9. ДЖЕЙМС КИ-БРАС, КРЫСОЛОВ

Назад: НАВЕРХУ ШЕСТЕРКА Благородный человек, как барс, подвижен, и у ничтожных людей меняются лица

База “Асгард”, Стена,

30 октября 2053 г., 12.01

Когда повисшие между серебряных колонн плазменные панели вспыхнули разноцветными узорами и преисполненный оптимизма голос компьютера начал объяснять собравшимся в зале, свидетелями чего они все являются, Джеймс поднес почти к самым губам линк и вызвал Эндрю Лоренса.

Лоренс терпеть не мог постороннего шума во время работы. Когда сотрудники службы безопасности “Асгарда” вторглись в Белый Зал под предлогом проверки помещения, Эндрю собрал свой крохотный лэптоп, сумку с необходимыми программисту причиндалами и двинулся на поиски подходящего места для работы. Место такое вскоре отыскалось: это был небольшой выделенный нокс в лабораториях физиков. Лепелетье, главный физик “Асгарда”, не протестовал, и Лоренс, тихий и незаметный, поселился в лаборатории, продолжая заниматься тем делом, которое любил больше всего на свете, независимо от места, где он находился.

— Слушаю, чиф, — без особого энтузиазма отозвался он.

— Эндрю, — Ки-Брас старался говорить как можно спокойнее, — есть подозрение, что “Иггдрасиль” может быть заминирован. Ты в состоянии проверить, так ли это?

Лоренс ответил не сразу, и это не понравилось Ки-Брасу.

— Думаю, да, чиф, — отозвался наконец Эндрю. — Не знаю, связано ли это с тем, о чем вы беспокоитесь, но у нас, похоже, небольшая нештатная ситуация…

— Какая? — рявкнул Ки-Брас. Ему показалось, что связанный Зеро с интересом прислушивается к их разговору.

— На восемнадцатом уровне “Игтдрасиля” пожар в системе охлаждения…

Джеймс скосил глаза вниз. Связанный Влад Басманов смотрел на него снизу вверх и довольно ухмылялся.

— Проблемы, англичанин? — спросил он почти весело. — Может быть, что-то горит?

Системы охлаждения, повторил Ки-Брас про себя. Жидкий кислород, сжатый под давлением в сотни атмосфер, циркулирующий по трубам с углеводородной обмоткой. Пожар в узле таких коммуникаций грозит не просто взрывом, а Армагеддоном…

— Твоих рук дело? — негромко спросил он Басманова.

— Вспомни Куала-Лумпур, приятель, — сказал Зеро и ухмыльнулся еще шире.

Тогда Ки-Брас с размаху ударил его ногой в челюсть. Связанный Басманов откинулся назад и мягко, словно огромный кот, упал на спину, каким-то неведомым образом ухитрившись сгруппироваться в падении. Никакого удовлетворения этот удар Джеймсу не принес.

— Энди, — крикнул он в микрофон, — почему не срабатывает автоматика? Там же должны быть аварийные пожарные системы?

— Я их отключил, англичанин, — выплевывая выбитые зубы, ответил Басманов. — Все до единой вырубил…

— Можно попробовать отключить охладители вручную, — меланхолично сказал Лоренс. — Правда, тогда мне придется включить резервную панель управления Хрустальным Кольцом…

— Отключай! — рявкнул Ки-Брас. — Только потуши этот проклятый пожар!

— Правильно, — одобрил его Зеро. — Своя жизнь всегда дороже, так ведь?

— Как ты это сделал? — спросил Джеймс, наклоняясь над террористом.

— Ты же не мог пронести на “Асгард” взрывчатку, а контейнеры в криокамере были пусты.

— Маленькая русская хитрость, — оскалился Басманов. На месте двух нижних зубов у него чернели кровавые сгустки. — Я бы рассказал тебе, англичанин, но ведь ты все равно не поймешь.

— Не могу активировать систему, — меланхолично сообщил Энди. — Такое впечатление, что она кем-то заблокирована…

Именно в этот момент в динамиках засвистело и закашляло, и Джеймс услышал голос, так не похожий на жизнерадостный баритон компьютера.

Первой пришедшей ему в голову мыслью было, что террористы добрались до Q-компьютера. Бред, конечно: сам О-компьютер находился глубоко под “Иггдрасилем”, а единственный коридор, ведущий к дверям его бронированной камеры, охранялся двенадцатью сотрудниками службы безопасности “Асгарда”. Все ноксы, кроме того, на котором работал сейчас Лоренс, были отключены от сети сразу же после ареста Ивана Кондратьева. Q-компьютер, таким образом, мог получать команды лишь с двух терминалов Белого Зала. Но кто тогда обращался к Высокому представителю Совета Наций, непочтительно называя его “Бобби” ?

Он сделал знак Данкану Кроу, который немедленно подошел и встал над поверженным Зеро, широко расставив могучие ноги. Еще двое парней из команды физического воздействия стояли поодаль, ощупывая внимательными взглядами всех, кто находился в зале. Порядок, подумал Ки-Брас, с такой охраной о Басманове можно не беспокоиться. Будь он даже Гарри Гудини, головорезы Кроу ему и пальцем шевельнуть не дадут.

Он обогнул превратившуюся в соляной столб Дану и приблизился к Фробифишеру и консулу Евросоюза. Именно в это мгновение тот, кого Фробифишер называл Иеремией, произнес фразу о грядущем суде.

10. ТАМИМ АС-САБАХ, ТЕНЬ КОРОЛЯ

База “Асгард”, Стена,

30 октября 2053 г., 12.02

Человек, в которого выстрелили из парализатора, теряет сознание лишь в исключительных случаях. Обычно он продолжает все видеть и слышать, ощущая при этом боль, невыносимую, как прикосновение раскаленного металла к нервным узлам. Сильнее всего эта боль в первые две-три минуты; потом она начинает стихать, постепенно сменяясь ощущением жжения в скрученных судорогой мыщцах — тоже, кстати, весьма неприятным.

Тамиму ас-Сабаху повезло — игла, выпущенная светловолосым оператором из СВА, попала ему в горло, пробив гортань. Первые — самые болезненные — минуты своего паралича он провел в беспамятстве.

Он вынырнул из черного океана небытия, и мир тут же обрушил на него кипящий котел боли. Если бы Тамим мог хотя бы стонать, ему, несомненно, стало бы легче. Но голосовые связки парализовало так же, как и язык. Аллах могущественный и милосердный, подумал он в панике, если это преддверие смерти, то что же там, за вратами? Какой же я глупец, что согласился выполнить приказ короля… Ведь у меня даже и выстрелить толком не получилось… Позор, какой позор…

Прямо перед собой он видел упавшего навзничь, изрешеченного пулями бен Теймура. Почему телохранитель выстрелил в переводчика, так и осталось загадкой для ас-Сабаха. Ведь бедняга майор собирался всего лишь не дать королю Аравийскому покончить с собой. Неужели бен Теймур не разобрался в ситуации? Нет, невозможно… Йеменца никто не осмелился бы обвинить в неопытности. Значит, он сделал это осознанно? Но почему? Готовясь к сегодняшнему шоу, Тамим больше всего боялся, как бы телохранители ибн-Сауда не помешали ему исполнить задуманное, но все получилось как раз наоборот.

Теперь он видел, к чему привел безумный поступок бен Теймура. Наверняка Хаким и Джамал тоже были мертвы. Один Аллах знает, сколько жизней потребовалось, чтобы оплатить попытку самоубийства короля Аравийского.

Если бы они знали, сказал себе ас-Сабах, если бы они только знали, кто я на самом деле…

— …презренный сын Мохаммеда… — услышал он чей-то громыхающий под сводами зала голос, — такой же клятвопреступник, как и ты, Бобби. Я взял с него слово, что он перед всем миром признает величие и мудрость Белого Возрождения, и что же сделал этот бесчестный язычник? Попытался пустить себе пулю в висок! Думаешь, тебе удастся ускользнуть от карающей десницы господней за порогом смерти, грязный мусульманин?

Это невозможно, подумал Тамим, это галлюцинации, рожденные моим больным разумом… Нельзя безнаказанно совершить попытку самоубийства и сохранить трезвый рассудок. Мне просто кажется, что я слышу этот голос. Просто кажется…

— Но я догадывался, что ты поступишь именно так, лживый араб, — продолжал голос. Закрыв глаза, Тамим мог легко представить себя сидящим перед прозрачной стеной гигантского аквариума, за которой плавал огромный белый аксолотль. Вот только глазные мышцы его по-прежнему не слушались, поэтому закрыть глаза ас-Сабах не мог. — Господь мой послал мне видение, и я вовремя узнал о твоих коварных планах.

Что же твой господь не объяснил тебе, перед кем ты сейчас распинаешься, мысленно спросил его Тамим и тут же оборвал себя. Какой смысл спорить с собственной галлюцинацией?

Кто-то склонился над ним и быстрым движением вытащил тонкую иглу парализатора с крохотной алой капелькой крови на конце. Горло немедленно отозвалось жгучей болью.

— Не волнуйтесь, Ваше Величество, — произнес кто-то с гортанным французским акцентом. — Сейчас вы парализованы, но это совершенно безопасно для жизни и пройдет минут через двадцать. Прошу вас, не повторяйте этой ошибки больше.

Тамим с трудом скосил глаза и увидел жесткую щеточку седых усов де Тарди. Консул Евросоюза смотрел на него, слегка прищурив зеленоватые глаза.

— Послушайте того, кто говорит сейчас с нами из компьютерной сети “Асгарда”, — посоветовал он. — Это и в самом деле он, Иеремия Смит, Пророк Хьюстонский, и сейчас он раскрывает свои карты…

Де Тарди пружинисто поднялся и исчез из поля зрения ас-Сабаха.

— …огненный меч Господа Мстящего обрушится на новый Вавилон, где уже властвует Блудница, оседлавшая Зверя, — продолжал вещать Хьюстонский Пророк. — Ангелы Смерти сойдут с небес и уничтожат богопротивные селения недолюдей, огражденные Великой Стеной. Три дня и три ночи будет бушевать пожар, и в этом пожаре не спасется никто и ничто. Язва будет выжжена с лица земли каленым железом. Но никто не сможет обвинить в этом Белое Возрождение, потому что вина целиком и полностью будет лежать на тебе, Хасан ибн-Сауд!

Может быть, я и сошел с ума, подумал Тамим, но, похоже, я здесь такой не один…

— Ты ошибся, Джерри, — произнес над ним спокойный голос Морвана де Тарди. — Твой план мог бы сработать, если бы Его Величество действительно убил себя. Но, как видишь — если, конечно, ты нас действительно видишь, электронное облако, возомнившее себя живой душой, — Хасан ибн-Сауд волею Аллаха остался жив. Теперь тебе не удастся обвинить его в том, чего он не совершал.

— Ты глупец, граф, — оборвал его Иеремия Смит. — И жалкий клятвопреступник ибн-Сауд, и маловер Фробифишер, и безбожник Танака, да и сам ты — все вы перестанете существовать через несколько минут. Но запись, на которой ибн-Сауд признается в том, что мусульмане всегда были скрытыми врагами Запада, уже транслируется всеми информационными каналами планеты. Теперь, когда ангелы мщения уничтожат объект “Толлан”, кого обвинят в гибели двух миллиардов трэшеров? Белое Возрождение или исламский мир?

