Глава тринадцатая

Их было двое, и они были очень вежливые. Назвали себя полными именами, предъявили удостоверения. Поинтересовались, обращаться ли к нему по имени-отчеству, или он предпочтёт «Микола Васильевич Форель».

– А это как вам удобней, – сказал он, пропуская гостей в холл.

Пояснили, что имеют более чем богатый опыт общения с писателями, и признались, что некоторые из его коллег настаивают на псевдонимах. Мол, люди привыкают к защите (слово «маска» не сказали), и даже на лингвистическом уровне им оставаться за ней комфортно, – ласково заметил один, «и мы относимся к этому с пониманием».

«Какая прелесть», – подумал он. Прямо «машина времени» какая-то. Они даже не настаивали на встрече в своём центральном офисе. И никаких конспиративных квартир, это всё для шпионских баек эпохи нескончаемой холодной войны, хотя, безусловно, очень рассчитывают на сотрудничество, так, всего несколько вопросов, скорее, консультативного толка. Само собой, приглашение к писателю домой по окончании рабочего дня, так сказать, в святая святых, почти привело их в восторг.

«Ну разве не душки? – думал он, готовясь к встрече. – Так мягко стелить…» И поймал себя на том, что если бы за ним было хоть малейшее правонарушение, хотя бы неправильная парковка, он бы уже трясся от страха. По крайней мере, должен был.

Гости похвалили обстановку, особо были впечатлены кабинетом («Так это тут создаются все эти нетленки?!»), отказались от любого угощения и начали задавать свои вопросы. Много, некоторые как будто и к делу не относились, но всё это с ним уже проделывал Сухов, и на всё это он уже отвечал. А потом они спросили:

– А как вы можете объяснить, что почерк преступлений совпадает, иногда полностью, с описанным в ваших книгах?

Ну, вот с этого и надо было начинать, обошлись бы без арт-подготовки.

– Никак, – он развёл руками. – Но меня об этом уже спрашивали. – Усмехнулся, чуть кривовато. – Не раз.

– Понимаем, – сочувственно. – Не легко… Но и вы должны понять: то объяснение, которое само напрашивается…

Ну вот и первое сгущение атмосферы.

– Я, что, снова подозреваемый? – со спокойной улыбкой спросил он.

– Снова?! Ах да, наши коллеги… Представляю, каково вам: не желая оказаться во всей этой истории…

– Не представляете.

– Верно, – тут же согласились с ним. – Даже представить не могу, как вам на самом деле.

Второй поддержал буффонаду:

– Не учебники же по преступным намерениям вы пишите, в конце концов. Человек работает для людей, чтобы порадовать читателя… Я сам с удовольствием прочёл все четыре ваши книги. И…

– Немного на изощрённую пытку смахивает, верно ведь? – первый тяжело и сочувственно вздохнул.

Он подумал, что сейчас лопнет от смеха. И в то же время этот еле ощутимый холодный дискомфорт внутри. И те, кто с ним говорят, знают это. И про клоунаду, и про тревожный холодок. Старая добрая вербовка: проявить понимание, сочувствие, схожесть взглядов, войти в положение – и бери тёпленьким.

– Но и вы должны нас понять: на первый взгляд, всё немножко лежит за рациональными рамками. И связано это, к сожалению, с вашим творчеством. Но не бывает ничего за рациональными рамками. Всё имеет свои объяснения. Вот мы их и найдём.

– Найдём! Уверяем вас, найдём. Гражданин писатель.

– Я всё это уже не раз обсуждал, – повторил он. И почувствовал, что наваливается какая-то усталость. Вряд ли всерьёз предположил: – Могу только прекратить писать, если это… пойдёт на пользу.

И мысленно усмехнулся: «Хрен вам».

Оба гостя переглянулись.

– Ни в коем случае! – с улыбкой запротестовал один. – Наша задача – остановить его, а не вас.

– И потом, вряд ли это уже поможет, – зачем-то заявил второй, с виду он был попроще своего коллеги. И, наткнувшись на его строгий взгляд, замолчал.

«Они играют не в доброго и злого следователя, – вдруг подумал он. – Они играют в умного и глупого. Значит, я опять под подозрением. И тот, кто косит под простачка, тут главный».

– Поэтому мы и обращаемся к вам за помощью, – заверил умный. – Ваши мысли очень важны: чего нам ожидать дальше, ум-м?

– Мы всего лишь рабочие пчёлки, – захотел поделиться простак. – Но, так сказать, мёд носим исправно.

Он усмехнулся и неожиданно спросил:

– Вы ведь что-то скрываете, да?

Они снова переглянулись.

– Почему мы должны что-то скрывать? – удивился Простак.

Форель щёлкнул языком и раскрыл ладони – жест, которым указывают на очевидные вещи.

– Ладно, покажи ему, – позволил Простаку Умный.

Тот полез в свой портфель, и на свет показался планшет. Изображение пошло сразу, на весь экран, ссылку увидеть оказалось невозможным.

