Шел десятый день расследования, и признаки усталости проявлялись у каждого из нас. Хорошо, если удавалось поспать хотя бы 2–3 часа. Жалкие крохи еды, которые удавалось перехватить, привели бы в ужас любого диетолога, но чаще мы вообще не успевали поесть. Как сказал Грег Бедоу, частенько мы только к ночи, глядя на часы, вспоминали, что так и не успели ни пообедать, ни поужинать. Сам он за время расследования похудел на 6 килограммов. Полицейским из команды слежения повезло больше: у них хотя бы оставалось по восемь свободных часов между сменами, однако и у них были свои трудности: слишком громоздкий «форд», взятый напрокат для Робинсона и Альбрехта; быстро разряжающиеся рации с маленьким радиусом работы; нехватка батареек.

Но больше всего членам отряда «Дельта» мешало отсутствие информации о действиях коллег: со сменщиками обычно не удавалось поговорить, а Лэнг рассказывал очень мало.

Расследование заняло все ресурсы участка. Бюро по делам несовершеннолетних, отряд «Дельта», детективы – все подразделения занимались делом Гейси, отодвинув свои основные обязанности на второй план. Полицейские работали по 16–20 часов в сутки, и выплата сверхурочных грозила пробить солидную брешь в бюджете. Но самая большая наша проблема пришла с утренним звонком Сэма Амиранта.

– Мы закончили с иском, – сказал адвокат. – Слушание в пятницу утром.

Все знали о готовящемся иске Гейси, и вот стала известна дата слушания. У нас было всего два дня, чтобы завершить расследование. Сэм Амирант привез копию жалоб, и, как уже было известно полицейским из отряда «Дельта», указывалась сумма ущерба в 750 000 долларов.

Амирант, которого я хорошо знал как государственного защитника, пытался заставить нас снять слежку в обмен на приостановку иска. Сэм звонил мне по нескольку раз в день, уговаривая:

– Джон хороший парень, я работал с ним в политике. Он бывает у меня дома, знает моих детей. Эта слежка его оскорбляет.

Я, конечно, морочил ему голову, стараясь убедить, что иск – пустая трата времени, мы просто кое-что проясняли.

В иске Гейси обвинял город Дес-Плейнс и лично шефа отделения Ли Альфано, Джо Козензака, Ванде Вуссе, Альбрехта и прочих копов, которых он не знал по именам, в том, что полиция нарушила его права, незаконно удерживая в участке и в течение пяти часов не разрешая позвонить адвокату. Также он жаловался на проведенный обыск, изъятие транспортных средств и слежку, которая оскорбляла его достоинство и мешала бизнесу. В итоге, говорилось в иске, Гейси понес серьезный моральный и материальный ущерб и теперь требует временного судебного запрета, который положит конец полицейскому произволу.

Взглянув на маркировку на папке, я заметил, что иск в Федеральный районный суд был подан накануне днем. Теперь мы хотя бы знали, куда Лерой ходил за «рождественскими покупками».

Усилия Товара в попытке найти Джефри Ригнала – юношу, подавшего заявление о нанесении побоев, – наконец увенчались успехом. На проводе у Рафаэля был адвокат парня, который сообщил, что Ригнал во Флориде, и если мы хотим допросить его клиента, пусть штат оплатит билет на самолет.

Я решил пока повременить: сначала нужно было договориться о возмещении расходов на билет для Ригнала, а в окружной прокуратуре Чикаго о деле Гейси ничего не знали. К тому же сейчас важнее было получить ордер на повторный обыск, а история с Ригналом здесь нам не помогла бы. Однако мне очень хотелось проверить утверждение в заявлении Ригнала, что Гейси использовал тряпку, пропитанную некой жидкостью, возможно, хлороформом. Вместе с найденной во время обыска коричневой склянкой это определило бы почерк преступника.

Пришлось отложить и еще одну линию расследования: информацию Кэти Горовиц о том, что подростком Гейси работал в морге. Мы пытались узнать, не был ли он некрофилом и не из-за этого ли его уволили. Товар созвонился с полицией Лас-Вегаса и попросил проверить записи о найме Джона Гейси в городских моргах, но там потребовали составить письменный запрос. И хотя Товар отослал нужный документ по телетайпу, за весь день мы ничего из Лас-Вегаса не получили.

Тем временем Бедоу, Товар и Райан начали готовить судебные запросы о предоставлении информации о звонках и счетах, которые могли бы заполнить некоторые пробелы в нашем расследовании.

Я очень ждал от Шульца информации о серийном номере телевизора Гейси, но отчет Боба не принес ничего нового: в спешке и нервной обстановке он запомнил номер модели, а не серии.

Гейси подбросил Грея и двинул в сторону дома. Он не пригласил полицейских внутрь, и они сели играть в футбол. Через полтора часа он вылетел в ярости из дома.

