Глава 9

О «вольных каменщиках»

Ну а теперь давайте на время отвлечемся от нашего сюжета о судьбах церкви. Зададимся вопросом вроде бы совсем другим, но напрямую связанным с этими судьбами. Существовали ли в СССР… масонские структуры?

Хорошо известно, что многие революционеры имели самое непосредственное касательство к «вольным каменщикам» и другим тайным орденам. Например, исследователями давно уже выявлено, что многие идеи Троцкого и его учителя Парвуса четко перекликаются с теориями иллюминатов [136]. Это одно из самых радикальных течений масонства, основанное в 1776 году в Баварии Адамом Вейсгауптом. В переводе с латыни «иллюминаты» – «просвещенные». Хотя возможно и иное толкование: «люди света», «несущие свет» (а «князем света» оккультисты называют Люцифера). Они провозгласили своей задачей разрушение всех мировых религий, монархий, института семьи и брака, слом всей традиционной системы ценностей. А также всеобщую глобализацию со стиранием государственных границ и национальностей.

В отличие от других направлений масонства, орден широко привлекал женщин, считая их важным инструментом для достижения своих целей. Иллюминаты обязаны были иметь клички. Сам Вейсгаупт взял псевдоним «Спартак». Иллюминаты оказали огромное влияние на социалистов. Праздник ордена, 1 мая (магическая «Вальпургиева ночь») отнюдь не случайно стал Днем международной солидарности трудящихся, а германские революционеры назвали себя «Союзом Спартака» в честь Вейсгаупта. Основали его как раз те деятели, которые, как и Троцкий, были очень близки к Парвусу – Юлиан Мархлевский, Карл Либкнехт, Роза Люксембург.

Но и другие доверенные лица Парвуса курировали важные закулисные связи, выступали эмиссарами в международных делах – Ганецкий, Красин, Бухарин, Раковский, Зиновьев, Сокольников, Ларин, Радек, Коллонтай и др. Американский банкир Якоб Шифф, связанный с этими кругами (и вместе со своими родственниками Варбургами внесший большой вклад в организацию русской революции), являлся одним из иерархов ложи «Бнайт Брит» [92], родственной иллюминатам. Французский историк Николя Тандлер отмечал: «Иллюминаты Баварии в начале XIX века уехали в США, в том числе из Германии, Голландии и других стран. Там они встречались с англосаксонскими протестантскими сектами и различными церквями: методистами, пантеистами, адвентистами и т. д. Они сблизились и к 1845-46 годам создали так называемый «Бнай-Брит» в Нью-Йорке – об этом писал историк Эммануэль Ратье. Среди баварских диссидентов-иллюминатов существовало два течения, которые мы впоследствии обнаруживаем в некоторых учреждениях Германии и в правительстве США. Иллюминаты были в большом фаворе во время русской революции».

Справка: кто есть кто?

Зиновьев Григорий Евсеевич (Радомысльский Евсей Гирш Аронович). Из семьи владельца молочной фермы. Жил в Германии, Швейцарии, Франции. Был постоянным представителем партии в социалистических организациях западных стран. Зять Зиновьева Самуил Закс был представителем Парвуса в Петрограде, через него шло финансирование большевиков. После победы революции Зиновьев возглавил исполком Коминтерна и партийную организацию Петрограда-Ленинграда, где расставил на все должности своих родственников и клевретов. Имел связи с теневыми кругами Запада. Согласно показаниям Радека на судебном процессе в 1938 году, знал о подготовке теракта в Сараево. Согласно расследованию Н.Соколова, через Зиновьева шла переписка о подготовке ритуального цареубийства.

Но Шифф вел работу не только в России. В 1916 году он основал в Колумбийском университете кафедру социологии, где впервые стали открыто пропагандироваться и внедряться идеи иллюминатов. Французский историк Ален Ленер комментирует: «Когда эта кафедра открывалась, ее заведующий говорил во вступительной речи, что нынешняя эра – это эра технократов, которые должны доминировать над политиками. То есть банкиры, обладатели денег, должны преобладать в мире, они должны контролировать и природу, и производство, и человеческие чувства тоже. Таким образом, Шифф позиционирует себя не только как наблюдателя над религиозными вопросами, но и проводника подлинного мондиализма, который мы имеем сегодня. В Америке как раз технократы уже установили свое правление».

Попытку внедрения этих идей предприняли в августе 1917 года совладельцы «Ниа-банка», через который велось финансирование большевиков в России – премьер-министр Швеции Брантинг и его компаньон Олаф Ашберг (также тесно связанные с Парвусом, Ганецким, Красиным). В Стокгольме должна была состояться международная социалистическая конференция, и Ашберг в своих мемуарах описывал, что он и Брантинг подготовили проект резолюции для нее. Предполагалось установление «нового мирового порядка», для этого конференция должна была провозгласить себя «временным мировым парламентом», «общим интересом становится полная победа демократии». «Для этих целей необходимо будет создание международного финансового учреждения, подчиненного мировому парламенту. Золото национальных государственных банков, которое никого не кормит и не одевает, потеряет признание, вступят в силу кредиты и действительные ценности». «Введение единой международной системы законов, денег, мер и весов. Существующие ныне государства должны подчиниться такому парламенту и признать его суверенитет. Сопротивление окажут только консерваторы, в этой ситуации их следует считать врагами народа и счастья человечества…» [137]

Мы снова видим полный набор установок иллюминатов! Всеобщая глобализация, мировое правительство, мировой парламент, мировая финансовая система, отказ от исторической системы ценностей – а противники такого порядка, «враги народа и счастья человечества», подлежат уничтожению. Правда, западные правительства пресекли инициативу Брантинга и Ашберга (вероятно, самостийную, не согласованную с США и Англией), конференцию в Стокгольме сорвали. Но к шведским социалистам во главе с Брантингом были близки финские, в том числе лидер социал-демократической партии Финляндии Отто Куусинен.

