50
Кристофер Бауэр

Нейрохирург и педиатр вместе вошли в палату все еще в зеленых операционных костюмах. Лица их ничего не выражали. Я ухватил Ханну за руку. Нейрохирург сразу перешел к делу:

- Нам удалось найти источник мозгового кровотока и остановить его.

Меня охватило облегчение. У Коула снова были судороги, а МРТ показала кровоизлияние, которое не было видно на КТ. после чего его быстро повезли в операционную.

Нейрохирург продолжил, активно жестикулируя:

- Рефлексы ствола мозга есть. Зрачки реагируют на свет, и он адекватно реагирует на внешние раздражители. Я думаю, он полностью поправится.

Я почувствовал, как рука Ханны задрожала.

Две медсестры вкатили в палату Коула. Мы с Ханной бросились к кувезу, боясь смотреть. Глаза у него были закрыты. Голова забинтована. Весь истыкан иголками. Ханна просунула палец в одно из отверстий и погладила его ножку. Он открыл глаза.

- Прости меня, - прошептала она. Боль в голосе была почти осязаемой. Я обнял ее за плечи и прижал к себе. Тело у нее было холодное, неподвижное, как горка костей.

- Мы понаблюдаем за ним ночью, чтобы быть уверенными, что ему не станет хуже, и возможно, еще сутки, потом можно будет обсуждать выписку.

Педиатр вставил слово:

- За ним нужно будет наблюдать следующие несколько месяцев, но это только ушиб черепа, так что длительных последствий мы не ожидаем.

Я крепче обнял Ханну.

- Ты это слышала? Он поправится.