Антигона

Младшая дочь основателя психоанализа Анна возложила на себя функции сиделки, секретаря, спутника, помощника в работе, защитника от вторжения в личную жизнь Фрейда других людей. Она была столь преданна ему, что он называл ее Антигоной – именем одной из дочерей Эдипа, которая постоянно находилась со своим отцом после того, как он ослепил себя.

С начала своей болезни, когда у Фрейда был обнаружен рак, он заключил со своей дочерью договор, по которому она не должна была проявлять какого-либо сочувствия в самых тяжелых ситуациях и без каких-либо излишних эмоций могла бы выполнять все то, что делал бы в таких случаях профессиональный врач.

Но до 1923 года Анна не только жила вместе с отцом, но и, в отличие от других детей Фрейда, стремилась приобщиться к его детищу – психоанализу. Отец поощрял ее интерес к психоаналитическим идеям. Он позволил ей посещать курс лекций по введению в психоанализ, который он читал в зимний семестр 1915/16 годов в Венском университете.

Анна прошла личный анализ у своего отца сперва в период с 1918 по 1921 год, а затем и повторный, который начался в 1924 году. Она стала известным детским психоаналитиком и продолжателем дела своего отца.

Фрейд был горд за свою дочь, которая на его 80-летие преподнесла ему замечательный подарок в виде публикации книги «Я и механизмы защиты». Он не только гордился ею, но и нуждался в постоянном присутствии своей Антигоны. Причем подобная привязанность Фрейда к младшей дочери наблюдалась не только после ракового заболевания, когда она стала неизменной сиделкой при нем, но и раньше.

Стоило Анне только куда-нибудь уехать из Вены, чтобы навестить родственников в Гамбурге или Берлине, как Фрейд начинал скучать по ней. Без младшей дочери он чувствовал себя одиноким. В ее отсутствие Фрейд испытывал такие же неудобства, как если бы ему пришлось отказаться от самой любимой привычки. По его собственному выражению, без Анны ему также одиноко и неуютно, как если бы ему пришлось бросить курить.

Анна не вышла замуж и у нее не было своих детей. В юном возрасте у нее находились поклонники, которые, особенно некоторые психоаналитики, могли бы жениться на дочери Фрейда. Но ее отец не позволял ей принимать самостоятельные решения в этом вопросе и не поощрял ухаживания психоаналитиков за дочерью.

В 1914 году, когда Анне было восемнадцать лет, она с согласия отца совершила самостоятельное путешествие в Англию. По прибытии в эту страну ее встретил с букетом цветов один из сподвижников Фрейда Эрнст Джонс, который был на шестнадцать лет старше ее и, судя по всему, не прочь был породниться с основателем психоанализа. Но Фрейд в одном письме сообщил Анне, что ей не будет дана свобода выбора, как другим ее сестрам, а в другом письме Джонсу предупредил его, что Анна не претендует на то, чтобы к ней относились как к женщине.

У Анны были и другие претенденты на ее руку, но, подобно Антигоне, она осталась верной своему отцу до конца как его, так и своей жизни. Компенсацией неудовлетворенного чувства собственного материнства стало общение с детьми Дороти Берлингем и Евы Розенфельд. В 1920-х годах эти две женщины и их дети стали почти что частью семьи Фрейда.

Позднее, после смерти Фрейда, Анна отдавала все свои силы не только продолжению дела своего отца, но и организации приюта для детей, оставшихся без родителей во время Второй мировой войны.

Преданные женщины

Помимо жены Марты, свояченицы Минны и дочери Анны в жизни Фрейда имелись еще две преданные ему женщины.

Одной из них была Лу Андреас-Саломе, которая познакомилась с Фрейдом в 1911 году, когда уже перешла пятидесятилетний рубеж своей жизни.

В 1912–1913 годах она прошла у него личный анализ и стала одной из его лучших друзей, с которой он вел переписку на протяжении четверти века, вплоть до ее смерти.

Леля Саломе родилась в Петербурге в 1861 году в семье прибалтийского немца, генерала русской службы. После смерти отца, в двадцатилетнем возрасте, она вместе с матерью уехала в Европу. В полученном ею паспорте стояло имя Лу.

В 1882 году Лу познакомилась с немецким философом Фридрихом Ницше, но отвергла его предложения о браке. Позднее она издала в России первые статьи о Ницше, а также книгу о нем и его творчестве.

В 1886 году Лу вышла замуж за Фреда Андреаса, специалиста по религиям Востока. Это был своеобразный брак, который по настоянию новобрачной не сопровождался сексуальной близостью.

В 1897 году Лу Андреас-Саломе познакомилась с австрийским поэтом Райнером Мария Рильке, который был на четырнадцать лет моложе ее. Между ними завязался роман. Она дважды сопровождала Рильке в Россию, где они встречались с Львом Толстым.

