«Парижская революция» барона Османна
Bремя правление Наполеона III было отмечено и такой важной вехой, как кардинальное изменение Парижа под руководством барона Жоржа-Эжена Османна, который «планомерно перестраивал Париж, создавая в столице широкие, величественные бульвары. Это стоило дорого, но результат был великолепный».
Барона Османна французы по праву называют «градостроителем Парижа». И действительно, именно этот талантливый, но не совсем чистый на руку администратор и политик, будучи при Hаполеоне III префектом департамента Сены (другими словами, мэром Парижа), безжалостно перекроил французскую столицу на свой лад и сделал Париж тем самым блестящим городом, каковым он сегодня известен во всем мире. Сломав кварталы трущоб, воспетых Эженом Сю в «Парижских тайнах» и Виктором Гюго в «Отверженных», барон Османн застроил город крепкими каменными домами.
Этот незаурядный человек родился в 1809 году в Париже в протестантской семье немецкого происхождения военного интенданта Наполеона I Николя Османна и Каролины Дензель. Родился он в квартале Божон в доме, который он потом сам же без малейших сожалений и уничтожил.
Учился Османн-младший сначала в коллеже Генриха IV, потом в лицее Кондорсэ в Париже, потом изучал право, одновременно совершенствуя свое мастерство в Парижской консерватории. Административная карьера привела его на пост супрефекта Нерака, потом префекта департамента Вар, а в 1850 году – депатрамента Йонна. В 1853 году Османн уже был главой префектуры престижного департамена Сены.
А за полгода до этого к власти во Франции пришел Наполеон III, и он решил начать кардинальное обновление столицы. Опереться в этом он решил на Османна, которого императору представил лично министр внутренних дел Виктор де Персиньи.
Как видим, работы по грандиозной реконструкции столицы оказались поручены парижанину по рождению, но отнюдь не парижанину по духу, который думал только об экономическом развитии города и не испытывал никакой ностальгии по «старому доброму Парижу».
Недоброжелатели говорят, что выбор императора пал на барона Османна лишь потому, что тот одним из первых закричал: «Да здравствует император!»
Как бы то ни было, Османн, прокладывая новые бульвары, начал безжалостно сносить дома, церкви, исторические памятники, целые улицы и кварталы. По оценкам, он снес около 27 000 различных построек.
Заметим, что к середине XIX века Париж выглядел примерно так же, как в самый расцвет Средневековья, и главной идеей нового префекта стало улучшение циркуляции в городе воздуха, людей и потоков всевозможного транспорта. Немаловажны были и соображения гигиены, ибо множество узких улочек способствовало возникновениям в городе опасных эпидемий. Ну и конечно же, не следует забывать и про составляющую общественной безопасности: революции 1830 и 1848 гг. наглядно показали, что узкие улочки очень легко перегораживать баррикадами, а это новоявленному императору и его столичному префекту было совсем не нужно.
Жорж Эжен Османн, префект департамента Сена, градостроитель при Наполеоне III.
Национальная библиотека Франции, Париж
Начал Османн с того, что существенно расширил городские магистрали, проложенные еще при Людовике XIV. Именно они и стали тем, что сейчас широко известно как «большие бульвары». Именно Османн придал современный вид знаменитым Елисейским полям. Он прорезал город магистралями и проложил бульвары на месте беспорядочных трущоб.
Основным периодом создания архитектурного облика Парижа следует считать вторую половину XIX века, прошедшую под покровительством Османна. Отныне Париж неделимый город: он был, хорошо это или плохо, «османнизирован».
Иван Комбо,французский историк
При этом, охваченный азартом переустройства, он снес несколько десятков церквей и уничтожил более полусотни старинных улочек, хранивших, как считали многие парижане, самобытность и очарование их города.
При Османне были расчищены парижские площади, в частности, площадь перед собором Парижской Богоматери, вокруг Триумфальной арки был сформирован ансамбль площади Звезды (ныне площадь Шарля де Голля).
Было построено множество зданий, ставших настоящим украшением столицы. Некоторые архитектурные памятники были перестроены, отреставрированы либо передвинуты. Все улицы осветили газовыми фонарями.
Помимо этого, Османн переоборудовал Булонский и Венсеннский леса, превратив их в общественные лесопарки. Было создано несколько новых парков и садов, в частности, парки Монсо и Бютт-Шомон. Последний, кстати, был создан Османном на развалинах старого гипсового рудника, и этот неровный рельеф местности стал идеальной основой для скалистого парка, в центре которого из искусственного озера вздымается 50-метровая гора, на вершине которой находится копия храма Сибиллы в Тиволи.
Все это позволило городу в прямом смысле «задышать». Наполеон III, еще не будучи императором, прожил десять лет в Лондоне, и влияние лондонских образцов в Париже совершенно очевидно. Главным отличием, связанным с идеями Османна, является то, что в Париже новые бульвары, хотя они и были сразу же усажены деревьями, стали, прежде всего, не сугубо прогулочными местами, а транспортными магистралями шириной до 70 м, а в случае бульвара Императрицы – 120 м. Кроме того, если в Лондоне в парках были закрыты все увеселительные заведения, то в Париже парки стали, прежде всего, местами развлечений; в Лондоне «жилые» площади были закрыты для коммерции, а в Париже они стали местами весьма оживленными, с множеством ресторанов и лавок по первому этажу.
