20. Бизнес

Верена

Вечером уезжаем из города. О том, что мы ограбили магазинчик рядом с хостелом, уже говорит добрая половина населения славного Детмольда. Не стоит излишне раздражать людей своим присутствием. Даже учитывая тот факт, что Альберт клянется не подавать на нас заявление в полицию.

– Е-если, конечно, вечером вы выложите ролик в Сеть, – уточняет он на прощание.

Мы свое слово сдержали. Съемка велась с двух точек. С камеры при входе в магазин, которую мы повернули строго на вход, и с прилавка. Получились довольно эффектные кадры сплющенного лица Альберта с приставленным к виску пистолетом.

Часа через три мы во Франкфурте. Вообще-то, сто пятьдесят километров можно было бы проехать быстрее, если бы мы пару раз не свернули не туда. Да и машина у нас… Так скажем, не «феррари». Самый старый в мире черный «опель».

Мы были во Франкфурте в те несколько недель с Микки. Тогда мы рассказывали сказки, теперь – снимаем.

– Долгий путь домой, – тихо говорит Микки, глядя в окно.

Оставляем машину на стоянке и идем гулять по городу. У нас только одна цель: напиться. Все дружно сходятся на том, что нам нужно именно напиться. Вскоре мы находим подходящий бар «Не стреляйте в пианиста».

– Название хорошее, – усмехается Микки и заходит внутрь.

Я еще немного стою у входа. Там столько людей… Слишком много. За каждым столиком компания пьяных немцев. Все громко кричат и хохочут. Выхожу на улицу. Тут тихо. Пустынные, мощенные брусчаткой улицы. Звездное небо. Шпили домов старого города гордо пронзают чистое небо, не обращая никакого внимания на небоскребы вдалеке. По меркам исторической части эти дома – просто великаны, и на небоскребы из стекла и бетона им плевать хотелось.

Собираюсь с духом и захожу внутрь. Вижу Микки, который быстро идет мне навстречу.

– Не убегай, помнишь? – слишком резко шепчет он и сжимает мне руку. «Не умирай и не убегай, я буду искать. В обоих случаях». Сейчас эта фраза почему-то потеряла тот романтический флер.

– Тяжела жизнь в лучах славы, – говорит Виктор, когда мы подходим к столику.

– Что случилось? – спрашиваю я и сажусь напротив Микки и рядом с Виктором.

– О нем теперь все кредиторы вспомнили, – ухмыляется Ленц.

– Может… Может, скоро ты сможешь отдать долги, не думал об этом? – говорю я.

– Это последнее, о чем я буду думать, – веселится Виктор.

– Ты просто хочешь внимания, – смеется Ленц.

– Да кредиторы всегда обо мне помнят! – Виктор гордо выпячивает грудь. Все смеются.

Это очень хороший вечер. Из числа тех, о которых хочется вспоминать. Несколько часов, в которые прошлое окончательно оставляет нас. Меня, во всяком случае. В эти часы, возможно из-за алкоголя, возможно из-за атмосферы этого самого немецкого в мире бара, я забываю обо всем. Даже о том, что «жертва всегда остается жертвой». Даже о том, что я призрак, переставший существовать пару жизней назад.

«– Итак, мистер Вибек, как вы можете прокомментировать поведение вашей дочери? Из жертвы Микки Нокса она превратилась в соучастницу. И, если цитировать отзывы людей, она благотворно влияет на него. Три миллиона в конечном счете пошли на благотворительность.

– У меня больше нет дочери. Остальной бред оставлю без комментариев».

Лицо отца на экране выражает отвращение ко всему происходящему. Микки закрывает страницу и обнимает меня. Я оглядываюсь по сторонам. Вокруг шумные компании. Они орут в тщетных попытках перекричать друг друга. Студенты в углу громко скандируют что-то. За столиком прямо перед нами отмечают мальчишник. Все смеются. Никому нет до нас дела.

«Они ворвались сюда среди бела дня. Я даже ничего сказать не успел, как в меня уже направили пистолет. Их было четверо, поэтому я не сразу понял, что это Верена и Микки, но когда увидел девушку с сиреневыми глазами, сразу все понял.

– Вы собираетесь заявить о произошедшем в полицию, мистер Альберт?

– Вы знаете… Наверное, нет. Оказывается, они ночевали в хостеле напротив. Успели нарисовать картину на стене, вы ее видите за моей спиной, и уже сегодня у меня в магазине были очереди. Все хотели купить то, к чему прикасались Верена и Микки. Микки, кстати, очень интересовался консервами и шоколадными батончиками…

– Подождите, как консервы связаны с полицией?

– Да просто они украли дневную выручку, а я уже заработал намного больше. Наверное, я даже благодарить их должен…»

На следующий день Виктор настаивает на посещении казино. Для этого отправляемся в магазин и покупаем ворох приличной одежды. Заодно покупаю новые линзы. С кошачьими глазами и молниями. Все сходятся во мнении, что на мне они ужасны. Не обращаю на это внимания.