В 1910 году Лу Андреас-Саломе встретилась с философом Мартином Бубером. Под его влиянием она написала работу «Эротическое», в которой утверждала, что половой акт для мужчины – это момент удовлетворения, в то время как для женщины – вершина ее человеческой сущности.

В сентябре следующего года Лу Андреас-Саломе вместе со шведским психоаналитиком Полом Бьером посетила Международный психоаналитический конгресс в Веймаре, где впервые встретилась с Фрейдом.

После прохождения анализа у Фрейда и приобщения к психоанализу Лу Андреас-Саломе работала психоаналитиком в небольшом немецком университетском городке Гёттингене. У нее был роман с молодым, на восемнадцать лет моложе ее психоаналитиком Виктором Тауском, одним из учеников Фрейда, который в 1919 году свел счеты с жизнью, одновременно повесившись и застрелившись.

Фрейд восхищался яркой личностью Лу Андреас-Саломе и ее оптимизмом. Во время чтения лекций он имел привычку выбирать в аудитории кого-то, к кому адресовал свои высказывания. Когда Лу Андреас-Саломе пропустила одну его лекцию, то Фрейд написал ей по этому поводу:

«Я как зачарованный смотрел на пустой стул, где должны были сидеть вы».

В свою очередь Лу Андреас-Саломе была не только очарована основателем психоанализа, но и в процессе их дальнейшей дружбы старалась поддержать Фрейда своим оптимизмом.

Эта необычная женщина и Фрейд просиживали в его доме по воскресеньям часами. Он не только провожал ее до отеля, в котором она жила во время пребывания в Вене, но и дарил цветы. Однажды она ушла от Фрейда с букетом розовых тюльпанов и охапкой сирени.

Фрейд и Лу Андреас-Саломе вели переписку на протяжении двадцати четырех лет. Основатель психоанализа крайне нежно относился к ней, причем, как однажды он заметил, «без какой-либо примеси сексуального притяжения».

По прошествии нескольких лет дружбы с Лу Андреас-Саломе Фрейд с удовлетворением отмечал, что ничего не изменилось в их подходах к психоаналитической теории и терапии:

«Я начинаю мелодию, обычно очень простую, Вы добавляете к ней более высокие октавы; я отделяю одну вещь от другой, Вы соединяете в высшее единство то, что было разделено; я молчаливо принимаю за данность пределы нашего понимания, Вы обращаете на них наше внимание. В целом мы понимаем друг друга и придерживаемся одного мнения. Только я пытаюсь исключить все мнения, кроме одного, а Вы стремитесь включить все мнения, взяв их вместе».

Известна история, связанная со стихотворением, которое Лу Андреас-Саломе преподнесла Фрейду во время одного психоаналитического сеанса. Основатель психоанализа решил, что это произведение Ницше и высмеял высказывание о том, что жизнь надо принимать, даже если она состоит из одних страданий. При этом он заметил, что ему хватило бы хронического насморка, чтобы поставить под сомнение ценность всякого жизненного похождения.

Двадцать лет спустя Лу Андреас-Саломе посетила Фрейда в Берлине, когда тот ожидал очередную операцию. У нее был рак груди и она знала, что такое страдание. Фрейд вспомнил про то стихотворение, они без слов поняли друг друга и обнялись.

В библиотеке Фрейда висели фотографии тех близких ему людей, дружбой с которыми он особенно дорожил. Наряду с фотографией французской певицы Иветты Жильбер, сопровожденной надписью «Ученому от художника», висела также фотография Лу Андреас-Саломе.

В 1934 году Лу Андреас-Саломе опубликовала книгу «Благодарность Фрейду», который высоко оценил работу. Правда, он пытался уговорить ее, чтобы она изменила название на «Благодарность психоанализу», однако она поступила по-своему, отдав должное именно Фрейду, а не психоанализу вообще.

Лу Андреас-Саломе умерла в Гёттингене в феврале 1937 года в возрасте почти семидесяти шести лет. Посвятив ее памяти прощальные строки, Фрейд писал:

«Последние 25 лет жизни этой удивительной женщины принадлежали психоанализу, в который она внесла вклад своими ценными научными работами и который она использовала и на практике. Вряд ли я покажусь чрезмерным, если признаю, что все мы восприняли за честь ее вступление в ряды наших сотрудников и соратников и одновременно в качестве новой поруки истинного содержания аналитического учения».

Другой не менее преданной Фрейду женщиной была греческая принцесса Мария Бонапарт (1882–1962), которая приехала к нему на анализ в сентябре 1925 года.

Мария Бонапарт, которой в то время было сорок три года, сразу же призналась Фрейду в любви. Но шестидесятидевятилетний психоаналитик предупредил ее, чтобы в виду его почтенного возраста она не слишком привязывалась к нему. В то же время он признался, что это счастье услышать признание в любви в таком возрасте.

Анализ Марии Бонапарт осуществлялся Фрейдом в течение нескольких лет в период с 1925 по 1929 и с 1934 по 1937 годы. Однако это были краткосрочные периоды анализа во время визитов принцессы в Вену.

