В тот вечер она вернулась домой за полночь и вся заплаканная. Лёшик оторвался от компьютерной игры и с беспокойством посмотрел на неё:

– Что случилось?

– Ничего, всё в порядке, – бросила она. Скинула туфли и белую куртку-косуху, которая, по мнению Лёшика, была очень ей к лицу. Не улыбнулась, прошла в спальню и закрылась там. Ничего себе! Заскоки заскоками, но такое Лёшик видел впервые. А потом он услышал её приглушённые рыдания.

Лёшик поднялся и, стараясь ступать бесшумно, подошёл к двери спальни. Прислушался. Вроде бы тихо. Но вот опять. Всхлип.

– Анечка, что случилось?

Молчание. Он осторожно приоткрыл дверь.

– Ань?

Она лежала, уткнувшись головой в подушки. Лёшик решил войти. Она оторвала голову, лицо заплакано:

– Закрой дверь.

– Да что случилось-то?

– Ничего!

Лёшик попытался пошутить.

– Гризли, – начал он.

– Отстань от меня! Выйди! Ну?!

Лёшик постоял.

– Уходи… Пожалуйста.

Лёшик попятился, затворил за собой дверь. Возмущение. Но решил немного подождать. Тон, конечно, за пределами. Но ведь… пожалуйста…

Вернулся к компьютеру, открыл поисковую страницу. Лёшик мечтал о новом дроне. Увлекался фото- и видеосъёмкой. Новенький «Фантом», последняя модель. Облазил все сайты, нашёл более или менее подходящую цену. Дорогая вещь! Хотел сказать ей, что как раз сегодня видел такой, летал в их дворе, и позавидовал хозяину. А Гризли собиралась сменить байк к предстоящему мотосезону. Ещё более дорогая вещь. На обе покупки их сбережений не хватит. Теперь о дроне, видимо, придётся забыть. Ну что ж она так рыдает-то?

Лёшик вернулся к игре, но та больше не шла. Несколько раз прислушивался, вроде успокоилась. Наверное, уснула. Лёшик собирался демонстративно лечь спать на диване, но передумал. Выключил компьютер.

Дверь спальни открылась. Гризли стояла на пороге. Глаза высохли, но всё ещё красные.

– Иди сюда, – позвала она.

Лёшик встал. Подошёл. Она обняла его крепко. Застыла. Лёшик не знал, что делать дальше. Всхлипнула. Он погладил её по волосам:

– Ну что ты?

– Я не знаю, что мне делать, – тихо сказала Гризли.

– Рассказать, – предложил Лёшик после паузы.

– Я… В галерее послезавтра открытие.

– Знаю. Форель.

– Я не могу. Я возьму отпуск. На несколько дней. Поможешь мне с картинами? – она, не оборачиваясь, кивнула в сторону работ Форели. – Доставить их к Ольге?

– Конечно. Но о каком отпуске ты говоришь?

– Я не должна ей портить открытие… Но не могу… Скажешь ей, что заболела. Телефоны я тоже отключу.

Лёшик обдумал услышанное. А потом уже безо всяких шутливых улыбок потребовал:

– Так, Гризли, а ну-ка рассказывай!

– Он дал несколько дней, а потом…

– Тихо, спокойно, – голос Лёшика звучал ровно. – Расскажи мне всё от начала до конца.

Гризли удивилась. Не ожидала. Никогда не слышала прежде таких интонаций в Лёшикином голосе. И уверенности. Посмотрела на него какими-то новыми глазами. А может, ей необходимо было выговориться. А может, просто нужен был кто-то, кто возьмёт решение на себя и скажет ей, что делать.

И Гризли заговорила.

– Значит, он давно знает? – спокойно заключил Лёшик, подводя итог разговору.

– Да.

– И обещал переломать ноги?

Гризли кивнула. Проговорили они долго, пару раз она снова чуть не расплакалась.

– Ерунда, – отмахнулся Лёшик. Улыбнулся. Взгляд был жёстким. – Это фигуральное выражение.

– Какой там…

– Поверь.

Гризли показалось, что ей стало холодно. Лёшик почувствовал это и обнял крепче. Она действительно задрожала:

– Я боюсь, – прошептала Гризли.

– Не надо тебе брать отпуск, – мягко заверял Лёшик. – И не надо портить Ольге открытие. Он ведь дал время, правильно?

– Совсем немного.

– Ты выйдешь на работу, как ни в чём не бывало, а я тебе помогу.

Гризли всё-таки всхлипнула. Как много сегодня всего изменилось. И прежде всего – Лёшик. Таким она его не знала. Спокойный и уверенный. Мужик! Хотя дела плохи. Очень плохи дела… Гризли шмыгнула носом ещё раз. Негромко произнесла:

– Я всегда к нему… Но не думала, что он такой страшный человек. Бедная Ольга…

– После… вернисажа мы с тобой вместе поговорим с ней.

– Спасибо, – горечь подкатила к горлу.

Лёшик вздохнул:

– За всё приходится платить.

Гризли затихла, уткнувшись Лёшику в шею. Он пах, как всегда, даже лучше. Намного лучше. «Никогда больше ему не изменю», – подумала она.

– Время есть. Ничего, справимся, – пообещал Лёшик.

– Иди сюда, – снова позвала она.

– Я здесь.

– Глупый, – произнесла Гризли. Её губы раскрылись. И она увлекла Лёшика в спальню.