– Это появилось в сети сегодня, – прокомментировал Умный.

Ему показывали ролик, который он уже видел. «Две свечи», видео, для которого глава из его нового романа вполне могла оказаться сценарием. Вот почему они оживились. У Сухова что-то пошло не так. Он что-то выпустил из-под контроля в игре «кнут-и-пряник», о которой упоминал. И вот сделан следующий ход.

– Пока нам удаётся оперативно блокировать эти ресурсы, – сказал Умный. – И пока это остаётся, так сказать, в даркнете.

– Но, как понимаете, это предупреждение, – Простак вперился взглядом не в экран, а в него. – Верно?

– Я это уже видел, – спокойно сообщил он. – Этот ролик.

И посмотрел на свой кабинет, где за закрытой дверью лежала увеличивающаяся рукопись нового романа. И совершенно не кстати всплыла фраза из того дурного сна: «Я пока закончил свои дела и вернулся».

Простак с интересом наблюдал за сменой выражений на его лице. И проникновенно спросил:

– Чего?

Он откинулся к спинке кресла и вытянул вперёд ноги:

– Хотели застать врасплох, так?! Вот эта игра в умника и дурачка… Прекращайте ваши фокусы, если пришли за помощью. Или я опять подозреваемый, тогда…

Умный остановил его, подняв ладонь. Улыбнулся. Взгляд проницательный и весёлый. Он оценил его бронебойную прямоту, и она его позабавила. Даже кое-какое атавистическое уважение в его глазах промелькнуло, что-то из безвозвратно канувшей эпохи джентльменов-противников.

– Та-ак, значит, типа обменялись визитными карточками, – осклабился Простак и тут же изобразил расстроенную мину. – Всё-таки не очень любезно вы о нас думаете.

– Я о вас никак не думаю, – возразил он. – Это же нормально, когда живёшь в такой стране, где можно не думать о различных её институциях, а? – он им подмигнул. – Так что давайте прямо к делу. А кофе могу напоить.

Они усмехнулись. Как будто прямо остались довольны. Три человека в комнате поняли друг друга.

– Кофе подождёт, – миролюбиво заявил Умный и, указывая на экран планшета, сказал: – Это ещё не всё. Tам было одно требование. Более чем странное. У вас ведь блог есть?

– Виновен, – улыбнулся он. – Его тоже читаете?

– С интересом.

– Какое требование?

Простак чуть наклонился к нему, сказал быстро:

– Чтобы вы начали выкладывать фрагменты нового романа. В блоге.

– Чего?!

– По мере написания. Понимаете, к чему он клонит?

– Это исключено! Я не публикую части незаконченной книги. Даже не показываю.

– Нам это известно, – сказал Простак.

– Грозит, что иначе всё ещё более усложнится, – пожаловался Умный.

– И-и?

– Так это вы нам скажите, – попросил Простак.

– Я не буду этого делать. Публиковать.

– Само собой разумеется. Делать или не делать – ваше право, и нас это не касается, – взгляд Умника вдруг сделался чуть холоднее, чуть более испытующим. – Как вы думаете, что может стоять за этим требованием?

– Если бы это был ваш сюжет, – ласковым тоном поинтересовался Простак. – Писатель ведь представляет себя на месте своих героев и персонажей.

– Э-э, вот тут аккуратней, – Форель провёл рукой черту. – Он не мой персонаж.

– Ах, да, персонаж, – словно только что вспомнил Умник. – Там ещё было кое-что занятное. Сейчас, – он быстро пробежал пальцами по планшету, нашёл то, что ему было нужно. – Смотрите.

На экране появилась записка. Сделано так, как будто её трепал ветерок. Как будто буквы, вырезанные из газет разного размера и разных шрифтов. Всё, как обычно, всё по-старомодному. В записке значилось: «Книга была хорошим прикрытием. Но теперь я свободен».

– Это вызвало большой интерес пользователей. Комментарии прямо… У вас появился конкурент.

Он хотел спросить, что это за ресурс; может, даже вскричать, что в этом мире полно сайтов с насильниками, извращенцами, порносайтов, включая педофильские, а также собирающие форумы людоедов, сектантов и самоубийц, в этом мире чего только нет, так причём тут я?! Но не стал, подумал, что именно этого от него и ждут.

Они подождали его реакции, он решил тоже подождать.

– Ну, и о чём это? – первым нарушил молчание Умный.

Форель уже все считалки про себя завершил, и поэтому лишь улыбнулся:

– Вам же это известно, – кивнул. – Шоу. Требует вовлечения всё большего количества участников. Вот и вы ко мне пришли.

Простак усмехнулся:

– Ну да, у нас работа такая.

– Я к тому, – пояснил Умный, – о чём эта песня: пытается представить дело так, будто у него окончательно съехали мозги? Симуляция?

– Это «РенТВ» какое-то напополам со Стивеном Кингом, – сказал Форель. – Оживший персонаж, видимо.

