7. Договаривайтесь. Договор — основа любых взаимоотношений
Мороженое было вкусным. Было ли оно из свежевыжатого молока или нет, не знаю, я в этом не разбираюсь, но вкусное оно точно. Было. Жаль, что так быстро кончилось!
После едальни, уже в каюте, я не утерпел и все-таки захотел прояснить для себя один вопрос.
— Мама Мили, а почему рабства нет, а «Договор по управлению жизнью» есть?
— О! Малыш, а откуда такой вопрос возник? — Милисандра улыбнулась мне с ленивой заинтересованностью.
— Ну, мне надо! — Должен же я разбираться в таких вещах. Мы их почему-то ещё не изучали. — Так ты знаешь?
— Валя, «Договор по УПРАВЛЕНИЮ жизнью» это не рабство. Рабство — «Договор по РАСПОРЯЖЕНИЮ жизнью». Вот он официально в Содружестве запрещён.
— А чем они отличаются?
— «Управление жизнью» обозначает, что твой начальник, в рамках договора, волен управлять твоей жизнью, это же понятно из названия. Указывать, что тебе надо делать, а что нельзя. Но есть ограничения. Например, управлять только ограниченное время. Обычно на пять оборотов заключают. Ну и по времени суток бывает ограничение. Например, рабочие часы.
— У нас дома вся прислуга на пожизненном договоре! Что так, что так — всю жизнь всегда тобой командуют.
— У них почти у всех договор территориальный, насколько я помню. Точнее у Мирты спроси. Так вот, им можно приказывать только на территории дома. Ушла та же служанка домой — всё, она вышла за рамки договора, ты ей не начальник.
— Так некоторые и живут на территории дома! Значит они рабы?
— Так их же не насильно туда заселили. Это их выбор. Плату у них за проживание не берут, а отрабатывают они тем, что можно им приказывать круглосуточно. А есть ещё договор с другими ограничениями: по графику, на производство определенных работ. Вот, например, моя охрана: смотри, они тоже же на договоре управления жизнью. Потому я им приказываю, хотя они просто меня охраняют. Им так твой папа приказал.
— Милисандра! Их зовут Далия Росса и Велия Росса. Какой договор управления жизнью? Они по договору внутреннего рейтинга тебя охраняют.
— Чего? Это ты о чём?
— Я о том, что если бы с ними заключил договор отец, то их бы звали Далия Айрани и Велия Айрани.
— Почему? Они что, когда договор заключают, замуж должны выходить?
— Да нет же! — Оказывается, она не знает простых вещей!
— А зачем тогда им фамилию менять?
— Так это не фамилия. Это указание на то, с кем заключён контракт. И вообще, нет у них ни имени, ни фамилии. У них нет мужей, только клан есть.
— Постой! Как нет имени? Ты же сам их назвал… ну, Далеей и Велеей.
— Далия и Велия. Ударение на первый слог. Это не имена, а позывные. Далия на кирильском значит «Далёкая», — и я показал пальцем на высокую девушку, — а Велия значит «Большая».
— Большая? — И Милисандра растерянно посмотрела на маленькую по общим меркам, Велию.
— Ну что ты, как будто сама маленькая! Это же позывной. Он… ну, как прозвище, он может даваться как бы понарошку, наоборот. — И я покрутил пальцем, не зная, как объяснить то, что, вроде как, знаешь, но как правильно сказать, не понимаешь.
— А у тебя тоже есть такое прозвище?
— Позывного у меня ещё нет. Не заслужил. — И вздохнул. Эх, ненастоящий я ещё воин.
Тут Далия щелкнула пальцами, привлекая наше внимание. Затем достала что-то из кармана и подошла ко мне. Рядом с ней встала Велия. Они обе вытянусь, затем Далия громким голосом начала говорить, смотря ровно перед собой:
— Воин первого уровня! — Я подскочил и тоже встал по стойке смирно. — Далия Росса и Велия Росса признают тебя успешно прошедшим испытание поражением, считают достойным, для принятия в боевое братство клана Росса, и нарекают тебя «Принцем»! — И вручает мне табличку, какую обычно цепляют на свой шкафчик в казармах и раздевалках все воины.
