27 мая 1991 года
Абсолютно голый, смуглый молодой человек идет по дороге. Его движения замедленны, а лицо больше напоминает кукольное, а не человеческое. Взгляд блуждает, но видно, что вряд ли он осознает то, что происходит вокруг. Тем не менее медленно, как будто сквозь вату, он идет вперед. Ему известно только одно: чтобы выжить, нужно идти вперед. Эта мысль удерживает его на ногах и заставляет делать шаг за шагом.
По виду ему можно дать лет шестнадцать-семнадцать. Раскосые глаза и смуглая кожа наводят на мысли о том, что это эмигрант, один из сотен нелегалов, живущих в домах по соседству. Тут на любом углу можно купить все виды наркотиков, поэтому странного вида человек, бредущий по улице, – явление далеко не редкое. Необычно лишь то, что на нем нет ничего из одежды, а за ним тянется тонкая стройка крови, которая буквально прочерчивает пройденный им путь.
– Смотри! Может, ему нужно помочь? – говорит восемнадцатилетняя Николь Чилдрес на ухо своей подруге.
Николь Чилдрес и Сандра Смит возвращаются после вечернего сеанса в кинотеатре. Погода хорошая, поэтому в целях экономии они решили прогуляться от торгового центра до дома. По дороге они заглянули в закусочную, где провели полчаса, и сейчас уже спешат домой. Они живут в доме, который находится в квартале отсюда. Там их уже давно ждет мать Сандры.
– Наркоман, наверное, или пьяный просто, – с сомнением отвечает Сандра и уже собирается повернуть в сторону дома.
– Смотри, у него кровь. Он голый и выглядит совсем ребенком, – убеждает девушку Николь. Сандра нерешительно подходит к идущему вперед парню и понимает, что тот вряд ли способен будет что-то сказать. Вряд ли он даже видит ее.
– Эй, ты меня слышишь, ты говоришь по-английски? – кричит ему на ухо девушка.
В этот момент из-за угла выходит светловолосый молодой человек в очках. Джеффри Дамер спешит домой из ближайшего бара. Увидев, как его недавний знакомый Конерак Синтасамфоун идет по дороге, он столбенеет от ужаса. В следующую секунду к нему возвращается способность мыслить логически. Он видит, что Конерак не отвечает девушкам, да и вряд ли способен вообще говорить. К нему привязались какие-то девушки, но с ними можно будет договориться.
Джеффри ускоряет шаг и подбегает к Конераку. Он панибратски обнимает его. Молодой человек и так еле держится на ногах, поэтому от этих объятий тут же валится с ног прямо на бетонную дорогу.
– Приятель, ну что же ты так напился сегодня, ведь обещал же мне, что будешь держать себя в руках, – подхватывает его Джеффри. – Девушки, простите моего друга.
– А вы кто? – спрашивает Николь. От неожиданности она не придумывает ничего лучше, чем задать этот вопрос.
– Я его друг, любовник, если хотите. Мы живем вместе уже несколько недель, имеете что-то против? – слишком резко отвечает Джеффри.
Дамер выпил лишнего, но все же крепко держится на ногах и сохраняет рассудок. От алкоголя, ночных смен на фабрике, а также из-за больших очков на пол-лица он выглядит лет на сорок, не меньше. По крайней мере, так кажется девушкам. На самом деле Джеффри едва исполнилось тридцать.
Выражение лица Сандры моментально меняется. Она не раз видела здесь такие пары. Дети эмигрантов, желая получить десять лишних долларов на карманные расходы, легко соглашаются на интимную близость с американцами нетрадиционной ориентации. Те быстро подсаживают детей на наркотики и очень скоро выбрасывают надоевшую игрушку на улицу. Дети к тому моменту уже давно забросили школу и подсели на тяжелые наркотики. У Сандры было много таких примеров перед глазами, в ее школе такие случаи были не редкостью. Всякий раз это заканчивалось тем, что молодые люди или девушки попросту умирали от передозировки, так и не попытавшись оправдать надежды родителей.