О какой гибели он говорит? — с ужасом спросил себя ас-Сабах. Неужели де Тарди, предупреждавший его о возможном ударе по “Толлану”, был прав?

— Каковы же тактико-технические характеристики твоих ангелов, Джерри? — насмешливо спросил консул. — Есть ли у них, например, самолеты-заправщики, которые так пригодились авиации, бомбившей Куала-Лумпур?

— Ты все увидишь своими глазами, граф, — пообещал Смит. — Скоро, совсем скоро небеса над “Асгардом” разверзнутся и прольются океаном огня. И на этот раз твои друзья Часовщики тебе не помогут…

11. ДАНА ЯНЕЧКОВА,
РЕФЕРЕНТ ВЫСОКОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ СОВЕТА НАЦИЙ

База “Асгард”, Стена,

30 октября 2053 г., 12.03

— …Грядет Страшный Суд! — громыхнул под потолком зала железный голос Иеремии Смита, Пророка Хьюстонского. — С небес сойдет огонь и сожжет всех грешников. Лишь праведникам не грозит гнев господень, но не вижу я среди вас праведников!!!

— Где ты? — внезапно закричал окончательно потерявший самообладание Фробифишер. — Где ты прячешься, безумец?!!

— Я — везде, — торжественно провозгласил Иеремия. — И нигде, так что ты не сможешь поймать меня, Бобби. Почему ты нарушил свое обещание и не взял с собой на “Асгард” психоматрицу? Тебе ведь это было сделать куда как проще, чем любому другому. И ведь ты клялся мне, ты клялся именем господа! Может быть, ты просто испугался, Бобби? Испугался, потому что догадывался, зачем мне нужно попасть на “Асгард”? Ты нарушил свою клятву, трус и маловер, но, как видишь, я все равно попал сюда. Господь порою выбирает своими орудиями даже человеческий мусор. Благодари свою славянскую подстилку, грешницу и блудницу. Это она доставила на “Асгард” психоматрицу, которую не смогли уничтожить Часовщики…

Кристалл, задохнувшись от внезапного ужаса, поняла Дана. Это кристалл, который дал мне Фил. Кристалл, который Иван по моей просьбе вставил в созданный им виртуальный аналог нокса. Кристалл, на котором была записана не просто программа-вирус, а психоматрица, электронная копия личности самого Хьюстонского Пророка… Так вот кого ты носила все это время у себя на запястье, девочка, — самого Иеремию Смита! Интересно, помнит ли он, как ты швырнула его в лицо Карпентеру?..

— Теперь я управляю Q-компьютером “Асгарда”, — сообщил Пророк Фробифишеру. — И можешь быть уверен, Бобби, я распоряжусь его мощью не так, как хотелось бы тебе и твоим друзьям Часовщикам…

— Если уж мы заговорили о Часовщиках, — перебил его де Тарди, — то хочу напомнить тебе наш старый девиз. Tempus fugit, Джерри. Ты заговариваешь нам зубы, и я скажу тебе, почему ты так поступаешь. Ты боишься, что тебе помешают.

— Вы не можете помешать тому, кто выполняет волю господа, — мягко возразил Иеремия. — И я никому не заговариваю зубы, галл. Но в те несколько минут, которые у вас еще остались, я хочу насладиться вашим страхом. Все вы согрешили против господа, и все вы враги его. Мое сердце ликует, потому что господь не оставил меня и одарил меня своей величайшей милостью — возможностью осуществить месть. Ибо мой господь суть Господь Мстящий, и его благодать — это кровь поверженного врага на моих подошвах…

Голос Пророка начал затихать, словно Иеремия Смит отвернулся от микрофона или отвлекся на что-то важное.

Ки-Брас, очень бледный и очень сосредоточенный, тронул консула Евросоюза за рукав бархатного пиджака.

— Прошу прощения, сэр, вы действительно имеете отношение к Клубу Напольных Часов?

Де Тарди холодно посмотрел на него.

— А вы уверены, что можете задавать мне этот вопрос, молодой человек?

— Я знаю о существовании такого клуба, — торопливо объяснил Ки-Брас. — Знаю и о том, что Часовщики вышли на директора Агентства сэра Рочестера, отдав ему человека в окружении мистера Фробифишера, который работал на организацию под названием “Ангелы Нодд”. Как видите, у меня есть кое-какая информация.

— Чего же вы хотите от меня?

— Ответа на один только вопрос. Те угрозы, которые мы сейчас слышали — от кого бы они ни исходили, — это то, о чем Часовщики предупреждали сэра Рочестера? Иными словами, насколько они реальны?

— Боюсь, они более чем реальны, — пожал плечами де Тарди. — Если бы только наш электронный Пророк не отделывался общими фразами…

— Тогда мы можем его остановить, — быстро сказал Ки-Брас и поднес к губам микрофон линка. — Энди, слышишь меня?..

— Что вы задумали? — Де Тарди обеспокоенно повернулся к англичанину и выпустил локоть Фробифишера. Тот сразу же обхватил руками голову и сделал шаг в сторону.

— Энди, — не отвечая консулу, говорил в микрофон Ки-Брас, — в главном компьютере “Асгарда” — программа-убийца. Блокируй все компьютеры, один за другим…

— Вы — сумасшедший, — спокойно сказал де Тарди. — Если вы отключите все процессоры сети, за исключением Q-компью-тера, Пророк спрячется именно в Q-компьютер. Черт возьми, да я уверен, что он уже там! Что же вы тогда — и главный компьютер отключите?

— Если понадобится, — сухо ответил Ки-Брас. — В конце концов, я не вижу ничего страшного в том, что Хэллоуин состоится не сегодня, а завтра.

— Кроме того, что, если вы отключите Q-компьютер, процесс в Хрустальном Кольце станет неуправляемым, — возразил де Тарди. — Тогда катастрофу устроите вы, а не электрический дух из машины, только и всего…

Ки-Брас вдруг обернулся и кинул на Дану взгляд, которым при желании можно было бы резать металл.

“Это твоих рук дело, — говорили его глаза. — Это ты принесла смерть на “Асгард”, это ты во всем виновата!” Но вслух Ки-Брас сказал нечто совсем иное:

— Когда вы отдали Кондратьеву рубин, мисс Янечкова?

На мгновение Дане показалось, будто страх сковал ее так сильно, что она не может даже пошевелить губами. Но Ки-Брас продолжал смотреть ей в глаза, и она попыталась преодолеть свою немоту.

— Утром… — прошептала она едва слышно. — Сегодня утром…

— Значит, сразу перед тем, как Лоренс его засек. Ваш Пророк в сети уже шесть часов. — Ки-Брас вдруг ударил кулаком по металлической столешнице. — Вы представляете, что он мог натворить за это время?

— Есть только один выход, — вздохнул де Тарди. — Прикажите вашему человеку выйти из сети. Пожалуйста, быстрее…

— Зачем это? — Ки-Брас подозрительно посмотрел на консула. — Энди выполняет свою работу и вам не мешает.

— Еще как мешает. — Морван де Тарди подцепил пальцами крышку панели управления и сорвал ее с терминала. Дана увидела мерцающее разноцветными огоньками пространство, похожее на содержимое сундучка с сокровищами Али-Бабы.

— Мне нужно избавиться от всех ноксов — всех до единого. Только этот терминал— и Q-компьютер.

Он опустил ладонь в россыпь “драгоценных камней” и замер, словно прислушиваясь к отдаленному шепоту. Ки-Брас смотрел на него с удивлением и тревогой.

— Энди, — сказал он в микрофон, — Энди, ты точно уверен, что не можешь справиться с пожаром на восемнадцатом ярусе? Да, кто-то контролирует сеть, и я, похоже, уже знаю, кто именно… Хорошо, тогда будь добр, отключись на пять минут от сети. Да, всего на пять… Я сообщу тебе, когда ты сможешь подключиться снова…

— Вот так, — удовлетворенно произнес де Тарди, погружая в недра терминала вторую руку. Никакого дискомфорта он, судя по всему, не испытывал. — Теперь посмотрим, какой мерзкий сюрприз ты приготовил нам на этот раз, Джерри…

Ки-Брас подошел поближе и склонился над развороченным терминалом. Дана могла бы побиться об заклад, что англичанин поражен увиденным не меньше ее.

Тонкие губы де Тарди беззвучно шевелились, будто он разговаривал сам с собой или отвечал на реплики невидимого собеседника. Вдруг консул громко вскрикнул и выпрямился. Лицо его побледнело и стало похоже на гипсовую маску.

— Нет, — проговорил он с досадой, — нет, невозможно… Безумец, проклятый параноик…

— Что произошло? — нетерпеливо спросил Ки-Брас, нависая над невысоким консулом. — Вы узнали, что нам угрожает?

Де Тарди пошевелил губами, потом, словно вспомнив, что Джеймс разговаривает с ним не по сети, произнес неестественно громким голосом:

— Этот безумец собирается использовать Внешний Щит. Боевые лазеры семи орбитальных станций уже нацелены на “Толлан”…

12. ВЛАД БАСМАНОВ, ТЕРРОРИСТ

База “Асгард”, Стена,

30 октября 2053 г., 12.03

Маленькая русская хитрость.

Как устроить взрыв, не имея под рукой взрывчатки?

Ну, например, так.

Вынуть литиевый аккумулятор из браслета-идентификатора. Браслет Артура М. Ланга подошел для этой цели как нельзя лучше. Затем позаимствовать в ближайшем баре микроволновую печь — лучше всего массивную, с большой площадью стекла. Позаимствовать — не обязательно значит “украсть”. Офицеру службы безопасности Редьярду Корсо микроволновку с удовольствием одолжили и так, не задавая лишних вопросов.

Купить в том же баре бензиновую зажигалку “Зиппо”. На новеньком браслете Корсо денег, само собой, не было, но зато в карманах Артура Ланга набралось десять евро мелочью. На зажигалку как раз хватило.

Набрать сухой и горючей ветоши. Это, кстати, оказалось чуть ли не самой большой проблемой. Пришлось забраться в служебное помещение сервисной службы и унести оттуда несколько самых подходящих с виду тряпок.

Спуститься на технический ярус “Иггдрасиля” и закрепить микроволновку между труб систем охлаждения, набросав снизу ветоши, пропитанной бензином из зажигалки.

Вывести из строя датчики автоматической пожарной системы. Никаких хакерских штучек — для этого достаточно простой кувалды. За неимением кувалды подойдет любая тяжелая железяка, найденная по дороге.

Положить аккумулятор в микроволновку, закрыть дверцу, поставить таймер.

В одиннадцать пятьдесят девять печка начнет разогревать аккумулятор. В полдень она взорвется с оглушительным грохотом, и выделившееся тепло неизбежно подожжет набросанные внизу тряпки. Может быть, взрыв даже причинит какой-то ущерб системам охлаждения, хотя на это особенно рассчитывать не стоит.

На выходе получаем маленький пожар с использованием примитивных подручных средств. Ничего сложного.

И ничего опасного для “Иггдрасиля” и тем более для “Асгарда”. Литиевая батарея в микроволновке — это не сотни килограммов термолюкса, с помощью которых Влад Басманов когда-то стер с лица земли Куала-Лумпур.

Но ведь противнику об этом знать не обязательно, правда?

