Оригиналы

Шизоид нередко создает себе парадоксальную ситуацию: он стремится ограничить круг общения, но не может обеспечить неформальный контакт, необходимый в паре. Разрешить это противоречие можно, лишь поручив шизоиду делать свое дело в одиночку. Шизоида одинаково утомляют и болтливый гипертим, и чувствительные циклотим, лабильный и сенситив. Ему легче переносить замкнутого психастеника, а интеллектуальное общение с шизоидом, увлеченным той же идеей, доставляет ему высшее наслаждение, уступающее для него лишь общению с компьютером. Тяжеловесная аффективность параноидного и эпилептоида подавляют шизоида, зато обманчивый блеск истероида может его вполне устроить. Бездуховность неустойчивого, равно как и догматизм конформного не находят отклика в богатой, творческой натуре шизоида.

Клиенты обычно обращаются ко мне с жалобами на снижение трудоспособности, упадок сил. Это означает для них опасность ослабить контроль за своими аутистическими границами, которые я могу теперь прорвать, обнаружив брешь в линии самообороны. Я позволяю клиенту самому контролировать дистанцию, чтобы уменьшить его тревогу поглощения или растворения в консультанте. Поспешные интерпретации служат для клиента сигналом к бегству.

В работе с шизоидным клиентом я стараюсь соблюдать следующие правила.

• Не принуждать, не заманивать и не обманывать, чтобы помочь клиенту стать более открытым.

• Понимать субъективное значение поведения клиента и его психические процессы.

• Использовать мимику и жесты, а также речь, показывая, что аффект клиента существует и воспринимается консультантом как важный.

• Проявлять интерес к внутриличностному и межличностному миру клиента, эмпатически вовлекаться в его переживания и давать знать об этом через подстройку, расспрос и терпение.

• Не скрывать своего недовольства пассивным поведением клиента.

• Помогать клиенту быть таким же внимательным к своим чувствам и потребностям, как к потребностям других.

Я помогаю клиенту установить реалистические отношения с окружающим миром, развить чувство самоидентичности, отказаться от потребности в симбиотических отношениях и от пассивных ожиданий найти всезнающий и всемогущий объект. Обеспечиваю клиенту теплое и бережное отношение. Не рассчитывая на взаимность, проявляю к клиенту спокойный и благожелательный интерес. С пониманием отношусь к его страху перед сближением и пытаюсь найти причины его эксцентричного поведения.

Я стремлюсь помочь клиенту:

• осознавать свои желания в соответствии со своими мнениями, убеждениями, мотивацией;

• осознавать свои эмоции, как негативные, так и позитивные, и открывать их в диалоге;

• почувствовать возможность установления отношений, в которых не отторгается его истинное «Я» и не отвергается он сам;

• начать проявлять интерес к чувствам других и их отношению к клиенту;

• преодолеть те болезненные ограничения, которые всегда возникают при его связях с другим человеком.

Люди одиноки, потому что вместо мостов они строят стены.

Станислав Ежи Лец

Параноидный часто вступает в борьбу за лидерство с гипертимом, эпилептоидом, истероидом и своим типом параноидным. Зато неустойчивый и конформный охотно подчиняются ему. Чувствительных лабильного и сенситива слишком ранит грубость параноидного, хотя они признают его лидерство и при достаточной лояльности параноидного готовы выполнять его волю. Психастеник уважает параноидного за его целеустремленность и трудолюбие, но боится его напора и не разделяет его нереалистического оптимизма. Параноидному редко удается заразить своими идеями скептически мыслящего шизоида, зато с консультантом своего типа легко может возникнуть союз при условии четкого разделения на ведущего и ведомого.

Паранойяльные личности чувствуют себя комфортно со мной, когда я не активен, созерцателен и спокоен. Я обеспечиваю клиенту уважительное и подчеркнуто профессиональное отношение к нему, открытость, постоянство, акцент на реальности, поддержку конструктивных сторон личности, исключаю юмор в общении и не делаю попыток интерпретировать личностные защиты.

Поскольку я защищаю слабое, хрупкое хорошее «Я» клиента, он проецирует свои хорошие или идеализированные представления о себе на меня, отдавая их мне «на хранение» и в то же время нападая на них под влиянием агрессии и зависти, которые раньше направлял на другие авторитеты и на самого себя.

Клиент провоцирует меня на ответную агрессию, а потом торжественно пользуется этим как рационализацией, оправдывающей его собственную агрессию. Угроза наказания заставляет клиента еще энергичнее пользоваться примитивными механизмами проекции, чтобы оправдать свою агрессию и «перевалить» ее на меня.

Я подставляюсь под огонь агрессии клиента, отказываясь от защитной замкнутости в себе и от жесткого утверждения своих социальных границ, защищающих меня от садистических атак вне терапии. Иногда параноидные фантазии об этом клиенте вторгаются в мои мысли вне терапии, отражая его фантазии преследования. Его садомазохистские тенденции отзываются во мне с риском прорваться наружу.