Вроде бы, в 1922 году большевики отреклись от масонства. На IV конгрессе Коминтерна сам Троцкий гневно обрушился на него, говорил, что «масонство – орудие обхода революции, буржуазное орудие, усыпляющее бдительность пролетариата, и рычаг буржуазного механизма». Призывал: «Масонство необходимо вымести каленой метлой». Было принято единогласное решение – масонов исключать из Коминтерна (а партия большевиков до 1943 года тоже декларировалась как «отряд Коминтерна», его неотъемлемая часть). Но действительно ли отреклись? Или был сделан демонстративный жест, отметающий лишний «балласт» и маскирующий сохранение неких тайных структур?

Факты позволяют утверждать, что они остались. Например, лицам, причастным к масонству, в опасностях и неприятностях обеспечивалась некая незримая защита. Один из самых влиятельных министров Временного правительства, Николай Некрасов, являлся генеральным секретарем масонского Верховного совета Великого Востока народов России. Встретившись с Лениным, он получил полную амнистию, преподавал в Московском университете. В 1930 году его арестовали, но он попал в руководство строительством Беломоро-Балтийского канала. Был досрочно освобожден, награжден орденом Трудового Красного Знамени. В системе ГУЛАГа стал руководить строительством других каналов. Расстреляли его только в 1940 году.

Или взять идеолога украинских националистов, главу Центральной Рады профессора Грушевского, тоже видного масона. Его не только не репрессировали, а в 1924 году поручили «украинизацию» Украинской ССР (в восточных областях, присоединенных большевиками к этой республике, никто украинского языка отродясь не знал). Грушевский стал академиком АН СССР. Правда, в 1930-х взялись и за националистов. Сотрудников Грушевского арестовывали, расстреливали. Но сам он удивительным образом оставался «неприкосновенным» до самой смерти. Таких примеров можно было бы привести очень много. А Бухарин в 1936 году выступал в Праге перед эмигрантами-социалистами. По воспоминаниям Кусковой, сделал с трибуны тайный масонский знак – давая понять, что былая связь между ними сохраняется.

Представляется любопытной «община» чекиста Глеба Бокия. По собственному признанию, он стал масоном в 1909 году. Увлекся черным оккультизмом, восточной мистикой. Возможно, благодаря этому был замечен Яковом Свердловым, стал одним из его выдвиженцев. Возглавил Петроградское ЧК, потом служил в Туркестане. Cтяжал славу одного из самых свирепых проводников «красного террора». По свидетельству Агабекова, ввел в обиход палачей обычай пить человеческую кровь [1]. Бокий стал организатором и первым шефом Соловецких лагерей и одновременно возглавил Спецотдел НКВД. Официально этот отдел занимался кодированием и дешифровкой.

Но тот же отдел занялся и оккультными вопросами. Помощником Бокия стал профессор Барченко, поклонник учения Блаватской. Он вел исследования в области телепатии, гипноза. Осуществлялись экспедиции по России, на Алтай, в Среднюю Азию, изучали «аномальные» зоны, следы «працивилизаций», искали колдунов и шаманов, чтобы узнать их секреты. Готовилась экспедиция в Гималаи на поиски Шамбалы. Туда намеревались послать бывшего начальника охраны Троцкого, Якова Блюмкина. Но, по некоторым сведениям, начальство предпочло Николая Рериха, который и привез Советскому правительству послание от «махатм».

В 1924 году Бокий и Барченко создали масонскую организацию «Единое трудовое братство». В нее вошли некоторые высокопоставленные лица – Москвин (заведующий организационно-распределительным отделом ЦК), Стомоняков (заместитель наркома иностранных дел). В собраниях иногда участвовал и Ягода. Была арендована дача в Кучино, куда члены организации приезжали на выходные с женами. Все должны были ходить там обнаженными или полуобнаженными, что называлось «культом приближения к природе». Проводились какие-то обряды, спиритические сеансы, ритуальные оргии. Причем Бокий привлекал к этому своих несовершеннолетних дочерей [15]. А целью провозглашалось «познание абсолютной истины» или «абсолютное познание добра и зла».

Отметим, что именно Москвин являлся главным покровителем будущего наркома Ежова, продвигал его в центральном аппарате партии. А одним из тех, кого привлекли на службу в Спецотдел, был знаменитый в то время артист Орнальдо (Николай Смирнов), проводивший сеансы массового гипноза. Кстати, в романе Булгакова «Мастер и Маргарита» он стал одним из прототипов Воланда. Его представления пользовались бешеным успехом, но в 1930-х вдруг прекратились, и он исчез. Стал подвизаться на секретном поприще.

