Имена детей

16 октября 1887 году в семье Фрейдов родилась их первая дочь. Девочку назвали Матильдой, в честь супруги Йосифа Брейера, которая благоволила и к молодому доктору и была крестной матерью его первого ребенка.

Матильда Брейер помогала Фрейду оборудовать его первый медицинский кабинет и лично прикрепила на входную дверь дома и на ворота дощечки, на которых золотыми буквами было написано имя Зигмунда Фрейда и часы его приема.

Будучи в подростковом возрасте, первая дочь Фрейда нередко сопровождала отца во время прогулок по Вене. Однажды, когда Матильда гуляла с отцом, одна из ее подружек сделала ей замечание, сказав, что девушка не должна находиться справа от мужчины. Матильда гордо вскинула голову и ответила, что это не относится к ее отцу, с которым она чувствует себя всегда настоящей леди.

Фрейд рассчитывал, что Матильда выйдет замуж за венгерского психоаналитика Шандора Ференци, к которому он был весьма расположен и к которому благоволила вся его семья. Тем не менее его дочь вышла замуж за Холличера, не принадлежащего к психоаналитическому кругу.

Первая дочь Фрейда скончалась 20 февраля 1978 года в Лондоне на девяносто первом году жизни.

Родившийся в декабре 1889 года сын Жан Мартин был назван в честь французского психотерапевта Шарко, у которого Фрейд проходил стажировку в Сальпетриере и который произвел на него неизгладимое впечатление.

Фрейд был покорен величием Шарко, его манерой общения с пациентами и учениками. Оценивая его значение как врача и лектора, он писал:

«Как преподаватель Шарко был просто великолепен: каждая из его лекций по своей композиции и конструкции представляла собой маленький шедевр; они были совершенны по стилю, каждая фраза производила глубокое впечатление на слушателей и вызывала отклик в уме каждого из них; лекции Шарко давали пищу мысли на весь последующий день».

С согласия Шарко Фрейд перевел на немецкий язык его лекции («Новые лекции о болезнях нервной системы, в частности об истерии»). В качестве благодарности французский мэтр подарил молодому венскому врачу собрание своих работ в кожаных переплетах.

Перед отъездом из Парижа Шарко подарил Фрейду фотографию с автографом. Последний привез с собой в Вену литографию, на которой был изображен Шарко, демонстрирующий перед своими ассистентами и студентами случай работы с пациенткой, находящейся в бессознательном состоянии. Эту литографию Фрейд повесил в своем кабинете. Она была дорога ему и, судя по воспоминаниям его старшей дочери, вызывала у него счастливые воспоминания.

Сын Мартин во время Первой мировой войны сражался в Галиции и России. В 1919 году он женился на дочери адвоката и стал банкиром. К концу жизни отца он взял на себя заботы о его финансах.

Сын Оливер, родившийся в феврале 1891 года, был назван в честь Оливера Кромвеля, который был для Фрейда кумиром. Во время Первой мировой войны Оливер занимался инженерной работой, сооружая тоннели и бараки. Он получил диплом инженера, был дважды женат.

Сын Эрнст, появившийся на свет в апреле 1892 года, назван в честь Брюкке. В годы Первой мировой войны был призван в армию и сражался против Италии. Он стал архитектором, и по его проекту было построено здание берлинской клиники, ставшей первым центром подготовки психоаналитиков. Эрнст женился в 1920 году на девушке из Берлина. У него было двое сыновей, один из них, Люциан, стал художником, другой Клеменс – писателем и членом английского парламента.

Пятый ребенок Фрейда родился 12 апреля 1893 года. Это была дочь, которую назвали Софией в честь племянницы преподавателя гимназии, учителя древнееврейского языка Самуэля Хаммершлага, который помогал Фрейду выходить из материальных затруднений в студенческие годы. Фрейд присутствовал на свадьбе Софии Шваб с Иосифом Панесом. В свою очередь племянница Хаммершлага стала крестной матерью его дочери.