Чтобы не лишиться моей помощи, сохранить мою креативность и самоуважение, клиент пытается активизировать во мне нарциссические защиты. Вместо этого я использую свою способность сочувственно прощать, как прощал маме чрезмерные реакции на мои провинности.

В работе с параноидным клиентом я:

• создаю безопасную и надежную обстановку, ровную, без сюрпризов атмосферу; предоставляю достаточно времени для формирования доверия;

• даю почувствовать, что мы не причиним вреда друг другу, устанавливая личностные границы, и даже самые сильные чувства не приравниваются к сумасшествию;

• убеждаю перепроверять свои предположения по поводу поведения других;

• помогаю перестать быть суровым по отношению к себе;

• помогаю взаимодействовать со своими страхами.

Нарциссическая личность предлагает в качестве объединяющего фактора свой Я-идеал, с которым она отождествляется: «Как божественно вместе обожать меня!» Кризис развивается, когда нарцисс начинает стыдиться своего несоответствия собственным завышенным ожиданиям и надеждам идеализирующего партнера.

Нарцисс теряет «Я» при утрате партнера, который должен был идеализировать его. В отместку уничтожает обесцененный интроект путем самоубийства, как Вертер. Или отождествляется с отвергнувшим его фрустратором, сливаясь с другим партнером только затем, чтобы почувствовать свою грандиозность и потом бросить его, как Дон Жуан.

Нарцисс демонстрирует когнитивные установки, которые поддерживают самовозвеличивание.

• Я всемогущий, совершенный, лучше всех и поэтому имею право на особое обращение и привилегии.

• Я не должен совершать ошибок, в противном случае я не буду представлять никакой ценности, я буду ничем.

• Я могу знать все, ничему не учась, достигать всего без труда, всех превосходить и всех восхищать.

• Я имею все основания надеяться на большое будущее.

• Очень важно получить признание, заслужить похвалу и вызвать восторг.

• Главное – это самореклама, соперничество и манипуляции.

• Все, что я имею, включая друзей и семью, должно отражать и подтверждать мою разборчивость и исключительность.

• Я не должен быть связан правилами, которые применимы к другим людям.

• Невыносимо, если ко мне не проявляют должного уважения или я не получаю того, на что имею право.

• Меня понимают лишь такие же выдающиеся личности, как я.

• Другие люди – ничто по сравнению со мной, они не заслуживают почета или богатств, которые имеют.

• Другие люди должны понимать, насколько я особенный.

• Другие люди должны удовлетворять мои потребности, восхищаться, хвалить и преклоняться.

• Ничьи потребности не должны сталкиваться с моими собственными.

• Так как я настолько талантлив, люди должны продвигать мою карьеру.

• Люди ни в коем случае не имеют права критиковать меня.

• Если другие ранят мое самолюбие, они должны быть наказаны.

• Я не могу допустить, чтобы кто-то мог значить для меня слишком много. Если я буду чувствительным, то меня будут использовать, унижать или стыдить.

У невротика нарциссические защиты могут развиваться временно как регрессивная форма сопротивления, и тогда можно рассчитывать на восстановление более зрелых защит. Но у клиента с нарциссическим расстройством личности их никогда не было, и тогда мне приходится смириться с ролью, отводимой мне клиентом. При этом нарциссическая личность испытывает стыд и тогда, когда моя интерпретация обнаруживает ее ограничения, и тогда, когда клиент из-за моего невмешательства не может ничего изменить в себе.

В работе с нарциссическим пациентом невольно начинаешь испытывать раздражение против него с чувством собственного бессилия и беспомощности. Это может выразиться в диагностике непоправимого дефекта или мазохистском желании подчиняться требованиям пациента во избежание чувства вины. При проведении психотерапии я стараюсь сохранять самоуважение пациента, которое может пострадать от моего вмешательства терапевта, подчеркиваю его права, избегаю соперничества, обнадеживаю, быстро прерываю возникающие в разговоре паузы. Интерпретации провожу, когда пациент осознает невыгодность своих реакций, с учетом следующих правил.

• Исследование материала, имеющего менее конфликтный характер.

• Работа с чувствами, потом с мыслями.

• Интерпретация мазохистских тенденций, затем садистских.

• Ограниченная интерпретация происхождения расстройства.

• Применение интерпретаций, направленных на улучшение отношения к реальности.

• Интерпретация патологических защит и их искажающих влияний на отношение к реальности.

• Коррекция примитивной идеализации моей личности.

• Контроль возбуждения пациента.

• Анализ ситуации: что мешает пациенту любить, а что помогает.

• Коррекция негативных представлений пациента о близких людях из его прошлого и идеальных представлений о значимом другом.

Если кто-нибудь ведет себя при мне нескромно и высокомерно, я немедленно начинаю разговаривать с этим человеком в таком неестественно подобострастном тоне, что всякое самомнение и высокомерие в одно мгновение исчезают.