Как и в случае с Лу Андреас Саломе, между Фрейдом и Марией Бонапарт установились дружеские отношения. Она дарила ему любимые сигары и антикварные вещи, выкупила его исторические письма к Флиссу, порекомендовала ему своего личного врача Макса Шура, оказала неоценимое содействие в осуществлении эмиграции Фрейда и его семьи из Австрии в Англию.

В 1929 году, когда издательство психоаналитической литературы переживало очередной финансовый кризис, Мария Бонапарт предложила свою помощь, чтобы спасти издательство от банкротства. Фрейд был благодарен ей за это.

В 1933 году Мария Бонапарт опубликовала книгу «Эдгар По. Психоаналитический очерк». В предисловии к этой книге, написанном Фрейдом, отмечалось:

«В этой книге мой друг и ученица Мария Бонапрат пролила свет психоанализа на жизнь и творчество великого болезненного художника. Благодаря ее толкованию теперь понятно, насколько характер его произведений обусловлен его человеческим своеобразием, а также становится ясным, что само это своеобразие было конденсатом сильных эмоциональных привязанностей и мучительных переживаний его ранней юности».

Мария Бонапарт опубликовала также книгу «Топси», посвященную своей собачке. В 1936 году рукопись этой книги была послана Фрейду, который охарактеризовал ее как правдивую и искреннюю:

«Конечно, это не аналитическая работа; но в ней царит дух аналитического поиска правды и знания. В ней действительно даются реальные обоснования тому замечательному факту, что можно любить некое животное, как Топси (или как моя Джо-Фи), столь глубоко».

Анна Фрейд взялась за перевод книги Марии Бонапарт с французского на немецкий язык. Фрейд подключился к этой работе, которая была завершена в 1938 году, незадолго до эмиграции в Англию.

Именно Мария Бонапарт приложила максимум усилий для того, чтобы Фрейд и его семья могли выехать из оккупированной нацистами Австрии.

Перед тем как покинуть Вену, Фрейд должен был заплатить налог со своего имущества. Но так как все его банковские счета были конфискованы, то Мария Бонапарт заплатила этот налог, который составил четыре тысячи восемьсот двадцать четыре доллара.

Она же помогла Фрейду переправить из Австрии сохраненные им золотые монеты, которые предусмотрительно были отложены им на будущее. По ее просьбе эти деньги были пересланы греческим посольством в Вене королю Греции, который переслал их затем греческому посольству в Лондоне.

Фрейд ехал в Англию через Францию. В Париже Мария Бонапарт встретила основателя психоанализа, и они провели двенадцать часов в ее доме, прежде чем он отправился в Лондон.

Позднее, в конце 1938 года, Мария Бонапарт пыталась вывезти четырех сестер Фрейда из Австрии во Францию. Но ей не удалось получить разрешение на это у французских властей. Несколько лет спустя сестры Фрейда (Роза, Дольфи, Мария и Паула) погибли от рук нацистов в концентрационных лагерях.

В Англии Мария Бонапарт несколько раз навещала Фрейда. В частности, она приезжала к нему на его последний день рождения в 1939 году и оставалась с ним в течение трех дней.

Мария Бонапарт пережила Фрейда более чем на двадцать лет. Он предсказывал ей долгую жизнь и в связи с этим в августе 1937 года писал:

«Бессмертие для писателя означает, очевидно, оставаться любимым многими безымянными читателями. Теперь я уверен, что не буду оплакивать Вашу смерть, поскольку Вы надолго переживете меня. И я надеюсь, что Вы быстро утешитесь по поводу моей смерти и сохраните меня в своих дружеских воспоминаниях, в том единственном виде бессмертия, который я признаю».

В 1952 году из-под пера Марии Бонапарт вышла книга «Психоанализ и антропология». Известно также, что она финансировала экспедицию Гезы Рохейм по психоаналитическому и антропологическому изучению племен аборигенов Центральной Австралии, Новой Гвинеи.

Лу Андреас-Саломе и Мария Бонапарт были лучшими друзьями Фрейда. Благодаря сохранившейся и опубликованной переписке с ними до современников дошла та информация, которая может служить дополнительным, но важным штрихом к портрету Фрейда как человека.

Фрейд по-своему любил этих двух женщин, которые были его преданными друзьями. Обе они удостоились особой чести. Он подарил им геммы как отличительный знак принадлежности к особо приближенным к нему психоаналитикам. Эти геммы, или небольшие старинные печати, помещались в кольца, как правило золотые, которые с почтением носились их владельцами. У самого Фрейда было такое кольцо с головой Юпитера.

Такой чести были удостоены из мужчин лишь члены Тайного комитета, а из женщин – только его дочь Анна и, если верить Эрнсту Джонсу, его гражданская жена Лоу Канн, которая прошла анализ у Фрейда в 1913 году и которая, по его собственному выражению, вызывала у него «очень теплое чувство с полным отсутствием сексуальности».