Глава 15

Лиза

К концу дня я позволила себе расслабиться и поверить, что все будет хорошо. Особенно хорошо стало, когда позвонил Джей – и я вдруг поняла, что счастлива. Бессовестно, неприлично счастлива!

Я была счастливой ровно три минуты. Но ведь и это уже много, правда же? Хотя, конечно, мне просто надо было отключить телефон. А лучше – выбросить его в Темзу.

Несложно догадаться, что конец моему счастью положили любимые родственнички, чтоб им чирьями покрыться. А именно теть Лена. У нее, видите ли, любимый сыночек пропал, обормот совершеннолетний! Не пришел, не звонит, телефон недоступен, а виновата во всем – бинго! Лиза и ее долги!

Отставив трубку подальше от уха, я старалась пропускать теть Ленину истерику мимо. Куда-нибудь в сад. А как только теть Лена прервалась, чтобы набрать воздуха – высказала ей сама, куда она может засунуть свои матюки вместе с Вадькиными долгами. Вадькиными, не моими! И эти его долги я сегодня утром оплатила!

– Врешь! – заявила мне теть Лена. – Ты платила – значит, твои долги!

От такой логики я как-то опешила. Благодарности я особо не ждала, но чтобы вот так…

– Шли бы вы в жопу, теть Лен.

Теть Лена аж подавилась от этакого хамства, а я нажала отбой. И выдохнула. И еще раз выдохнула. Вот как эта жаба умудряется убить мое прекрасное настроение?! Талант, не иначе.

На всякий случай я проверила, не звонил ли Вадька с просьбой дать еще бабла или достать ему луну с неба. Нет. Не звонил. Что совершенно нормально – для того, чтобы сказать мне что-нибудь хорошее вроде «спасибо» он не звонит никогда. И слава Будде, лучше бы не звонил совсем. Никогда.

И теть Лена – тоже! Я же ясно сказала, куда ей идти. Нет. Опять звонит. Видимо, подозревает, что я ее драгоценного Вадичку украла. Методом телепортации.

Телефон я поставила на беззвучный режим до следующего утра, чтобы не отвлекаться и не нервничать, а теть Лену – в черный список, для надежности. Если что-то совсем срочное, мне Нэнси позвонит на ватсап, по счастью, теть Лене недоступный в силу высокодуховных причин. В смысле, освоить что-то сложнее кнопочного телефона ей религия не позволяет.

Из кафе я выходила, напевая про себя «ом мане падме хум». И меня даже почти отпустило, когда к самым ступеням подкатил байк, и мне протянули шлем. Красивый, красный. И, едва я уселась в седло, умчали прочь и от кафе, и от всяких дурацких мыслей.

Полет на байке по вечернему Лондону был прекрасен. Джей безбожно гнал, наверняка собрав все возможные штрафы, но мне было пофиг. Божечки, как же хорошо, когда твой мужчина – не зануда! Когда можно прижаться к его широкой спине, и встречный ветер выдует из твоей головы все-все лишнее!

За полчаса мы, кажется, облетели половину Лондона, наслушались возмущенного бибиканья и перепугали до усрачки минимум три стаи голубей и одну полосатую кошку. Зато в Найтсбридж, к дому милорда Как-его-там, я подъехала свежей, холодной и веселой. Словно здесь, в замке доброго волшебника Мака, меня не мог достать никакой злобный дракон.

Правда, меня все еще тянуло за нервы одно несделанное дело.

Долг.

Вот зайдем в квартиру, я поблагодарю Мака за великолепное шоу и сразу же отдам долг Джею.

Отличный план, правда же?

И как обычно случается с отличными планами, что-то пошло не так. Для начала, Мака не оказалось дома. Джей открыл дверь своим ключом.

– А где же Мак?

– У него свидание, – тоном великого заговорщика сообщил Джей, забирая у меня из рук шлем.

Оу… кажется, я даже знала, с кем! Вот это я понимаю. Решил – и сделал, не откладывая в долгий ящик.

– Свидание… – повторила я за Джеем.

– У нас тоже свидание. – Меня взяли за плечи и нежно прижали к себе. – Романтическое, со свечами и ужином.