Влад чувствовал, как его распирает от желания рассказать о своей хитрой выдумке всем на свете — Ки-Брасу, Фробифишеру, даже нависшему над ним круглоголовому громиле, в огромной лапе которого семнадцатизарядный “браунинг” казался игрушкой. Обычный эффект сыворотки правды, ничего удивительного. Его месяцами учили противодействовать воздействию пентотала натрия, скополамина, различных галлюциногенов. Ни в коем случае нельзя сдерживать себя, нужно говорить, говорить так, чтобы допрашивающие тебя убедились, что препарат действует. Но все, о чем рассказывать нельзя, следует поместить в “мертвую зону”. А на границах “мертвой зоны” поставить целый легион желтых обезьян, о которых ни в коем случае нельзя думать. Думать можно о чем угодно, но только не о желтой обезьяне. Как только Влад понимал, что еще немного — и он расскажет о своей веселой шутке ребятам из АБТ, одна из обезьян тут же выпрыгивала из строя таких же, как она, хвостатых желтых тварей и начинала выписывать перед его мысленным взором невероятные кренделя. Вот, собственно, и вся механика. С помощью этого примитивного трюка Басманов сумел рассказать Ки-Брасу о том, что “Иггдрасиль” заминирован, не вдаваясь в лишние детали.

Не уточнив в том числе, зачем в условиях жесточайшего дефицита времени он потратил целый час на сооружение своей игрушечной бомбы.

План, сложившийся в голове Басманова после беседы с главой клана У-дон, был довольно прост. Мастер Хосокава рассказал ему, где поселили Высокого представителя Совета Наций. К удивлению Влада, Фробифишер прибыл на “Асгард” без личной охраны, с одной только девушкой-референтом, которая, однако, сопровождала его далеко не всегда.

Что может быть естественней для службы безопасности, чем откомандировать в распоряжение высокого гостя хотя бы одного своего офицера на время торжественного мероприятия? Разумеется, Фробифишер не удивился, хотя никакого восторга при виде бравого Редьярда Корсо не выказал. Проворчал даже что-то вроде: “Я еще разберусь с этой Самантой…”, явно имея в виду полковника Каррингтон. По-видимому, Высокий представитель действительно не слишком жаловал телохранителей.

Таким образом, Влад решал первую свою задачу: проникал на тщательно охраняемый ярус “Асгарда”, а затем и в Белый Зал. Но одного проникновения было мало, тем более что личностью Редьярда Корсо мог в любой момент заинтересоваться кто-нибудь из присутствующих в зале офицеров безопасности. Следовало постоянно находиться рядом с Фробифишером, так, чтобы при малейшей угрозе разоблачения взять его в заложники и держать под контролем компьютерный терминал. Терминал этот играл главную роль в плане Басманова.

Когда-то, прорабатывая с Минотавром различные варианты уничтожения “Асгарда”, Влад едва ли не в шутку заметил, что существует и “чистый”, бескровный путь решения этой задачи. Достаточно, мол, захватить главный компьютер “Асгарда” и ввести в него программу, разрушающую Хрустальное Кольцо Минотавр, не умеющий шутить, ответил в том смысле, что такой вариант, разумеется, невозможен, потому что в О-компьютере заложены очень мощные охранительные блоки, не позволяющие использовать его в качестве орудия разрушения, и что даже если команда программистов, обслуживающих квантовые мозги “Асгарда”, решит уничтожить механизмы Хрустального Кольца, он просто заблокирует все терминалы и подаст сигнал о помощи. Потом Минотавр на мгновение — для человека такой интервал соответствовал бы месяцу — задумался и добавил, что есть лишь одна возможность использовать Q-компьютер “Асгарда” для уничтожения Хрустального Кольца, и даже не самого Кольца, а Стены. Рамки для реализации этой единственной возможности составляли пять-десять минут — как раз те самые пять-десять минут, когда получившая энергетический импульс Стена начинала совершать колебательные движения взад-вперед во времени, постепенно переходя в резонансный режим. Вся хитрость заключалась в том, что О-компьютер должен был в точно рассчитанный момент прекратить подачу энергии на контуры Хрустального Кольца, остановив резонанс в определенной точке прошлого. Любое отклонение от этой схемы грозило серьезными осложнениями, а грубое вмешательство в работу механизмов Кольца с большой вероятностью могло вызвать настоящую катастрофу. Если бы кто-то мог остановить уже разогнанный до запредельных скоростей маховик Хрустального Кольца, это почти наверняка привело бы к разрушению некоторых участков Стены. И тогда, разумеется, даже объединенных сил пограничной стражи и Истребительного корпуса не хватило бы, чтобы остановить вырвавшихся на свободу трэшеров.

Именно эту комбинацию, шансы на успешную реализацию которой представлялись Минотавру исчезающе малыми, и решил разыграть Басманов.

Он хорошо знал, какие команды нужно ввести с терминала, чтобы остановить подачу энергии на контуры Хрустального Кольца. К сожалению, задуманное им нельзя было осуществить мгновенно, а каждая лишняя секунда лишь повышала вероятность провала.

И тем не менее попытаться стоило. Если Басманов хоть немного разбирался в мировой политике, Высокий представитель Совета Наций — не та фигура, которой с легкостью пожертвуют, чтобы захватить знаменитого террориста. Стало быть, взяв Фробифишера в заложники, можно какое-то время диктовать залу свои условия Любая девочка, наугад выдернутая из толпы, введет необходимые команды за две минуты — вряд ли служба безопасности успеет сообразить за это время, что нужно Зеро от компьютера. Потом, конечно, они обо всем догадаются, но будет уже поздно.

План был неплох, но у него имелось по меньшей мере одно уязвимое место. На самом деле таких мест, разумеется, отыскалось бы куда больше, но вот это просто бросалось в глаза У терминала, с которого Фробифишер собирался дать старт Большому Хэллоуину, непременно должен был быть дублер. И за этим вторым терминалом наверняка сидел профессиональный программист.

Теперь, после короткой схватки с гориллами из АБТ, обездвиженный “быстрой сетью” Басманов знал, что таких терминалов на “Асгарде” насчитывалось не два, а три. Третий терминал, за которым колдовал неизвестный Владу Энди, находился где-то вне Белого Зала. Честно говоря, Влад предполагал, что резервный терминал будет только один. Трюк с микроволновкой и аккумулятором был придуман именно для того, чтобы вывести его из игры. Если бы второй программист оказался занят нейтрализацией пожара, Басманов мог рассчитывать на несколько минут бесконтрольного доступа к программам Хрустального Кольца

Человек предполагает, а бог располагает, подумал Басманов мрачно Все получилось не так, как было задумано. Идиот-король со своим искуплением грехов спутал ему все карты. Но хуже всего оказались телохранители короля, открывшие стрельбу по генералу Гордону и его солдатам. На какое-то мгновение Басманову показалось, что в игру вступила еще одна, законспирированная группа Подполья… и он чуть-чуть растерялся. Совсем чуть-чуть — посторонний наблюдатель ни за что не заметил бы столь мимолетной растерянности, — но противнику хватило и этого. Волкодавы, бросившиеся на перехват, превосходили своими данными даже давешнего сержанта из криокамеры. Одного он убил — проникающий удар пальцами в горло смертелен, если только поблизости нет реанимации, — но схватку этим было не переломить. Теперь Влад лежал, постепенно приходя в себя после электрошока, и внимательно прислушивался к доносившимся от стола с Красной Кнопкой голосам.

Отключись на пять минут от сети, Энди, скомандовал Ки-Брас. Если предположить, что Энди исполнил приказ, — а сомневаться в этом вроде бы не было нужды, — третий резервный терминал все-таки вышел из игры. Оставалось, таким образом, два терминала, оба расположенные в одном помещении. Чрезвычайно удобно — при наличии свободных рук, заложника и оружия.

Влад, разумеется, слышал голос, вещавший из динамиков, но не принял его всерьез. Он никогда в жизни не встречался с Иеремией Смитом лично; восемь лет назад, уничтожив Куала-Лумпур, он был убежден, что Пророк исчез навсегда.

Сейчас Басманов думал только о том, как освободиться и завершить задуманное.

13. ДЖЕЙМС КИ-БРАС, КРЫСОЛОВ

База “Асгард”, Стена,

30 октября 2053 г., 12.04

…Боевые лазеры семи орбитальных станций уже нацелены на“Толлан”.

Если кому-то из собравшихся в зале и требовалось объяснять, что означала эта фраза, то Джеймс Ки-Брас не относился к их числу.

Внешний Щит, созданный из разрозненных орбитальных группировок Североамериканской Федерации, Евросоюза и Японии усилиями генерала Вильгельма Матцера, официально предназначался для отражения астероидной угрозы. Огневой мощи боевых станций Щита действительно с избытком хватало для того, чтобы уничтожить даже самый крупный астероид на безопасном для Земли расстоянии.

Но это была не вся правда о Внешнем Щите. И даже не половина правды.

Ки-Брас знал, что решение о создании глобальных космических вооруженных сил принималось на самых высоких уровнях иерархии Белого Возрождения и рассматривалось как превентивная мера в борьбе с иной всемирной угрозой, куда более актуальной, чем астероидная опасность, — в борьбе с терроризмом. И судьба захваченного мятежниками “Гавриила”, сожженного плазменной пушкой станции “Поллукс”, только подтверждала серьезность намерений иерархов.

Внешний Щит создавался с таким расчетом, чтобы одинаково эффективно поражать океанские эскадры, подводные лодки, самолеты, геликоптеры и даже совсем крошечные цели, такие как один-единственный человек. Он состоял из раскинувшейся над Землей сети мониторов технической разведки, космических радаров, дюжины геосинхронных сателлитов, размещенных в плоскости экватора, и полусотни орбитальных станций, оснащенных боевыми лазерами с ядерной накачкой, плазменными и электронными пушками, ракетами с ядерными боеголовками и аэрокосмическими планерами, предназначенными для доставки на Землю гигантских водородных бомб. Еще при жизни Хьюстонского Пророка контроль над Внешним Щитом позволил Белому Возрождению одержать окончательную победу над своими политическими противниками на континенте. Позже, по понятным причинам, о существовании Внешнего Щита стали упоминать все реже и реже, и теперь большая часть населения планеты, скорее всего, просто не знала, что это такое.

Но Ки-Брас хорошо представлял себе, на что способна сконцентрированная мощь боевых орбитальных станций.

Для уничтожения гигантского экзосферного челнока хватило одного-единственного залпа из плазменной пушки станции “Поллукс” — далеко не самой большой из тех, что отвечали за безопасность северного полушария. Что останется от объекта “Тол-лан”, если семь орбитальных станций ударят по нему из всех своих орудий? Три дня и три ночи, сказал Иеремия Смит, но это, конечно, явное преувеличение. Впрочем, для того чтобы сровнять с землей все поселения изолята, станциям Внешнего Щита хватит и получаса

“Асгард”, подумал Джеймс. “Асгард” наверняка внесен в список целей.

Как ни странно, эта мысль не испугала его — возможно, потому, что от нацеленных с неба лазерных клинков спрятаться все равно было невозможно. Неожиданно Ки-Брас вспомнил Лили, смешную, густо усыпанную веснушками, какой она запомнилась ему по их последнему уик-энду в Париже. Лили училась в Лионском университете, а он приезжал из Лондона, так что они предпочитали встречаться на нейтральной территории. В воскресенье вечером она отвезла его в аэропорт и сказала, что останется в Париже до среды. Позже Джеймс не раз пытался вспомнить, почему она не вернулась в Лион в тот же день, но так и не смог.