Вот это подарок! У меня просто слов нет! Табличка с позывным! И она не на дверку, она из металлопластика! Это та, которую на шею за дырочку вешают, по ней ещё убитых воинов опознают. Какая она прекрасная. Да я её теперь постоянно носить буду, я же о ней мечтаю уже сто оборотов! Или чуть-чуть меньше, напоминает мне головокружение.
Посмотрел на Далию. Она смотрит серьезно, но я знаю, что внутри она улыбается. Она всегда улыбается. Велия смотрит немного застенчиво, но тоже без улыбки. Увидев, что я смотрю на нее, она поднимает руку ко лбу в воинском приветствии:
— Будь достоин! — Я уже и забыл, когда в последний раз слышал её голос! Такой мягкий, совсем не похожий на голос воина. И я не могу не ответить.
— Обязательно буду достоин. — И тоже кулак ко лбу, хотя мне это и не положено, я не в кадровых войсках и не на контракте. По-сути дела, я гражданский специалист. Тут они обе наконец-то улыбнулись, явно заметив мою оплошность, но ничего не сказали.
— Заказали, когда узнали, как тебя называют другие и нам понравилось. А сегодня ты доказал, что достоин. Боролся до конца, а когда выбыл, встретил это так, как должен воин встречать временные трудности. Не устроил истерику, как некоторые делают, даже взрослые, доказывая, что всё было нечестно, или что надо переиграть. — Какая Далия многословная сегодня. Я даже и не знаю, что на это сказать. Глаза защипало, опять захотелось плакать, но уже от радости. Боясь не сдержаться, просто кивнул, принимая их мотив.
Помолчали, думая каждый о своём.
Я посмотрел на Милисандру. Она, проникнувшись торжественностью момента, тоже уже стояла.
— Мама Мили. — Решил не упускать случай я. — Это не рядовое событие, значит это надо обязательно отметить. Может, ещё мороженого поедим? — Охранницы улыбнулись ещё шире, а Милисандра откровенно рассмеялась.
— Малыш, обязательно отметим. — Но только я обрадовался, она уточнила. — Вот только не сегодня. Сегодня ты уже много съел. Давай, завтра?
— Так до завтра же ещё долго ждать!
— Почему долго? Уже же ужин был. Ложись спать, поспишь — вот и завтра наступило.
Точно! День-то, считай, закончился. Как много всего сегодня произошло, и как быстро пролетел день.
Мы с Милисандрой опять сели, а охранницы, одна отошла к стене, другая — ко входу. Опять с них взгляд как соскальзывает! Вроде бы только что были в центре внимания, а тут раз! И ты их уже не замечаешь. Это какой-то хитрый приёмчик, я тоже хочу научиться так прятаться. Мама говорила, что такому можно научиться.
Через полминутки общего молчания, я опять вспомнил, о чём мы говорили, и решил уточнить ещё кое-что.
— Мама Мили, на счет договора «управления жизнью» понятно. А «распоряжение жизнью» тогда что?
— А это как раз и есть рабство. Человека, подписавшего такой договор, можно даже убить и ничего хозяину не будет.
— А зачем тогда такой договор подписывают?
— В Содружестве он официально запрещен. Но на некоторых планетах он действует, так что вполне можно столкнуться. А подписывают… подписывают по разным причинам. Например, кто-то за деньги.
— Так он получит деньги, подпишет договор, а хозяин опять деньги отберет. — Ерунда какая-то.
— Так раб не сам их получит. Это может сделать его семья. Вот заболела у кого-то жена или дочь, пошел он, продал себя, и его жену или дочь вылечили. Ты бы не пошёл, если другого варианта нет?
— Так он может взять в долг. Потом отдаст.
— А если никто не дает в долг? Да и сумма бывает очень большая нужна, за всю жизнь не заработать. По-разному бывает, Валя. Бывает, что заставляют, или обманывают. Только таких прячут. Столкнутся с моником — он сразу поймет, что в рабстве человек незаконно, даже по меркам этой планеты. И всё, смертная казнь за такое.
— Какие-то отсталые планеты это.
— На Перуне тоже такое есть. — Далия сказала это как-то задумчиво.
— Что? На Перуне есть рабство? Она же в Содружестве.
— Да, есть. Человек может продать себя в боевое подразделение на всю жизнь.
— Так это просто контрактники, знаю! Это же не рабство.