В 1937 году тот же Ежов, поставленный во главе НКВД, постарался побыстрее, одним махом, уничтожить и Бокия, и своего благодетеля Москвина, и прочих активистов «Единого трудового братства» – более чем вероятно, чтобы скрыть собственное участие. Но уцелел, отсидев 17 лет в лагерях, член этого «братства» и сотрудник Бокия, женатый на его дочери – Лев Разгон. Стал писателем, видным «правозащитником», членом комиссии по вопросам помилования при президенте Ельцине. Уцелел и гипнотизер Орнальдо-Смирнов. На его дочери Антонине женился министр МГБ Абакумов. Их сын, Игорь Смирнов, стал известным ученым, занимался исследованиями в области психокоррекции, воздействия компьютерных технологий на подсознание человека, попросту говоря, зомбирования – работы проводились совместно с КГБ. За границей его называли «отцом психотронного оружия». В конце концов он стал председателем совета директоров американской фирмы «Сайкотекнолоджис корпорейшн»…

Что же касается экзотики «братства» Бокия, то для масонских структур она совсем не обязательна – это уж сказались личные увлечения восточным оккультизмом. У разных ветвей и разных лож ритуалы существуют самые разнообразные, от помпезных, «аристократических», до самых простых, «политических». Но где-то на высших (или правильнее – на глубинных?) уровнях посвящения они все равно связаны между собой. А общими факторами остаются антихристианство, преимущества тайной организации. И ложь. Ведь масоны очень редко знают об истинных замыслах своих иерархов. Они гордятся своей силой, получая поддержку «братьев». Но высшие круги, которые обеспечивают их успехи, могут запросто ими пожертвовать, когда сочтут это выгодным. Как и было с масонами, устроившими Февральскую революцию.

В теневых играх часто оказывается скрытым и настоящий вес тех или иных фигур. Рядом с деятелями, находящимися у всех на виду, действуют серенькие, неприметные. Допустим, после падения Керенского его за границей всего лишь взяли на содержание. Зато его секретарь Давид Соскис получил британское подданство, неожиданно разбогател, его сын стал министром внутренних дел Англии, получил рыцарское достоинство и титул баронета. Еще один помощник Керенского, Пинхус Рутенберг, возглавил первое правительство еврейских поселений в Палестине. Так кто же из них был на самом деле выше и выполнил более важную работу – Керенский или его подручные?

Аналогичным образом и при Ленине появился вдруг Юрий Ларин (Ихил-Михл Лурье). Подручный Парвуса, которого представили «вождю» как «экономического гения». Именно он стал автором политики «военного коммунизма» с запретом торговли, продразверсткой, всеобщей трудовой повинностью. Ленину его идеи понравились, их стали проводить в жизнь. А результатом стали общая разруха и голод, унесший миллионы жизней. В 1920-х Ларин возглавил создание еврейской автономии в Крыму. При этом не занимал никаких официальных постов, но те, кто осмеливался противоречить ему, исчезали в ведомстве Ягоды. А Бухарин счел за честь жениться на дочке Ларина.

Обычной тактикой масонских операций являются как бы шахматные партии – продвижение и расстановка «своих» людей на ключевых местах. Или даже «чужих», но пригодных для намеченных задач, находящихся под нужными влияниями. Например, у нас нет никаких оснований считать «вольным каменщиком» Хрущева, нанесшего колоссальный вред нашей стране. Но в одиночку, только лишь ради борьбы за власть, подобный деятель, далеко не умный, никак не смог бы вырваться «наверх», организовать устранение Сталина (а все данные говорят о том, что он умер не естественной смертью, был отравлен [77]), сплести заговор, чтобы уничтожить Берию, и занять первое место в великой державе. Требовалась поддержка неких скрытых кругов, и поддержка очень мощная.

Справка: кто есть кто?

Хрущев Никита Сергеевич. В 1920-х чуть не попал под партийную чистку за троцкизм. Покаялся перед Кагановичем, и тот его выручил, превратив в собственного ставленника. Стал секретарем парторганизации Промакадемии, где учились жены Сталина, Молотова, Андреева. Через них был представлен Сталину. В 1937–1938 годах – один из самых рьяных вершителей террора. Добровольно вошел в «тройку» по Москве и Московской области. Постоянно просил повысить ему «лимиты» на расстрелы. На Украине так размахался репрессиями, что Сталин останавливал его телеграммой: «Уймись, дурак!». В начале войны чуть не устроил панику, приказав взрывать заводы, электростанции, уничтожать все запасы в зоне 100–150 км от фронта – был вовремя остановлен Сталиным (Известия ЦК КПСС. № 7, 1990, с. 206–208) А после войны руководил компартией Украины и своими распоряжениями усугубил положение с продовольствием, довел до настоящего голода.

Случилась и темная история с его сыном (объективных данных нет, все документы были позже Хрущевым уничтожены). По одной версии, Леонид Хрущев, офицер ВВС, совершил преступление в тылу. По ходатайству отца Сталин простил его и отправил на фронт, где он погиб. По другой версии, был сбит, попал в плен, в лагере сотрудничал с врагом. После освобождения расстрелян. Более правдоподобна вторая версия, поскольку жена сына попала в лагеря. Но Хрущев обладал странной «непотопляемостью», после любых прегрешений он выходил сухим из воды.

