Консервированный смех

Грань между тем, что нам дарит смех, и тем, что вызывает слезы или страх, весьма условна. Киноэнтузиасты провели эксперимент: убрали закадровый смех из знаменитого сериала «Друзья» и заменили его зловещей музыкой. И вот перед нами не забавный симпатяга Росс, а скорее, герой «Американского психопата».

Закадровый смех впервые придумал звукорежиссер Чарли Дуглас для «Шоу Джека Бенни» и сериала «Я люблю Люси». С помощью нескольких кнопок он комбинировал разные варианты смеха и тем самым давал подсказку зрителю. Да и смеяться вместе веселее.

Как возникла идея? В 50-х комедийные шоу снимали в студии со зрителями, которые активно выражали свои эмоции по поводу происходящего. Зрители реагировали на удачные репризы и шутки аплодисментами и смехом. Шутка в первый раз вызывала аплодисменты. Но как быть, если это уже десятый дубль?

Тогда-то Дуглас и придумал «машину смеха». Звучит несколько зловеще? Знаменитый писатель Чак Паланик и сценарист Энди Кауфман и вовсе прибегают к черному юмору: «Над современными ситкомами смеются в основном покойники». Почему? Есть легенда, что большинство треков со смехом на телевидении было записано в начале пятидесятых, а значит, сейчас многих из этих людей уже нет с нами. Спешу вас приободрить: в современных ситкомах (например, первые сезоны «Друзей» или «Теории Большого взрыва») съемка идет на площадке со зрителями. И мы часто слышим их настоящий смех.

Прародителями закадрового смеха были клакеры (от фр. «claque» – хлопок ладонью) – они посещали определенные мероприятия и неистово кричали: «Браво!» и «Еще!», дабы побудить публику действовать с ними в едином порыве. А порой клакеры собирались в группы (они назывались клакой) и по заданию пытались снизить успех представления. В ход шло все: от пронзительного свиста до выбрасывания веника вместо цветов и даже завода заранее заготовленного будильника, чтобы сбить артиста в самый напряженный момент. То же самое мы наблюдаем сейчас и в социальных сетях. На Фейсбуке и в Инстаграм создаются специальные чаты, участники которых поддерживают друг друга комментариями и лайками.

Современный философ Славой Жижек идет еще дальше в изучении смеха за кадром: «Когда я вечером прихожу домой, слишком вымотанный для занятий чем-нибудь осмысленным, я просто могу врубить телевизор и посмотреть серию “Улыбок”, “Друзей” или иного сериала; даже если я не смеюсь, а просто тупо гляжу в экран, устав после тяжелого рабочего дня, тем не менее я чувствую себя после этой передачи свежее. Телеэкран буквально смеется вместо меня или на моем месте. Тем не менее, пока не привык к “смеху за кадром”, испытываешь краткий период неудобства; первая реакция на это подобна шоку, поскольку не так-то просто принять то, что неизвестный механизм “смеется вместо меня”. В этом явлении есть что-то неустранимо непристойное. Однако со временем к нему привыкаешь, и оно воспринимается вполне “естественно”. И вот что так беспокоит в “закадровом смехе”: мое самое интимное чувство может быть радикально экстернализовано, я могу буквально “плакать и смеяться посредством другого”».

То есть мы настолько загружены, а после обессилены, что и на смех ни времени, ни желания не остается. Не беда – за нас это сделают другие. Пусть нас не смущает, что режиссеры называют сей прием «консервированный смех», эдакая тушенка. И вроде бы ничего такого, но у нас со временем может атрофироваться возможность получить опыт собственного осмысления увиденного и последующего наслаждения. Ведь с помощью закадрового смеха юмор оценивают за нас, выражают эмоции вместо нас, причем записанные несуществующие (преобразованные звукорежиссером) голоса. Так что «машина смеха» набирает скорость. Будьте внимательны и не отдавайте свои чувства во внешнее управление!

Говорящее немое кино

«Это будет зеркало во всю пятисаженную стену, но зеркало, в котором будете отражаться не вы… Чудесный Кинемо!.. Не имеющий языка, одинаково понятный дикарям Петербурга и дикарям Калькутты, – он воистину становится гением интернационального общения, сближает концы Земли и края душ, включает в единый ток вздрагивающее человечество… Великий Кинемо!.. – все он одолеет, все победит, все даст. Только одного он не даст – слова, и тут конец его власти, предел его могуществу. Бедный, великий Кинемо-Шекспир! – ему суждено начать собой новый великий род Танталов!» Это цитата из знаменитого «Письма о театре» Леонида Андреева 1912 года.

Да-да, вы не ослышались. Знаменитое выражение «Великий немой» (о кинематографе дозвуковой эпохи) изначально блистало словом «кинемо». А слово «кино» пока стоит в сторонке, а электротеатры лишь изредка именуют кинотеатрами. Слово «фильм» тоже пока не в ходу, в отличие от «фильма» (женского рода): «Русская Фильмъ д’Аръ “Княжна Тараканова” – новинка 1910 года. От французского la film d’art, буквально: “лента искусства”».