Казино. Ювелирный магазин. Автосалон. Музей современного искусства… Мы «обокрали» за пару месяцев, по меньшей мере, десяток заведений. Семья, друзья, команда – называйте это, как хотите, но мы стали друг для друга теми, кого всегда и всем не хватает. Если у вас есть хотя бы один такой человек, вы счастливчик. Соучастники. Единомышленники. Люди с равной степенью тронутости. Деньги, слава и любовь. Да, Верене Вибек, той, что на экране, завидуют миллионы. Все повторяется. Жизнь идет по кругу или там по спирали. Короче говоря, я помню, что случилось со мной после того, как мне все завидовали.

Ленц занимается техникой, загрузкой роликов, подсчетом просмотров и прочим. Виктор снимает и упорно пытается отобрать частичку славы у Микки. Я занимаюсь постановкой, монтажом и сбором общественного мнения (тоже считаю себя самым бесполезным членом), а Микки – просто звезда. Обычно теперь мы все вместе совершаем вооруженные ограбления. Когда грабили казино, я предложила сделать Виктора игроком, который звереет от проигрыша и встает посреди игры с пистолетом в руке. Не помогло. Все равно обсуждали все только Микки.

– Хотите выиграть? Возьмите самого отъявленного неудачника и пересадите его за другую игру. Ставьте на него. Он победит просто по закону новичка, – говорит Виктор.

Нет, конечно, о нем тоже говорят. Обсуждают. Даже репортаж с его кредиторами сделали. Очень трогательный. Про всех нас сделали новостные выпуски с родственниками и друзьями. Никого так не хотели видеть родные и близкие, как Виктора. Дело в том, что родители выгнали его после того, как он проиграл их дом на юге Франции и бешеное количество денег с отцовского счета. Что уж говорить о его друзьях, каждому из которых он должен как минимум тысячу евро. В общем, интервью о нем получилось невероятно трогательное. Даже плакать захотелось, так его все ждали дома.

– Надо же, сколько людей обо мне помнят, любят и ждут, – говорит Виктор, когда репортаж заканчивается.

Мой отец не желает давать никаких интервью и всем говорит о том, что у него больше нет дочери. Интервью с матерью Ленца никакого интереса не вызвало, а вот репортаж о матери Микки бьет все рекорды. Марко продолжает давать свои характеристики его личности всем журналистам без разбора. Он, похоже, сделал поимку Микки делом чести. Не знаю, чем он ему насолил, но это что-то личное.

Черная Луна: Мы познакомились с моим парнем, когда решили снять ролик «Где я». Выбрали мыс де Рока в Португалии, только снимали на дороге, а не возле тех знаменитых скал. Место отгадали быстро, но нас все равно это вдохновило. Мы поехали в другой город и даже не заметили, как влюбились. Все обвиняют Верену и Микки в аморальности, но в нашем случае они стали настоящими купидонами…

Ботаник: А мы договорились снимать в моем городе, а потом уже поехали в соседний…

В какой-то момент мы становимся настолько популярны, что полиция, похоже, решает игнорировать наше существование. Вернее, существование Микки. По большому счету, мы с Ленцем и Виктором ведь ничего плохого не сделали. Колесить по Европе – вполне себе законное мероприятие. Ограбления? Никто из «обворованных» в полицию не заявлял. Конечно, можно было бы возбудить дело на основании видео, но без жертвы сложно построить обвинение. Я это отлично знаю. Как никто.

В Мюнхене от нас в первый раз отворачивается удача. В тот вечер мы просто бесцельно гуляем по городу, как меня вдруг кто-то окликает. Подвыпивший парень говорит мне:

– Эй, я тебя знаю, иди сюда…

Я даже не знаю, откуда он появился. Просто возник из ниоткуда, когда я курила возле магазина. Когда Микки выходит, этот здоровяк тянет ко мне свои руки, а я пытаюсь незаметно зайти внутрь магазина.

– Какого черта, а? – слышу голос Микки.

Завязывается драка. Такое ощущение, что здоровяку тоже не терпелось ввязаться в какие-нибудь неприятности. Все бы ничего, вот только парень в форме полицейского. Виктор и я начинаем оттаскивать Микки от несчастного, но это не так-то просто.

– В машину, – машет мне рукой Ленц. С трудом, но мы все-таки заталкиваем Микки в машину и в тот же день уезжаем из Мюнхена.

– Наша рок-звезда под кайфом, – презрительно бросает Ленц. Мы с Микки на пассажирских сиденьях. Я оборачиваюсь и замечаю: зрачки расширены, на лбу капли пота, руки дрожат, как на начальной стадии Паркинсона. Вот сейчас должны играть Моррисон с Кобейном. Дуэтом.