В связи с этим можно повнимательнее посмотреть – а кто выступал покровителями Хрущева при Сталине? Серьезные вопросы у исследователей вызывает Лазарь Моисеевич Каганович. Похоже, истоки своей биографии он подделал. Во всех анкетах Каганович указывал, что он происходил из бедноты. А дочь таганрогского коммерсанта Аллен-Фельдман и Рой Медведев раскрыли, что его отец был в Киеве купцом I гильдии [4, с. 180; 72, с.66]. Кстати, и фамилия очень не простая. «Каган» намекает на корни аж из глубин истории, из Хазарского каганата. Каганович писал, что в юности работал у Лазаря Бродского – якобы грузчиком на мельнице. Но неужели для сына купца I гильдии не нашлось другой работы? А Бродского называли «королем Киева», ему принадлежала львиная доля российской сахарной, мукомольной промышленности, акции железных дорог, судоходство на Днепре. Он был в родстве с Ротшильдами, а газета Бродского «Киевская мысль» неоднократно подряжала в качестве зарубежных корреспондентов таких деятелей как Парвус и Троцкий.

В 1918–1919 годах Каганович был членом ВЦИК, «вотчины» Свердлова. А Яков Михайлович всегда возвышал людей, чем-то близких ему. В дальнейшем Лазарь Моисеевич примкнул к Сталину, проявлял безусловную верность ему. Но именно он выдвинул в руководство партии двоих бывших троцкистов – Андреева и Хрущева. В 1932-33 годах Каганович с Ягодой осуществлял хлебозаготовки на Дону и Кубани, которые привели к голодомору. Он же продвигал Ежова [99]. А в 1937-38 годах стал одним из тех, кто раздувал масштабы репрессий. Как и оба его протеже, Андреев и Хрущев. 15 октября 1941 года, во время германского прорыва, спровоцировал панику в Москве, распорядившись готовить к взрывам метро, закрывать заводы, увольнять рабочих, раздавать населению товары из магазинов. Восстанавливать порядок пришлось Сталину, строго одернувшему Кагановича, отменившему его приказы.

Еще один покровитель Хрущева, Анастас Микоян, был другого поля ягодой. Все источники отмечают его мягкость, либерализм. В правительстве он сменил Каменева на посту наркома внешней торговли. Таким образом, унаследовал от троцкистов связи с западными банкирами и корпорациями. Унаследовал и личную дружбу с американским миллиардером Армандом Хаммером, близким приятелем Троцкого. В репрессиях 1930-х Микоян подходил к делам взвешенно, на лишние кровопролития не нацеливался. А для своего ведомства вообще добился иммунитета, чтобы не нарушить деловых связей с иностранцами, наркомат внешней торговли чистки обошли стороной. В результате в его системе уцелели участники прежних сомнительных операций и сделок.

В идейном плане Микоян распустил даже своих близких. В 1943 году, в разгар Великой Отечественной, его сыновья-школьники Серго и Вано вместе с другими высокопоставленными детьми создали нацистскую организацию «Четвертый рейх», читали «Майн кампф», называли себя «будущим правительством». Причем в их кружок входил племянник американского олигарха юный Арманд Хаммер! Но сын наркома авиационной промышленности Володя Шахурин, числившийся «фюрером», из неразделенной любви к однокласснице, дочери посла Уманского, застрелил ее и сам застрелился. А из его дневников раскрыли «Четвертый рейх». Впрочем, элитные мальчишки за свои опасные игры получили очень мягкое наказание – их всего лишь на год выслали из Москвы в другие города.

А среди других соратников Хрущева следует в первую очередь назвать Суслова. Он был из крестьян и крутых марксистов 1920-х. В юности состоял в сельском комитете бедноты в Саратовской губернии, а в период голода в Поволжье сумел обеспечить себе комсомольскую путевку (его отец работал в горсовете), уехал в Москву учиться на рабфаке. Суслов закончил институт народного хозяйства им. Плеханова, в то время – гнездо троцкистов (его возглавлял сторонник Льва Давидовича Смилга). Потом поступил в аспирантуру Коммунистической академии, где верховодили Бухарин и троцкист Покровский. Стал преподавать политэкономию в Промакадемии. Выше уже отмечалось, что секретарем парторганизации в Промакадемии являлся Хрущев. А среди студенток, которым Суслов читал политэкономию, были жены Сталина, Молотова, Кагановича, Андреева. Молодой преподаватель женился на их подруге. Попал в высшие органы партии и государства – Центральную контрольную комиссию и Наркомат рабоче-крестьянской инспекции, который возглавлял Андреев.

9 декабря 2018 года автору этой книги удалось побеседовать с Андреем Львовичем Петерсоном, родственником Юровских, потомков цареубийцы. Он рассказал, что Суслов был близок к этой семье, к супруге цареубийцы (и соучастнице злодеяния) Марии Яковлевне Юровской (Каганер), к их дочери Римме Юровской. Даже в 1970-х, став самым могущественным лицом в Политбюро, он никогда не забывал Юровских, и каждый коммунистический праздник их семейство неизменно будил в 6 часов утра почтальон с поздравительной правительственной телеграммой – от Суслова.

В 1930-х он успел еще окончить бухаринскую Академию красной профессуры, а начавшиеся в партии суровые чистки открыли ему дорогу на высокие должности. Он был назначен в Ростовский обком партии, потом возглавлял Ставропольский крайком, был председателем Бюро ЦК по Литве. А оттуда в 1946 году был переведен в Москву и сразу стал начальником Международного отдела ЦК. Хотя до этого никогда не занимался внешнеполитическими делами. Вскоре Суслов возглавил еще и Отдел агитации и пропаганды ЦК. Конечно же, без солидных связей такие назначения никак не обошлись.

