Глава 21. О том, как герой идет на поводу, оказывается в хорошей компании и заключает выгодную сделку

— Так-так, вы значит у нас Олег Коробейников… Лицензии на занятие видами чародейства, опасными для душ человеческих и общественного спокойствия нет. Официально присужденные ранги в какой-либо из областей темной магии отсутствуют. А вот знания оных и умение их использовать — наличествует. Прибыл в город сегодня… Нет, уже вчера, сейчас же первый час ночи. Чем вы занимались во время нашествия демонов? — Отвлекся от разложенных на столе бумаг и впервые посмотрел прямо на Олега невзрачного вида низкорослый худощавый монах, которого наверняка могло унести особо сильным порывом ветра. А может и не могло, даже если прямо тут, в расположенном неподалеку от воздушной гавани храме, вдруг разыграется настоящий ураган. Аура этого человека соответствовала одаренному третьего ранга, что само по себе делало его опаснее девяноста девяти процентов населения России. Да и в случае служителей разного рода религий личная сила отнюдь не всегда являлась мерилом их возможностей. Вдобавок коллег этого невзрачного типа, который если снимет свою рясу, легко затеряется в любой толпе, внутри этого здания было много. И хотя попы вместе послушники предпочитали прятать свои лица в глубоких капюшонах, но в большинстве своем физиономии они имели самые разбойничьи. Ну, или воинские, разница между этими двумя профессиями всегда заключалась только в том, что для одних существовала некая группа людей, являющаяся неприкосновенной и попадающая под понятие «свои», а другие подобными сантиментами обычно не страдали, делая исключение разве только для товарищей по оружию.

— Пытался выжить, поскольку он застал меня всего в паре кварталов от этого места. Доказательством является кровь на моих доспехах, а также распотрошенные тела нескольких уж точно не самых низших тварей, которые я взял как трофей. — Пожал плечами Олег, ничуть не обманываясь вежливым тоном своего собеседника или тем, что его допрашивали не в душной тюремной камере, а в просторном светлом помещении, больше всего похожем на кабинет какого-то юриста благодаря множеству шкафов с забитыми бумагой папками. У боевого мага даже оружия и артефактов никто не отнимал, во всяком случае, пока. Однако если бы чародей отказался от «вежливой просьбы» группы из пяти десятков священнослужителей и их подручных, подошедшей к кораблю вскоре после того как над столицей перестали звучать последние выстрелы, то последствия были бы неприятные. Скорее всего. Наводнившие город солдаты в течении минуты могли пойти на помощь попам, которые едва ли не вылизали «Котяру», ища следы темной магии. Еще и всех матросов по-быстрому опросили, без устали выискивая последние остатки порождений нижних планов. Либо же тех, кто и привел в этот мир воинство преисподней. — И до нашествия демонов я тоже был очень-очень занят. Есть свидетели, причем не простые люди, а служащие московской жандармерии во главе с одним из представителей рода Долгоруких. А еще запись о проведении нами согласованного поединка должна иметься и в полицейской управе, и в бумагах воздушной гавани… Конкретные названия документов вот не скажу, вам самим поискать придется.

— Поищем… И я думаю найдем, в таких вещах врать просто глупо, — спокойно кивнул монах, принимая сказанное к сведению и заодно записывая чего-то на лежащей перед ним листке. Надо думать, в связи с загруженностью церковных структур ему сегодня самому пришлось вести протокол, а не поручить эту работу специальному писцу. — Значит, алиби у вас есть… Это хорошо. И подозрительно. Согласитесь, странно, когда только-только приехавший в Москву нелегальный чернокнижник вдруг оказывается в столь подходящей компании во время вторжения из нижних миров. Да еще эти ваши колдуны-людоящеры и оборотень-кащенитка… Дикари ведь поклоняются чуть ли не любой сущности, которая способна дать им силы.

