнес Учитель.

– Кир Алан испытывает на мне новое лечение, весьма эффективное, кстати, думаю, в настоящий момент моему здоровью не угрожает смерть от ран.

– Вот как, это очень интересно.

Учитель оглянулся на улыбающегося герцога, тот ответил ему невинным взглядом. Алан следил за друидом, ища в его действиях хоть какое-то сходство со Снежкой, да и интересно было посмотреть на работу третьего представителя этого таинственного Ордена, чтобы сравнить и, быть может, чему-то научиться. В жизни все пригодится.

– Друид, ты давно практикуешь?

– Давно, – буркнул Мех и осторожно водрузил сундучок на стол. – Здесь слишком тесно для нас всех.

И ни грамма интереса к новым методам лечения, о которых упомянул Алвис. Снежка уже закидала бы хвастуна вопросами и сомнениями, да и знакомый Алану друид из борделя вел себя свободно и раскрепощенно. Он бы давно пинками выгнал всех из комнаты и приступил к лечению, не упустив шанс прочесть лекцию и высмеять сомнительные потуги Алана в медицине.

– Мне казалось, что все друиды похожи друг на друга, – доброжелательно произнес Алан, внимательно следя, как медленно открывается крышка сундучка. Он даже подался вперед чтобы увидеть содержимое: множество отсеков, заполненных бутылочками и мешочками, и никакой бомбы или острого кинжала, даже разочаровывает. По комнате поплыл аромат сушеных трав, заглушая запах пота и болезни. – Я знаком с двумя друидами, и оба они очень разговорчивые, ты же, похоже, дал обет молчания.

А еще ни один из знакомых Алану друидов не терпел бы пустую болтовню, а давно бы выставил соглядатаев за двери.

– Взываю к покровителю, чтобы подарил удачу и силу, – не глядя на Алана, тихо ответил мужчина.

Вот как… Друид-ксен? Это что-то новенькое и странное.

– Если лекарь решит, что требуется особое лечение, я заберу тебя в храм.

Отец Пауль смотрел на Длань, и герцог не видел выражения его лица.

– Не думаю, – подал голос Алан. – Друид, приступай, а мы подождем заключения в кабинете. Алвис, присоединишься к нам на ужине?

– Я бы не возражал.

– Отлично, Оська останется, чтобы потом провести друида в его комнату и привести Ворона, он поможет тебе одеться.

– Я тут в уголочке посижу, – серьезно кивнул шут и, заложив руки за спину, сделал шажок к стене. – Я буду как тень шамана, тих и незаметен.

– Очень странный друид…

Когда они вышли за дверь, Алан решил все же озвучить свои сомнения.

– Мех служит храму уже не один год и ни разу не давал повода усомниться в своей преданности. Что именно показалось вам странным, кир Алан?

Алан прошел знакомым коридором и вскоре уверенно толкнул дверь в кабинет Гарнера, жестом приглашая отца Пауля войти первым.

– Все. Но больше всего мне не нравится его бегающий взгляд и полное отсутствие интереса. Как вам удалось заставить друида служить классовому врагу?

– У нас есть свои методы, поверьте мне, лекарь не станет вредить Длани, потому что знает, возмездие затронет не только его жизнь. А еще мы хорошо платим. – Отец Пауль с интересом осмотрелся. – Какой забавный кабинет.

– Да, когда-то меня в нем чуть не пристрелили, – немного нервно улыбнулся Алан. – Это было неприятно.

Учитель подошел к книжному шкафу, безошибочно выбрав тот, где стояли настоящие книги, провел пальцами по корешкам, вытащил один из томов.

– «О торговых гильдиях»… – прочел он название. – Мэтью Гарнер… Это ведь не настоящее его имя?

– Без понятия. – Алан чувствовал нарастающее беспокойство, словно вот-вот должно было случиться что-то не очень приятное. Пресловутая женская интуиция?

– Мне кажется знакомым его лицо.

– Он учился с Алвисом.

– Да, как я мог забыть? – Учитель поставил книгу на место и повернулся к напряженному Алану. – Что вас гнетет?

– Я не доверяю вашему друиду.

И вам тоже. Да дьявол с ним, пусть он будет выглядеть параноиком и идиотом, но зато совесть будет чиста, а извиниться за недоверие можно и позже! Перед друидом извиниться, не перед старым интриганом.

– Ждите здесь.