– В этот раз ваш начальник вконец охренел, – злобно бросил Гейси. – Он превышает свои полномочия. Он испоганил мне и бизнес, и всю жизнь. С этого момента я больше не стану говорить вам, куда еду. – Он торопливо сел в машину и умчался.

На Кеннеди Гейси выжал все сто, и Шульц уже собирался заставить его съехать с магистрали, но тут подрядчик свернул сам, направляясь к Дику Уолшу. Сообщение из участка все объяснило: Уолша снова вызвали на допрос.

За Диком отправили Товара с Райаном. Они уже общались с парнем, и все надеялись, что со знакомыми полицейскими он будет говорить откровеннее. Чем бы ни закончился допрос, Козензак собирался проверить Уолша еще и на полиграфе. По пути в участок Дик заявил, что больше ничего не знает, и ему так надоели вызовы в полицию, что он готов звонить адвокату.

Пытаясь хоть что-то вытрясти из Уолша, детективы взялись за него всерьез. Ему говорили, что Гейси кое-что о нем рассказал, и намекали на смертную казнь. Предлагали выступить в качестве свидетеля обвинения, если Уолш даст показания о темных делах подрядчика. Спрашивали о Робе Писте. Почти два часа Дик стоял на том, что ему нечего сказать, и ближе к концу допроса следователи ослабили хватку: не хотели выводить парня из равновесия перед тестом на полиграфе. По совету лейтенанта Дика даже сводили поужинать.

Когда Уолш вернулся в участок, допрос продолжил Козензак, решивший пойти на риск. Он выложил перед парнем все карты и рассказал все, что мы успели узнать о Гейси и пока держали в тайне. Лейтенант отметил, что Дик ездит на машине пропавшего парня, и следствие уверено, что юноша мертв. Его кольцо нашли в доме Гейси, а его телевизор, похоже, стоит у подрядчика в спальне. Более того: Козензак сообщил, что при проверке на детекторе лжи собирается спросить Уолша, были ли у него сексуальные отношения с Гейси.

Тут Дик сломался и залился слезами. Немного успокоившись, он стал уверять, что ничего не знал о Джоне Пике. Он считал, что машина краденая, – во всяком случае так ему сказал Гейси.

Во время проверки на полиграфе Козензак сосредоточился на исчезновении Роба Писта. Он спросил Уолша, не принимал ли тот участия в похищении юноши, не помогал ли он начальнику избавиться от тела и не знает ли, где его искать. Однако Уолш на все вопросы ответил отрицательно.

Результаты теста было сложно интерпретировать однозначно, но в разговоре со мной Козензак признался, что чувствовал: Уолш говорит правду. В официальном же отчете лейтенант указал, что из-за непоследовательных и противоречивых откликов не удалось вынести определенного заключения относительно искренности ответов.

Узнав от команды наблюдения о скандале, который закатил Гейси, Грег предложил Лэнгу закрутить гайки.

– Давай как следует выведем его из себя, а потом привезем Грея.

Полиция часто прибегает к блефу, общаясь со свидетелями: одному из подельников можно сказать, что другой уже во всем сознался и только чистосердечные показания облегчат его участь. Но в тот вечер нам даже не понадобились подобные уловки. Бедоу и Лэнг уже составили план допроса Грея, а Козензак обработал Уолша, рассказав о машине и телевизоре Цика, а также о прошлых арестах Гейси.

– Вот его послужной список, Грей, – начал Грег, перегибаясь через стол. – Видишь, что тут написано? Гомосексуализм. Знаешь, чем это грозит? Десять лет в тюрьме. Что тебе сказал Гейси? Будто всего лишь показывал порнуху подросткам? Это вранье.

Чтобы придать допросу официальности, вошел я в сопровождении полицейских.

– Все, Крис, игра закончена, – продолжал давить Бедоу. – Мы не шутим. Даже окружной прокурор здесь.

И тогда Грей начал рассказывать о жизни под одной крышей с Гейси. Однажды они пили допоздна, отмечая день рождения хозяина. Джон решил показать фокус с наручниками. Он надел браслеты, повернулся и – щелк! – снял их.

– А теперь попробуй ты, Крис, – предложил он.

Грей уже напился и не хотел участвовать в подобных играх, но в итоге все же согласился, и Гейси нацепил на него наручники.

– Ну и в чем фокус? – спросил Грей, безрезультатно пытаясь освободиться.

– А фокус в том, Крис, – зловеще ухмыляясь, сказал подрядчик, – чтобы иметь ключ.

Он схватил цепь, прицепленную к наручникам, и начал водить Грея по комнате. Тот вырвался и ударил Гейси по голове, сбив с ног, а потом нашел ключ и расстегнул наручники. Поднявшись, подрядчик оставил свою затею.

Еще был случай, когда Грей случайно разбил фигурку, расписанную отцом Гейси. Джон пришел в ярость и грозился убить Криса. Тому пришлось запереться в комнате и ждать, пока Гейси успокоится.

