48
zКристофер Бауэр
От каждого писка одного из мониторов Коула я сразу думал, что мы его теряем, хотя врачи заверили, что на снимках все чисто. Его отключили от искусственной вентиляции легких, он дышал сам, но еще не проснулся. КТ показала, что он перенес приступ судорог после удара головой. Они объяснили, что младенцы часто испытывали сложности с дыханием после таких приступов, но их слова не могли ослабить сковывавший меня страх.
Я мерил шагами комнату. Шесть шагов от стены до двери. Четыре шага поперек. В голове роились вопросы. Что они делали в ванной? Почему дети были в одежде? Как они промокли? Если бы Ханна говорила. Она знала ответы, но она до сих пор ничего не понимала и не могла адекватно реагировать.
Я беспокоился о ней так же, как о Коуле. Действие валиума давно закончилось, а она почти не вставала с кресла. То и дело поднималась, механически подходила к кувезу Коула. Просовывала палец в отверстие, гладила его руку, по лицу катились слезы. Я дважды спросил, что случилось, она будто не слышала. Она замкнулась где-то внутри себя, и я не мог до нее достучаться. Никто не мог.
- Что с ней? - спрашивал я врачей.
Но до нее никому не было дела. Их главная задача - Коул. Его жизнь была в опасности, а не ее. На нее обращала внимание только Холли, больничный социальный работник.
Впервые зайдя в палату, она принялась мыть руки, как один из врачей, такая деловая и с серьезным видом. Она представилась, стоя к нам спиной и вытирая руки бумажными полотенцами над раковиной. Поскольку стул был всего один, мы встали лицом к лицу перед Ханной.
- Ханна, я хотела бы задать несколько вопросов о том, что сегодня произошло, - она повернулась к Ханне и посмотрела на нее, отмечая, как та неопрятна.
Ханна не подняла глаз. Она сидела, теребя руки на коленях.
Холли сразу перешла к делу:
- Вы можете рассказать, как Коул получил травму?
Ханна не отвечала.
- Что случилось с Коулом?
Руки Ханны дрожали. Что-то мелькнуло у нее на лице, пробежало сквозь мысли - воспоминание - и исчезло. Мне и этого не удалось от нее добиться, так что, возможно, мы на правильном пути.
Холли опустилась на колени. Ханна не поднимала голову.
- Ваш сын серьезно пострадал, и нам важно знать, что произошло. Я понимаю, вы сегодня многое пережили, но нам нужны ответы.
У Ханны из глаз сбежала одинокая слеза и побежала по щеке.
- Ханна? - требовательно позвала Холли.
Я бросился к ней на защиту. Нельзя так давить на человека.
- Врачи дали ей валиум, чтобы успокоить, а она всегда очень сильно
реагирует на медикаменты, - объяснил я.
Холли не обратила внимания. Она была сосредоточена на Ханне. Ее никто еще не пытался разговорить. Что, если Холли будет чересчур настойчива? У меня сердце екнуло.
- Вы можете игнорировать меня, но рано или поздно вам придется все рассказать, и чем раньше, тем лучше, - она не отводила взгляда. - Не понимаю, какая мать не попытается сделать все, чтобы помочь своему ребенку.
- Это несчастный случай, - голос Ханны было едва слышно.
- Продолжайте, - кивнула Холли, радуясь, что пробила стену.
Но Ханна не знала, как продолжить. Я беспомощно смотрел, как она мучительно ищет слова.
- Это несчастный случай.
-Да, вы уже сказали. Расскажите подробнее.
Она подождала ответа. Ханна дрожала. Она вцепилась обеими руками в ручки кресла.
- Пожалуйста, прекратите, - сказал я. Я не мог этого больше выносить. Ханна, похоже, тоже.
Холли наконец перевела взгляд на меня.
- Кажется, она очень расстроена.
- Да ладно! - Я дрожащим пальцем показал на кувез: - Вы сына нашего видели? Читали историю болезни?
Она встала лицом к лицу.
-Да, именно поэтому я здесь.
Нам обоим стало неловко. Никто ничего не говорил, пока молчание не стало невыносимым. Наконец она сказала:
- Вы злились, когда приехали домой?
- Я? С чего мне злиться?
- Вероятно, вы могли разозлиться, что вам приходится снова уходить с работы из-за домашних проблем. Я имею в виду, это не первый раз, любому бы это действовало на нервы.
С кем она говорила?
Я изо всех сил сохранял спокойствие.
- Я не злился.
- А Ханна?
- Нет, - голос у меня дрогнул.
- Ханна когда-либо злилась на младенца?
- На Коула?
Она склонила голову набок.
- У вас есть еще один младенец?
- Я могу поговорить с Пайпер? - спросил я.
Пайпер никогда не позволяла себе такой тон. Наверняка все потому, что Холли очень молодая. Она компенсировала возраст надменностью и дерзостью, пытаясь показать свой авторитет но мне это не нравилось.
Она взглянула на Айпад.
- Пайпер Гольдштейн?
Я кивнул.
- Пайпер тоже будет привлечена. Мы будем работать вместе. Она работает в Службе по защите прав детей, а я - социальный работник в больнице.
- Зачем нам два социальных работника?
- В подобных делах всегда участвуют двое.
Я поднял брови.
- Подобных делах?
- Расследованиях по поводу жестокого обращения с детьми.