— По-вашему имеющееся алиби это более подозрительно, чем его отсутствие? Боюсь, такая логика хромает на обе ноги. И я, и Доброслава можем расписать свои действия после появления в границах Москвы буквально по минутам, и почти все они были публичными. Так что тут вы, сколько бы не проводили расследование, только зря свои силы потратите. — Хмыкнул Олег, откидываясь на спинку стула. Ситуация его несколько напрягала, но неприятностей для себя чародей не ожидал. Только-только выпустившийся из училища ведьмак мог под шумок после вторжения демонов бесследно исчезнуть в катакомбах под каким-нибудь храмом. Ссыльнопоселенец-ученик от такой участи тоже не был застрахован. Однако церковникам понадобился бы весьма весомый повод, чтобы обосновать агрессию в адрес чародея четвертого ранга, состоящего на государственной службе у архимагистра Саввы и имеющего собственный вольный отряд вместе с парочкой летучих кораблей и солидным банковским счетом. И хотя они без сомнения могли бы при желании такой сфабриковать, но возможные проблемы не стоили сомнительного профита от подобной аферы? — Ну а мои людоящеры вообще всю бучу провели в воздушной гавани, никуда не отлучаясь с корабля. И их там тоже многие видели. По существу вам есть чего сказать или вы и дальше будете отнимать мое время своими нелепыми выдумками?

— В вашей ауре не отмечено энергий, характерных для тех, кто получал благословление от владык нижних миров или же заключал с ними долговременные сделки. Нелюди тоже чисты от демонической скверны, как и корабль. Даже следов поклонения ложным языческим богам и тех не обнаружили при беглом осмотре. — Поджал губы священник. — Однако я все равно настоятельно прошу вас задержаться в гостевых покоях нашей обители до тех пор, пока мы тщательно исследуем все места, где проводились темные обряды, что способствовали прорыву демонов. И допрашиваем как пленных чернокнижников, так и их жертв, которые избегли клыков адских тварей или отправились на Суд Божий, но согласились ненадолго вернуть свой дух обратно на грешную землю. Кстати, вы еще не хотите ни в чем признаться? Чистосердечное раскаянье дает возможность искупить свои грехи или, как минимум, избавляет от физических страданий.

— Лично я за собой никаких грехов не чувствую… Хотя и допускаю, что могу быть обуян гордыней, раз так говорю. — Больше всего Олегу сейчас хотелось помыться и уснуть в своей каюте на корабле, но разоблачаться и засыпать в откровенно недружелюбном окружении было небезопасно. А вдруг чего стащат или подбросят? Потом ведь не докажешь, что не верблюд, и православные инквизиторы просто захотели поднять себе статистику успехов на ниве борьбы с темными магами. — Я довольно занятой человек, но чтобы развеять всяческие нелепые подозрения в свой адрес, так уж и быть, согласен немного подождать. Ключевое слово «немного», а не до конца судебного процесса над последним из пойманных сегодня демонопоклонников. Часы, но никак не сутки.

— Расследование деятельности культистов по горячим следам займет у нас всю ночь, ну может еще часть утра. Как показывает практика, если к полудню следующего дня после столь масштабного преступления мы еще схватили не всех, следовательно, оставшиеся, либо спрятались так, что без помощи свыше мы их никогда не обнаружим, либо уже покинули город и движутся к границе, либо находятся в аду. — Во взгляде монаха после согласия Олега пойти на поводу у церковников и не покидать пределов храма до завершения предварительных следственных мероприятий мелькнуло нечто вроде облегчения. Видимо несмотря на свой сан, святые стены и находящуюся поблизости группу быстрого реагирования он до последнего опасался взбрыка от сидящего рядышком темного мага неустановленной силы и знаний, после которого чернокнижник то в преисподнюю непременно отправится… Но возможно за компанию с душами тех, кто оказался рядом. Ведь для по-настоящему талантливого демонолога подобная перемена места жительства событие значимое, но не сказать, будто кардинально меняющее его судьбу. И вернуться обратно ему тоже вполне может повезти. — Однако если тяжких и особо тяжких грехов на вашей душе не висит, то отчего бы не покаяться? Вовремя отринувшие свое темное прошлое чернокнижники вполне допускаются в царство божие. Ну, или хотя бы пройдите официальную аттестацию…