– Сколько ему лет? – уже угрожающим тоном спрашивает Сандра.
– Моему другу двадцать лет, и ваши вопросы звучат невежливо, – теряет терпение Джеффри.
– Он выглядит моложе. Он выглядит вообще ребенком, который к тому же не знает английского, а это уже выглядит не вполне законно, – сквозь зубы говорит Сандра.
– Вы можете как-то подтвердить его личность? – примиряющим тоном спрашивает Николь, пытаясь как-то исправить ситуацию.
– Я американец и подчиняюсь только американским законам, а не каким-то… чернокожим девушкам, – закипает Джеффри. Он понимает, что уходить сейчас в обнимку с Конераком опасно, но и оставаться здесь с голым подростком не стоит.
– Значит, нужно вызвать полицию. Мальчик не в себе, и ему нужно к родителям, – безапелляционно говорит Сандра.
Сандра Смит – восемнадцатилетняя темнокожая девушка, живущая в районе для нелегалов. Джеффри считает, что все ее угрозы вызовом полиции – блеф. Он все же разворачивается к ним спиной и начинает идти вместе с Конераком домой.
– Нет, пожалуйста, нет, – кривится Конерак. Это первое, что он сумел сказать. Во рту у него такая каша, что с трудом можно распознать эти слова, но этого достаточно, чтобы привести в бешенство Николь и Сандру. Они начинают кричать удаляющемуся прохожему проклятья, а потом Николь бежит к стоящему в десяти метрах от нее телефону-автомату, чтобы вызвать наряд полиции. Увидев девушку в телефонной будке, Джеффри замедляет шаг. В этот момент в другом конце улицы появляются огни полицейской машины. Сандра тут же бежит на дорогу и начинает яростно размахивать руками. Наконец ее все же замечают. Полицейские явно не хотят ввязываться в чужие ссоры, но все же решают посмотреть, все ли в порядке.
– Что у вас произошло? – спрашивает полицейский, с подозрением разглядывая голого Конерака.
– Мой друг, с которым мы живем, выпил лишнего и вышел на улицу, – разводит руками Джеффри. Известие о том, что Джеффри и обнаженный Конерак гомосексуалисты, сразу меняет ситуацию. Полицейские здесь стараются никогда не выезжать на семейные ссоры, и уж совсем никогда их не интересуют семейные скандалы гомосексуалистов.
– Вы только посмотрите на него, он же ребенок! – возмущается Сандра. – Он пьян и живет у этого мужчины. Ребенок! Это явно незаконно.
– Мой друг выглядит молодо, но ему уже исполнилось девятнадцать, а значит, все, что творится в нашей спальне, вас не касается.
Полицейский переводит взгляд на Николь и Сандру и ждет их ответа.
– Было же двадцать, – тихо напоминает Сандра.
– Что? – не понимает уточнения Джеффри.
– Вы говорили, что ему двадцать, – напоминает Николь.
Полицейский, уже собравшийся уходить отсюда, идет к машине и просит своего напарника выдать ему одеяло, которое предназначено как раз для пострадавших в экстренных ситуациях. Напарник выходит из машины, идет к багажнику и приносит Конераку одеяло.
– У вас есть с собой документы вашего друга? – спрашивает один из полицейских. Две молодые темнокожие девушки и обнаженный парень откуда-то из Азии вызывают у него куда меньше доверия, чем светловолосый американец в очках.
– Нет, конечно, – разводит руками Джеффри.
– Тогда вы должны пойти с ними и проследить, чтобы все было в рамках закона, – говорит Сандра.
– Не вам мне приказывать, леди, – возмущается полицейский.
– Все нормально, офицер, – успокаивает его Джеффри.
– Женщины… – удрученно разводит руками сотрудник полиции.
– Сожалею, сэр, но мы должны будем все же пройти к вам в квартиру, – говорит второй офицер.