Иоганн Генрих Песталоцци

Истероид (демонстративная личность) легко улавливает предпочтения партнера, он мастер производить выгодное впечатление. Демонстративный психолог мастерски разыгрывает любые переживания, которых ждет от него клиент, а точнее – его невроз. Если актерские способности психолога не подчинены конструктивному началу в нем и в клиенте, терапия превращается в театр одного актера.

Простаки неустойчивый и конформный считают за честь быть послушными марионетками в руках истероида. Ему легче водить за нос шизоида, плохо разбирающегося в истинных чувствах людей, зато свой брат истероид моментально раскусывает его. Когда консультант понимает, что имеет дело с манипулятором, клиент разыгрывает роль Золушки, которую никто не любит – не жалеет, и чуткое сердце лабильного и сенситива сдается, у психастеника и конформного включается чувство долга, и игра продолжается.

Если у истероида хватает хитрости подыграть гипертиму, параноидному или эпилептоиду, он может долго эксплуатировать самолюбие такого консультанта. Но рано или поздно эгоизм подводит истероида, вызывая гнев консультанта, а сыграть роль нашкодившей собаки, униженно молящей о прощении, бывает выше его сил.

Клиенты обычно избегают самопознания, мыслят по принципу «все или ничего», дают всему эмоциональные объяснения. Они быстро теряют интерес к затронутой теме и легко меняют ее. Часто начинают скучать на сессиях и не работают над собой между ними. Сохранять включенность клиента в работу помогают домашние задания, составленные вместе с ним.

Демонстративные личности любят в терапии сочувствие, взятие за них ответственности, назначение симптоматического лечения вроде гипноза, массажа, иглоукалывания, игровой и арт-терапии. Они тяготеют к поддерживающей, если не потакающей «терапии», злоупотребляют ею, чтобы получать внимание терапевта в роли соблазнительной клиентки или милого клиента. Для этого они могут отказываться от симптомов (хорошая клиентка), но заменяют их новыми (вечно нуждающаяся в терапевте клиентка). Втянутый в спасательство терапевт нередко заменяет невротизирующих родителей, тем самым задерживая развитие личности.

Я договариваюсь с клиентом о выделении определенной части сессии для рассказа о волнующих событиях, обсуждаю эмоционально значимые проблемы в контексте менее актуальных обстоятельств (знакомые, литература), подчеркиваю сам отрицаемый аффект, но без конфронтации вымышленного содержания с реальностью. Ожидаю, когда клиент сам расскажет правду или накопится достаточное количество неопровержимых фактов для признания истины.

Мне важно добиться осознания клиентом, что он может получить поддержку и внимание не только истерикой, но и другими способами. Клиентов, которые понимают аффективный контроль как утрату своей яркости, я стараюсь нацелить на более адаптивное использование эмоций и в ходе терапии поощряю их способность к драматизации и яркое воображение, когда они используются конструктивно.

Ответственность за результат работы клиенты возлагают полностью на меня, воспринимают меня как спасителя и очень требовательны ко мне. Поэтому я подчеркиваю проявления самостоятельности клиента и составляю вместе с ним план работы с четкими границами, однозначным определением условий работы, неукоснительной договоренностью по поводу времени и оплаты. В рабочем договоре оговаривается, что клиент не бросит совместную работу, несмотря на возникновение неприятных чувств.

Я строго соблюдаю сексуальные границы, помогаю различать реальность и воображение, соприкасаться со своим гневом, переживать его, а не подавлять. Радуюсь конструктивным мыслям и компетентности клиента, приучаю радовать не только других, но и себя. Не сдерживаю проявлений симпатии. В первую очередь оказываю клиенту эмоциональную поддержку и только потом осторожно и постепенно помогаю обрести более реальный взгляд на его стиль взаимоотношений и причины конфликтов. Корригирую неадаптивные установки. Использую следующие техники:

• вербализацию притязаний (желаемое поведение свое и окружающих, его интенсивность, количество ситуаций);

• коррекцию элементов нереалистичности, несоответствия социальным нормативам;

• визуализацию субъективно угрожающих последствий неудовлетворения притязаний;

• воспроизведение в реальной обстановке ситуации с неудовлетворением притязаний, демонстрацию субъективно завышенного восприятия угрозы;

• ревизию предсказаний последствий неудовлетворения притязаний на основе результатов проведенного эксперимента.

В процессе аутотренинга обучаю клиента навыкам самоконтроля над вспышками гнева и аутоагрессивными импульсами. После этого аффективная напряженность, напряженность, а вместе с ней и фиксация на конфликте ослабевает. Затем с помощью ролевого тренинга понижается чувствительность к отказам и обидам. Более трезвая самооценка и адекватный уровень притязаний способствуют налаживанию более глубоких и стабильных отношений с людьми, что приводит к улучшению состояния и повышению качества жизни.

Всякий, кто хочет быть приятным, всегда неприятен тем самым, что хочет быть приятным.

Евгений Вахтангов