Они опять переглянулись.

– Ваш персонаж тоже так бы себя вёл? – Скорее утверждение, чем вопрос. – Ладно, это всё понятно. Кому это адресовано?

Форель усмехнулся, подумал, одобрительно кивнул.

– А вот это первый важный вопрос за сегодня, – сказал он Простаку. – Возможно, вам, возможно, мне. Или следственной группе Сухова. Но, скорее всего, всё вместе, и прежде всего – шоу. Подкидывает в топку. Закон жанра, всё большее пожирание среды, интереса аудитории, как раковая опухоль.

– А жуткая ведь у вас работёнка, – заметил Умный.

– Кто бы говорил, – иронично указал на него пальцем Форель. – Моя-то прекрасная. А хлеба и зрелищ – не я придумал.

– Откуда вы, кстати, видели ролик? – вдруг переменил тему Простак. – Ах, да, наши коллеги… Слышали, у вас установились неплохие отношения со следственной группой?

– Рабочие, – сказал Форель.

– Конечно, Алексей Сухов и Белова… м-м…

– Екатерина, – подсказал Умному Простак.

– …опытные следователи, но теперь за дело взялись всерьёз. Задача поставлена очень жёстко. И мы найдём его. Раньше, чем он может ожидать.

– Очень хорошо, – заметил Форель. – Тогда я смогу спокойно продолжить работу.

– Мы бы хотели быть с вами в контакте. Если шоу вдруг, – Простак совершил лёгкое круговое движение кистью правой руки, словно подыскивая нужное слово, – разрастётся до кризисных значений. Наш приоритет – безопасность и спокойствие граждан. И мы никому не позволим спровоцировать панику.

Вроде бы нормальное рабочее сообщение, но взгляд Простака, будто бы случайно, устремился на его кабинет, где за закрытой дверью росла, разбухала, как осиное гнездо, рукопись нового романа.

– Понимаете, почему мы обратились к вам как к профессионалу? – поделился Умник. – Мы найдём его очень скоро. Это я вам обещаю. И очень рассчитываем на ваше сотрудничество.

– А публиковать ничего не надо, – предостерёг Простак.

– Я никогда не публикую части незаконченной книги. Даже сюжетных линий не раскрываю.

– Ну, только если совсем припрёт, – непонятно предположил Умник.

– А ремарка про оживший персонаж была любопытной, – оценил Простак.

И на этом, вежливо раскланявшись, но так и не испив кофе, оба визитёра отбыли.

Он закрыл за ними дверь. Чуть постоял в холле. Отправился к кухонной плите. Он-то себе отказывать в чашке кофе не обязан. Поставил на диск нагрева кофеварку Bialletti. Совсем скоро гейзер наполнил емкость для напитка. Он налил кофе в чашку и перед тем, как сделать первый глоток, всё же усмехнулся:

– А ведь они мне так и не ответили на вопрос, являюсь ли я снова подозреваемым.

Опять зазвонил телефон. Он даже не успел допить свой кофе. Это был Сухов.

«А вот и он появился, – подумал Форель. – Стоит признать, что эта парочка – Умник и Простак – в чём-то правы, они действуют оперативнее».

– Вы уже в курсе? – спросил он без предисловий.

– Чего? – удивился Сухов. – Добрый вечер, вообще-то.

– Добрый.

– Ах, вы о ролике? Это ещё с утра появилось. Мы решили вас не беспокоить. Новая книга всё-таки… Ничего неожиданного – он предупреждал. А вас что – кто-то из наших коллег просветил? Или всё-таки шарите по даркнету?

– Не совсем, – он ухмыльнулся. – Дети Феликса Эдмундовича. Только уехали.

– Вот как? – вздохнул Сухов. – Этого тоже следовало ожидать. Но я звоню не поэтому. Не могу найти Орлову Ольгу. Все телефоны не отвечают. На работе помощница…

– Гризли?

– Да-да… Сказала, что вы в курсе. Мне бы задать ей пару вопросов. Орловой.

– Мне бы тоже… – невесело сообщил Форель.

– А-а… Ясно.

– Да нет! – отмахнулся он. – Не то, что вы подумали. Мы не поссорились. Она, как бы это… под семейным домашним арестом.

Сухов помолчал. Потом сказал:

– Понимаю. Сочувствую вам.

– Да чего уж тут… А чего хотели-то? Может, смогу помочь?

– Я… Да есть пара мыслей. Это… не совсем телефонный разговор.

– Дайте-ка подумать: решили всё-таки упечь Орлова?! Я, кстати, за!

Сухов рассмеялся.

– Мне надо всего лишь несколько минут. Я бы мог подъехать прямо сейчас. Ближайшее кафе рядом с вашим домом.

– Сухов! – усмехнулся он и пожурил: – Трудно было сразу сказать, что пиво моё понравилось?! Приезжайте, я дома. До ближайшей полуночи я совершенно свободен.