Глава 7

Гэвин опустил стекло с пассажирской стороны и улыбнулся, увидев Грейс.

– Подвезти?

– Тебе не обязательно было приезжать за мной, ты знаешь.

Грейс подошла к машине. Сегодня ее волосы были скручены в пучок. На месте преступления длинные волосы, конечно же, были помехой для криминалистов. На работе она всегда должна была зачесывать их наверх. Почему-то это придавало его воспоминаниям о ней с длинными распущенными волосами, ниспадающими по плечам до обнаженных бедер, еще большую эротичность. Такой ее видел далеко не каждый.

– Я долгое время был полицейским. Я привык, что у меня есть напарник.

– Я-то думала, ты всегда был одиноким волком, – небрежно бросила Грейс, запрыгивая в машину, и захлопнула дверь.

Цветочный, но бодрящий аромат заполнил салон. Ее духи. Они подходили ей, женственные, лишь с легким намеком на перчинку.

Гэвин вздохнул и выехал на улицу.

– Так и будешь при каждом разговоре острить на тему того, что я был шпионом? Потому что технически только у Харрисона есть достаточный уровень допуска, чтобы знать мое военное прошлое.

Она вздернула бровь:

– Я не знаю. А ты так и будешь подлым?

– Я не подлый, – запротестовал он.

– Ты врал мне в лицо вчера вечером. Как и всей остальной команде.

Она говорила серьезно, и волосы у него на шее встали дыбом. Для нее была важна честность. Иначе и не могло быть: Грейс была слишком прямой.

– Разве я соврал о чем-то, что могло повлиять на наше расследование?

Она сдвинула изящные брови:

– Нет, – сказала Грейс.

– Предоставил ли я какую-то неверную информацию о снайперах?

Она скривила рот, пытаясь понять, к чему он клонит.

– Нет, – процедила она сквозь зубы.

– Именно. Я лишь соврал о том, чем занимался в армии миллион лет назад. Потому что у нашей команды нет допуска, чтобы знать правду. Потому что я знаю, где черта, которую нельзя переступать, Грейс. Клянусь.

– Ну вот видишь? Подлый.

Харрисон прислал ему адрес сообщением – престижный коттеджный поселок за чертой города. Потребуется не меньше часа, чтобы добраться туда по утренним пробкам.

– Было ли твое утро добрым? – спросил он в надежде, что она подыграет и согласится сменить тему.

– Вообще, да, – ответила Грейс, на ее лице промелькнула торжествующая улыбка.

– Что случилось?

– О, ты решишь, что это глупо, – отмахнулась она.

– Рискни, – сказал Гэвин, посмотрев на нее. Ему хотелось узнать. Если говорить начистоту – что, как он знал, она любила, – ему хотелось знать о ней все. Ее образ преследовал его два года. Не только в мечтах, не только в воспоминаниях о ее теле, прижавшемся к нему. Нет, она сама, женщина, все, связанное с ней. Все это безудержно влекло его, и он противился и боролся, но теперь он уже не был уверен, что сможет сопротивляться и дальше. Все дело было в ее нестандартном остром уме… Безусловно, играло свою роль и то, что такая восхитительная женщина была к тому же красива. Но ее ум, ее сердце, ее душа – именно они заставляли его сгорать от любопытства.

– Я провожу консультации в центре, – объяснила Грейс. – И сегодня у меня случился небольшой прорыв с одним ребенком.

– Это здорово!

– Она такая умная, – сказала Грейс, – и трудная. Я не могу врать ей, понимаешь? Я не могу заверить ее, что все будет хорошо, потому что это не так. Ее без конца треплют жизнь и окружающие условия, с того самого момента, как она родилась, и это не ее вина, но это ее реальность.

Гэвин слышал волнение в ее голосе, видел, как сильно она переживает, по тому, как ее руки сжали сумочку, словно она была готова поколотить любого, кто посмеет навредить кому-то из ее детей.

Мать-медведица, подумал он, скрыв улыбку.

– Но теперь и ты тоже часть ее реальности, – заметил Гэвин, когда они выехали на забитое шоссе, ведущее за пределы города; машины еле ползли. – И это может иметь решающее значение. Ты можешь изменить всю ее жизнь.

– Надеюсь, что так. В центре у меня были дети, которые сейчас добились очень многого. Мария получила полную стипендию в университете Нью-Йорка. Самюэль открыл собственную парикмахерскую для мужчин, и он бесплатно стрижет всех детей из центра. Но остальные… – Она замолчала. – Ты знаешь, как это бывает. Ты знаешь этот город. Насилие. Наркотики. Нищета. Проституция. Тюрьма. Некоторых из этих детей попросту проглотила система, еще до их совершеннолетия.

– Это несправедливо, – согласился Гэвин. Он и сам видел все это, как патрульный в свое время и как детектив. Разрушение, которое зависимости и бедность приносят в семьи. Отчаяние, которое заставляет женщин оставаться с теми, кто бьет и унижает их. Страх в детских глазах, когда поблизости раздаются выстрелы. – Но ведь именно поэтому мы и делаем свою работу? Так мы можем исправить то, что сломалось, изнутри, сделать мир более безопасным для каждого.