— Нет, контрактники могут разорвать контракт в любое время, кроме как во время непосредственных военных действий. А вот «закупные», это рабы самые настоящие. Пусть и добровольные. Из них холопские полки создают. Они на расчистке новых земель служат, там смертность больше, чем в военных частях.
— А зачем тогда туда идут?
— Хоть оттуда уйти и нельзя, платят там больше. И воинскую квалификацию такую, как в войсках не требуют. Самое то, кому в семью деньги нужны. И начальная сумма сразу хорошая, тебя как бы закупают, потому и такое название.
— Деньги, деньги. Кругом деньги!
— Да, малыш, без денег плохо. — Как-то беспечно сказала Милисандра. — Но раз им зарплату платят, то это не рабство, просто контракт на особых условиях. Такое в Содружестве не запрещено.
— А зачем вообще деньги? Мне вот они не нужны!
— Сейчас не нужны, потом будут нужны. Не всегда же тебя мама с папой будут кормить.
Внезапно вспомнил я плаксу, из-за которой и произошли все последние события.
— Так. А договор по распоряжению честью? Он тогда что такое? Я раньше думал, что он с замужеством связан, а оказывается, что там всё по другому! — Надо бы понять, чего ещё плохого может с этой стороны прийти.
— А такого договора не существует. Официально во всяком случае.
— Так за что тогда боролись эти наёмницы, если ничего такого нет? И чего мне ещё ожидать от них?
— Это традиции, Валя. А они, подчас, сильнее договоров. Просто, на некоторых планетах есть система вассалитета. То есть, ты сам себя отдал в подчинение тому, кто сильнее тебя. Передал ему права на распоряжение твоей честью. Если тебя оскорбят, то это всё равно, что оскорбили твоего управляющего честью. Он имеет право ответить от твоего имени.
— Так она теперь мой вассал? — И я представил, как я вручаю этой девочке свой именной метатель, чтобы она защищала меня от всех бед. Ага! Так это я её защищаю или она меня?
— В какой-то мере, да. Тебе вручила честь девушка, а ты принял на себя это. Значит, ты волен распоряжаться её моралью. Взять её в жёны или отдать кому-то, взять её себе в наложницы или просто контролировать все её личные контакты. Ты её именно моральный хозяин. Не физический, как при договоре по управлению или распоряжению. Понятно?
Я и так уже пообещал, что она может попытаться подружиться с моей будущей невестой, это для меня не сложно, а вот остальное — нет. Такой вассал мне, получается, не нужен. Если подумать, это я её вассал, раз должен защищать. А платой за мою помощь мне будет фраза одного из мужчин, когда я на псарне помогал: «Ну молодец, чо сказать. Гордись и иди отсюда, не мешай».
— А передать я эти права могу? — Точно! Вон, пусть кто-то из моих сестёр за этой девушкой смотрит. Они обе женского пола, друг друга поймут лучше. Или мама.
— Я не знаю. Тут уж у девушки спроси. Традиции же разные, если бы это был документ, то просто посмотреть условия и всё. А так, только у неё узнать.
— Понятно. Надо будет, как прилетим, её найти.
— У меня есть ВИН её сестры, так что могу ей отправить сообщение. Или твой ВИН передать. — Далия опять ожила.
— Пока не надо. — Я же ещё не подумал.
— Почему? Сразу и узнаешь все подробности. — Это Милисандре явно самой интересны эти самые подробности.
— Ага, она придет, а что мне ей говорить? Надо подготовиться, почитать про это дело, у других спросить. — Сознался я.
— Она такая страшная, что ты так боишься с ней встретиться? — Мама Мили смеется, а охранницы улыбаются. Не вижу, но вот волосами чувствую, что улыбаются.
— Я же тебе её показывал. — Разве не для неё я фотографировал эту кланяющуюся конфету?
— Не помню, чтобы ты показывал мне хоть какую-то девушку. Что-то темнишь, мой мальчик. — Милисандра ответила это очень быстро, не задумываясь. Это она так хорошо помнит, что я ей посылал, а что нет? Или уже проверить успела переписку.
— Так помнишь, я просил у тебя совета по разговору с девушкой? Так вот это она и есть.
— Эта та, у которой черное кружевное белье? — Ну вот, помнит. — И она передала тебе свою честь?
— Ага. Она.
