76

Прикрываясь от радаров островком астероидных образований, судно стремительно двигалось вперед, а срывающиеся с подвесок истребители уносились еще быстрее.

Им предстояло первыми завязать драку, чтобы большой корабль мог с ходу выбросить капсулы. В противном случае пущенные вдогонку перехватчики могли доставить геолого-разведочному судну массу неприятностей.

Хэнкс Эспозито уверенно вел свою «девятку», и у него было хорошее предчувствие. Впрочем, хорошее предчувствие Хэнкса значительно отличалось от хороших предчувствий других людей. Он просто готовился завязать большую драку и был уверен, что она удастся на славу. К собственной же безопасности он относился спокойно, если не сказать безразлично. Один удачно выпущенный снаряд, и все кончено, так стоит ли переживать из-за такого пустяка?..

Позади Хэнкса и чуть правее его как привязанный шел «Штюс» майора Пронина. Пронин был замечательным парнем, и, несмотря на их недолгое знакомство, Хэнкс относился к нему как к брату. Пронин знал толк в атмосферных и космических полетах и беспокоился только о хомяке, который жил в кабине его истребителя. Майор даже изготовил ему маленький шлем, и хомяк пилотировал «Штюс» в паре с партнером, разделяя с ним всю ответственность за принятие решений.

По левую руку от Хэнкса мчалась пара Джо Энгельса по кличке Баден-Баден. А еще четыре машины шли чуть ниже. Впрочем, понятия «выше» и «ниже» были здесь несколько иными, хотя и обязательными, ведь если существовали «верх» и «низ», то имели смысл «лево» и «право». А иначе как предупредить товарища, откуда на него надвигается опасность?

Вся эта система была привязана к координатам звездной карты, и существовала даже высота – незримая плоскость, разделявшая пространство на «плюс» и «минус».

Фраза вроде «Джо, сукин сын, справа – плюс пятнадцать, заходят два «пингвина»!..» означала, что справа от направления движения, с высоты в пятнадцать тысяч метров атаковали два штурмовика «Блэкбед», хорошо зарекомендовавшие себя в войне на заснеженной планете Шима, отчего их прозвали «пингвинами».

Находясь в приподнятом настроении, Хэнкс Эспозито посматривал сквозь бронированное стекло, наблюдал за приборами, и его не интересовало ничего, кроме правильного захода на цель.

Да, существовала возможность того, что их подставят, но этого ветеран не боялся. Главное – начать так, чтобы не было стыдно даже посмертно. Чтобы те, кому удастся уцелеть, не говорили потом – Хэнкс Эспозито неправильно поставил атаку.

«Уверяю вас, Хэнкс, что никакой утечки нет и быть не может», – пришла на ум фраза руководителя операции Смайли. Что ж, хорошо, если он так уверен. Против этого круглого джентльмена Эспозито ничего не имел. Жалованье было предложено отменное, такое вряд ли где заработаешь. Опять же страховка, и это тоже явный плюс.

– Хэни-Мэни, ты там не уснул? – подал голос майор Пронин.

– Нет, я нюхаю воздух.

– Ну и чем пахнет воздух в твоей кабине, если не считать консервированных бобов, которые давали на завтрак?

– Сдается мне, он пахнет кровью. Свежей кровью.

– Ты пугаешь моего хомяка, Хэни-Мэни.

– Твоего хомяка мне жаль, но тут уж ничего не поделаешь, – сказал Хэнкс и скорректировал курс своего истребителя. «Штюс» плавно качнул крыльями и продолжил стремительный полет навстречу неизвестности.

Вот-вот должны были показаться метки оборонительных станций Максиколы.

– Дерьмо какое-то, Хэни-Мэни. Я вижу групповую цель, – заявил вдруг Пронин.

Хэнкс переключился на доплеровский радар и тоже увидел то, о чем предупредил Пронин.

«Ничего себе групповая цель», – ухмыльнулся он. Здесь была по меньшей мере целая эскадрилья.

– Примите мои поздравления, джентльмены! – обратился он ко всей группе. – Нам оказали честь почетной встречей!

– Баден-Баден, информацию получил, – будничным тоном отозвался Джо Энгельс.

– С обстановкой ознакомлен, – отчитался Келюс.

– Кажется, я их вижу, сэр, – подтвердил Зико.

«Кажется, вижу, – повторил про себя Хэнкс. – С такими сукиными сынами я устрою хорошую свалку».

Затем он включил передатчик «директ-лайн» и связался со Смайли.

– Сэр, у меня для вас новости…