Утром во вторник террорист-смертник из Подполья взорвал на Трокадеро три килограмма термолюкса, помещенные в начищенный до блеска металлический шар. Полицейским на набережной Сены, которые пытались выяснить, что это у него в руках, террорист ответил, что ему поручено доставить в Музей Человека некое произведение современного искусства.

От взрыва погибли пятьдесят два человека, в основном туристы, прогуливающиеся по ступеням Трокадеро. Лили с подругой сидела в открытом кафе и пила матэ. В то лето все молодые парижанки пили только матэ, и Лили, глядя на них, мужественно пыталась приобщиться к тайнам удивительного южноамериканского напитка. К несчастью, камикадзе взорвал свой шар меньше чем в десяти метрах от того места, где сидела Лили.

Лили, подумал Джеймс с нежностью, девочка моя, скоро мы с тобой встретимся. .

— Как он это делает? — резко спросил он, хватая консула за плечо. Тот не шевельнулся, но Ки-Брас вдруг почувствовал себя очень неуютно, словно бы пальцы его прикоснулись к кожуху мощного генератора. Джеймс убрал руку и снова спросил: — Каким образом он передает команды на орбитальные станции? Это же невозможно в одиночку, нужна мощная система телеметрии.

Де Тарди пробормотал, не открывая глаз:

— А вы уверены, что у старины Джерри ее нет?

— Где? Пожалуйста, сэр, говорите немного отчетливей. Что вы имеете в виду под его телеметрией?

— Хрустальное Кольцо, — по-прежнему неразборчиво отозвался консул.

— Там есть излучатели… когда погас свет… это он забирал энергию для автономной работы систем радионаведения.

Старик бредит, тоскливо подумал Ки-Брас. А может быть, это я сошел с ума. Не может человек влезть в компьютер, просто запустив пальцы в его нутро, как какой-нибудь филиппинский хилер. А что, если все это одна грандиозная провокация? Если Подполье, Часовщики и “Ангелы Нодд” добиваются одной цели, но разными путями? А я, поверив сказкам о воскресшем Хьюстонском Пророке, еще приказал Энди отключить терминал…

— Несчастный параноик, — громко и отчетливо произнес де Тарди. — Что ты возомнил о себе, Джерри? Ты не душа, а всего лишь компьютерный вирус…

Великолепно, подумал Ки-Брас, оглядывая замерший в изумлении зал. Просто голливудская фата-моргана с миллиардным бюджетом.

И, словно подтверждая его догадку, плазменные экраны на стенах ожили вновь.

Только вместо диких степных пейзажей в них отражалась теперь черная, проколотая мириадами хрустальных иголок глубина космоса. Из этой глубины медленно и величественно вплывали на экраны боевые станции Внешнего Щита.

Джеймс не сразу понял, что это компьютерная графика — настолько убедительно выглядела распахнувшаяся перед ним картина. Широкие крылья солнечных батарей тускло поблескивали в слабом свете далеких звезд. Станции Внешнего Щита действительно походили на ангелов — закованных в броню ангелов, бесшумно скользящих в космической пустоте.

Де Тарди продолжал что-то бормотать, время от времени шевеля пальцами в недрах вскрытого терминала. Ки-Брасу казалось, что в воздухе ощутимо запахло озоном. Фробифишер стоял поодаль, обхватив руками лицо. Рядом замерла Дана, не сводившая ошеломленного взгляда со сросшегося с компьютером консула. Напряжение в зале росло: кто-то из журналистов, не выдержав, оттолкнул свою аппаратуру и решительно направился к закрытым дверям. Не хватало нам еще паники, в отчаянии подумал Джеймс. А впрочем, какая разница, если через минуту мы все будем мертвы.

— Я говорил, что у тебя ничего не выйдет, Джерри! — воскликнул вдруг де Тарди. На одном из экранов огромный серебристый тороид, ощетинившийся короткими стволами плазменных пушек, вздрогнул, будто натолкнувшись на невидимое препятствие, и принялся медленно вращаться вокруг своей оси. Ки-Брас различил на выпуклом блестящем борту крохотные буквы, складывавшиеся в надпись “Galaxy Wolf”.

— У вас получилось? — не веря своим глазам, спросил Джеймс, наклонившись почти к самому лицу консула. Глаза де Тарди беспокойно шевелились за тонкими пленками век, как будто он галлюцинировал наяву. — Вы перехватили управление Внешним Щитом?..

Консул ответил не сразу, а когда он все же заговорил, голос его был ровным и безжизненным:

— Пока лишь одной станцией. Мне нужна энергия, много, много энергии.

Де Тарди со свистом вдыхал и выдыхал воздух, дрожа от страшного напряжения. Вторая станция, похожая на окаймленный чешуйчатыми крыльями цилиндр, медленно втянула в себя направленные на Землю дула боевых лазеров.

— Он слабеет, — отчетливо произнес консул. — Я загоняю его в угол. Но время… у нас очень мало времени…

— Сколько? — Ки-Брас с трудом сдерживал желание схватить де Тарди за воротник и как следует встряхнуть. — Сколько еще времени до удара ?

— Не знаю, — медленно ответил консул. — Похоже, он уже не может управлять всеми станциями сразу… Не могу понять…

Кто-то осторожно тронул Джеймса за плечо. Он обернулся и увидел доктора Идзуми Танаку, немного взъерошенного, но изо всех сил старавшегося сохранять невозмутимый вид.

— Прошу прощения, мистер Ки-Брас, — церемонно произнес он, — я хотел бы просить у вас разрешения покинуть зал…

— Так покиньте, черт вас возьми! — рявкнул Джеймс. Японец улыбнулся вежливой бесстрастной улыбкой.

— Боюсь, что это невозможно. Двери зала заблокированы. Джеймсу хватило одного взгляда на дверь, чтобы убедиться в его правоте. Массивные металлические двери Белого Зала пытались открыть несколько человек, в том числе и первым покинувший свой пост журналист. Судя по тому, что у них до сих пор ничего не получилось, двери были заперты надежно.

— Вы полагаете, что это я сделал? — бешено спросил Ки-Брас. Ситуация все больше уходила из-под контроля. — Это сделал проклятый вирус, вселившийся в главный компьютер!

— Уходите, — приказал вдруг консул совершенно другим голосом. — Уходите и уводите людей…

Куда? — хотел крикнуть Джеймс, но сдержался. И так уже он непозволительно резко ответил Танаке. В конце концов, даже если погибнет весь мир, британский джентльмен должен оставаться джентльменом…

— Сейчас я уничтожу матрицу Пророка, — продолжал между тем де Тарди. — Как только это случится, управление всеми системами “Асгарда” опять перейдет к Q-компьютеру. Я не смогу одновременно удерживать контроль над станциями и Хрустальным Кольцом… Предупредите вашего человека…

Он резко оборвал фразу. Ки-Брас с ужасом увидел, как начинают вздрагивать погруженные в недра терминала руки консула. Больше всего это походило на движения марионетки, нити которой очень быстро и очень неумело дергает пьяный кукольник.

— Я не успеваю, — высоким, не своим голосом выкрикнул де Тарди, — не успеваю… Но будь я проклят, Джерри, если позволю какой-то паршивой программе стать Пламенным Мечом господа…

Он вдруг вырвал из распотрошенного терминала правую руку и изо всех сил затряс ею в воздухе. Подушечки пальцев консула почернели и словно бы оплавились, кожа на ладонях треснула и сочилась темной вязкой кровью.

— Ты мерзкий ублюдок, Джерри!..

Де Тарди, скрипя зубами, погрузил израненную ладонь в радужное мерцание. Губы его сжались в одну тонкую бледную линию.

Где-то под потолком зала снова взвыли динамики. Голос Иеремии Смита, Хьюстонского Пророка, снова обрушился на собравшихся в зале. Обрушился, как обрушивается высокая морская волна или лавина с гор. Голос заполонил собой все вокруг, голос был воздухом и стенами, голос был всем.

Голос кричал одно только слово:

— НЕЕЕ-ЕЕЕ-ЕЕЕТ!!!

Потом голос замолчал, сменившись другим, странным и совсем не страшным звуком шлепанья детских босых ног, улепе-тывающих куда-то по теплому, прогретому июньским солнцем деревянному полу.

Лицо де Тарди мгновенно обмякло, потекло, словно восковая маска, по неосторожности поднесенная к пылающему камину. Он попытался выпрямиться, но вместо этого лишь странно изогнулся и замер в гротескной позе шарнирного человечка.

— У вас все вышло! — Ки-Брас подхватил его за плечи и не дал упасть. — Вы победили…

— Управление, — одними губами прошептал консул, — передайте управление вашему человеку… Я не смогу… Процессы в Хрустальном Кольце продолжаются, нужно успеть…

— Сбой программы, — сообщил густой баритон О-компью-тера. — Запущена резервная копия. Прошу повторно подтвердить авторизацию запуска программы темпорального перехода.

— Энди, — рявкнул Ки-Брас в микрофон линка, — Энди, ты меня слышишь? Немедленно…

Немедленно подключайся к управлению Хрустальным Кольцом, хотел крикнуть он Лоренсу. Здесьу нас полный бардак, поэтому тебе придется работать за двоих. Скорее разберись с пожаром на восемнадцатом ярусе и ни в коем случае не допускай обесточивания Кольца, хотел крикнуть он.

Но не успел.

14. ТАМИМ АС-САБАХ, ТЕНЬ КОРОЛЯ

База “Асгард”, Стена,

30 октября 2053 г., 12.05

Тамим ас-Сабах, имперсонатор фата-морган из квартала Аль-Завахия, сидел на залитом кровью полу, страдая от невыносимой боли, и переживал момент просветления.

Суфийские мудрецы достигали просветления, медитируя со свечой и зеркалом. Некоторые добивались того же результата, выполняя дыхательные упражнения. В Белом Зале не было ни свечей, ни зеркал, а каждый новый вдох разрывал легкие парализованного ас-Сабаха острыми раскаленными крючьями. Но состояние, в котором он находился, несомненно, было состоянием постижения истины.

Тамим слышал быстрый, нервный разговор Ки-Браса и де Тарди — они стояли совсем рядом, с другой стороны компьютерного терминала. Он чувствовал волны безумия, исходившие от Высокого представителя Совета Наций, и электрический ореол страха вокруг Даны Янечковой. Он ощущал энергию ненависти, струящуюся из глубины зала, где только что произошла какая-то стычка. Он задыхался от удушливого смрада паники, охватившей собравшихся в Белом Зале журналистов. Кроме того, он видел меч — сияющий, огненный клинок, повисший над базой “Ас-гард” на тоненьком словно паутинка шнуре.

Суфийские учителя говорят, что миг на грани жизни и смерти открывает врата прошлого и будущего. На пороге гибели Тамим ас-Сабах наконец сумел полностью отделить свое сознание от личности короля Аравийского. В то же мгновение он понял, в чем заключался третий, тайный план, скрытый внутри плана “Халиф”.

Для того чтобы это понять, не требовалось особого ума. Достаточно было посмотреть на свой персонаж — короля Аравийского — свободными от шор глазами. Теперь, окончательно освободившись, ас-Сабах увидел финал пьесы, в которой он более или менее удачно сыграл главную роль.

Основной целью Хасана ибн-Сауда всегда оставалось процветание династии. Не личная безопасность и не королевская честь. Если бы требования Пророка ограничились только участием в торжественном богослужении в церкви Господа Мстящего, он согласился бы не колеблясь. Однако он предпочел послать в Хьюстон двойника.