Между прочим, на посту идеолога он отметился не только попыткой возобновить гонения на церковь. В 1947 году он обозначил новый поворот в советской исторической науке. От патриотической позиции – опять на «революционную» линию Бухарина и Покровского, с очернением отечественного прошлого. В журнале «Вопросы истории» была провозглашена кампания против «квасного патриотизма». Осуждались труды академика Тарле за его выводы о справедливом, оборонительном характере Крымской войны. Осуждались сравнения русского освободительного похода в Европу в 1813–1814 годах с освобождением Европы Советской армией. Охаивались попытки пересмотреть роль дореволюционной России как «жандарма Европы», прославить генералов Скобелева, Драгомирова, Брусилова как героев русского народа. Такие идеи клеймились как «ревизионистские» со всеми вытекающими отсюда последствиями для авторов.

Что же касается международных вопросов, к которым Суслов никогда ранее не имел отношения, то в качестве помощников были привлечены кадры из старого Коминтерна. Правда, эту организацию формировали в свое время такие деятели как Троцкий, Зиновьев, Бухарин, Радек, и большинство зарубежных деятелей, входивших в Коминтерн, так или иначе были связаны с масонством. Поэтому прошерстили их в 1930-х очень капитально. Одним из уцелевших был Борис Пономарев. Он тоже поработал у Бухарина в институте Красной профессуры, служил помощником председателя Коминтерна Димитрова. А после роспуска Коминтерна перешел в Международный отдел ЦК, стал заместителем начальника Совинформбюро. Был подчиненным Суслова как по идеологической, так и по внешнеполитической линии.

Еще одним старым специалистом из Коминтерна, наставником Суслова и во внешней политике, и в идеологии, стал Отто Куусинен.

Справка: кто есть кто?

Куусинен Отто Вильгельмович. Лидер социал-демократической партии Финляндии, депутат буржуазного парламента этой страны. Финские социал-демократы являлись сепаратистами и всегда были тесно связаны не с российскими, а со шведскими социалистами, где все руководство традиционно было масонами (мы уже упоминали партнеров Парвуса – Брантинга и Ашберга). В сентябре 1917 года Куусинен и председатель парламента Маннер заключили соглашение с Лениным – финская помощь большевикам в обмен на независимость Финляндии [135, с.180] В ходе гражданской войны при наступлении белофиннов правительство Куусинена и Маннера сбежало, бросив на расправу соратников. В России Куусинен создал компартию Финляндии, подвизался в Коминтерне. В репрессиях 1930-х все финны в этой организации были уничтожены, кроме него. Не исключено, что он поспособствовал этому доносами на земляков. В период финской войны 1939–1940 годов был поставлен во главе марионеточного «Советского финского правительства». Но Сталин предпочел замириться с Маннергеймом. А Куусинен стал председателем президиума Верховного Совета вновь образованной Карело-Финской ССР и заместителем председателя президиума Верховного Совета СССР.

Одним из выдвиженцев Куусинена (а потом Суслова и Пономарева) стал Юрий Андропов. Кстати, и в его биографии очень уж много «темных пятен». Его дедом по материнской линии был выходец из Финляндии, богатый еврей Карл Флекенштейн, хозяин магазина «Ювелирные вещи» в центре Москвы, на Лубянке. Но мать Андропова вроде бы была приемным ребенком, подбросили младенцем. Хотя это известно только от самого Юрия Владимировича, из его автобиографий. Мать выучилась, работала учительницей музыки в гимназии Мансбаха. Потом каким-то образом вышла замуж за железнодорожного телеграфиста на Северном Кавказе, на станции Нагутская, где и родился Юрий в 1914 году. Но отец якобы сильно пил, и мать вскоре разошлась с ним, вернулась в Москву.

Дед умер в 1915 году, а бабка, Евдокия Флекенштейн, продолжала успешно вести ювелирную торговлю. Однако в период революции как-то вовремя подсуетилась свернуть дела, при советской власти «буржуйкой» уже не значилась и прав не лишалась. Отец Андропова умер от тифа в 1919 году. Но совершенно непонятно, как об этом узнала семья? В 1919 году Нагутская находилась по другую сторону фронта, у белых. А мать почему-то в 1921 году опять очутилась на Северном Кавказе, вторично вышла замуж, и опять за железнодорожника, Федорова. Но… вот в чем проблема. Исследователи подняли адресные справочники и обнаружили, что в 1914 году, когда родился Андропов, его мать никуда из Москвы не отлучалась [23, с. 695]!

Напрашивается версия, что здесь она и вышла замуж, отец Юрия носил другую фамилию. А в гражданскую войну семья (возможно, с сохраненными ювелирными изделиями) подалась на юг, к белым. Но застряла там в бедственном положении, и тогда-то женщину с ребенком подобрал телеграфист Андропов, вскоре умерший от тифа. А мать там же нашла другого мужа. Юрий закончил семилетку в Моздоке, полтора года работал в клубе помощником киномеханика. А в 1932 году вдруг перебрался на противоположный конец России, поступил в Рыбинский речной техникум. Почему? Возможно, нашлись какие-то знакомства – ведь в Москве у него оставалась бабушка, и связи с ней он поддерживал.

