Дело № 5243
Допрос Пайпер Гольдштейн
- Вы хотите сказать, что за все это время Джейни ни разу не спросила о своей матери? Она ни разу не упоминала Бекки? - спросил Рон.
- Нет
Он с недоверием посмотрел на меня. Я не была уверена, что он вообще мне верит
- И вам это не показалось странным? - спросил Люк. Эти двое переглянулись.
- Вовсе нет. Дети, перенесшие такую травму, не говорят о ней, пока не почувствуют себя в безопасности. Я не ждала, что она что-нибудь расскажет раньше чем через несколько месяцев.
- Но вы сами пытались с ней об этом поговорить? - спросил Рон.
- Конечно, пыталась. Не знаю, сколько еще раз мне надо это вам повторять. Я спрашивала Джейни о ее матери.
Я спрашивала все, что положено. Наверное, поэтому наша первая встреча не задалась.
- Мы можем поговорить о твоей маме? - спросила я в тот день.
Джейни выпятила губу, скрестила руки на груди.
- Нет.
- Я понимаю, что ты не хочешь о ней говорить. Это мама тебя била?
Она указала на дверь палаты.
- Мы можем поговорить еще о чем-нибудь, если хочешь, но уходить мне еще рано, - сказала я.
У нее на глазах выступили слезы.
- Уходи, - сказала она и снова указала на дверь.
- Может поиграем с твоими игрушками? - Я взяла динозавра и слона; с которыми она возилась раньше, и потанцевала ими на кровати.
- Нет! - закричала она.
Я быстро вернула ей игрушки.
- На, держи.
Она отобрала игрушки, швырнула в стену и завопила, словно от боли. Две медсестры ворвались в палату и бросились к ней. Джейни обвила руками медсестру с тугим пучком на макушке и уткнулась ей лицом в грудь. Хрупкое тело сотрясалось от рыданий.
- Пусть уйдет. Мне не нравится Пайпер. Она злая.
С того раза любая попытка поговорить о маме заканчивалась также. Через некоторое время я перестала задавать вопросы, это было не так важно. Для моей работы неважно. Найти убийцу Бекки - не моя задача, а их.
- Она обсуждала с Бауэрами, что произошло в трейлере?
- Насколько я знаю, нет.
- А они бы вам рассказали?
- Уверена, что рассказали бы.
- Они расспрашивали вас о ходе следствия?
- Их гораздо больше беспокоило то, как помочь Джейни приспособиться к жизни у них дома и в обществе, чем ход следствия.
Рон потер щеку.
- Мне с трудом верится, что их это не беспокоило.
- Мне тогда это не казалось странным. Просто не приходило в голову. Иначе я что-нибудь сделала бы.
- Правда? То есть для них было нормально, что маму Джейни бросили умирать в гардеробной? Там же, где запирали Джейни, пока она не сбежала. Они не хотели, чтобы преступник был найден?
- Они считали, что это не так важно.
- Что? - фыркнул Люк. - Да как это может быть неважным?
Я пожала плечами.
- Не знаю. Просто не важно.
- Тогда почему вы спросили их, хотят ли они все еще завершить процесс удочерения?
Я попыталась скрыть изумление. С кем они говорили? Изо всех сил не выказывая своих чувств, я сказала:
- Да, я спрашивала Бауэров, хотят ли они завершить процесс удочерения, но только потому, что такова моя законная обязанность. Я должна предупредить их, что после того, как они подпишут документы, пути назад уже не будет. Когда вы берете приемного ребенка, вы несете ту же ответственность, как если бы вы родили ребенка, и закон обязывает вас заботиться о ребенке до восемнадцатого дня рождения. - По мере того как я говорила, голос у меня окреп. - У опекунов часто есть возможность перестать заботиться о ребенке. Опекунство часто становится временной мерой, чтобы проверить, подходите ли вы друг другу. Иногда в семьи попадают дети, с которыми не получается установить контакт, или люди понимают, что все не так просто, как они ожидали. Усыновить ребенка не так просто. Многие опекуны испытывают облегчение, когда мы предлагаем выход.
- Но Бауэры хотели завершить процесс, несмотря на все сложности? -спросил Люк.
- Более чем когда-либо.
Никогда не забуду день, когда я привезла им новое свидетельство о рождении Джейни, на котором гордо красовалось: Джейни Бауэр.
Я помахала им перед ними.
- Теперь официально: она ваша!
Эти двое обнялись, запрыгали, закружились по гостиной. Джейни танцевала с ними. Кристофер улыбался широко, как когда-то в детстве. Он схватил меня и втянул в их круг завертев вместе с собой. Радость была заразительна, я не могла не смеяться.
Воспоминания приносят боль. Я посмотрела, как у меня сжимаются руки. Это дело будет преследовать меня, я не смогу его забыть.