Тамим не знал — и не очень хотел бы узнать, — откуда король получил сведения о готовящейся провокации. Может быть, у него была хорошая агентура в высших кругах иерархии Белого Возрождения. Возможно, его предупредили таинственные Часовщики. Не стоило исключать вариант, при котором он просто заподозрил неладное и решил переждать опасное время в убежищах Хадрамаута

Если бы единственной неожиданностью Большого Хэллоуина стало самоубийство ас-Сабаха, королю пришлось бы провести остаток жизни под чужим именем, а власть в Аравии перешла бы к принцу Сулейману и суровому регенту Мусламе. Но если бы худшие опасения ибн-Сауда оправдались, и ему, и династии пришлось бы куда тяжелее Обвинив короля Аравийского в гибели “Асгарда” и двух миллиардов трэшеров, Белое Возрождение получало в свои руки мощный козырь для борьбы с исламским миром Из добропорядочных сторонников Белого Возрождения, верных друзей Запада, мусульмане сразу же превращались в опасных, коварных и безжалостных убийц, ничем не отличающихся от боевиков Подполья. Возвращались те времена, когда само слово “мусульманин” служило синонимом слова “террорист”. Именно это, скорее всего, и было главной целью Хьюстонского Пророка. Потому-то он и не скупился, обещая отмену режима регулирования цен на нефть для Аравии и Объединенных Эмиратов Залива. После нового крестового похода против мусульман этот вопрос на долгие годы будет закрыт для обсуждения.

Так или примерно так рассуждал ибн-Сауд. А встав перед выбором — отказаться от предложения Хьюстонского Пророка и навлечь беду на династию или же принять это предложение и подписать приговор всему мусульманскому миру, — король, опровергая западный принцип “tertium non datur”, выбрал третий путь

Он отправил в Хьюстон Тамима ас-Сабаха, приказав ему совершить самоубийство на глазах всей планеты. А чтобы никто не помешал ас-Сабаху исполнить приказ, приставил к нему верного бен Теймура. Ахмада бен Теймура, который все это время исправно играл роль связного между двойником короля и скрывающимся в горном Йемене ибн-Саудом.

Самоубийство, что бы ни говорил Тайный Имам, это кабира, смертный грех. Глава исламского мира не может и не должен совершать такое для искупления вины своих единоверцев. Любой улем, вооруженный цитатами из Корана, разобьет подобную концепцию за десять минут. И нет никакого сомнения, что именно этот аргумент использовал бы король Аравийский в том случае, если бы иерархи Белого Возрождения обвинили династию Саудидов в организации самого крупного террористического акта в истории

Он и не собирался умирать, понял ас-Сабах. Сразу же после катастрофы Хасан ибн-Сауд вновь появился бы на сцене. Выяснилось бы, что последнюю неделю король, как и подобает правоверному мусульманину, провел у святыни Кабр-Худ и, разумеется, не следил за мировыми новостями. Мысль о том, что он мог принять участие в христианском богослужении, дика и нелепа, но еще более чудовищно обвинение в уничтожении двух миллиардов несчастных, запертых за Стеной. Кто бы ни выступал от его имени на “Асгарде”, к королевству Аравийскому и вообще к исламу этот кто-то не имеет никакого отношения. У ибн-Сауда есть кое-какие предположения о силах, организовавших эту подмену, но поскольку все свидетели погибли в катастрофе, стершей с лица земли и “Асгард”, и “Толлан”, он не станет выдвигать беспочвенных обвинений .

Конечно, ас-Сабах мог ошибаться в деталях, но он был уверен, что стратегию, разработанную королем, он угадал точно. Злая ирония заключалась в том, что знание это уже ни на что не влияло. Огненный меч висел над “Асгардом”, и тонкий серебряный шнур мог порваться в любую минуту..

Страшный крик Хьюстонского Пророка как штопор ввинтился в мозг ас-Сабаха, и обострившееся восприятие подсказало ему, что где-то далеко-далеко, в цифровых глубинах виртуального мира Морван де Тарди настиг наконец электронную душу Иеремии Смита и уничтожил ее. Потом он почувствовал, как откуда-то сверху обрушилась на него тяжелая багровая волна чужой боли, и он заплакал, поняв, что в этом бою де Тарди получил смертельную рану и теперь умирает.

А еще через несколько секунд он услышал выстрелы.

Стреляли, насколько мог судить ас-Сабах, со стороны дверей. Оттуда уже давно доносился какой-то странный шум, но Тамим, поглощенный своей странной медитацией, не обращал на это особого внимания. Впрочем, даже теперь он все равно не мог повернуть голову, чтобы увидеть происходящее своими глазами.

Ас-Сабах услышал, как коротко вскрикнул англичанин. Увидел, как отлетел к креслам, отскочив от металлической стенки терминала, небольшой черный пистолет. А потом он увидел де Тарди. Консул Евросоюза тяжело осел на пол, повернув к Та-миму бескровное, вмиг постаревшее лицо. Изо рта его вытекала тонкая струйка крови, глаза покрылись багровой сеточкой лопнувших сосудов.

— Не успел… — прошептал он еле слышно. — Все-таки не успел…

Вы сделали все, что могли, хотел ответить ему ас-Сабах. Вы сделали куда больше, чем все остальные. Вы уничтожили монстра, призрака, настоящего Джингиби. Вы честно пытались предупредить меня, и не ваша вина, что я оказался таким безнадежно тупым учеником.

Но губы еще не слушались его, и поэтому Тамим только моргнул. Консул медленно, перебирая окровавленными пальцами, подтянул к нему свою руку и крепко обхватил запястье ас-Сабаха.

— Я должен был взять под контроль все станции… — шепнул де Тарди. — Не успел… одну станцию вели из Хьюстона… слишком далеко… не хватило сил…

В воображении Тамима ярко вспыхнула картина: плывущая в звездном безмолвии огромная, похожая на стальную летучую мышь конструкция, ощетинившаяся стволами и антеннами, мерцающая тысячами разноцветных огней. Глубоко внизу, под раскинувшимися черными крыльями конструкции, висел в пустоте зеленовато-голубой шарик Земли.

— Меч Пророка, — услышал ас-Сабах слабый голос консула. — Она называется Меч Пророка… Старина Джерри нацелил ее прямо на “Асгард”… на “Иггдрасиль”… Боюсь, Ваше Величество, мне все же не удалось спасти вам жизнь…

Так это вы, беззвучно крикнул Тамим, это вы приказали обездвижить меня, чтобы не допустить самоубийства? Это вашего человека застрелил бен Теймур? Разумеется, он не смог произнести ни звука, но де Тарди каким-то образом услышал его.

— Простите меня, Ваше Величество… я так надеялся, что вы не станете играть по правилам манипуляторов…

Прямо у них над головой грохнул выстрел, и чей-то голос истошно завопил по-испански: “Ложись!” Ас-Сабах почувствовал, как сильная рука консула дрогнула и напряглась в тщетной попытке удержаться за обломки распадающегося мира, а потом все вокруг озарилось неправдоподобно ярким светом, выжигающим глазницы подобно расплавленному свинцу. Пальцы де Тарди сжались, словно пытаясь сломать ему запястье, и тут же ослабили хватку.

Но Тамим понял, что хотел сказать ему де Тарди этим прикосновением.

“Прощайте, Ваше Величество”.

15. АРДИАН ХАЧКАЙ, ИСТРЕБИТЕЛЬ

База “Асгард”, Стена,

30 октября 2053 г., 12.05

Лифтом они воспользоваться не решились. Пока что их прорыв проходил вполне гладко, но Ардиан не исключал, что неизвестные наблюдатели просто выжидают удобный момент, чтобы нанести свой удар. Отряд спустился на два уровня ниже и уткнулся в закрытую бронированную дверь. “Звони”, — прошептал Хачкай бледному абэтэшнику. Тот послушно поднял руку и надавил кнопку звонка. “Карточку показывай”, —добавил Сантьяго. Ардиан метнул на него яростный взгляд — он не терпел, чтобы кто-то говорил ему под руку, — но в это время динамик сбоку от двери ожил.

— Закрытая зона, — сообщил голос из динамика. — Проход запрещен.

Абэтэшник, подталкиваемый в спину Сантьяго (пацан прятался пролетом выше со всем их арсеналом), приложил к стеклянной панели свою радужную карточку. За стеклом мигнул красный огонек.

— Закрытая зона, — повторил голос, не меняя интонации. — Проход запрещен.

— Вот тебе и “ред шифт”, — сплюнул Ардиан. — Дерьмо, а не пропуск.

— Закрытая зона, — охотно подтвердил динамик. — Проход запрещен.

— Его заклинило, — догадался писатель. — Это вообще не человек, а автомат. Может, все-таки попробуем прорваться к геликоптерам?

И оставим Ки-Браса в живых, а Хелен неотомщенной, мрачно подумал Хачкай. При мысли о Хелен ему стало скверно, недавняя эйфория боя куда-то улетучилась. Нет уж, мы попробуем поискать обходной путь…

Замок неожиданно щелкнул, и дверь медленно начала открываться под своей тяжестью. В ту же секунду англичанин, наклонив голову и крича “На помощь!”, бросился в образовавшийся проем. Ардиан прыгнул следом, выхватив оба “тауруса” и приготовившись стрелять в притаившихся за дверью охранников.

Но стрелять оказалось не в кого. За дверью тянулся длинный и пустой, залитый голубоватым светом коридор. Хачкай в три прыжка догнал убегавшего абэтэшника и легонько стукнул его рукоятью “тауруса” между лопаток.

— Еще раз закричишь, сволочь, отстрелю яйца, — пообещал он англичанину. Тот испуганно замотал головой. — Знаешь, куда идти дальше ?

Англичанин не знал. Не знал и Сантьяго, так что Ардиану пришлось положиться на свою интуицию. Они прошли несколько коридоров, не встретив ни одного человека, и наконец Ардиан сделал знак остановиться.

Он осторожно заглянул за угол. Двери Белого Зала были совсем рядом, в каких-то пятнадцати метрах. По бокам, у серебристых колонн, стояли облаченные в парадную форму солдаты-пограничники. Двое, подумал Хачкай, всего двое. Что-то здесь не так…

Из-за плотно прикрытых створок слышался какой-то странный шум, будто два великана разговаривали на повышенных тонах. Часовые тревожно косились на двери и, похоже, едва-едва сдерживались, чтобы не заглянуть внутрь. Если открыть стрельбу, неожиданно выскочив из-за угла, подумал Ардиан, они не успеют среагировать сразу. Их внимание отвлечено, а значит, у нас есть пара секунд форы. Надо постараться уложить обоих сразу, но ведь не может быть, чтобы Звездный Перец поставил в караул только этих двух, кроме них, здесь наверняка есть еще и другие.

— Приготовьтесь к броску, — объявил он Сантьяго и его сыну, закончив рекогносцировку. — У них автоматы, а значит, они станут бить очередями. Бежать нужно рассеянной цепью, чтобы снизить шансы точного попадания. Я постараюсь снять часовых сам, но это не значит, что вы не должны стрелять. Наоборот — должны и как можно чаще. Цель — прорваться к дверям, если они закрыты, будем взрывать.

А не ловушка ли перед нами? — спросил он себя, но вслух озвучивать эту мысль не стал. Нечего подрывать моральный дух доставшегося тебе войска, оно и так уже, кажется, выдохлось…

— Поведешь англичанина, — предупредил он парнишку. — Аккуратно, из-за спины не высовывайся. Лучше всего кричи, что взял заложника, — это, как правило, срабатывает.