В Рыбинске он стал секретарем комсомольской организации техникума. Женился на однокурснице. Потом попал на здешнюю судоверфь, но не мастером, а комсоргом. Дальнейшую карьеру по комсомольской линии ему обеспечили репрессии 1930-х. Андропов быстро повышался, и в 1938 году стал первым секретарем Ярославского обкома комсомола. В 1940 году, как уже отмечалось, была создана Карело-Финская ССР. Когда искали кадры для нее, обратили внимание на Андропова, и он возглавил комсомол в Карело-Финской республике. А здесь он приглянулся Отто Куусинену, попал под его покровительство.

С непосредственным начальником, Геннадием Куприяновым, первым секретарем компартии Карело-Финской ССР, у Андропова сложились не лучшие отношения. С началом Великой Отечественной почти вся республика была оккупирована финнами. Но комсомольский вожак настойчиво просил не посылать его в подполье или в партизаны. Кроме того, он оставил в Ярославле жену с двумя детьми, а в Карелии нашел себе новую. Как описывал Куприянов, его первая супруга «забрасывала нас письмами с жалобами на то, что он мало помогает их детям, что они голодают и ходят без обуви, оборвались (и мы заставили Юрия Владимировича помогать своим детям от первой жены)» (Новая газета № 11 от 16.02.2004). Невзирая на это, Андропов успешно продвигался по лестнице карьеры, в 1947 году стал вторым секретарем ЦК Карело-Финской ССР. Тут уж ясно, помогал более сильный покровитель, чем Куприянов. Куусинен.

А в 1949 году грянуло «ленинградское дело». Карело-финская парторганизация была тесно связана с ленинградской, понаехали комиссии из ЦК и МГБ. Бывший председатель КГБ Семичастный в интервью журналу «Огонек» сообщил «об излишнем усердии Андропова в так называемом «ленинградском деле»». Он оклеветал Куприянова и еще несколько человек. Их арестовали. Обвинения были настолько весомыми, что Куприянова приговорили к высшей мере. Но он был помилован Сталиным, приговор заменили на 25 лет заключения, а после проверки сняли ряд обвинений, смягчили до 10 лет.

Ну а Андропов при содействии Куусинена был переведен в Москву, в аппарат ЦК, после смерти Сталина стал начальником подотдела. Но через полтора месяца произошел новый поворот в его судьбе. В мае 1953 года он вдруг решил перейти в МИД. Всегда считалось, что служба в дипломатическом ведомстве требует особого профессионализма, долгого опыта. С Андроповым было совершенно иначе. Его сразу назначили начальником 4-го Европейского отдела МИД и определили на стажировку к очень не простому сотруднику, Александрову-Агентову. Но и здесь Андропов задержался очень недолго. 18 июля 1953 году был направлен советником-посланником в Венгрию, а всего через год был возведен в ранг чрезвычайного и полномочного посла.

Справка: кто есть кто?

Александров-Агентов Андрей Михайлович. Никогда высоких постов не занимал, но в течение полувека был весьма влиятельным лицом. Начал карьеру в Швеции, одним из помощников Александры Коллонта, доверенной сотрудницы Парвуса. Потом был советником Молотова, Громыко, помощником по международным делам Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева. Вел линию на соглашательство и сотрудничество с Западом.

Во время венгерского восстания Андропов отличился. Ему дали орден Ленина и перевели в Москву, начальником отдела ЦК партии. Нового отдела, специально для него созданного, по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Его еще называли 2-м Международным. Юрий Владимирович взялся за дело живо, энергично. Сотрудникам внушал, что надо работать по-новому, по-европейски. Общался с ними в неформальной обстановке, не как начальник с подчиненными, а как учитель с учениками. Устраивали «мозговые штурмы» за чаем, живо обсуждали насущные вопросы. А «команду» себе Андропов отбирал из молодых, умеющих нестандартно мыслить. В эту команду вошли Федор Бурлацкий (переданный ему Куусиненом), Георгий Арбатов (переданный Сусловым), Александр Бовин, Георгий Шахназаров, Николай Шишлин, Загладин. Андропов внушал им, что они – интеллектуальная элита страны, называл «аристократами духа» [113, с. 46]… Все его «аристократы духа» в свое время станут творцами «перестройки».

В целом же, если мы зададимся вопросом, действовали ли в советском руководстве некие схемы скрытого влияния, то некоторые факты позволяют утверждать – да, действовали. Суслов и Куусинен являлись главными авторами антисталинской кампании Хрущева. Кстати, она аккуратно обходила стороной уничтоженных идеологических противников. Даже после XX съезда КПСС троцкизм по-прежнему осуждался, Лев Давидович числился врагом партии и советского государства. Но в 1958 году была массовым тиражом издана книга американского журналиста (и шпиона времен гражданской войны) Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир» – настоящий гимн Троцкому [104]. До сих пор она была запрещена в СССР, теперь попала на полки библиотек, пошла по рукам читателей. А выпустило ее Государственное политическое издательство, принадлежавшее Отделу агитации и пропаганды ЦК. В высшем партийном руководстве это направление курировал Суслов. А непосредственно руководить Отделом агитации и пропаганды он поставил своего клеврета Леонида Ильичева.

Ну а на следующем, XXI съезде КПСС в докладе Хрущева замелькали термины «перестройка», «демократизация», «расширение прав». В качестве непререкаемого, авторитетного источника Никита Сергеевич вдруг сослался на британский журнал «Экономист». Главный печатный орган мировой финансовой «закулисы». Тот самый, в новогодних обложках которого сейчас зашифровывают события, ожидающиеся в грядущем году. Также в его докладе приводились ссылки на американские газеты «The New York Times», «The Des Moines Register», японскую «Sankei», французскую «L`Aurore» – все издания крупного бизнеса, отнюдь не коммунистические. Конечно же, не сам Хрущев интересовался такими изданиями. Куда ему было с двумя классами сельской школы? Материалы изучали и подбирали для него помощники, идеологи.