— А скажи-ка, чем вы там занимались, что она вдруг решилась на такой шаг? — Это она что, не помнит? Я же ей рассказывал. Что это за выборочная память: тут помню, тут не помню.
— Мы подрались. Я тебе уже рассказывал.
— Валя! Драка с девушкой ни одну из них не сподвигнет на то, чтобы отдать драчуну контроль над своей честью. — Насмешка надо мной, глупым. Но я же не вру! — Не говори ерунды, давай, сознавайся. Тем более, я не верю, чтобы она с тобой дралась в белье, чёрного цвета и кружевном. — Тут я представил, как со мной дерётся девушка в таком вот белье, какое я видел на той плаксе. Действительно, неудобно в таком драться. Но ведь такого и не было.
— Она дралась в халате. Потом уже пошла мыться, а я зашёл, когда она переодевалась. И вообще, она другого ждала.
— Ага. Ждала другого в белье, в каком только на свидание ходят. Но тут пришел ты, и всё свидание испортил. Прекрасный рассказ! Ты побил бедную девочку, и она поплакала на твоём плече о своей загубленной судьбе и решила отдать свою честь тебе. Мальчику одиннадцати оборотов.
— Мне скоро двенадцать! А откуда ты знаешь, что она плакала? Я же тебе это не рассказывал. Вроде.
— Эх, малыш… Ты сколько с ней был знаком перед этой встречей?
— Нисколько. Мы сначала подрались, она мне отдала свою честь, а потом мы познакомились.
— Да, ну очень интересная девочка. Прямо наивный нетронутый цветок! — Насмешливый сарказм. И Милисандра явно мне верит, но почему-то всё равно насмехается. — Что ты там говорил про фото?
— Мы стали разговаривать, но она взрослая, и я не знал о чём с ней говорить. У тебя спросил, ты попросила фото, и я отправил тебе. Или нет?
— Нет. Ну-ка, поищи в неотправленных. — Точно, меня ж отвлекли тогда.
— Ага, есть. Вот, отправил.
Небольшая пауза.
— Сколько ей, ты говорил, оборотов?
— Восемнадцать.
— Хм… И в этой одежде она с тобой дралась?
— Нет, там другая была. Это красивая, а та была простая и свободная. Халат такой, видимо специальный для боя.
— В этом не понять, что у нее за фигура. Разве что некоторые… хм… достоинства видно, как выпирают, а глаза и вовсе спрятаны. Другого изображения нет?
— Нет, только это.
— В первый раз встречаю кого-то, кто не приносит со свидания кучу изображений.
— Так это же не свидание было.
— Ага, это ТЫ так считаешь. — Милисандра побарабанила пальцами по подлокотнику кресла. — Так, надо мне с ней познакомиться. Познакомиться и поговорить.
— Так прилетим, ей адрес передадут, она придет и познакомитесь.
— Нет. Потом будет поздно. Э-э-э… Далия? — Далия кивнула. — Как тебе сестра этой хитренькой девочки?
— Сестра для нашего принца точно не подходит, даже в качестве прислуги.
— Вот видишь? Вряд ли сестры сильно отличаются друг от друга. Мне тоже вся ситуация с этой передачей чести, и этим смешным поединком на мячиках, показалась странной. Надо посмотреть на эту. — И она кивнула куда-то вдаль, намекая на фото на экране её инфора. — Найдешь мне её? — Это она Далии.
Та молча кивнула.
— Ты думаешь, что она меня обманула? — Я плохо умею отличать ложь от правды, но та девушка показалась мне искренней.
— Скажем так, мне не нравится, когда рядом с наивным мальчиком одиннадцати оборотов, обнаруживаются девочки восемнадцати оборотов в кружевном белье.
— Я не наивный! Я вообще при встрече с ней почти всё время молчал. Я же не виноват, что она меня с кем-то спутала. — Я себя чувствовал как дома, когда Лилия отломала рукоятку от пункта управления звуковым модулем в обеденном зале (как ей это удалось, не знаю, в её возрасте у меня это не получилось), но наказали меня, потому что «Ты мог бы за ней присмотреть». Вроде, ничего не делал, сделал кто-то другой, но виноват всё равно ты, потому что РЯДОМ НЕ СТОЯЛ.
— Значит, наивная она? Вот я и спрошу у этой молодой и наивной, кто виноват.