Грейс не ответила, и, заинтересовавшись, он перевел взгляд с ветрового стекла на нее.

– Что? – спросил он. Она смотрела на него так, будто видела впервые.

– Ничего. Я просто… Для тебя ведь и правда это важно?

– Ты встаешь в шесть утра, чтобы консультировать проблемных детей перед работой. Ты можешь посоревноваться со мной.

Она улыбнулась.

– Может, и так.

Пробка, в которую они попали, наконец рассосалась, и Гэвин сосредоточился на дороге, в то время как Грейс взяла телефон и стала просматривать электронную почту.

– Пол дал тебе какую-нибудь информацию о месте преступления? – спросила она, пролистывая сообщения. – Здесь миллион грустных смайликов от Зоуи.

– Девушка – тот еще персонаж, – сказал Гэвин.

– Но ее нелегко вывести из равновесия, – отметила Грейс. – То есть она ведь судмедэксперт. И она лучшая. Она поступила в Массачусетский технологический институт в пятнадцать лет. Полу потребовалось специальное разрешение от директора, чтобы нанять ее, потому что формально она не была достаточно взрослой, чтобы работать в Бюро.

Гэвин нахмурился. Зоуи выглядела юной, но он не предполагал, что она своего рода Дуги Хаузер в ФБР.

– Сколько ей лет?

– Недавно исполнилось двадцать один. Мы устроили вечеринку и позволили себе больше, чем пару фруктовых коктейлей. Так мне пришлось нянчиться с ней в ее первое похмелье. И это было бы очаровательно, если бы не такое количество блевотины.

– Сладкие коктейли всегда этим заканчиваются.

Гэвин сменил полосу, когда они подъехали к нужному съезду.

– Харрисон не сообщил мне никаких деталей, – сказал он. – Он всегда так делает? Ждет, пока мы приедем на место, чтобы рассказать подробности? Я не критикую, – добавил он поспешно. – Я лишь хочу понять, как здесь все устроено. Я знаю, что работа в команде – это совсем другое.

– Иногда, – сказала Грейс. – Как правило, он сразу присылает всю информацию, чтобы я могла изучить жертву. Но Пол был… Он прошел через многое за последние несколько месяцев.

– Я слышал, он брал отпуск, – деликатно ответил Гэвин. Он слышал намного больше. Во время прошлого расследования Харрисон оказался в руках похитителя, который пристегнул ему к груди бомбу. Такое любого выбьет из колеи. Да черт возьми, ему до сих пор периодически снился кошмар с тех времен, когда он служил в отряде разминирования. В те годы его жизнь несколько раз висела на волоске, он был лишь в одном шаге от того, чтобы стать розовым туманом.

Такие моменты ты никогда не забудешь. Но ты научишься жить с воспоминаниями о них.

Гэвин съехал с шоссе и через несколько миль свернул направо, на улицу, обсаженную высокими кленами. Все вокруг кричало о достатке, статусе и безопасности. Они остановились у широких железных ворот, и охранник высунулся из будки. При виде глубоких морщин вокруг его рта Гэвина охватило сочувствие к этому мужчине. Он и другие сотрудники охранной компании должно быть сходили с ума, гадая, они ли виноваты в произошедшем.

– ФБР, – сказал Гэвин, протягивая удостоверение.

Мужчина быстро взглянул на него и затем передал обратно.

– Первый направо, – сказал он хриплым голосом.

– Спасибо, – ответил Гэвин.

Ворота открылись, и они проехали внутрь.

– Нам понадобится план всего района, – заметил Гэвин, свернув направо на первом повороте. – Все въезды, расписания службы охраны, патруля. Биографии всех охранников.

– И опрос соседей, – добавила Грейс с опаской в голосе.

– Им это понравится.

Богатые люди строят дома в поселках наподобие этого в равной степени ради приватности и безопасности. Им не придется по вкусу, что ФБР сует нос в их дела, а многие из местных жителей работают на влиятельных людей. Черт возьми, некоторые из них и есть влиятельные люди. А они не любят подчиняться правилам.

Гэвин подъехал к внушительному особняку в греческом стиле, украшенному коринфскими колоннами и окруженному обширной лужайкой. Джипы сотрудников управления были припаркованы вдоль обочины, фургон криминалистов остановился на подъездной аллее.

Гэвин увидел, как практикант бросился прочь из дома по подъездной дороге, зажимая рот рукой в перчатке, и упал на лужайку. Его рвало в траву.

Грейс подняла бровь, наблюдая за ним.

– Ты готов? – спросила она Гэвина.

Это был явный вызов. Что бы ни ждало их внутри, оно, без сомнений, было ужасающим.

Но он не страшился крови или смерти. Он видел больше убийств, чем большинство людей может себе представить. Засадил за решетку больше убийц, чем кто-либо его возраста в органах.

Настало время показать Грейс Синклер, из какого он теста.

– Я готов, – сказал он.