Справедливость

Будда – царский сын. До 29 лет он жил в роскоши. Достаточно упомянуть здесь хотя бы о том, что после женитьбы на прекрасной Яшодхаре его отец Шуддходана построил для молодожёнов три дворца: один – для жаркого времени, другой – для сезона дождей и третий – для холодной поры. Но стремление к истине оказалось у Сиддхартхи сильнее привычки к роскоши. Он порвал с миром богатых и стал бедным отшельником. В защите бедных и обличении богатых он видел высшую справедливость. Бывший принц говорил:

62. «Сыновья – мои, богатство – моё», – так мучается глупец. Он ведь сам не принадлежит себе».

74. «Пусть думают и миряне, и отшельники, что это сделано мной. Пусть они зависят от меня во всех делах», – таково намерение глупца; его желание и гордость возрастают».

75. «Ибо одно средство ведёт к приобретению богатства, другое – к Нирване. Зная же это, бхикшу, ученик Будды, не возрадуется почестям, но возлюбит одиночество».

355. «Богатстваубивают глупого, а не тех, кто ищет другого берега. Желая богатства, глупый убивает себя, как других».

Богатство не приносит счастья. Бедные монахи намного счастливее богатых. Вот почему они восклицают:

197. «О! Мы живём очень счастливо, невраждующие среди враждебных; среди враждебных людей живём мы, невраждующие».

198. «О! Мы живём очень счастливо, небольные среди больных; среди больных людей живём мы, небольные».

199. «О! Мы живём очень счастливо, нетомящееся среди томящихся; среди томящихся людей живём мы, нетомящееся».

200. «О! Мы живём очень счастливо, хотя у нас ничего нет. Мы будем питаться радостью, как сияющие боги».

Звучит многообещающе! Но не следует обольщаться! У отшельнического счастья имеется и оборотная сторона – горестная, жалкая, трагическая:

155. «Те, кто не вёл праведной жизни, не достиг в молодости богатства, гибнут, как старые цапли на пруду, в котором нет рыб».

156. «Те, кто не вёл праведной жизни, не достиг в молодости богатства, лежат, как сломанные луки, вздыхая о прошлом».

235. «Как увядший лист ты теперь, и посланцы Ямы пришли за тобой. И ты стоишь у порога смерти, и у тебя нет даже запаса на дорогу».

237. «И вот твоя жизнь подошла к концу. Ты приблизился к Яме, а между тему тебя нет даже дома, и нету тебя даже запаса на дорогу».

302. «Трудно оставить мирской уклад, трудно радоваться; трудна и несчастна жизнь в доме, трудно жить с иными, чем ты. Несчастье преследует странника. Поэтому не будь странником и пусть несчастье не преследует тебя».

Единение

Единение возможно только с умными и благородными людьми. Вот почему:

61. «Если странствующий не встретит подобного себе или лучшего, пусть он укрепится в одиночестве: с глупцом не бывает дружбы».

78. «Пусть никто не соединяется с плохими друзьями, пусть никто не соединяется с низкими людьми. Привяжитесь к хорошим друзьям, привяжитесь к благородным людям».

206. «Приятно смотреть на благородных; быть в их обществе – благо. Да будет всегда счастлив тот, кто не видит глупцов».

207. «Ибо странствующий в обществе глупцов страдает долгое время. Пребывание с глупцами, как с врагом, всегда приносит несчастье, а пребывание с мудрыми – счастье, как встреча с родственниками».

268-269. «Глупый, невежественный не становится муни, даже если он соблюдает молчание. Тот же мудрец, который, как бы имея весы, отбирает хорошее и избегает плохого, и есть муни; поэтому-то он муни. Кто взвешивает в этом мире и то, и другое, тот как раз называется «муни»».

Будда учил ответственному отношению к слову. Он говорил:

52. «Хорошо сказанное слово человека, следующего ему, плодоносно, как прекрасный цветок с приятной окраской и благоухающий».

83. «Добродетельные продолжают свой путь при любых условиях. Благие, даже томясь желанием, не болтают. Тронутые счастьем или же горем, мудрецы не позволяют ни того, ни другого».

100. «Одно полезное слово, услышав которое становятся спокойными, лучше тысячи речей, составленных из бесполезных слов».

133. «Ни с кем не говори грубо; те, с кем ты говорил грубо, ответят тебе тем же. Ведь раздражённая речь – неприятна, и возмездие может коснуться тебя».

227. «Старо это присловье, о Атула, и в ходу оно не только в наше время: «Они порицают сидящего спокойно, они порицают многоречивого, и того, кто говорит в меру, порицают они». Нет ничего в мире, что бы они не порицали».