Сотрудничать дальше Олег к искреннему огорчению священника не пожелал, а потому его проводили в комнату, больше подошедшую бы дорогому джентльменскому клубу, чем святой обители. Во всяком случае резная деревянная мебель с обивкой из бархата не малейшего отношения к аскезе не имела, на журнальных столиках лежали последние номера столичных газет и коробки с дорогими сортами табака и импортными сигарами, в одном из улов блестел стеклом и хрусталем мини-бар, не сильно уступающий по размерам главной гордости уничтоженного пивного ресторана, а на стенах висели картины хоть и по библейским мотивам, но в очень реалистичной манере. Особенно художнику удавались разнообразные грешницы, либо безуспешно пытающиеся прикрыть свои стати, либо бесстыдно сверкающие ими на всю округу. А еще тут были те обитатели этой части Москвы, кого священники в связи с недавним демоническим вторжением решили временно изолировать, однако бросить в камеру не решились, опасаясь получить еще одно нашествие прямиком из нижних миров. Или как минимум судебный иск от высокопоставленного чародея, который натравит на превысивших свои полномочия попов целую армию юристов-крючкотворов, которые вдобавок в отличии от адских тварей не боятся ни святой воды, ни церковных гимнов и следовательно являются куда как более неудобными противниками.

— Нашего полку прибыло, коллеги! — Отсалютовал Олегу бокалом дородный румяный мужчина, выглядящий настолько пьяным, насколько это вообще возможно для остающегося в сознании человека. Одет был он был в толстую шубу из коричневого меха, никаких видимых артефактов не носил, судя по ауре едва-едва перерос ранг ученика, да и вообще больше напоминал купца, чем темного мага… Вот только обычный делец вряд ли бы попал сейчас в это помещение храма. — Так выпьем же за то, чтобы низвергнулся он в бездну вместе с нами!

— Утихни, Модест, пока я и в самом деле тебя не засунул куда-нибудь туда, где солнце не светит, — проскрипел из кресла-качалки старик с аурой сильного подмастерья, в чьей принадлежности к темным магам усомниться бы не вышло при всем желании. Просто потому, что из под скрывающего все и вся черного балахона, по фасону очень напоминающего рясы священников, высовывались полностью лишенные плоти руки и ноги, каждая кость которых была покрыта мелкой затейливой резьбой. Но голова этого колдуна была живой, да и аура принадлежала отнюдь не личу и содержала в себе удивительно много жизненной энергии, причем обе эти силы-антагониста переплетались и смешивались весьма причудливым образом, абсолютно не конфликтуя между собой. Олег вот так сразу даже затруднялся сказать, кто же перед ним: крадущий чужую прану и запасающий её впрок некромант или же богатырь-пенсионер, скрутивший себе протезы с какого-то скелета. — Ты не профукал свою душу, не помер и даже не разорен. Если уж рынок в ближайшие годы будет переполнен органами демонов-инсектов и их же хитином, перепрофилируй свою ферму на другие разновидности. А когда сделанные сегодня запасы подойдут к концу, вернешься к старому испытанному промыслу.

— Понадобятся десятилетия, чтобы все заготовленное сегодня либо было пущено в дело алхимиками, либо протухло! Рынок будет переполнен, а я уже несу ужасные убытки! — Румяный толстяк вскинул вверх обе руки и потряс ими в воздухе, не обращая внимания на то, что брызги из по-прежнему сжатого в руках бокала капают ему прямо на кудрявую шевелюру. — Убытки! Я разорен, и нет мне спасе… Урп!

