Взгляд со стороны

Юнг не только погружался в древние книги, дающие представление об алхимии и истории западной цивилизации. Его интересовала и специфика восточной цивилизации.

В начале 1920 года он имел возможность отправиться в Тунис и совершил путешествие по Северной Африке. Внимание Юнга привлекли не столько достопримечательности зодчества, сколько нравы и обычаи восточного человека.

Не зная арабского языка, он внимательно наблюдал за людьми, подмечая малейшие нюансы их поведения, отражающего расовые и исторические традиции. Кроме того, ему представилась возможность взглянуть на европейцев со стороны, то есть посмотреть на них глазами коренных жителей Востока.

«Я часами сидел в арабском кафе, прислушиваясь к беседам, в которых не понимал ни слова. Но я изучал мимику, способ выражения эмоций; и я заметил легкое изменение в жестикуляции арабов, когда они говорили с европейцами, так я учился смотреть на белого человека сквозь призму иной культурной традиции».

Путешествуя по Сахаре, Юнг ощутил себя внезапно возвратившимся на много столетий назад. Он оказался как бы в мире статического бытия, той бесконечной длительности, где время замедляется и нет никакой суеты, столь свойственной западному человеку.

Вместе с тем для Юнга стало очевидно, что восточный человек руководствуется страстями и инстинктами. Если действия европейца более целенаправлены, то жизнь на Востоке более интенсивна. Европеец живет во времени, выигрывая в скорости, но теряя длительность. Восточный человек живет своими эмоциями и опирается на исторические уровни бессознательного.

Юнг не просто путешествовал по Африке, как это обычно делают туристы, стремящиеся насладиться экзотикой ранее незнакомых стран и запечатлеть в своей памяти их достопримечательности. Знакомясь с новым для него миром безвременья, он подмечал те человеческие проявления, которые свидетельствовали о возможности сохранения целостности, утраченной людьми западной цивилизации. При этом Юнг соотносил увиденное им с тем, что творилось в его душе, когда он разбирался со своим собственным бессознательным.

«Я путешествовал по Африке, стремясь найти то, что в некотором смысле находится по ту сторону европейского сознания, подсознательно я хотел найти ту часть своей индивидуальности, которая ретушировалась под влиянием и под давлением европейского образа жизни. Она, эта часть, бессознательно противится моим попыткам подавить ее. В соответствии со своей природой она стремится погрузить меня в бессознательное (утянуть под воду) и тем самым погубить меня, но благодаря своему знанию, я могу ее осознать и обозначить, могу найти взаимоприемлемый modus vivendi».

Восприятие самого себя отчужденными глазами дало возможность Юнгу поразмышлять о своей Тени и Самости. Однако ощущаемая им некая дистанция между собой, как европейцем, и восточными людьми оказалась для него в то время камнем преткновения на пути преодоления внутренних трений. Он не был готов еще к тому, чтобы его бессознательное приняло чуждый порядок вещей.

Сумасшедшие белые люди

Юнг неоднократно был в Америке. Впервые он побывал на американском континенте в 1909 году, когда был приглашен вместе с Фрейдом для чтения лекций в Кларкский университет (штат Массачусетс). В 1912 году он вновь посетил США, где познакомился с дочерью Джона Рокфеллера, ставшей его пациенткой.

Эти поездки Юнга в США характеризовались тем, что он, по его собственному выражению, был стеснен и замкнут в рамках культурного сознания белого человека. Поэтому, когда несколько лет спустя он оказался вновь в Америке, ему захотелось окунуться в иную культурную традицию. С этой целью он поехал в Нью-Мехико, чтобы иметь возможность общения с индейцами пуэбло.

Юнгу удалось пообщаться с вождем племени Тао, которого звали «Горное озеро». Их беседа происходила на крыше самого большого в том месте, пятиэтажного здания, откуда можно было наблюдать за другими индейцами, одетыми в шерстяные одеяла и созерцающими солнце.

Вождь племени Тао смотрел на восходящее все выше и выше солнце. Потом он стал говорить о том, что белые люди кажутся жестокими: у них тонкие губы и острые носы, их лица в глубоких морщинах, а глаза постоянно что-то ищут. Белые люди всегда чего-то хотят, всегда беспокойны и нетерпеливы. Индейцы не могут понять, чего же они хотят, и думают, что белые люди просто сумасшедшие.

Юнг спросил вождя, почему он полагает, что все белые люди сумасшедшие. Ответ был таков: белые люди сумасшедшие потому, что говорят, будто думают головой. Юнг с недоумением сказал, что это так и есть, поскольку все действительно думают головой. Для подтверждения этой тривиальной мысли он даже спросил вождя, а чем же думает тот. Вождь спокойно сказал Юнгу, что мысли рождаются в сердце, и показал на свое сердце рукой.

«Я погрузился в глубокое раздумье. Первый раз в моей жизни (так мне казалось) мне нарисовали истинный портрет белого человека. У меня было такое чувство, будто до этого я не видел ничего, кроме раскрашенных сентиментальных картинок. Этот индеец нашел самое уязвимое место, он увидел нечто, чего не видим мы. Я чувствовал, как что-то, чего я не знал в себе раньше, что-то, лишенное очертаний, поднимается во мне. И из этого тумана один за другим отделяются образы».

Из общения с вождем племени Тао и с другими индейцами Юнг вынес представление о том, насколько их первобытная наивность мудрее знаний западного человека, уводящих его от мифологического мировосприятия в лоно европейского рационализма.