– И что же у нас на ужин?.. – спросила я, приникнув к теплому, надежному мужскому телу. Твердому, как скала.

– Что-то очень вкусное… м…

Джей запустил пятерню мне в волосы, побуждая поднять голову – и поцеловал. Прямо в холле, у вешалки.

Кажется, это становится традицией, подумала я – и это было последним, что я смогла подумать связно.

Следующая связная мысль посетила меня сильно потом, через час, не меньше. И звучала она как «что-то кушать хочется, чем это так вкусно пахнет?». На тот момент я устало лежала на груди Джея, слушала биение его сердца – ту-дум, ту-дум – и лениво обрисовывала пальцем едва заметный шрам на его плече. Изумительно красивом, чуть влажном, с тончайшими золотистыми волосками плече. Выпуклая ниточка шрама, всего в дюйм длиной, почему-то притягивала, манила потрогать… сначала пальцами, потом губами… Боже, как же хорошо…

Только есть хочется. И не мне одной.

– Есть хочется, а одеваться лень, – поделились со мной плодом раздумий тяжких.

– Лень, но есть хочется, – согласилась я, переводя взгляд с белокожего плеча на пол, а точнее, на чьи-то брошенные рядом с кроватью джинсы.

Проблему моей лени Джей решил кардинально. Он просто подхватил меня на руки и отнес в столовую. Джинсы, мое платье и все прочее осталось валяться там, где упало.

А в столовой горели свечи. Догорали. И пахло горячим воском.

Джей ссадил меня на стул во главе длинного стола, накрытого белоснежной скатертью. И остался рядом, опустился на колени – став со мной, сидящей, вровень. С сумасшедшей нежностью поцеловал в губы.

– Тебе подходит это место, моя маленькая леди, – шепнул он, погладив меня по щеке.

Это прозвучало так, словно он сейчас мне подарит и это место, и луну с неба, и себя самого впридачу. Мне так хотелось ему верить! И совсем не хотелось думать о реальности, ждущей меня за пределами этого дома. Так что я ответила:

– Спасибо, мой большой лорд, – и поцеловала его.

Плевать, что все это – иллюзия. Вся наша жизнь в той или иной степени иллюзия, надо просто понимать это и наслаждаться моментом.

Правда, моменты имеют обыкновение заканчиваться. И если очень повезет, на смену эротическому моменту может прийти ужин. Божественно вкусный ужин, приготовленный Маком. Мы съели его, глядя друг на друга, соприкасаясь руками и разговаривая о какой-то ерунде. Не помню даже, о какой. Зато отлично помню, как отблески свечей золотили кожу Джея и какими темными казались его синие глаза. Все это было похоже на сказку, рассказанную Тинто Брассо – эротика и еще раз эротика. В каждом жесте. В каждом слове. Единственным, что портило мне удовольствие, был чертов долг. Он тянул и тянул, словно прыщ на заднице.

И когда Джей ушел на кухню, чтобы сделать горячий чай, я тоже поднялась из-за стола и попыталась вспомнить, где в этих диких английских просторах упала моя сумочка, а с ней и телефон. Тот самый, который давным-давно следовало выбросить в Темзу.

Сумочка нашлась на лестнице, через две ступеньки после ботинок Джея и за пять шагов до его футболки. Ее я тоже подобрала и, вдохнув его запах – дивно прекрасный запах здорового мужчины и ненавязчиво-дымного парфюма – надела на себя. Так и пошла в ней по следам боевых действий: мое платье, мой лифчик… его джинсы и белье у самой кровати… При взгляде на смятую постель мне так живо вспомнилось все, что мы на ней делали, что захотелось повторить. Прямо сейчас. Этот мужчина – опаснейший галлюциноген, вызывающий привыкание с первого же приема.

Я влипла.

И пусть. Влюбиться – это прекрасно. Главное, чтобы не в козла вроде Кисы или, боже упаси, Вадьки. А Джей будет моим самым прекрасным воспоминанием об Англии. Может быть… может быть даже не только воспоминанием? Вдруг у нас что-то да получится? Я разведусь с Кисой и вернусь сюда, найду тут работу. Нэнси предложила помочь с работой, если я вдруг надумаю осесть в Британии…

Божечки. Куда меня несет, а? Я бы еще имена нашим с Джеем шести детям придумала! Вот бы он порадовался-то!