Густав Кайботт. Парижская улица в дождливую погоду.
1877. Институт искусств, Чикаго
Ввел барон Османн и строгие нормы на высоту парижских зданий и их архитектурный стиль. Все было сделано очень рационально. В частности, при нем была возведена знаменитая Опера, или дворец Гарнье, по имени ее создателя, с прилегающей к ней площадью. При нем был разработан первый, правда, не реализованный, план постройки метро.
Благодаря барону Османну, к Парижу были присоединены соседние деревни Отёй, Пасси, Батиньоль, Берси, Вожирар и несколько других.
Позаботился барон Османн и об инженерной инфраструктуре города, который был разделен на 20 округов: Эженом Бельграном была создана система водопровода и система стока нечистот.
Этот талантливый инженер в 1850 году создал систему водоснабжения города Аваллона, и его успех побудил Османна сделать ему такое же предложение по французской столице. Через три месяца проект был готов. До того Париж получал лишь 90 000 куб. м воды в день, и она доставлялась отчасти из грязной Сены, отчасти из реки Урк, насыщенной сернокислой известью. Бельгран смог избежать этого, проведя в Париж воду из притоков Марны и Йонны.
Один водопровод (длиной в 131 км) проводил воду в резервуар, расположенный на высотах Менильмонтен (он давал Парижу 35 000 куб. м воды ежедневно); второй (длиной в 173 км) – в другой резервуар на Монсури (он дал в 1867 году более 130 000 куб. м воды), и эта вода была чистой и свежей. Притом она аккумулировалась на такой высоте, которой было вполне достаточно для подъема ее на самые высокие этажи. Вся эта гигантская работа стоила городу до 100 млн франков.
Второе замечательное предприятие, осуществленное Бельграном, – это был проект устройства в Париже сети канав и стоков для нечистот. За свои заслуги перед городом инженер в 1867 году был сделан главным инспектором путей сообщения и директором водоснабжения в Париже, а также получил крест Почетного легиона и был избран членом Академии наук. В 1878 году канализационная система Парижа уже имела протяженность около 600 км.
Все эта реконструкция стоила очень дорого, и Наполеону III пришлось дважды выдавать городу ссуды: 250 млн франков в 1865 году и 260 млн франков в 1869 году.
В целом, по оценкам специалистов, работы, затеянные бароном Османном, так или иначе затронули примерно 60 % французской столицы, а общая стоимость работ составила примерно 2 миллиарда 115 миллионов франков. Естественно, это вовлекло город в огромные долги и тут же отразилось на повышении налогов, что не могло радовать жителей города.
Конечно же, парижане роптали. Многие возмущались. Говорили, например, что Османн и «его шайка» подошли к городу, как к своему собственному дому: все там поломали, перестроили, передвинули. Говорили, что надо уважать традиции, что нельзя чертить по городу прямые линии, как по бумаге. Впрочем, точно так же они возмущались и при строительстве Эйфелевой башни, которая теперь является таким же символом Парижа, как собор Парижской Богоматери, Монмартр или остров Сите.
В укор Османну ставились не совсем демократические методы, которыми он вел свою борьбу с «наследием Средневековья», а также его достаточно сомнительные финансовые отчеты. В 1867 году депутат Эрнест Пикар даже делал депутатский запрос по поводу правомерности деятельности Османна, а парламент обсуждал вопрос о более жестком контроле за ходом и стоимостью работ. Но по прошествии ста с лишним лет (обычно так всегда и бывает) оказалось, что господин Османн не был так уж и неправ. Ведь и сегодня все восторгаются красотой Парижа, а то, что теперь считается истинно парижским стилем, создали архитекторы, скульпторы, художники, которых для реализации своих замыслов выбирал префект департамента Сены барон Османн.
Отметим, что Наполеон III до последней возможности поддерживал Османна. В 1857 году он сделал его сенатором, в 1862 году – кавалером ордена Почетного легиона, в 1867 году – членом Академии художеств.
Был ли барон Османн настоящим бароном? Этот факт подвергается сомнению. Во всяком случае, в своих «Мемуарах» Османн ссылается на декрет, подписанный еще «Великим корсиканцем», согласно которому все сенаторы автоматически становились баронами. Некоторые историки приводят и еще один довод: бароном был его дедушка по материнской линии Жорж-Фредерик Дензель, а у того не было других потомков мужского пола. При этом точно известно, что Османн решительно отказался от предложенного ему Наполеоном III герцогского титула.
Забегая вперед, низвергнута в 1870 скажем, что Вторая империя была году, и в том же году ушел с поста префекта департамента Сены барон Османн. После падения Империи, он, будучи ярым бонапартистом, уехал в деревню под Бордо, а потом четыре года занимал пост депутата от Корсики.
Умер барон Османн 11 января 1891 года, оставив после себя «Мемуары», бульвар своего имени и красивую могилу на знаменитом парижском кладбище Пэр-Лашез. Но самое главное, что он оставил после себя, – это современный Париж, который со своими широкими бульварами, звездоподобными площадями и расходящимися лучами-проспектами выглядит сейчас так гармонично, как будто таким он был всегда.