Алан, больше ничего не говоря, выскочил из кабинета. А если он ошибся, и это не друид, если это распоряжение Учителя избавиться от слишком самостоятельной Длани? Ведь идеальный момент! И удивительно спокойный Пауль, слишком спокойный… Или все же показалось?

– Ворон! – заорал он во всю силу легких, получилось очень громко. – К Длани!

Чертовы коридоры, чертовы двери, которые уже невозможно открыть! Это он считает себя параноиком? Да Гарнер вообще больной!

Рванул очередную дверь, и ручка осталась в кулаке. Да чтоб вас! Совсем рядом раздался вопль Оськи. Удар ногой – и проклятая дверь слетела с петель, оказывается, она открывалась в другую сторону. Отшвырнуть ненужную ручку и выхватить из-за голенища клинок, ногой толкая последнюю дверь, из-за которой раздавались вопли шута!

– Сюда, сюда, на помощь! – верещал Оська.

Герцог, не думая, по самую рукоятку всадил засапожный нож в шею почти лежащего на Алвисе друида и лишь потом понял, что лекарь уже мертв.

– Снимите его с меня, – прохрипел Алвис, и Алан рывком спихнул тяжелое тело на пол.

– Я в него тоже попал! – тут же похвастал выползший из-под кровати Оська. – Видишь, Вороненок? Вон мой ножичек из глазика торчит!

– Хороший бросок, – флегматично похвалил от двери Ворон. Он протиснулся в комнату и присел над телом. – Но ты тоже опоздал, шею ему свернули раньше.

– Я сразу понял, что лечить меня никто не собирается. – Алвис со стоном сел. – Дождался, пока он склонится надо мной. Кир Алан, как вы догадались?

Алан хмуро принял из рук Ворона вытертый от крови нож и засунул его на место, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Это был его первый труп. Нет, он убивал и раньше, но всегда с расстояния, никогда еще вот так просто, ощущая легкое сопротивление плоти, с осознанием, что это живой человек и, что возможно, он ошибается… И пусть на тот момент перед ним уже был труп, ощущения оказались весьма неприятными, это было совсем не то же самое, что удачный выстрел из лука. И от понимания этого внутри поднялась горькая волна.

Вот ты и сделал еще один шаг к бездне.

– Гореть тебе в аду, – прошептал Алан, сплевывая на пол вязкую горькую слюну.

Вряд ли Вадий верил в ад, но стало немного легче.

– Думаешь, Учителя решили от тебя избавиться?

Алан смотрел, как Ворон и Оська вытаскивают из комнаты труп, оставляя на полу тонкую красную дорожку. Крови было мало, но ему казалось, что он пропитался ее запахом.

– Если это правда, то жить мне осталось очень недолго, – совершенно серьезно ответил Алвис.

– Это мы еще посмотрим.

Алан спрятался за уже знакомой и родной яростью, вытесняя ею горечь и сожаление. – Алвис, ты мой личный враг, и только я могу тебя убить! – пошутил он невесело. – Всем остальным придется встать в очередь.

– Я здесь ни при чем, – раздался усталый голос отца Пауля. – Но вы умудрились три раза убить человека, который смог бы ответить на этот вопрос. От тебя, мальчик мой, я этого не ожидал.

– Ну, прости. – Алвис при помощи герцога спустил ноги на пол. – Я сейчас не в том состоянии, чтобы анализировать.

– Что весьма прискорбно. – Отец Пауль тяжело вздохнул. – Шут, проводи меня в столовую, я слишком стар для всего этого.

– Оська покажет, где можно покушать! – Оська радостно подпрыгивал в коридоре. – Рука, тебе надо помыть руки, а то ты их только что испачкал!

Алан лишь глаза к потолку закатил, но покорно подставил плечо, чтобы Алвис мог на него опереться, с другой стороны встал Ворон, и они потащили Длань в моечную.

– Горячая вода… я уже умер? – пошутил Искореняющий, когда увидел каменную ванну, полную теплой воды. – Неплохо живет наш друг Мэтью.

– Да уж, получше, чем я, – буркнул Алан. – Ты уверен, что тебе можно мочить рану?

– Я сдохну, если не вымоюсь.

– Ворон, оставь нас, – приказал Алан, когда Длань с тихим блаженным стоном опустился в ванну. – Ты ему веришь?

Алвис сразу понял, о ком спрашивает герцог, и на мгновение задумался, плавно водя в воде худыми руками.

– Всегда. Но верить и доверять не одно и то же.

– Значит, не доверяешь. Что же, тогда немного изменим планы…