Он взглянул на часы. Двенадцать ноль пять — Большой Хэл-лоуин уже пять минут как должен был начаться.

— Атака по моему сигналу, — приказал Ардиан, — через минуту. Используйте это время, чтобы как следует подготовиться к штурму и подумать о вечном.

Англичанин всхлипнул. На его аристократически вытянутом холеном лице дрожала жалкая вымученная улыбка, из глаз медленно текли слезы.

— Пожалуйста, отпустите меня… Пожалуйста… я не причинял вам вреда… я ничего плохого не делал… Мондрагон, старина, я ведь помог вам, освободил… будьте же милосердны…

Подбородок писателя дрогнул. Он нерешительно взглянул на Ардиана.

— Скажите… э-э, командир, а он нам еще нужен? Ну, в качестве заложника?

Хачкай посмотрел в лучащиеся надеждой глаза англичанина и жестко усмехнулся.

— Нужен ли он нам? Да он — это все, что у нас есть. Без него нас там в капусту покрошат… Забудь о сентиментальности, господин писатель. Сейчас все будет очень просто — или они, или мы. В этой игре лишних козырей нет…

За дверями Белого Зала отчетливо грохнул выстрел, потом второй. Что-то лопнуло и зазвенело, раздался истерический, ввинчивающийся в уши женский крик. Часовые у серебристых колонн взяли автоматы на изготовку и повернулись к входу в зал.

— Пошли, — шепотом крикнул Ардиан, вскакивая с места. — Быстро!

Он выскочил из-за утла и помчался к дверям Белого Зала. Писатель тяжело топал за спиной, но ни мальчишки, ни заложника слышно не было. Парадные сияющие часовые медленно оборачивались к нему, и Хачкай понял, что две секунды форы истекают у него на глазах.

— Лежать! — заорал Ардиан, размахивая “таурусом”. — Лежать всем!!!

“Почему я не стреляю, — подумал он отстраненно, — я же бегу прямо на автоматы… Помоги мне, — взмолился он своему покровителю, — ты не можешь оставить меня в такой момент, слышишь? ”

От грохнувшего сзади выстрела у него заложило уши. Сантьяго не нашел ничего лучшего, чем пальнуть из “кольта” в воздух прямо у него над головой.

— Заложник! — звонко крикнул пацан, прилежно выполняя инструкции Ардиана. — У меня заложник, не стрелять!

Солдаты сориентировались наконец в происходящем и навели автоматы на бегущих. В ту же секунду тяжелые кованые двери распахнулись, словно от пинка гиганта, и вырвавшаяся из Белого Зала толпа смяла оказавшихся на ее пути часовых.

Ардиану показалось, что прямо на него мчится стадо перепуганных животных. Перекошенные лица, безумные глаза… Не так-то уж и много их было, этих беглецов, но страх, катившийся перед ними подобно паровому катку, превращал их в неуправляемую разрушительную силу. Хачкай вскинул руку с “тауру-сом” к потолку и нажал на спусковой крючок.

Толпа шарахнулась, обтекая его с двух сторон. Сзади снова пальнул в воздух Сантьяго, отрывисто кричавший что-то по-испански. Ардиан сшиб с ног не успевшего отскочить в сторону хлыща с адъютантскими погонами и ворвался в наполненный грохотом выстрелов Белый Зал.

Хотя в Белом Зале оставалось еще немало людей, Ки-Браса он увидел сразу — помогла выработанная долгими годами службы привычка мгновенно выделять из всей картины боя самое главное. Убийца Хелен стоял над компьютерным терминалом,, поддерживая под мышки седого джентльмена с изрезанными в кровь ладонями

Ардиан выстрелил не целясь и тут же резко ушел влево. Ки-Брас крутанулся на месте и упал, выронив пистолет, — кажется, пуля попала ему в плечо. Стоявший у прозрачной перегородки в конце зала могучий круглоголовый мужчина стремительно обернулся — Хачкай узнал того спецназовца, который повязал его сегодня утром в Центре доктора Танаки. В руке у круглоголового полыхнул огонь, плазменная панель за спиной у Ардиана лопнула с оглушительным звоном. Хачкай нырнул под прикрытие металлического стола и затаился.

— Ихос де путас!!! — заорал ворвавшийся в зал Сантьяго, продолжая посылать пулю за пулей куда-то в потолок. Толку от такой стрельбы не было никакого, но грохот стоял оглушительный. — На пол всем! На пол, я сказал!

Спецназовец молниеносно перекинул пистолет в другую руку и выстрелил в писателя. Но у того, как видно, тоже имелся на небесах свой покровитель: за секунду до выстрела Сантьяго с разбегу налетел на брошенную кем-то из операторов треногу камеры и полетел на пол, выронив свой “кольт”. Прежде чем круглоголовый успел нажать на курок еще раз, высунувшийся из своего укрытия Ардиан снес ему половину черепа из своего “тауруса”.

— Оранжевая тревога, — произнес где-то под потолком спокойный и звучный голос. — Пожар в системе охлаждения, блокировка автоматических пожарных систем, угроза взрыва в третьем газовом коллекторе… Дамы и господа, в целях вашей безопасности Белый Зал будет полностью заблокирован. Не пытайтесь самостоятельно открыть дверь и выйти из зала. Прошу сохранять спокойствие…

Это еще что, подумал Хачкай ошеломленно, кто это тут распоряжается? В следующую секунду он увидел, что прямо на него идет, пошатываясь, высокий величественный, словно библейский патриарх, старик с остановившимся, совершенно безумным взглядом. В руках старика блестел длинный острый словно стилет осколок хрусталя, направленный прямо в сердце Ардиану.

— Исчезни, адская тварь! — закричал старик и замахнулся.

Ардиан нажал на спусковой крючок, раньше чем успел сообразить, что старика можно было свалить с ног простым пинком. Выстрел швырнул сумасшедшего к серебристой металлической колонне. Старик выронил свое оружие и медленно сполз по стене на пол.

— Бедняга Оберон, — заметил поднявшийся на ноги Сантьяго. Вместо “кольта” у него в руках теперь была невесть откуда взявшаяся круглая шоковая граната — Впрочем, я всегда предполагал, что он плохо кончит Ложись, командир! — вдруг истошно завопил он.

Ардиан стремительно развернулся к выскочившим словно из-под земли спецназовцам, но писатель уже швырнул свою гранату. В центре зала полыхнуло ослепительным белым огнем, и Хачкая на несколько секунд поглотил мрак.

16. САНТЬЯГО МОИ АРАГОН, ЛИТЕРАТОР

База “Асгард”, Стена,

30 октября 2053 г., 12.07

От ожога сетчатки Сантьяго спасло только то, что он с детства боялся любой пиротехники. Метнув тяжелый серый кругляш, Мондрагон немедленно упал на землю, закрыв лицо руками. Звуковая волна ударила ему в барабанные перепонки, вызвав кратковременный шок, но, по крайней мере, он не ослеп.

Он хорошо видел, как поднявшийся с колен Ардиан, пошатываясь, приблизился к потерявшим зрение, ползавшим по полу спецназовцам и убил их выстрелами в затылок. Спокойствие, с которым истребитель проделал эту операцию, поразило Монд-рагона. Что я наделал, тоскливо подумал Сантьяго, кого я выпустил из клетки ? Впервые он очень четко ощутил всю глубину собственной глупости. Ну во что ты ввязался, дурачок? Какой из тебя рейнджер? Тебе бы упасть в ножки к Фробифишеру, умолять его о прощении для себя и для Ивана, а ты подался в инсургенты… Теперь все, поздно, никто не простит, да и Фробифишера больше нет в живых… Сорвавшаяся с цепи боевая машина по имени Ардиан Хачкай вычеркнула его из списка живых. Так же, как и Ки-Браса, так же, как и ослепших спецназовцев… Вспомнив, как беспомощно дергались их крупные тела, Мондрагон почувствовал, что его сейчас вырвет. Он выпрямился во весь рост и задержал дыхание, пытаясь побороть приступ тошноты.

Белый Зал напоминал сейчас поле средневековой битвы. Мертвые лежали вперемешку с живыми, и непонятно было, кого здесь все-таки больше. У высоких металлических дверей стоял на коленях смутно знакомый Мондрагону японец в дорогом костюме стального цвета, прижимающий к своей груди голову распростертой на полу рыжеволосой девушки. Чуть поодаль поднимался, цепляясь за кресло, растрепанный Иван, так и не выпустивший из рук отобранную у кого-то из охранников “беретту”. А в дальнем конце зала, у заляпанной кровью и мозгами прозрачной перегородки, полулежала, прислонившись к стене и закрыв глаза, тоненькая девочка-подросток.

— Дана, — пробормотал Сантьяго, чувствуя, как холодная мягкая лапа останавливает его сердце. — Дана, что же это?..

— Подружка? — понимающе хмыкнул Ардиан. Он тоже осматривал поле боя, но явно с другими целями. — Ну что ж, займись, пока есть время. А у меня еще дела…

Он шагнул куда-то вбок и сразу же перестал существовать для Сантьяго. Весь мир сузился до размеров коридора между Мондрагоном и Даной.

— Дамы и господа, — ожил заскучавший было компьютер, — рад сообщить вам, что все системы Хрустального Кольца функционируют нормально. В настоящий момент Стена совершает колебательные движения амплитудой в одну двенадцатую миллисекунды. Вы можете наблюдать это удивительное зрелище на экранах панелей Белого Зала. Напоминаю вам, что в целях вашей безопасности Белый Зал остается герметично заблокированным. Не пытайтесь самостоятельно открыть двери и покинуть помещение…

“Плевать, — подумал Сантьяго мрачно, — все равно я ее отсюда вытащу…” Он сделал несколько неуверенных шагов, споткнулся о чьи-то неподвижно вытянутые ноги и остановился. И куда ты ее потащишь, позволь поинтересоваться? — желчно осведомился Сантьяго-два. Где бы ты ни появился теперь, единственное, что тебя ждет, это ордер на арест… Неужели ты и Дану собираешься втянуть в эту историю? Умно, ничего не скажешь…

— Дана! — отчаянно крикнул Иван у него за спиной. — Даночка, ты цела?..

Ну вот, сказал себе Сантьяго, вот и ответ на все твои вопросы. Ты никуда не увезешь с собой Дану, потому что она тебе не принадлежит. Не принадлежит и, заметь, никогда не принадлежала. Обещала ли она тебе хоть что-нибудь? Да нет ведь. Все совершенно честно, Мондрагон: Дана не клялась тебе в верности, а Иван никогда не давал обета не влюбляться в молодых красивых девушек…

Иван, на ходу засовывая “беретту” за пояс, подбежал к Дане и склонился над ней.

— Даночка! — забормотал он по-русски, тряся девушку за плечи. — Дана, милая, ну скажи хоть что-нибудь…

Девушка не двигалась. На лице у нее застыла странная, испуганная гримаса.

— Она тебя не слышит, — так же по-русски сказал чей-то глуховатый голос. — Ей нужна противошоковая сыворотка.

Иван и Сантьяго обернулись одновременно. У прозрачной перегородки лежал широкоплечий, похожий на медведя мужчина, опутанный тонкой блестящей сетью. Когда он заговорил, Сантьяго увидел, что у него выбиты два передних зуба.

