71

Охранная паутина Максиколы состояла из нескольких тысяч военных роботов и обитаемых станций, висевших в точках с фиксированными координатами.

Они воплощали собой продуманную систему обороны, в которой станции были собраны в сплошную непроходимую сеть, сотканную из перекрещивающихся секторов обстрела.

Теоретически ни одна цель не могла проникнуть внутрь охраняемого пространства, если только противник не был в состоянии собрать достаточно сил, чтобы преодолеть оборонительные рубежи.

Впрочем, такой вариант исключался. ЕСО надежно контролировала практически все военные сферы, за исключением некоторых специальных служб. Но те оставались структурами в себе и не обладали собственными ударными силами.

Однако так считали не все.

– Опять прошла пара «Штюсов», сэр! – нервно выкрикнул оператор Домбай. – Нужно стрелять, дольше терпеть это невозможно!..

– Почему такие нервы, Домбай? – подозрительно спросил майор Иоффе. – Всех нервных списывают со службы, разве ты не знаешь?

– Я все прекрасно знаю, сэр, – попытался взять себя в руки оператор, – однако эта пара «Штюсов» проходит уже в третий раз.

– Ну и что, они же сказали тебе еще в первый раз, что просто заблудились. И что они входят в четырнадцатое крыло двадцать второго полка истребительной авиации, прикомандированное к военно-геологической службе.

– Нельзя же плутать до бесконечности, сэр, – не сдавался Домбай. – Они определенно собирают разведданные…

– Это и дураку ясно, – обронил майор.

Он вышел из своего командирского закутка, где помимо маленького столика находилась кофеварка, сейф и передающее устройство «директ-лайн», которым Иоффе уже воспользовался, докладывая о «заблудившихся истребителях».

Дежурный агент порекомендовал ему не стрелять и ждать, когда руководство примет верное решение. Обо всем этом оператору Домбаю знать было необязательно, поэтому майор Иоффе разыгрывал из себя главное и единственное руководящее лицо.

Подойдя к рабочему месту Домбая, он засунул руки в широкие карманы форменных штанов и некоторое время наблюдал за повторяющейся видеозаписью пары истребителей.

«Штюсы» шли на форсаже, изменяя скоростные характеристики, и делали это намеренно. Они собирались обмануть следящие системы, чтобы не получить ракету в сопло и остаться недосягаемыми.

Радиоперехват выдавал фразы, из которых следовало, что машины принадлежат каким-то пиратам с Рондерфло, но это была очередная уловка.

Иоффе вернулся в узкий коридор, прошел по нему несколько шагов и остановился возле каюты отдыхающей смены. Даже отсюда он слышал храп операторов Гордона и Нильса. Эти сукины дети спали так, будто на них вовсе не лежал тяжкий груз секретной оборонительной работы. Будто они и не знали о всевидящем оке ЕСО и ее длинных и кровавых руках.

«Подонки», – подумал майор Иоффе и мысленно содрогнулся от опасения, что тонкие эфиры его мыслей станут достоянием ЕСО. Тогда – каюк.

«Но ведь я имел в виду Гордона и Нильса! – стал оправдываться перед самим собой Иоффе. – Гордон корчит из себя не пойми что, грезит наяву, будто он телезвезда, а на самом деле просто сумасшедший сукин сын. А Нильс настоящий тормоз!..»

Успокоив самого себя, майор Иоффе прошел в свой крохотный казенный кабинетик. Впрочем, когда он сел за стол, то почувствовал себя вполне комфортно.

«А Бени Хезнак служит на СО-1А», – вспомнил он, и к нему вернулось прежнее состояние завистливой неудовлетворенности.

СО-1А была станцией нового поколения с более просторными жилыми помещениями, улучшенной очисткой воздуха.

И вот несправедливость: Хезнак служил на СО-1А, а он, Нурсултан Иоффе, на старой СКО-4, где людям отводился только жалкий закуток. Все остальное принадлежало двухступенчатым торпедам «Хоткэт», тепловым ракетам «Браун» и бесконечному боезапасу артиллерийских автоматов, управляемых устаревшим компьютером.

– Домбай!.. – неожиданно для себя крикнул майор.

– Что, сэр? – оторвался от экрана оператор.

– Ты, случайно, не лыжник?

– Нет, сэр, – ответил удивленный Домбай. – Последние пять лет я жил на Африкаане, а там не бывает снега.

– Да?

– Да, сэр. Абсолютно точно.

– А почему у меня возникают ассоциации «Домбай – лыжи»?

– Не знаю, сэр. Может, рисовая каша со свининой оказалась просроченной? У меня с утра после нее живот пучило…

– Ладно, работай, – сказал майор и откинулся на спинку стула.

«Домбай – лыжи, Домбай – лыжи», – крутилось у него в голове, и он не мог понять, откуда это взялось.

«Это у меня от тесноты, – решил он. – От затхлого воздуха и просроченной каши со свининой».

В это время невеселые мысли майора прервал крик оператора:

– Они опять возвращаются, сэр!