232. «Остерегайся грехов слова, будь сдержан во всём, что касается слова; избавившись от грехов слова, будь безгрешен словом».

408. «Я называю брахманом того, кто говорит правдивую речь, поучительную, без резкостей, никого не обижающую».

«Дхаммапада» – великая книга. От неё веет вековой мудростью. В ней собраны афоризмы, охватывающие все категории духовной культуры – веру, истину, красоту, добро, справедливость и единение. Пройдя через столетия, она продолжает восхищать своих читателей остроумием, глубиной, красотой, лаконичностью и актуальностью высказываний, приписываемых их великому автору – Будде Шакьямуни.

Иудаизм и христианство

Генетический аспект

Древнееврейский Бог Яхве, как известно, сотворил мир за шесть дней. Они описаны в первой книге Моисея, названной «Бытие» (в пятикнижие Моисея также входят «Исход», «Левит», «Числа» и «Второзаконие»). Описанию шести дней творения мира посвящена первая глава «Бытия».

Что произошло в первый день?

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днём, а тьму ночью» (Библия. М., 1976. С. 5).

Выходит, в первый день Бог создал небо, землю, сплошь покрытую водой, свет (день) и тьму (ночь). Понятно, что день и ночь стали отделяться друг от друга утром и вечером.

Что произошло во второй день?

«И сказал Бог: да будет твердь посреди воды…». Может быть, здесь речь идёт о суше? Ничего подобного: «И назвал Бог твердь небом» (там же).

Выходит, небо он создавал дважды – не только в первый, но и во второй день.

Что произошло в третий день?

«И сказал Бог: да соберётся вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так… И назвал Бог сушу землёю, а собрание вод назвал морями…» (там же).

Но на этом не кончаются деяния Яхве в третий день. В этот же день он повелел земле производить траву и дерево. Выходит, в третий день были созданы суша, производящая траву и дерево, и моря.

Какими были деяния Яхве в четвёртый день?

«…И создал Бог два светила великие: светило большое, для управления днём, и светило меньшее, для управления ночью, и звёзды» (там же). Надо думать, в четвёртый день он создал солнце, луну и звёзды.

Сделаем паузу. Первые четыре дня Бог главным образом занимался физиогенезом. Правда, в третий день он занимался и растительностью. Следовательно, биогенез, по библейским представлениям, зародился в недрах физиогенеза. Зато пятый день был посвящен целиком биогенезу, а также и психогенезу.

Вот каким насыщенным был пятый день творения мира:

«И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею… И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся…, и всякую птицу пернатую… И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь…» (там же).

Таким образом, в пятый день Бог создал пресмыкающихся, рыб и птиц. Это биогенез. Но он вложил в них и «душу живую». Это психогенез.

Что происходит в шестой, последний, день творения мира? В этот день, самый насыщенный, продолжался биогенез и психогенез – у новых животных, но в этот же день Бог создал мужчину и женщину, которые стали заниматься материальной культурой. Следовательно, шестой библейский день – начало и культурогенеза. Вот как выглядел этот день, если мы почитаем о нем в первой главе:

«И сказал Бог: да произведёт земля душу живую по роду её, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так… И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему… И сотворил Бог человека…; мужчину и женщину… И сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею… Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на земле, и всякое дерево, у которого плод древесный… – вам сие будет в пищу» (с.6).

Как видим, культурогенез здесь выписан ещё очень слабо – лишь в отношении к пище. К тому же речь здесь идёт о растительной пище, пользоваться которой можно без особого труда. Можно сказать так: в первой главе «Бытия» больше внимания уделено физиогенезу и биогенезу, чем психогенезу и культуро-генезу. Тем не менее, все четыре ступени эволюции уже фигурируют.

Библейская картина мира, изображающая творение мира, в целом соответствует реальному ходу эволюции – от физиогенеза к культурогенезу. Человек в ней – заключительное творение Бога, но он и в научной картине мира – венец природы.

В своей книге «Фольклор в «Ветхом завете» (М., 1989) знаменитый английский религиевед Джеймс Фрезер, будучи сам эволюционистом, указал на отступления от эволюционизма в «Бытии». Если в его первой главе говорится о том, что Бог создал мужчину и женщину одновременно, то, «когда мы переходим ко второй главе, – писал учёный, – к немалому нашему смущению, мы находим здесь уже другой, прямо противоположный рассказ о том же самом акте столь большой важности. Здесь мы совершенно неожиданно узнаём, что Бог сотворил сперва человека в образе мужчины, потом низших животных и после них, уже по позднее возникшему замыслу, женщину, создав её из ребра, которое он взял у мужчины, пока тот спал. Порядок расположения творений по их рангу в обоих рассказах явно противоположный. В первом рассказе Бог начинает с рыб и продолжает творить по восходящей линии, переходя от рыб к птицам и зверям, а от них к мужчине и женщине. Во втором рассказе его созидательная работа идёт по нисходящей линии – от мужчины к низшим животным и от них к женщине, которая, очевидно, знаменует собой самую низшую ступень божественного творчества» (с. 13–14).