— И лучше всего поторопиться, — продолжал мужчина. — Шок — неприятная штука…

— Вы — русский? — недоверчиво спросил Иван, подходя ближе к мужчине. — Врач?

Связанный сморщился, точно от сильной боли.

— Русский, — подтвердил он. — Не врач, но укол ей сделать могу…

Иван беспомощно оглянулся на Сантьяго. Тот пожал плечами и внимательно посмотрел на мужчину.

— Почему вы связаны? — спросил Мондрагон. Русский усмехнулся.

— А почему вы и ваши друзья стреляли в тех, кто меня связал?

Хороший ответ, подумал Сантьяго. Особенно если иметь в виду, что я до сих пор не знаю, зачем вообще взял в руки пистолет…

— Если хотите помочь девушке, развяжите меня, — раздраженно сказал мужчина. — Связанный, я никого спасти не в состоянии…

— Отец, — Иван вопросительно посмотрел на Мондрагона, — как вы думаете, мы можем рискнуть?..

Мы, усмехнулся про себя Сантьяго, как чудно звучит это “мы”!..

— Решай сам, Ваня.

Он опустился перед Даной на колени, взял ее руку и нежно прижал к своей щеке. Ничего не хочу больше, подумал он, не хочу ни стрелять, ни драться, ни убегать… Пусть этим занимается Ардиан. А я буду сидеть здесь и держать Дану за руку…

17. ИДЗУМИ ТАНАКА,
ЭКСПЕРТ СЛУЖБЫ ГЕНЕТИЧЕСКОГО КОНТРОЛЯ

База “Асгард”, Стена,

30 октября 2053 г., 12.08

…О, как прекрасен ты, заслон в восемь рядов…

Никто не должен видеть твоего горя. Твое горе — твоя тайна. Ни один человек не в силах преодолеть незримые преграды, которые ты возводишь между своей душой и миром.

Доктор Танака убил Анну Стойменову.

Он не понимал, как это случилось. “Змея под камнем” никогда не была смертельным приемом. Правда, никто до этого дня не испытывал его действенность на беременных. И вот теперь Анна умирала.

Дыхание ее стало прерывистым, пальцы рук похолодели, лицо приобрело синеватый оттенок. Танака видел, что девушка умирает, но ничего не мог сделать.

Ей наверняка могли бы помочь в реанимации, расположенной всего тремя этажами выше. Кислородная маска, укол кардиостимулятора — и Анна была бы спасена. Но Танака не мог выйти из Белого Зала.

Сначала он долго и безрезультатно толкался возле Ки-Браса. Почему-то ему казалось, что двери заблокировал именно англичанин. Потом, когда двери все же открылись, устремившаяся в них толпа отрезала его от Анны. В этот момент он мог бы уйти сам, но в этом не было никакого смысла. Поэтому Танака спокойно дождался, пока охваченные паникой гости покинут зал, и лишь после этого вернулся к Стойменовой. Именно в этот момент в распахнутые двери ворвался непонятно как выбравшийся из-под опеки полковника Каррингтон капитан Хачкай, сопровождаемый Мондрагоном и Иваном. Идзуми не рискнул прорываться к дверям под пулями. А потом взорвалась шоковая граната, и он на несколько минут перестал воспринимать окружающий мир…

Когда зрение вернулось к нему, время оказалось безнадежно упущено. Двери Белого Зала вновь были заблокированы, а Анна Стойменова тихо умирала у него на руках. Вместе с ней умирал ребенок Мнемона и Радостины, надежда проекта “Super Homo”.

Если бы доктор Танака родился не в Японии, он, возможно, заплакал бы. Но по глазам японца никогда не узнаешь, что происходит у него в душе. Глаза Танаки оставались сухими и блестящими.

Голова Анны лежала у него на коленях. Доктор Идзуми Танака смотрел на нее и вспоминал рассказ Мнемона о своем предке, самурае Ошо. Это ключ, сказала Радостина. Нет, не так. Это нечто вроде первопричины. Неужели поступок Ошо предопределил мое поражение?

Шаги. Кто-то приближался к нему скользящим шагом хищника. Перед ним катилась волна агрессии, ненависти, смерти. Волна захлестнула Танаку, и он поднял голову.

— Что вам нужно, капитан? — равнодушно спросил Идзуми. Конечно же, он знал ответ. Но формальности следовало соблюдать.

— Вы мне должны, доктор, — ответил Хачкай. — Я потерял половину своих людей, вытаскивая вашего Кобаяси из Старой Краины, а вы меня предали…

Танака очень осторожно стащил с себя пиджак, свернул втрое и положил под голову Анне. Лицо девушки застыло и заострилось, дыхание стало редким и тяжелым.

— К вашим услугам, капитан, — произнес он, отряхивая брюки. Хачкай шагнул вперед и тут же сделал ложный выпад. Танака развернулся на каблуках, уводя истребителя подальше от Стойменовой. Краем глаза он увидел, как в дальнем конце зала приемный сын Мондрагона склонился над спеленутым террористом, которого Ки-Брас называл Зеро. Только этого нам еще и не хватало, подумал доктор, и в это время Ардиан прыгнул на него, метя кулаком в висок.

Танака легко ушел от удара, перехватил руку истребителя и резко присел, перебрасывая Ардиана через себя. Хачкай вывернулся, приземлился на согнутые ноги и ухмыльнулся, продемонстрировав Идзуми хищный оскал.

— Потанцуем, доктор?

Я убью тебя, подумал Танака. Я не хочу этого, но, видно, такова моя карма. Напрасно ты встал на моем пути, истребитель. Я ведь потратил на тебя немало времени…

Он вдохнул тяжелый, напоенный страхом и кровью воздух Белого Зала, резко выплюнул его сквозь сомкнутые зубы вместе со своей несвоевременной жалостью и, очистив таким образом душу, приготовился убить Ардиана Хачкая.

18. ВЛАД БАСМАНОВ, ТЕРРОРИСТ

База “Асгард”, Стена,

30 октября 2053 г., 12.09

— Не теряй времени, парень, — посоветовал Басманов. — Если хочешь ей помочь, делай все быстро…

Белобрысый Иван вытащил из-за пояса великолепную “беретту” с посеребренной рукоятью.

— Ладно, я вас развяжу. Но если вы сделаете что-нибудь не так…

Ствол “беретты” нацелился Владу в живот. В животе немедленно заурчало.

— Знаешь, как развязывать “быструю сеть”? Где-то сзади, у меня на спине, есть отличающаяся по цвету нить. Если с силой потянуть ее в разные стороны, сеть лопнет сама собой…

— Ложитесь лицом вниз, — велел белобрысый. Влад послушно уткнулся носом в пол, незаметно разминая затекшие мышцы. Паренек подергал сеть, отчего ее острые нити еще сильнее впились в кожу Басманова, а затем что-то щелкнуло и путы сразу ослабли.

— Готово, — сказал парень мрачно. — Теперь вставайте и делайте ей эту вашу инъекцию, только живо…

Влад медленно поднялся, опираясь на левую руку. Повернулся к белобрысому — тот, не желая рисковать понапрасну, отошел на несколько шагов, по-прежнему держа “беретгу” на уровне пупка Басманова.

— Мне нужна аптечка, — предупредил его Влад. — Одну минуту…

Он, шатаясь, подошел к трупу круглоголового спецназовца и отцепил с его пояса стандартную аптечку. Легким скользящим движением подхватил “браунинг”, выпавший из мертвой руки, и засунул себе за пояс. Ствол в руке белобрысого опасно дрогнул, но Влад уже извлекал из аптечки инъектор с противотоком.

— Вот это и есть то, что нужно твоей девушке. А теперь смотри, как это делается…

Чтобы оценить ситуацию в зале, Басманову хватило нескольких секунд. Спецназовцы, рядившиеся под операторов, были мертвы — троих, включая круглоголового, застрелил Ардиан со своими бойцами, четвертого ударом в горло убил сам Басманов. В живых, кроме него, оставались бравый капитан Хачкай, белобрысый парнишка, его отец — одутловатый, нездорового вида брюнет в униформе сотрудника Генетического центра, склонившийся перед девушкой, которой требовалась помощь, и какой-то штатский, сидевший на полу посреди зала и бестолково крутивший головой. К условно живым Влад временно причислил и японца, показавшегося ему очень похожим на доктора Танаку. Японец, оскалившись и согнув ноги в широкой “стойке всадника”, не спускал глаз с танцующего вокруг него Ардиана.

Проще всего, конечно, было бы обезоружить белобрысого и, не теряя времени, прорываться к пульту. Когда на счету каждая секунда, становится не до сантиментов.

Но Влад, удивляясь сам себе, метнулся к девушке и, оттолкнув в сторону брюнета, прижал металлический цилиндрик к ее бедру. Легкий щелчок — и противошоковая сыворотка растворилась в крови девушки.

Она судорожно вздохнула, веки ее дрогнули. Одутловатый шагнул вперед и схватил Басманова за предплечье.

— Вы спасли ее! Спасибо, спасибо вам!

Влад коротко кивнул и, обернувшись к белобрысому, показал ему большой палец. Вот и все, подумал он, свой долг я тоже заплатил, теперь можно наконец заняться делом.

— Дана, — сказал паренек, подходя к девушке. — Милая… Милую те, Дана…

Басманов, перепрыгивая через неподвижные тела, уже спешил к перегородке, за которой располагался компьютерный терминал. Он был у входа в отделенную прозрачной стеной кабинку, когда сзади раздался негромкий хлопок выстрела.

Басманов среагировал мгновенно, бросившись на пол и укрывшись за телом уткнувшегося в пульт человека в зеркальном коммуникационном шлеме. Человек вцепился в шлем обеими руками, словно пытаясь сорвать его с головы. Из-под шлема вытекала тоненькая струйка крови.

Но стреляли не в него.

Влад увидел, как освободивший его белобрысый паренек остановился и покачнулся. Секунду он еще пытался удержать равновесие, потом упал — ничком, ткнувшись лицом в ноги девушки.

Посреди зала стоял тот самый штатский, что еще минуту назад ошеломленно осматривался, сидя на полу среди трупов. Пистолет, плясавший в его руке, медленно перемещался в сторону одутловатого брюнета.

— Гарольд… — растерянно произнес тот. — Зачем, Гарольд?..

— Ненавижу, — коротко ответил штатский и спустил курок. Но за долю секунды до этого Влад нечеловечески быстрым движением выхватил из-за пояса “браунинг” круглоголового и, не целясь, выстрелил в штатского. Тот опрокинулся навзничь с аккуратной дыркой во лбу.

— El Diablo! — страшно закричал красноглазый. — No, Vanja, no!

Влад осмотрелся. За исключением танцующих друг против друга Хачкая и японца, в Белом Зале не осталось никого, кто мог бы ему помешать.

Он перешагнул через труп человека в зеркальном шлеме, наклонился над терминалом и положил руки на панель управления.

При подготовке операции он часами просиживал за тренажерами, имитирующими терминалы Q-компьютера “Асгарда”. Минотавр, который сам был квантовым компьютером, хотя и созданным с принципиально иными целями, гонял его, словно сержант новобранца, с каждым разом ставя перед ним все более сложные задачи. Теперь это наконец принесло свои плоды. Пальцы сами скользили по сенсорам терминала.

Программа: “Хрустальное Кольцо” Запрос: пароль Запрос: код доступа Ввести: по умолчанию

Авторизация допуска к управлению Хрустальным Кольцом: подтверждена.