1991 год
Конерак Синтасамфоун живет в нескольких кварталах отсюда. На самом деле он прекрасно говорит по-английски, так как вырос здесь, в Огайо. Его бабушка и дедушка приняли решение переехать из Лаоса в Штаты много лет назад. Они переехали сюда все вместе. Бабушка с дедушкой Конерака и их уже взрослые, имеющие свои семьи дети. У родителей Конерака всего двое детей: Кейсон и Конерак. Вся эта большая семья жила в небольшой квартире, кишащей насекомыми и антисанитарией. Все члены большой семьи Конерака, в том числе и его старший брат, работали в небольшом ресторанчике в центре города. Конерак пока еще не устроился на работу, и родители его все еще надеялись, что их сын осуществит американскую мечту, получит достойное образование и устроится на хорошо оплачиваемую работу. Эти мечты уже таяли в сумраке реалий жизни. Ни бабушке с дедушкой, ни родителям мальчика, ни кому бы то ни было из их небольшой лаосской диаспоры так и не удалось устроиться здесь. Конерак все же лишь недавно отпраздновал свой четырнадцатый день рождения. Школу он посещал не всегда регулярно, но все же имел неплохие отметки по многим предметам.
В тот день он не идет в школу, решая вместо этого провести время в ближайшем торговом центре. Он несколько часов подряд слоняется по магазинам, когда вдруг его замечает приличного вида американец.
– Скучаешь здесь? – интересуется он. – Я фотограф. Не хочешь подзаработать пятьдесят долларов, попозировав мне для фото?
– Да, конечно, – легко соглашается подросток.
– Только нужно поехать ко мне, здесь нельзя сделать хорошие фотографии, – предупреждает Джеффри.
– А вы далеко живете? – с сомнением спрашивает Конерак.
Оказывается, что мужчина живет совсем рядом с его домом. Пару лет назад его брат так же познакомился с американцем, а потом тот начал приставать к нему, с другой стороны, тот мужчина жил вроде бы в другом месте, а этот выглядит очень прилично. К тому же его приятели недавно хвастались, что познакомились так с каким-то фотографом и заработали «огромные» деньги.
Мальчик соглашается. Пятьдесят долларов кажутся ему совершенно нереальной суммой, от которой он просто не в силах отказаться. Да к тому же мужчина и правда выглядит весьма прилично и интеллигентно. Конерак садится в машину Джеффри Дамера и едет вместе с ним в квартиру 213. Оказавшись внутри, Конерак морщится от неприятного запаха, но в остальном квартира не вызывает каких-то сомнений. Здесь убрано и довольно красиво. Прямо на самом видном месте, рядом с телевизором, стоит массивный фотоаппарат для мгновенных снимков. Семье Конерака можно о таком только мечтать.
– Выпьешь немного? – интересуется Джеффри.
– Вообще-то мне еще нельзя, – с сомнением говорит Конерак, но в следующую секунду соглашается выпить порцию алкоголя. Во-первых, ему интересно, а во-вторых, он неожиданно понимает, что если фотограф узнает, что ему нет восемнадцати, то может отказаться от затеи и не заплатить пятьдесят долларов.
Минут через пятнадцать Конерак засыпает, а вскоре вместе с ним засыпает и сам Джеффри, который выпил уже предостаточно и изрядно устал. Просыпается Джеффри ближе к полуночи и обнаруживает у себя на плече мирно спящего Конерака. Джеффри решает оттащить его в спальню. Там еще лежит труп глухонемого Тони Хьюза, которому не повезло с импровизированной и модифицированной версией «лоботомии». Джеффри стаскивает труп Хьюза с постели и кладет на его место Конерака. Затем он начинает готовить «инструменты для операции». Он уже просверливает череп подростка, но понимает, что слишком устал, чтобы закончить начатое. Конерак одурманен снотворным и вряд ли в ближайшее время проснется. Раз уж он не сделал этого от дырки в черепе, то сейчас уж точно не очнется. Такова логика Джеффри.