Все, хватит воздушных замков. Берем ноги в руки, то есть смартфон, и топаем обратно в столовую. Пить чай и заканчивать с долгами. Ненавижу долги, от них ничего кроме испорченных отношений и головной боли.

Я чуть не столкнулась с Джеем на пороге столовой. Немудрено в полумраке пустой квартиры, освещенной лишь свечами в столовой и слабым светом с лестницы. В руках у Джея был поднос с чайником и чашками, а еще на нем был игривый фартук с перчиками. Красными. И больше ничего.

Стоит ли говорить, что я не могла упустить возможности полюбоваться эксклюзивным зрелищем? Ради такого дела я даже свет в столовой зажгла, предварительно пропустив Джея вперед.

Вид сзади был… м-м… топ-модели удавятся от зависти! И потому что у Джея великолепное тело, и потому что он так улыбается, обернувшись через плечо… О черт, я уже говорила, что Джей – это воплощенный секс?! А как эротично он расставляет чашки на столе и тягуче, с хрипотцой, зовет:

– Иди сюда, моя прекрасная леди.

Я шагнула к нему, даже не успев подумать. Просто ноги сами послушались его, вперед мозгов. Мозги бы и не включились вовсе, если бы между мной и Джеем не оказался мой телефон. И откуда он тут взялся? В Темзу его, в Темзу!

– Тебе идет моя футболка, – шепнули мне, отводя мою руку с телефоном куда-то к столу. – А еще ты великолепно смотришься в моей постели.

Следующему раунду сексуального марафона помешал банальный звон чашки, на которую наткнулась моя рука с телефоном.

– Упс. Чуть не утопили, – без капли раскаяния сказал Джей, вынимая телефон из моей безвольной руки…

Нет. Пытаясь его вынуть, но наталкиваясь на мое сопротивление.

– Ты обещал мне горячего чаю, мистер Бизон.

– Горячего чаю?.. – Он насмешливо поднял бровь и чуть-чуть, едва заметно, повел взглядом вниз. Туда, где красные перчики на фартуке очень выразительно топорщились. – Уверена, что именно чаю, мисс Рейнбоу?

Я была уверена, что очень хочу задрать на нем этот чертов фартучек и взять то, что мне предлагают. Вместо чертова телефона, да покроется он илом на дне Темзы. Но я же рыжая, да? И как все рыжие – упрямая дура.

То есть это сейчас я понимаю, что дура. Как всегда, задним умом.

– Чаю и еще кое-чего. После чаю.

– Буду расценивать это как заявление о намерениях, мисс Рейнбоу. – Мне чопорно поклонились и отодвинули стул. – Вам с медом? С вареньем?

– И можно без хлеба… – заглядевшись на сильные руки, наливающие чай в тончайшую белую с зеленым чашку, машинально ответила я.

Я говорила, что у него изумительные руки? Изящные для его роста запястья, длинные пальцы с ухоженными ногтями, светлая кожа, покрытая золотистым пушком, в верхней части предплечья переходящим в этакую мягкую шерстку. Так и тянет потрогать! И шерстку, и совсем светлую полоску кожи на запястье, там где он носит часы.

Странно, сегодня я не видела на нем часов… Божечки, о какой ерунде я думаю, дура влюбленная!

– Какого цвета у тебя глаза? – внезапно спросил он.

Я вздрогнула и подняла на него взгляд.

– Голубые. Кажется.

– Голубыми они были вчера. А сегодня – зеленые… или синие?

– Желтые, – усмехнулась я, приходя в себя. – Как у всякой уважающей себя ведьмы. Кстати, мистер Бизон, мне нужен номер твоего счета и название банка.

– Оу… вот так сразу? Мисс, вы не теряете времени даром! – отшутился он почти без задержки. Разве что в его синих, определенно и безусловно синих, глазах мелькнуло нечто жесткое и хищное.