— Заткнись. Раздражаешь, — метко брошенное из угла яблоко, угодившее толстяку точно в рот и едва не выбившее передние зубы, было запущено субъектом, развалившимся на диване и закутавшимся в теплый шерстяной плед. И вот ему сегодня уж точно на улицу без глухого шлема выходить не стоило, а то ведь обыватели пристрелят сгоряча. Да и в любой другой день, пожалуй, поступят аналогично. Ведь укрывшийся пледом истинный маг, бывший даже посильнее самого Олега, никак не мог спрятать при помощи волос два растущих по бокам головы и загнутых словно у барана массивных рога, а кожа его лица являлась почти прозрачной, обнажая ужасную картину свежих дергающихся мышц. — И клянусь хвостом, если ты и дальше будешь голосить, мешая мне спать, то я наплюю на последствия и скормлю тебя своей адской мамаше.

— Подавится. А тебя потом за такой финн ушами даже дедушка-архимаг от пары десятилетий где-нибудь в ските со святыми отшельниками не отмажет, — пробормотала жертва яблочной бомбардировки, но уже довольно тихим голосом. — И вряд ли она вообще придет в этот храм, тем более, когда здесь имеющих серьезный боевой опыт попов больше чем мышей.

Имелись в помещении также двое стоящих у дверей вооруженных монахов темных рясах и четверо других магов, но они удостоили лишь молчаливых беглых взглядов. Первые небезуспешно изображали из себя безмолвные статуи, наблюдающие за подозрительным контингентом, который церковники вынуждены были терпеть, несмотря на желание избавиться, а вторые сидели за карточным столом и сосредоточенно резались в дурака. На щелбаны. Впрочем, выглядели картежники с волшебным даром довольно молодо, а также вряд ли продвинулись выше первого ранга. Скорее всего, это были ученики-помощники кого-то из главной троицы, и встревать в дела более опытных чернокнижников они полагали крайне опасным для своего здоровья.

— Пожелал бы вам доброго вечера, господа, но поскольку все мы здесь сегодня собрались не без причины, то добрым его назвать не получается. — Олег решил сделать вид, будто изучает стоящий у окна шкаф с книгами. Решеток на возможном эвакуационном выходе не было, но выходил он прямо во внутренний двор храма, где как раз десяток монахов устроили консилиум вокруг то ли техномагической зенитной пушечки, то ли пулеметного гнезда. Данная модель оружия была чародею не знакома, однако габариты задранного высоко в воздух ствола внушали легкое почтение каждому, у кого нет десяти-пятнадцати сантиметров зачарованной стальной брони. Впрочем, было несколько сомнительно, чтобы его одного хватило бы, чтобы остановить личностей, собранных православными инквизиторами здесь и сейчас. Зато в столь хорошей компании не следовало бояться ни проявления излишнего рвения со стороны слишком фанатичных представителей церкви, ни взбрыка со стороны просочившихся через первичный фильтр демонопоклонников, если они сюда попадут. Ведь костер — это конечно очень плохо, но у компании собранных вместе темных магов почти гарантированно найдутся куда более худшие варианты. — Не разъясните залетному провинциалу, что тут вообще в столице творится, раз армия нижних миров заходит в самый защищенный город страны почти как к себе домой?

— Все очевидно же, — пожал плечами полумертвый старик с таким видом, словно озвучивал прописные истины. — Вампиры снюхались с каким-то из темных культов и использовали этих жадных дураков, чтобы попытаться не сжечь Москву, так по крайней мере подпалить. Должен признать, некоторые шансы у ублюдков были.