София, или, как ее звали в семье родители, «воскресное дитя», была жизнерадостной, здоровой, красивой и счастливой. Она обручилась с Максом Хальберштадтом, не спрашивая разрешения своих родителей, вышла за него замуж и родила двоих детей. Однако в январе 1920 года София заболела гриппом и через несколько дней умерла в Гамбурге от воспаления легких в возрасте двадцати шести лет.

После смерти Софии Фрейд прикрепил к цепочке своих часов медальон с фотографией своей любимой дочери и всегда носил его с собой.

Когда София скончалась, одному из ее сыновей, Хайнцу Рудольфу, было чуть больше года. Впоследствии внук Фрейда стал жить в Вене у первой дочери Матильды, которая не имела детей.

Фрейд очень любил своего внука, который был смышленым, но хрупким мальчиком. Хайнц заболел туберкулезом и умер в 1923 году в возрасте четырех с половиной лет. Смерть любимого внука была для Фрейда более сильным ударом, чем его собственная болезнь раком. Говорят, что это был единственный случай, когда его видели плачущим.

Последним, шестым ребенком Фрейда была девочка, которая родилась 3 декабря 1895 года. Ее нарекли Анной в честь дочери Хаммершлага Анны Хаммершлаг-Лихтгейм, являвшейся одной из пациенток основателя психоанализа и ставшей крестной матерью его младшей дочери.

Анна получила педагогическое образование, прошла личный анализ у своего отца и стала единственным ребенком в семье Фрейда, продолжившим дело основателя психоанализа. Она была одной из первых, кто занялся теорией и практикой детского психоанализа.

Не настоящий врач

В юношеские годы Фрейд мечтал о военной или политической карьере. Его кумирами были наполеоновский маршал Массена и английский деятель Оливер Кромвель. Однажды, когда Фрейд находился со своими родителями в ресторане, подрабатывающий импровизациями человек посвятил ему стихотворение, в котором звучало пророчество, что он станет министром. Под впечатлением данного пророчества Фрейд хотел поступить на юридический факультет. Однако после окончания гимназии он сделал выбор в пользу медицины, хотя, как признавался много лет спустя, не испытывал особого пристрастия к ней.

Обучаясь на медицинском факультете Венского университета, Фрейд обнаружил склонность к научным исследованиям. Не чувствуя интереса к какой-либо врачебной деятельности, он все же вынужден был в силу стесненных материальных условий жизни заняться частной практикой. И хотя со временем Фрейд стал основателем психоанализа и приобрел всемирную известность, тем не менее работа с пациентами тяготила его.

Фрейд неоднократно сетовал на вынужденную необходимость работы врачом и высказывал желание бросить медицинскую практику, чтобы посвятить себя осмыслению философских проблем и изучению загадок человеческого бытия.

Позднее Фрейд открыто признавался в том, что после более чем сорока лет врачебной деятельности он никогда не был настоящим врачом. Вместе с тем он добросовестно выполнял свои обязанности лечащего врача. По этому поводу Фрейд писал:

«Мне кажется, что отсутствие у меня истинного призвания к врачебной деятельности вряд ли нанесло большой ущерб моим пациентам. Ибо больному мало проку от того, если терапевтический интерес врача имеет ярко выраженную эмоциональную окраску. Для него лучше всего, когда врач выполняет свою работу холодно и, насколько, корректно».

По собственному выражению Фрейда, он «тайно лелеял надежду» достичь окольным путем медицины ту первоначальную цель, связанную с философским постижением человеческого бытия, которую поставил перед собой еще в ту пору, когда не знал, зачем живет в этом мире. Не случайно в его идейном наследии значительное место занимают работы, посвященные не столько клиническим вопросам, сколько культурным и историческим проблемам.

Не имея призвания врача, Фрейд охарактеризовал себя однажды следующим образом:

«По темпераменту я всего лишь конкистадор – авантюрист со всем любопытством, отвагой и целеустремленностью, характеризующими таких людей».