Зарубежные визиты Никиты Сергеевича обычно предварял Микоян. Вел переговоры на неофициальном уровне, готовил почву. А уже потом появлялся Хрущев, оформить и закрепить достигнутые соглашения – как правило, крайне невыгодные для СССР. Позже подобную функцию «закулисной подготовки» стал выполнять зять Хрущева – Аджубей.

Справка: кто есть кто?

Аджубей Алексей Иванович. Талантливый журналист и талантливый приспособленец. Сын модной портнихи, обслуживавшей в Москве жен Молотова, Ворошилова, Берии. Ее связей хватило, чтобы сын прослужил всю войну в ансамбле песни и пляски Московского округа. Он решил стать артистом, поступил в школу-студию МХАТ. Женился на однокурснице-студентке. Но в 1947 году выбрал более выгодную профессию, поступил на факультет журналистики МГУ. Здесь нашел и более выгодную однокурсницу – дочь члена Политбюро Раду Хрущеву, сменив супругу. В 1957 году стал главным редактором «Комсомольской правды», в 1959 году – второй по рангу газеты, «Известия».

Его газета «Известия» стала главным рупором «оттепели», он внедрял работу в новых, западных формах, ратовал за «свободу слова», подняв тираж с 1,6 млн до фантастической цифры 6 млн. Выступил создателем «Союза журналистов СССР», начал выпуск газет «За рубежом», «Неделя». Но Аджубей участвовал и в написании докладов для своего тестя. Разъезжал за границу в качестве высокопоставленного, но неофициального лица, что позволяло проводить встречи без прессы и протоколов – с политическими деятелями, в деловых кругах Запада. Например, познакомился с Кеннеди задолго до того, как тот стал президентом. Сформировал вокруг себя команду «прогрессивных» журналистов, расставляя их на важные посты. Любопытно, что эту команду прозвали «младотурками». В дореволюционной России слово «младотурки» служило завуалированным обозначением масонов.

Но если насчет Аджубея нам остается только строить предположения, то возникали и закулисные влияния, подкрепленные фактическими доказательствами. На том же XXI съезде Хрущев озвучил указания: «За последние годы сложилась хорошая практика поездок американских делегаций, парламентских деятелей и туристов в Советский Союз и советских людей – в Соединенные Штаты. Это надо приветствовать… Нужно убрать с пути все, что мешает мирному сосуществованию государств с различным общественным устройством. Когда тесный сапог жмет и натирает ногу солдату… то приходится переобуться, в другой раз и сменить сапоги». Одним из таких «переобувшихся», стал Александр Яковлев.

Справка: кто есть кто?

Яковлев Александр Николаевич. После ранения на фронте устроился в Ярославле на преподавательскую работу, был взят в обком партии. Служил под началом Иосифа Турко – осужденного на 15 лет по «ленинградскому делу» о создании тайной организации внутри партии. Яковлев заведовал в обкоме отделом школ и вузов. В 1952 году его дважды вызывали в Москву, в Центральную Контрольную комиссию – оправдываться по обвинениям, что он слишком покровительствует «космополитам». Но умер Сталин, и те, кому Яковлев покровительствовал, видимо, отблагодарили. В марте 1953 году его перевели в столицу, в Отдел школ и вузов ЦК КПСС. Он поступил в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК.

Аспиранту Яковлеву посчастливилось попасть в одну из первых групп молодых специалистов, посланных в рамках «культурного обмена» на стажировку в США. Американцы, конечно же, знали, что группа элитная. Ее направили в Колумбийский университет. Учебное заведение очень своеобразное. По своему статусу частное, но в нем действует «Русский институт», неофициальный разведывательный центр, связанный с Госдепартаментом США. Среди выпускников этого института известны такие деятели как Збигнев Бжезинский, Маршалл Шульман, Джек Мэтлок, Мадлен Олбрайт. А кроме того, рядышком с Колумбийским университетом находится единственный в мире масонский храм. Он подразумевается как «временный», до строительства «третьего храма» в Иерусалиме.

Преподаватели были тоже не простые. Научным руководителем Яковлева стал Дэвид Трумэн, один из видных политологов США, автор концепции «политического плюрализма» – сближения социализма и капитализма с переходом в некие общие формы. А занятия вел Джордж Фрост Кеннан. Внучатый племянник Джорджа Кеннана – правой руки Якоба Шиффа в операциях против Российской империи (Кеннан первым, еще в XIX веке, развязал информационную войну против нашей страны, основал в США «Общество друзей русской свободы», в 1905 году руководил революционной агитацией в японских лагерях для военнопленных, а в марте 1917 году на торжественном собрании в Карнеги-холле, посвященном свержению царя, открыто признался в участии в революции и ее финансировании со стороны Шиффа [137]). Ну а Кеннана-младшего называли «архитектором холодной войны». Он был послом США в Москве – за подрывную работу объявлен персоной нон грата. Был советником Трумэна, Эйзенхауэра, Кеннеди и других президентов. При том же Колумбийском университете создал русскоязычное «издательство им. Чехова» – центр для организации эмигрантов и канал для «творческих связей» с интеллигенцией в СССР.