Молодцы, ребята, мысленно похвалил Басманов неизвестных ему операторов. И правда, зачем десять раз подряд вводить одни и те же пароли? Достаточно и того, который введен при активации системы…

Интерфейс программы управления Хрустальным Кольцом напоминал трехмерную головоломку для математиков. Половину экрана занимало изображение “Иггдрасиля”, пронизанного разноцветными нитями энерговодов. Примерно посередине башни, на высоте двухсот тридцати метров над землей, тревожно мерцал красный огонек.

Системы жизнеобеспечения: отчет.

Отчет: 99 процентов системы функционируют в нормальном режиме, в девятом секторе восемнадцатого яруса “Иггдрасиля” локализован небольшой пожар.

Охладители отключены, температура в девятом секторе поднялась на сорок градусов выше максимально допустимой.

“И я молодец, — подумал Влад. — Это же надо, какую заварушку устроил…”

Он повел курсор к девятому сектору, увеличивая окошко. Разбитые камеры, разумеется, ничего не показывали, но индикатор опасности мерцал оранжевым цветом. Что ж, для литиевого аккумулятора и микроволновки совсем неплохо…

— Дамы и господа, — вновь ожил компьютер, — колебательные движения Стены достигли амплитуды в одну сотую секунды. Эти изменения воспринимаются человеческим глазом как радужное мерцание. Посмотрите, какая великолепная картина открывается при взгляде на то появляющуюся, то исчезающую Стену! Через несколько секунд произойдет то, чего все мы так долго ждали, — темпоральный переход изолята “Толлан” во время, соседствующее с нашим, но отделенное от него невидимой и непроницаемой границей. Напоминаю вам, что в целях вашей безопасности Белый Зал герметично заблокирован…

Надо спешить, сказал себе Влад. Если хочешь успеть воспользоваться своим единственным шансом, это надо сделать сейчас.

Курсор вниз, вниз, к самым корням “Иггдрасиля”. К набухающим темным огнем резервуарам энергонакопителей.

Отключить подачу энергии.

Команда невыполнима. Запрос: код допуска.

Ввести: по умолчанию.

Команда невыполнима. Запрос: пароль.

Ввести: по умолчанию.

Проклятие, подумал Влад, неужели для того, чтобы отключить энергию, нужны другие коды? Экран равнодушно помаргивал, не торопясь выдавать ответ. Мучительно ускользали в вечность секунды.

Авторизация: получена.

Отключить подачу энергии.

Сейчас, сказал он себе. Сейчас это наконец произойдет. Компьютер остановит Хрустальное Кольцо на полном ходу, и Стена не выдержит резонанса. Два миллиарда трэшеров вырвутся на свободу и рассеются по просторам Евразии. И моя миссия будет выполнена…

Предупреждение: внешняя угроза.

Влад до боли в глазах вгляделся в экран. Алый огонек на восемнадцатом уровне “Иггдрасиля” мерцал по-прежнему приглушенно: видимо, пожар наткнулся на стальные переборки и перестал распространяться. Багровое пламя энергонакопителей понемногу угасало — медленно, слишком медленно. Он почему-то предполагал, что отключение энергии происходит моментально. Нет, никаких изменений в структуре башни вроде бы не произошло…

Предупреждение: внешняя угроза.

Ткнул курсором в окошко с предупреждением. Ну где она, эта ваша внешняя угроза?

Внешняя угроза: объект на околоземной орбите.

Ну и ну, подумал Басманов. Неужели компьютер “Асгарда” видит так далеко ? Впрочем, у него наверняка есть связь со спутниками, следящими за Ближним и Дальним периметрами…

Орбитальная станция, понял он, холодея. То, о чем твердил голос из динамиков…

Состояние полученных системой задач: отключить подачу энергии.

Задача выполняется.

Ускорить выполнение.

В левом верхнем углу экрана появилась черная точка. Из нее протянулся к башне “Иггдрасиля” тонкий ярко-красный лучик.

Подача энергии отключена.

Аварийная ситуация на двадцатом, двадцать первом, двадцать втором ярусах. Уровень опасности: красный.

Басманов почувствовал, как содрогается под его ногами исполинское древо “Иггдрасиля”. Экран замигал и покрылся белым мерцающим “снегом”.

Боевая орбитальная станция “Меч Пророка”, нацеленная электронным призраком Иеремии Смита на уничтожение “Асгарда”, нанесла свой удар. Импульс тераваттного лазера с ядерной накачкой поразил центральную часть стальной башни “Иггдрасиля”, пронзив ее многослойную метровую броню с легкостью раскаленной иглы, пронзающей масло

Где-то далеко под белой сферой “Асгарда”, в безлюдных коридорах технических ярусов “Иггдрасиля”, вспыхнуло маленькое ослепительное солнце.

19. САНТЬЯГО МОНДРАГОН, ЛИТЕРАТОР

Место: неизвестно. Дата: неизвестна

Здесь нет луны.

По ночам небо почти все время затянуто плотными, похожими на грязное тряпье тучами. Порой в них появляются какие-то прорехи, и тогда становится видно, что в узкие щелочки заглядывают крупные экваториальные звезды. Определить, похожи ли они на наши, я так и не смог — слишком малы разрывы в тучах, ни одно созвездие нельзя рассмотреть полностью. Но луны в этом небе я не видел ни разу.

Может быть, мы все просто мертвы и эта унылая равнина, протянувшаяся вдоль постаревшей на многие тысячелетия Стены, — всего-навсего странный вариант чистилища, в котором мы должны искупать ошибки, сделанные в прошлой жизни? Но почему из всех, кто был в тот день на “Асгарде”, в этом чистилище оказались только мы семеро? Нет, трэшеры, разумеется, здесь тоже есть. Они избегают подходить близко к руинам рухнувшего с небес “Асгарда”, но издали я их видел. Они похожи на дикарей. Да что там, черт возьми, они и есть дикари.

Именно присутствие трэшеров убеждает меня в том, что этот мир — не чистилище. Но и на прошлое, отделенное от нашего времени одной сотой миллисекунды, он похож мало. Когда я впервые увидел эти бескрайние унылые равнины под низким затянутым тучами небом, глаза мои невольно пытались найти в открывшейся картине черты сходства со степью, раскинувшейся между “Асгардом” и “Бакырлы” Напрасно. Единственное, что роднило эти пейзажи, — преобладание горизонтальных линий. Равнина, на которой громоздятся теперь руины “Асгарда” с похожим на обгрызенную стальную культю обломком “Иггдрасиля”, плоская как стол, заросшая какими-то карликовыми деревьями, едва достающими мне до пояса. Из-за этих деревьев преобладающим оттенком здесь является грязно-коричневый — донельзя мрачный и нагоняющий тоску цвет. Даже невыразительные краски азиатской степи по сравнению с этим смотрелись бы куда более живописно.

Стена, однако, никуда не исчезла. Она по-прежнему возносится на головокружительную высоту (впрочем, до катастрофы мне так и не довелось увидеть ее снизу), но выглядит неописуемо, чудовищно старой. Бетонная облицовка растрескалась и обвалилась огромными кусками; между каменными блоками зияют широкие черные щели. Внизу она густо поросла травой и все теми же коричневатыми деревцами, но выше, насколько хватает глаз, простирается голая, изъеденная временем каменная поверхность. Солнечный свет, проникающий из-за плотных туч, слишком слаб и рассеян, чтобы заставить блестеть хрусталь, поэтому разглядеть, сверкает ли еще на гребне Стены Кольцо, совершенно невозможно.

Мы оказались по ту сторону Стены. Мне кажется, это неопровержимый факт.

Каким-то образом из всех обитателей “Асгарда” выжили только те, кто находился в момент катастрофы в наглухо заблокированном Белом Зале. Это также неопровержимый факт. Можно сказать, что нам — семерым — повезло. Даже доктору Танаке, которому осколком разбитой плазменной панели начисто отсекло правую ногу выше колена.

Тем более что кровь, хлеставшая у него из раны, остановилась сразу же, как только мы вынесли его за пределы “Асгарда”.

Бедняга, он все просил, чтобы мы позаботились о его девушке, рыжеволосой Анне. К сожалению, когда Ардиан и Влад вытащили ее из руин, она уже умирала. С тех пор прошло две недели или около того — никто из нас не ведет здесь счет дням.

Анна умирает до сих пор.

В этом чистилище что-то неладно со временем. Дни сменяются ночами, но ощущения уходящего времени никто из нас не испытывает. Физиологические процессы не остановились и даже не замедлились — исчезло ощущение контакта с миром. Очень приближенно это можно сравнить с движением при полном отсутствии трения.

У меня до сих пор никак не заживет крохотная царапина на руке, которую я получил, прорываясь вместе с Ардианом и Иваном к дверям Белого Зала. Она не кровоточит, но и не заживает. Рана Танаки ведет себя точно так же — не заживает, но и не кровоточит.

Чем дольше я думаю об этом, тем больше мне кажется, что я по-настоящему сошел с ума. Может быть, вокруг нас существует невидимая и неосязаемая темпоральная пленка, не позволяющая здешней реальности воздействовать на наши тела? Я пытался поговорить об этом со своими товарищами по несчастью, но никто из них не воспринял мои слова всерьез. Никто, кроме Даны, которая, загадочно усмехнувшись, ответила, что если это и вправду так, то лично ее этот вариант абсолютно устраивает.

Иногда мне кажется, что катастрофа, разрушившая “Иггдрасиль”, серьезно изменила ход Большого Хэллоуина. Настолько серьезно, что изолят “Толлан” (вместе с нами, свалившимися в буквальном смысле слова с неба и не разбившимися в лепешку только благодаря антигравитационным поплавкам “Асгарда”) сдвинулся вовсе не туда, куда планировали создатели Стены.

Этот вопрос не дает мне покоя ни днем, ни ночью. Особенно ночью, когда я дежурю у потухающего костра, подкидываю в него ветви и сучья и смотрю на затянутое тучами небо.

Я караулю луну.

Я очень надеюсь, что рано или поздно она все же выплывет в разрывах между тучами. Я не хочу думать, что мы действительно попали в какую-то параллельную реальность

Я думаю о том, что, если бы Иван был со мной, этот мир не казался бы таким уж плохим. Несмотря на плоскую как стол равнину. Несмотря на коричневый кустарник. Несмотря на трэшеров, которые смотрят на нас издалека и боятся приблизиться.

Но Ивана со мною нет. Еще в первый день я вынес его из Белого Зала и похоронил недалеко от руин “Асгарда”. Теперь там лежит камень — простой белый камень, на котором я попытался нацарапать что-то похожее на крест.

Я сижу у костра, смотрю на небо и вспоминаю Ивана.

Ваня, говорю я иногда по-русски, Ваня, прости, что не смог спасти тебя. Прости, что взял тебя с собой на Стену. Прости, что нарушил свое слово. Если ты меня слышишь, пожалуйста, прости…

Но он не слышит. Мы все-таки не в загробном мире, а Иван умер — умер по-настоящему.

И тогда я продолжаю сидеть у костра, смотреть на небо и разговаривать сам с собой. Я жду, что рано или поздно тучи разойдутся достаточно широко, чтобы я мог увидеть луну. Если, конечно, она действительно есть в этом небе.

Почему-то я надеюсь, что она здесь есть.

Назад: НАВЕРХУ ШЕСТЕРКА Благородный человек, как барс, подвижен, и у ничтожных людей меняются лица

На главную: Предисловие