— Не было, — тотчас же возразил ему румяный толстяк, судя по всему разводивший демонов в хозяйственных целях, словно кур. Конечно, вряд ли это были действительно опасные твари, но почему-то имелось у Олега такое подозрение, будто на диете из овощей-фруктов или хотя бы свежего мяса зверей порождения нижних планов если и не зачахнут, то уж точно не наберут требуемых кондиций, чтобы их органы начали высоко цениться алхимиками. А еще ему очень запало в память словосочетание «с каким-то из темных культов», подразумевающих, что подобных сообщество в Москве, по крайней мере, несколько. И если чародей чего-то понимал в том, как устроен этот мир, то подобные кружки по интересам обычно баловались не воскресными чаепитиями, а кровавыми жертвоприношениями. А также имели очень и очень высокопоставленных покровителей, которые могут предоставить им ресурсы и относительную защиту от закона, однако же, не входят в число тех, кто управляет государством или хотя бы значительными его кусками. Иначе бы они являлись легальными чернокнижниками, расходные материалы приобретали на рабских рынках и не боялись однажды окончить свои дни в результате торжественного сожжения при большом скоплении рукоплещущей публики. — Их даже не архидемон вел, а какое-то недоразумение из числа слишком много о себе возомнивших высших!

— Разграбить Москву целиком шансов может и не было. А вот вволю порезвиться среди рабочих и жилых кварталов, заодно завалив мясом оборону десятка-другого поместий, а после смыться, прежде чем архимаги соберутся вместе с магистрами и оторвут всем тварям хвосты по самую шею, они могли бы успеть. — По-прежнему стоял на своем старик с костяными конечностями. — Использовав аж целых тринадцать опорных алтарей по всему городу и насытив их некроэнергией, которую добыли рядовые сектанты при помощи резни на улицах, культисты раскрыли впечатляющие врата, через которые могли проходить не отдельные твари, а именно армия. И они бы продержались стабильными никак не меньше трех-четырех часов. В общем ожидавшая этого момента воинство демонов могло бы дать прикурить гарнизону… Но масштаб же ублюдков и подвел, в число посвященных о истинной цели и масштабах акции видимо попал кто-то из осведомителей то ли охранки, то ли наших гостеприимных хозяев. Ну а результат мы все видели своими глазами.

— Да, кровососы часто делают такую ошибку, недооценивая противостоящих им людей и в то же время вербуя обещаниями бессмертия и карьеры в своей империи слишком много слуг, которых им некогда проверить досконально, — кивнул толстяк, вновь наливая себе вина. — Как думаете, молодой человек, кого-нибудь из клыкастиков поймают? В столь крупном деле одними лишь рядовыми культистами ну никак обойтись не могло. Готов сожрать свои туфли без соли и перца, если открытие разлома не направлял как минимум архимаг-демонолог с парой магистров на подтанцовках!

— Пятьдесят на пятьдесят, — ответил Олег, догадавшись, что вопрос был обращен к нему. — Либо упыри успели открыть портал и свалить, когда все пошло не по плану, либо не успели и огребли. В противостоянии с хотя бы равным противником они имеют тенденцию проигрывать, я в этом лично успел несколько раз убедиться.

— А я думаю — это были не пиявки, а британцы! — Рыкнул из угла лежащий на диване субъект, который, скорее всего, являлся полудемоном. — Кровососы бы на нас орду каких-нибудь призраков и голодных духов из царства смерти двинули, если бы не нашли в своих кладовых лишней армии ходячих трупов.

— Инсекты — едва ли не самая сложная для налаживания плодотворных контактов разновидность демонов. Хуже только моллюски, черви, какая-нибудь слизь и чисто магические формы жизни, принципиально не имеющие живой плоти. Уж мне ли не знать! — Важно провозгласил толстяк, уперев в сторону потолка похожий на сардельку указательный палец. — Чтобы нормально общаться с их разумными представителями, надо отвечать двум критериям: быть полностью несъедобным и иметь возможность повредить их улью. У вампиров проблем не будет ни с первым, ни со вторым, а вот кому-нибудь из британцев пришлось бы знатно поизвращаться, дабы наладить отношения не с выгнанной матерью молодой королевой или возжаждавшим самостоятельности одиночкой, а с полноценным владыкой домена. Пусть даже хиленьким в сравнении с большинством других архидемонов.