– Вы успешно отвлекали меня целый час или даже два, мистер Бизон. Но у вас на Уолл-стрит разве не принято сначала закончить с делами, а потом уже пить чай? Я не люблю быть должной, Джей.

– Рейнбоу, забудь, – слегка поморщился он. – Это была не ссуда, а дружеская помощь.

– Отдам – и забуду.

– Рейнбоу, – он нахмурился сильнее, – если тебе не нужны эти деньги, отдай их на благотворительность. Я не привык забирать свои подарки.

Черт. Кажется, у нас случилось первое непонимание. Как-то быстро и не вовремя. Впрочем, лучше сейчас, чем когда я придумаю имена нашим шести детишками.

– Я тебе очень признательна, Джей. Ты в самом деле очень меня выручил. Но я не хочу брать у тебя денег. Черт, ты же сам говорил, что вложил все в свои операции.

– Не беспокойся о моих финансах, – он расслабился, найдя причину моего отказа. Неверную, но он-то пока об этом не знает. – Я еще не докатился до того, чтобы продавать фамильные драгоценности.

– А у тебя они есть?

Я невольно опустила взгляд на чашку, которую сжимала пальцами. Полупрозрачную, явно дорогущую чашку из костяного фарфора. Возможно, антикварную. Как ни странно, Джей настолько естественно смотрелся в окружении всей этой роскоши, что я почти забыла – он здесь только гость. Как и я.

Перехватив мой взгляд, Джей тоже посмотрел на чашки. На миг на его лице отразилось нечто… странное. Словно он ненавидел эти чашки. Но странное мелькнуло и исчезло, а Джей криво усмехнулся и глянул мне в глаза.

– А это важно, Рейнбоу? Если у меня нет ни драгоценностей, ни титула, ни семейного бизнеса, ничего?

Я медленно покачала головой.

– Нет. Важно другое. То, что у тебя тут, – я коснулась пальцами его виска, – и тут, – следом я коснулась его груди там, где билось сердце.

Джей накрыл мою руку своей, аккуратно перехватил в ладонь и поднес к губам.

– Я говорил, что ты похожа на счастье, Рейнбоу?

– Ты бессовестно мне льстишь, мистер Бизон.

– Впервые встречаю девушку, которая жаждет расстаться с дареными десятью тысячами, тем более когда они тебе явно нужны. Почему, Рейнбоу?

– Потому что для меня важнее не быть должной. Не хочу, чтобы это выглядело, будто ты мне платишь.

Не знаю, что я сказала не так, но Джей мгновенно заледенел. Так, будто я его оскорбила в лучших чувствах.

– Не думал, что для тебя это выглядит именно так, – сказал он, отпуская мою руку.

– Прости, Джей. Я не хотела тебя обидеть, просто… не хочу зависеть…

Я мысленно хлопнула себя по губам, но поздно. Не стоило этого всего говорить. Мужчины иногда так странно реагируют на все, кроме «да, мой повелитель» и «конечно, мой повелитель». Жаль, что Джей в этом плане ничуть не отличается от Кисы. Чертовски жаль.

– Не стоит извиняться, Рейнбоу. Раз ты готова принимать что-то только от своего мужа, это твое право.

Я хотела спросить, причем тут вообще Киса, но вовремя прикусила язык. Молчание – золото. И безопасность. Ну и Мак же наверняка рассказал Джею в подробностях, как я торговалась с Кисой за каждый пенс. Это же нормально, что Джей хочет помочь. Ненормально отказываться. Наверное. Просто… просто я не могу иначе. Не хочу. Хватит того, что я во всем зависела от Кисы. С Джеем такого не повторится.

Даже если на этом все закончится.

Мгновение я смотрела ему в глаза и не видела там ничего, кроме льда. Синего, острого льда. А через мгновение Джей поднялся.

– Принесу телефон. Я не из тех монстров, которые помнят номера счетов наизусть.

Я старалась не смотреть ему вслед, чтобы не разреветься. Нельзя мне реветь. Линзы смоет, и я опять останусь слепой курицей. Не реветь, я сказала! Ом мане падме хум…