Подобные противоречия в «Библии» объясняются тем, что она писалась разными людьми и в разное время (в первой половине I тысячелетия до н. э.).

Библейский эволюционизм не следует чересчур сближать с научным. Как, например, в «Библии» объясняется глоттогенез (происхождение языка)? Изначально язык был присущ только одному Богу. Позднее он одарил им человека. Но как возникло множество языков? В 11 главе «Бытия» читаем:

«На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжём огнём. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде, нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Бог: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать…, сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город и башню. Посему дано ему имя: Вавилон…» (с. 13).

Научное начало в мифе о Вавилонском столпотворении можно, пожалуй, усмотреть лишь в осознании его автора прагматической функции языка: никакое коллективное созидание у людей невозможно без единого языка.

О прагматической мощи языка говорит и миф о сотворении мира: Бог сначала говорит о том, что он собирается создавать, а лишь потом – делает. Правда, делает чудесным образом. Вот почему мы можем сказать, что прагматическая функция языка предстаёт здесь как функция магическая, чудотворная. Способность творить чудеса – вот что в первую очередь делает Бога Богом.

Что такое эволюция? Слово эволюция восходит к латинскому evolutio «развёртываю», а антонимом к нему является слово инволюция (involutio «свёртываю»).

Эволюция – это движение вперёд, от простого – к сложному, от хаоса – к порядку, от дисгармонии – к гармонии, а инволюция – это обратное движение. На уровне основных категорий духовной культуры – религии, науки, искусства, нравственности, политики и языка – эволюционное движение выглядит как следующая цепочка переходов: вера —" безверие, ложь —> истина, безобразное – " прекрасное, зло – " добро, несправедливость – " справедливость, разобщённость —> единение, тогда как инволюционное движение предполагает обратные переходы.

Эволюция есть развитие, а инволюция – его противоположность. В образном смысле эволюцию можно уподобить развёртывающемуся свитку, а инволюцию – свёртывающемуся. Можно прибегнуть и к более яркому сравнению: эволюцию можно уподобить расцветающему цветку, а инволюцию – увядающему. Но можно обойтись и без сравнений.

Движение от каменного топора, например, к компьютеру – эволюционный процесс, а обратное движение – инволюционный. В этой статье речь идёт об эволюции в духовной культуре, но всегда ли эволюцию в ней легко отличить от инволюции?

Посмотрим с данной точки зрения на начало культуроге-неза как он представлен в библейском мифе о грехопадении. Что мы здесь увидим? Как нам расценить поступок Яхве, направленные против Адама и Евы? Он, как известно, низверг их с Эдема на землю, где они стали в поте лица своего добывать хлеб свой насущный, шить одежду (в райском саду она им была не нужна), строить жилище. Как нам расценить этот поступок Бога? Как способствующий культурогенезу или как препятствующий?

Думаю, как способствующий: пусть с великими трудами, но люди, благодаря ему, пошли по пути сначала материального, а затем и духовного культурогенеза. Выходит, библейский змей вовсе не плохо поступил, соблазнив Еву вкусить плод с древа познания добра и зла? Кстати, почему Бог был этим так разгневан? Он один хотел решать, что есть истина, что такое хорошо и что такое плохо.

«Библия» – богатейший источник по описанию истории древнееврейской культуры. Даже нам, людям нашего времени, во многих случаях трудно дать эволюционистскую оценку событий, описанных в ней. Тем более такую оценку было трудно сделать её составителям.

Любое серьезное нововведение в жизнь евреев исходило, по их представлениям, от Бога, а следовательно, его волей-неволей надо было расценивать под знаком «плюс». Наша же оценка этих нововведений может быть и иной. В особенности это касается политики, которая во многом строилась у евреев на идее богоизбранничества их народа.

Сам Яхве показывал пример жесточайшего обращения с гоями. Так, в сражении израильтян с аморейцами, когда последние уже обратились в бегство «Господь бросал с неба большие камни до самого Азека, и они умирали; больше было тех, которые умерли от камней града, нежели тех, которых умертвили сыны Израилевы мечом» (с. 214).