Дамер выходит из спальни и решает немного освежиться и прогуляться до ближайшего бара. Конерак вскоре начинает тихо стонать. Каким-то неимоверным усилием воли он открывает глаза и видит прямо перед собой труп Тони Хьюза. Вид мертвого человека прямо перед глазами мобилизует все силы, которые еще остались в организме. Он чудом выходит из квартиры, несколько раз падает, спускаясь со второго этажа, но все же выходит на улицу. Он даже не понимает, что полностью раздет, да и не понимает, где находится. В этот момент его замечают Сандра и Николь. Девушки о чем-то говорят между собой, пытаясь понять, нуждается ли Конерак в помощи. Решив, что все же нуждается, они усаживают его на бортик перед газоном и пытаются выяснить, где тот живет.
Через секунду появляется тот страшный американец, в квартире которого Конерак только что видел труп. Вскоре появляется полиция, и его почему-то ведут назад, в страшную квартиру 213. Ни говорить, ни как-либо сопротивляться, у него больше нет сил.
Двое полицейских доводят Джеффри с Конераком до квартиры, а затем помогают провести Конерака внутрь.
– Зачем вам сигнализация и камера на входе? – спрашивает один из полицейских, с интересом разглядывая сложную конструкцию на входе в квартиру.
– Вы же видете, кто мои соседи, сэр, – разводит руками Джеффри. – Для нашей безопасности.
Полицейские сочувственно и понимающе кивают. В этом доме, похоже, официальную работу имеет разве что житель квартиры 213, в остальном здесь живут нелегалы, наркоманы, алкоголики, люди, живущие на пособие. Те, на кого, по большому счету, всем плевать. Джеффри весьма вежливо предлагает служителям закона выпить чаю. Он сожалеет, что никаких документов Конерака у него нет, но в доказательство того, что они живут вместе, подбирает прямо с пола несколько мгновенных снимков обнаженного Конерака. Подросток, конечно, не помнит того, как они были сделаны. Ни трупа в спальне, ни разлагающихся в кислоте трупов в стоящих в метре от них бочках полицейские не находят. Они извиняются за беспокойство и вежливо жмут руку Джеффри. Тот улыбается и запирает за ними дверь. Спустя пару минут он уже душит Конерака, который больше не сопротивляется.
27 мая 1991 года
Николь и Сандра возвращаются домой и рассказывают о произошедшем матери Сандры. Женщина слушает и не может скрыть своего возмущения. Голый подросток не вызывает у полицейских никаких подозрений? Только потому, что подросток из Азии, а мужчина рядом с ним – американец? Это чудовищно и возмутительно.
– Не уверена, что они даже проводили их до квартиры, – подливает масла в огонь Николь.
– Я позвоню, девочки, – говорит женщина и уже набирает номер службы спасения. Оператор внимательно выслушивает женщину, а затем переспрашивает:
– Обнаженный юноша из Азии? Секундочку, мэм.
Женщину переключают на другого оператора, и вновь все повторяется. С каждым разом рассказ женщины становится все более эмоциональным.
– Алло, это офицер Габриш, мы проводили тех мужчин до квартиры и осмотрели там все, мэм.
– Вы проверили его документы, он же подросток? – то ли нападает, то ли спрашивает женщина.
– Все в порядке, мэм. Ему было двадцать лет. Он выпил лишнего, но у него есть, кому о нем позаботиться, – успокаивает ее офицер и кладет трубку.
15 июля 1991 года
– Джеффри, можно тебя на секундочку? – подходит к нему начальник смены и приглашает жестом выйти из цеха.
– Твои прогулы участились. В том месяце ты пропустил три смены, а в этом уже шесть. Никаких документов о своей болезни ты так и не предоставил. На работе ты то и дело пьян, что ни в какие ворота уже не лезет. Я выношу тебе предупреждение, сам понимаешь, что это значит. Если за три дня ты не предоставишь все документы, мне придется тебя уволить, – говорит мужчина, тревожно разглядывая уже выпившего и выглядящего слишком болезненно Джеффри Дамера. Парень шесть лет проработал на фабрике, увольнять его жалко, но и терпеть такое отношение к работе больше невозможно.