— Но ты же смог стать вот буквально насквозь ядовитым и телом, и духом, пусть даже заплатив за это немалой частью своей силы, — меланхолично пожал плечами старик, а после почесал заросший позавчерашней щетиной подбородок костяным пальцем. — Значит и в Англии почти гарантированно нашлись бы идиоты, которые тоже чего-нибудь в этом духе отчебучат.

— Пф, я знал, что делаю и вполне доволен полученными результатами, — хмыкнул толстяк, невероятно широко растягивая в стороны губы и обнажая несколько острых клыков, которые по какой-то причине заменяли ему коренные зубы. — Особого могущества мне никогда не светило, а потому неплохо и то, что никто меня не сожрет. Вообще никто и никогда не сожрет, ибо даже архидемон потратит на переваривание с последующим лечением своего желудка куда больше энергии, чем получит в итоге. Это ведь люди воспринимают реальность по большей части глазами, а для более развитых существ аура — вот основной источник информации о всех встречных-поперечных.

— Пустите! Я ничего не делала! Вы не имеете правааа… — Внезапно раздавшийся за дверью отчаянный женский крик перешел в натуральный скулеж, а потом резко оборвался. Скорее всего, даме чем-то заткнули рот и оставалось лишь надеяться, что это сделали кляпом или хотя бы кулаком, а не дубинкой. Вроде тех, которые висели на поясах плечистых высоких монахов, не столько охранявших собранных в этом помещении чародеев, сколько следивших, дабы они не начали сговариваться между собой. Олег мог бы поклясться, что каждый из этих служащих церкви мордоворотов убьет быка ударом кулака с первой попытки и без всякой магии. И поскольку они вдобавок обладали аурами одаренных первого-второго ранга, то степень их опасности в ближнем бою стоило умножить на десять. Ну а серебряные доспехи, надетые под черные рясы, и гарантированно зачарованные куда лучше выдающегося армейскими интендантами ширпотреба, церковники даже и не пытались скрывать. Странным в образе этих православных паладинов являлось разве только поголовное отсутствие шлемов, если не считать за таковые простые травяные венки, опоясывающие покатые лбы. Магия-магией, а на месте патриарха и прочих иерархов чародей бы обязательно продавил своим вооруженным силам такую деталь униформы, как прочная металлическая шапка. Как говорится: «На бога надейся, а сам не плошай». Впрочем, озвучивать свое мнение кому бы то ни было волшебник не собирался. Он вообще с удовольствием бы избежал общения с российским аналогом инквизиции, тем более после столь насыщенного событиями дня. Увы, к сожалению попы очень настаивали на встрече с ним. Хорошо хоть, что не только с ним одним, а вообще со всеми подозрительными элементами, замеченными за сношением с представителями нижних планов, которым случилось оказаться вблизи воздушной гавани во время нашествия демонов. За остальные районы Москвы, надо думать, отвечали обитатели других храмов.

— Жаль, что у нас тут сугубо мужская компания, — тяжело вздохнул полудемон, который видимо раздумал засыпать, а после сел, отбрасывая тяжелый плед в сторону. Хвост у него действительно был. А также пехотный офицерский мундир и несколько висящих на нем орденов. — Были бы ведьмочки всего через стенку, проковыряли бы дырку, но ведь их аж в другое крыло отводят… Эй, парень, а ты суккуб призывать умеешь?

— Я вообще официально целитель и техномаг, который заодно частями от сибирских монстров торгует. Для хороших людей — даже по оптовым ценам. — Не то, чтобы Олег хорошо разбирался в предпринимательской деятельности, обычно оставляя финансовые вопросы на куда более подкованным в этом плане Полозьевых, но почему бы и не использовать подвернувшимся шансом на заключение выгодной сделки? Уж кому как не темными магами заниматься ритуалами, для которых требуются разного рода расходные материалы животного происхождения. — Остальное же — сугубо для форс-мажорных обстоятельств, которые могут потребовать экстренных мер. Вот вроде наградной магической печати Союза Орденов, дающих возможность отдать один приказ высшему демону, заклятому профессионалами своего дела. Ни у кого пары-тройки таких в закромах случайно не завалялось? А то я бы купил.