С благословения Бога израильтяне начали войну с жителями Палестины (земли Ханаанской) ещё в XV–XIV вв. до н. э., и эта борьба растянулась на много столетий. Первым ханаанским городом, который захватили израильтяне был Иерихон. Все его жители были поголовно истреблены. Вторым таким городом стал Гай. В книге «Иисус Навин» (Иисус Навин – предводитель израильтян, преемник Моисея – того Моисея, с которым впервые стал общаться сам Яхве) читаем:

«Падших в тот день мужей и жён, всех жителей Гая, было двенадцать тысяч. Иисус не опускал руки своей, которую простёр с копьём, доколе не предал заклятию всех жителей Гая; только скот и добычу города сего сыны Израиля разделили между собою, по слову Господа, которое Господь сказал Иисусу. И сожёг Иисус Гай и обратил его в вечные развалины, в пустыню, до сего дня; а царя Гайского повесил на дереве…» (с. 212).

Понятно, что подобные библейские сцены не могут быть оценены нами под знаком «плюс». Зато нравственные нормы, выведенные в «Библии», в целом не утратили своей ценности до сих пор. Возьмём, например, десять заповедей Господа, которые он адресовал Моисею – тому самому Моисею, который вывел евреев из египетского плена и которому приписывают «Пятикнижие» (или «Тору») – главную часть «Ветхого завета». Вот эти заповеди:

«Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу…

Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно…

Помни день субботний…, ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил…

Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь твой даёт тебе.

Не убивай.

Не прелюбодействуй.

Не кради.

Не произноси ложного свидетельства на ближнего своего.

Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего» (с. 73).

Как видим, большая часть этих заповедей имеет нравственный характер, но в начале речь идёт о религиозных, а в конце – о юридических предписаниях.

Нагорная проповедь у Иисуса Христа по существу целиком посвящена нравственности. Смирение – вот её краеугольный камень:

«Вы слышали, что сказано: «Око за око, и зуб за зуб». А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся. Вы слышали, что сказано: «Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего». А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас… Итак, будьте совершенны, как совершен Отец наш Небесный» (Еванг. от Матф., гл. 5).

«Библия», как известно, включает в себя «Ветхий завет» – основу иудаизма – и «Новый завет» – основу христианства. «Ветхий завет» составлялся ещё в первой половине I тысячелетия до н. э. Его делят на три части. Первую часть составляют книги закона (Тора) или «Пятикнижие Моисея», состоящее из «Бытия», где изложен миф о сотворении мира, о грехопадении

Адама и Евы, о всемирном потопе, о патриархах еврейского народа – Аврааме, Исааке, Иакове, Иосифе, о поселении евреев в Египте; из «Исхода», где описана деятельность Моисея; из «Левита», «Чисел» и «Второзакония» – еврейского законодательства. К «Пятикнижию» примыкает книга Иисуса Навина – о завоевании евреями земли Ханаанской.

Вторую группу библейских книг составляют «исторические» книги, где мы найдем книги Иова, Псалтырь, Экклезиаста, Песни Песней и др. Нельзя удержаться, чтобы не процитировать здесь Экклезиаста (Проповедника) и Соломона – автора «Песни песней»:

«Суета сует, суета сует, – всё суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?.. Всему своё время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженое; время убивать, и время врачевать; время разрушать и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять…» (с. 618–619).

Вековой мудростью веет от этих строк!

«О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои – как стадо коз, сходящих с горы Галаадской; зубы твои – как стадо выстриженных овец выходящих из купальни, из которых у каждой пара ягнят, и бесплодной нет между ними; как лента алая губы твои, и уста твои любезны; как половинки гранатового яблока – ланиты твои под кудрями твоими; шея твоя – как столп Давидов, сооружённый для оружий…; два сосца твои – как двойня молодой серны, пасущаяся между лилиями» (с. 627).

Это уже не предискусство, а настоящее искусство! В противовес иудейской морали образ женщины здесь опоэтизирован.

Третью часть библейских текстов составляют книги иудейских пророков – Иосии, Исайи, Иеремии, Иезекииля, Даниила, Аввакума, Аггея, Захарии и др. Самый крупный из пророков – Исайя (VIII в. до н. э.). Он призывал евреев: «Омойтесь, очиститесь; удалите деяния ваши от очей моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову» (с. 681).

Библейские пророки были не только богословами, они были и публицистами, и, в особенности, моралистами. Однако в центре их представлений о мире всегда был Бог. Тот же Исайя восклицал: «Господи! Ты Бог мой; превознесу тебя, восхвалю имя Твоё, ибо Ты совершил дивное; предопределения древние истинны, аминь. Ты превратил город в груду камней, твёрдую крепость в развалины; чертогов иноплеменников уже не стало в городе; вовек не будет он восстановлен. Посему будут прославлять Тебя народы сильные…» (с. 697).