Стоит еще отметить, что в одной группе с Яковлевым приехал на стажировку выпускник Высшей разведывательной школы КГБ Олег Калугин. Будущий генерал и будущий предатель. Впрочем, исследования показали, предателем он стал именно тогда. Только доказательства его измены появились лишь в 1987 году – когда уже началась «перестройка». А вот Яковлев «засветился» почти сразу. Впоследствии председатель КГБ Владимир Крючков свидетельствовал – еще в 1960 году в органы госбезопасности поступила информация, что Яковлев в США «был замечен в установлении отношений с американскими спецслужбами». Дипломат Валентин Фалин также подтверждал: «Яковлев попал в тенета американских спецслужб гораздо раньше, во время стажировки в Колумбийском университете США». В интервью газете «Совершенно секретно» он указывал: «О том, что Яковлев сидит в кармане у американцев, я узнал еще в 1961 году. Мне об этом поведал один мой знакомый, работавший тогда в КГБ СССР» [64].

Но Яковлеву удалось отмазаться, по словам Крючкова, «представить дело так, будто он пошел на это в стремлении использовать подвернувшуюся возможность достать важные для СССР материалы из секретной библиотеки». Разумеется, подобное оправдание было шито белыми нитками. Правда, время было уже не сталинское. Но в любом случае после столь весомого обвинения (или хотя бы подозрений) можно ли было оставлять Яковлева в центральных органах партии? Он прекрасно это осознавал. Успешно защитив диссертацию, засобирался в родной Ярославль, директором педагогического института.

Но его вдруг вызвал подручный Суслова – заведующий Отделом агитации и пропаганды ЦК Ильичев. Сделал неожиданное и сказочное предложение. Взял в свой отдел руководить сектором по телевидению и радиовещанию. Кстати, Ильичев очень близко сошелся и с Аджубеем. Яковлева они тоже стали привлекать к написанию докладов, речей и статей для высшего руководства. Известно и другое – Яковлев не оставил и научное поприще, начал создавать собственную «команду» из молодых экономистов, социологов. В нее вошли Заславская, Левада, Грушин и др. Так же, как «команда» Андропова, все они сыграют заметные роли в «перестройке».

Ну а выдвиженцем Андропова впоследствии станет Горбачев. Впрочем, роль председателя КГБ в его переводе со Ставрополья в Москву, введении в состав Политбюро, обычно выпячивается. Но у Горбачева имелся и другой покровитель, куда более влиятельный, чем Андропов. Суслов – который при больном Брежневе вообще стал «серым кардиналом» в советской верхушке. Именно он подкрепил кандидатуру Горбачева своим авторитетом, обеспечил ему открытые двери в высшее партийное руководство.

После этого стоит ли удивляться, что в разгар «перестройки», 15 января 1988 года, в «Правде» по указанию Горбачева и Яковлева была опубликована статья «Мировое сообщество управляемо». Написал ее андроповский «аристократ духа» и доверенный советник Михаила Сергеевича Георгий Шахназаров. А в статье он изложил основы глобалистской идеологии масонов, фактически пересказал основные установки главных центров «мировой закулисы», Бильдербергского клуба, Трехсторонней комиссии и Совета по международным отношениям. Обосновывал полезность «мирового правительства», которое бы управляло и регулировало процессы в разных странах.

Мы не знаем, когда вступил в ложу сам Горбачев. Первое известие о его принадлежности к масонству было опубликовано немецким малотиражным журналом «Мер Лигхт» 1 февраля 1988 года. А на встречах Михаила Сергеевича с президентом США Рейганом в Рейкьявике, с телевизионным проповедником Робертом Шуллером, фотоснимки журналистов зафиксировали особое, ритуальное масонское рукопожатие. С 1987 года в Москве был создан прямой канал для связи с Бильдербергским клубом и Трехсторонней комиссией – «Фонд Сороса – Советский Союз», позже преобразованный в советско-американский фонд «Культурная инициатива». В число активистов «Фонда Сороса» вошли один из помощников Яковлева Юрий Афанасьев, главный редактор журнала «Знамя» Бакланов, скандальный адвокат Макаров. Вошла и Заславская, возглавившая Всесоюзный центр изучения общественного мнения.

А 16 января 1989 года в Москву пожаловала чрезвычайно представительная делегация от масонской Трехсторонней комиссии. Ее возглавлял председатель этой организации Дэвид Рокфеллер, которого сопровождал мощный международный ансамбль. Лучший закулисный дипломат США Г. Киссинджер, Ж. Бертуан, В. Жискар д`Эстен, Я. Накасонэ, У. Хайленд. Переговоры с ними вели Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе, Арбатов, Примаков, Медведев. Подписали некое «соглашение о совместной деятельности», мало кому понятное. Но на их встречах были достигнуты договоренности о принятии СССР в «мировое сообщество». Условиями для этого Трехсторонняя комиссия поставила отказ от Восточной Европы и списание долгов «третьего мира» [85] – Советскому Союзу предложили «простить» 150 млрд долларов, которые ему были должны развивающиеся государства. Горбачев согласился, и за это сам был принят в члены Трехсторонней комиссии. А в СССР появилось отделение ложи «Бнайт Брит» (которой руководил Киссинджер) [91].

Впрочем, мы с вами значительно «забежали вперед». Давайте вернемся к рассказу о том, что же происходило с Русской Православной Церковью – и в ней самой, и вокруг нее.