— Да тут никто б не отказался, но только где найдешь подобный раритет? Их же еще во время Второй Мировой делали. Да и то, не сказать, чтобы сильно много, — тяжело вздохнул старик. — Но у меня есть…

— Олег Коробейников? — В распахнувшие двери заглянула еще одна монашеская физиономия, прикрытая капюшоном. — Пройдемте, в вашем деле вскрылись новые обстоятельства!

Уже знакомый чародею монах встретил его с весьма задумчивым выражением лица, и тоненькой папкой, в которой лежали свежие листы, еще пахнущие чернилами. И кровью. Маленькое красное пятнышко в уголке бумаг посчитали недостаточно серьезным поводом для переписывания текста заново, и оно точно было свежим.

— Что вы можете мне сказать о Павле Коробейникове?! — Сходу огорошил церковник, буравя чародея взглядом своих глаз.

— Эээ… Так даже сразу и не вспомню, — вряд ли его бы вызвали из-за однофамильца, а потом Олег предположил, что речь идет о ком-то из родственников его тела со стороны отца. — А что он натворил?

— Вступил в общество имени… А, неважно уже. Все равно они будут распущены и заклеймены как темный культ. — Ожидаемой реакции монах видимо не увидел, а потому чуть успокоился и сбавил свой тон. — Впрочем, я вполне понимаю, что вы не питаете дружеских чувств к своему кузену после того, что сделал Пахом Коробейников. И даже не видели ни его самого, ни его мать со времени поступления в Североспасское магическое училище.

— Отлично, и какие тогда ко мне вопросы? — Олег догадался, что речь видимо идет о сыне «дядюшки», который чуть не забил его когда-то кнутом. К этому человеку он никаких приятных чувств не питал, да и вообще покойный был виновен в убийстве родителей нового тела чародея. — Или этот урод натворил чего-то такое, за что отвечать должны и не самые близкие родственники?

— Нет, к нашему счастью, загубить он не успел даже свою собственную душу, — успокоил его священник. — Его и несколько других таких же молодых людей с минимальным даром старшие демонопоклонники взяли с собой на место проведения одного из их ритуалов как своеобразный запас на тот случай, если приготовленных ими рабов вдруг не хватит. И держали связанными. Но, тем не менее, ваш кузен силам тьмы все-таки искренне поклонялся до того, как чуть не оказался использован как живая консерва. И это первое преступление, которое за ним числится. В милосердии своем церковь может смягчить приговор сей юной заблудшей душе и ограничиться ссылкой куда-нибудь в Сибирь… Можно даже в Восточную, в окрестности Владивостока. Однако, ничего в нашем мире не дается даром.

— Из чисто любопытства, спрошу у вас: «Сколько»? — Хмыкнул Олег, который уж точно платить за подобного «родственника» не собирался. Он вообще имел такое серьезное подозрение, что тот его ненавидит от всейдуши и при случае может попробовать убить, поскольку дом Коробейниковых по указанию боевого мага был пущен с молотка после казни братоубийцы, приходящегося отцом неудачливому культисту.

— Пятьсот, — озвучил монах явно завышенную цену. Впрочем, ради пары десятков золотых он бы, наверное, влезать в делопроизводство по столь щекотливым вопросам, как наказание культистов, не стал и рисковать. Покарать захотевшего денег собрата высшие представители духовенства могли бы очень жестоко.

— Даю вам пятьдесят, — предложил Олег, чувствуя, что совершает очень выгодную сделку. — Но я хочу, чтобы он получил все, что полагается ему по закону.