По словам Грея, чаша его терпения окончательно переполнилась, после того как однажды ночью Гейси почти стащил с него штаны. Хоть они и спали в разных комнатах, хозяин дома кричал из своей спальни: «Крис, ты ведь знаешь, чего я хочу». И однажды он пришел к Грею в комнату, заявив: «Крис, ты понятия не имеешь, кто я. Будет лучше, если ты мне уступишь». Они подрались. Грей повалил Гейси на пол и уже собирался врезать ему как следует, но тот притворился, будто потерял сознание. Наконец он поднялся, бросил со смешком: «Ты скучный» – и вернулся к себе. Вот тогда Грей решил, что с него достаточно, и вскоре съехал от работодателя.

Когда речь зашла об обыске, Крис вспомнил, что Гейси очень разозлился, увидев грязь на ковре у шкафа. Еще он боялся, как бы полицейские не спрятались у него на чердаке и в подполе, и сразу после их ухода отправился осматривать подпол.

– Да что там такое, в этом подполе? – спросил Бедоу. – Вы когда-нибудь там бывали?

– Ну да, – ответил Грей. – Один раз, когда засыпал землю известью, и еще раз, когда копал.

Копал? Все мы уставились на свидетеля.

– Зачем вы копали?

Как оказалось, Гейси решил, что в подполе слишком сыро, и нужно проложить трубы. Он колышками отметил, где копать, и послал туда Уолша с Греем.

– Покажите, где вы копали. – Бедоу протянул Дику планшет и ручку, и тот нарисовал план, отметив насос и траншеи, которые он вырыл.

В процессе работы Грей попытался срезать и отклонился от намеченной траектории, но тут в подпол заглянул Гейси заорал: «Не туда! Копай прямо там, где я сказал».

Я взглянул на рисунок. Если хозяину дома мешали грунтовые воды, две из трех траншей были бесполезны: они бы никак не осушили подпол. Я спросил Грея, какой ширины были канавы для труб, 15–20 сантиметров?

– Нет, – ответил Грей, – с полметра в ширину и глубину.

– А что было там, где вы сошли с отмеченной линии? – спросил Бедоу.

– Просто куча земли высотой сантиметров пятнадцать и площадью примерно с этот стол. – Крис показал на стол длиной в 150–180 сантиметров, за которым мы сидели. На схеме он отметил, где еще видел похожие насыпи.

Грег взглянул на меня, и на лице у него был написан вопрос: «Господи, неужели они в подполе?» Позднее он признался, что у него волосы встали дыбом, когда Грей показал на стол. Я в тот момент вспомнил о работе Гейси в похоронном бюро. Неужели он расчленял тела и хоронил прямо под домом? Кусочки мозаики начали складываться. Пропавшие подростки, траншеи в подполе, известь. Если у Гейси действительно проблемы с грунтовыми водами, почему тогда канавы такие широкие и никак не связаны с канализацией? Нет: подрядчик что-то прячет в подполе и очень боится, что это «что-то» обнаружат.

Я знал, что сразу после допроса Бедоу вцепится мне в горло с требованием немедленно бежать за ордером. У нас оставался всего день до слушания, после которого нам вряд ли удастся провести обыск. Однако надо было приглядеть за Греем на тот случай, если он, вернувшись, расскажет все своему работодателю. Впрочем, мы не сомневались, что с этого момента он будет безоговорочно сотрудничать с нами. Крис Грей напугал нас своим рассказом, но и мы напугали его не меньше. Уверен, по окончании допроса парень окончательно уверился, что мы считаем Гейси опасным убийцей.

Товар и Райан привезли Уолша домой к девяти вечера. Гейси дожидался возвращения своего подручного, но тот уже так боялся своего работодателя, что попросил полицейских подняться с ним в квартиру. Гейси их появлению не обрадовался. Он заявил Уолшу, что найдет для него адвоката, и дальнейшее общение Криса с полицией должно проходить в присутствии юриста. Когда напряжение спало, детективы отправились по домам, а примерно через полчаса, в 23:45, вышел и Гейси.

– Куда теперь? – спросили его Шульц с Робинсоном.

– Нас ждет очень долгая поездка, – пробурчал подозреваемый.

Их путь закончился у офиса Сэма Амиранта. Лерой тоже как раз подъехал и сказал, что Гейси пробудет у них минут пятнадцать максимум. Сразу после полуночи прибыл Лэнг с Хашмейстером и Альбрехтом и пересказал товарищам, о чем Грей сообщил на допросе: как Гейси заставил ребят рыть траншеи в подполе и как взбесился, когда Крис чуть не раскопал одну из куч земли.

– Детективы считают, что эти насыпи – могилы, – закончил сержант.

Сидя дома возле украшенной детьми елки, Боб Шульц пил пиво и размышлял о словах Лэнга. И внезапно сообразил, что за запах почувствовал в туалете у Гейси. Такая вонь была хорошо знакома Шульцу по частым визитам в окружной морг.