В те времена «немой театр» (кинематограф) противостоял «говорящему театру», театру драматическому. Критик В. Ермилов иронизировал над актерской оппозицией кинематографу:

«– Театр и Кинемо – враги.

– Актер! Не продавай себя врагу – Немому за чечевичную похлебку! (…)

Актер должен служить театру, – только театру, не “Великому Немому”, как величают Кинемо, а “Великому Говорящему”, великому искусству!».

Когда на экраны пришел звук, режиссеры, честно говоря, выдохнули. За ним стало легче скрывать изобразительную несостоятельность. А Кеннет Энгер в своей книге и вовсе приводит длинные списки попавших в психиатрические лечебницы актеров, которые из-за косноязычия или акцента больше не могли получать роли.

В те времена распространялись листовки с подобным текстом.

Против звукового кино! Публика, внимание!

Звуковое кино – это китч! Кто любит искусство и настоящий артистизм – тот не признает такого кино.

Звуковое кино – это однобокость! 100 % кино = 100 % упрощение.

Звуковое кино – это экономическая и духовная смерть! Их аппаратура скрипит, кряхтит, трудна для восприятия на слух, а также донельзя усложняет жизнь нашим любимым музыкантам и артистам.

Звуковое кино – это плохо законсервированный театр по слишком высокой цене.

Поэтому:

Требуйте немые фильмы в сопровождении живых музыкантов и представлений на сцене! Откажитесь от звукового кино! Посещайте варьете!

Давайте сразу разрушим миф: немое кино вовсе не было немым, оно было необыкновенно говорящим, в нем звучала музыка, а актеры потрясающе работали телесно: для этого им служили мимика, жесты. «Говорящие фильмы? – воскликнул Чаплин. – Я вам уже говорил, что их ненавижу! Они портят самое древнее искусство в мире – искусство пантомимы. Они разрушают великую красоту молчания».

Со времен немого кино кое-что осталось прежним: в первую очередь кино показывает, а затем уже говорит. Кино без звука возможно, а вот без картинки – нет. Кино – это не радиоспектакль. Это значит, что массу информации мы получаем именно через изображение. Не чудо ли, но в 2011 году «Оскар» получила немая лента «Артист».

Помню свое смятение, а после восторг, когда на семинаре по истории кино нам, студентам, поставили немой черно-белый фильм. И первая мысль: «Надо было не приходить». А еще и деревянные стулья с низкой спинкой… Но потом лента буквально заворожила меня. Это был фильм «Кабинет доктора Калига́ри» 1920 года. И до сих пор это один из самых ярких фильмов в моей памяти!

Это настоящий остросюжетный немой фильм! Он положил начало немецкому киноэкспрессионизму. Мы помним, что первый этап фильмотерапии – это ощутить свои мысли и чувства в связи с увиденным. Какими бы они ни были.

А дальше можно начать смаковать. Например, разузнать, что это за исторический период – 1920 год. И сразу вспомним поражение Германии в Первой мировой войне. А сумасшедший дом в кадре тогда, может, тоже не случаен? Это ли не метафора безумия власти, которая ввергает подчиненный ей «спящий» народ в страшные бедствия? Кстати, наш с вами современник Тим Бертон признал, что этот фильм оказал на него и его творчество огромное влияние.

Немое кино, возможно, гораздо более звучное, нежели современные фильмы! Для него было характерно огромное разнообразие акустического сопровождения, вплоть до симфонических оркестров в шикарных кинозалах и кинооргана. Да, звук и язык – вовсе не одно и то же. Именно поэтому полностью лишенный звука один из первых фильмов братьев Люмьер сумел настолько ярко донести информацию, что вызвал настоящую панику в кинотеатре. Говорят, люди начали в ужасе разбегаться от кинопоезда!

Фильм произвел настолько мощное впечатление, что операторы устроили настоящий флешмоб, то есть на вокзалах нескольких стран они создали свои версии этого же сюжета. И это в 1896 году!

Немое кино лишено многочисленных спецэффектов. Нас не закрутит ураганом сюжета, когда получается очнуться лишь на титрах. Для современного человека первый немой фильм может быть испытанием, которое затем перерастет в навык, а после – в несравненное удовольствие. Попробуйте посмотреть немое кино! Фантазируйте, дайте ход чувствам, говорите то, что первым приходит в голову. Пусть это будет нелогично, пусть отличается от того, что пишут в комментариях! В повседневной жизни голова перевешивает. И мы все больше походим на эдаких гуманоидов. Помните, как их изображают? Маленькое хилое тельце и большущая голова с кучей мозгов, видимо. Только вот мозгу нужны кислород, творчество, движение. Именно такой простор для фантазии могут дать нам немые фильмы!