Глава 33
Факультет криминологии университета Мэриленда занимал большое кирпичное здание, в котором было всего несколько окон и всего пара входов. Пол направил им на подмогу подкрепление из штаб-квартиры, но, когда они въезжали на парковку, Грейс получила сообщение, что те застряли в пробке.
– Мы не можем ждать, – сказала она Гэвину.
– Никоим образом, – согласился он, вылезая из внедорожника и подходя к багажнику, чтобы открыть его. – Университетская полиция? – предложил он, щелкнув замком и откинув крышку кейса, откуда вынул два пистолета и протянул один Грейс.
Она фыркнула.
– И они все окажутся на больничной койке.
Гэвин достал пару бронежилетов, предложил один из них ей. Стандартный размер, слишком объемный и большой, но она плотно затянула его. Затем она наспех собрала волосы в пучок, взяла дополнительную обойму, которую дал ей Гэвин, и спрятала ее в карман.
– Здание большое, – сказал он. – Откуда начнем?
Грейс посмотрела на здание перед ними, оценивая его глазами члена отряда спецназа, анализируя входы и выходы, взвешивая риски и возможную выгоду. Если она войдет с севера, то быстрее доберется до его кабинета, и в случае, если он наблюдает из окон, он, скорее всего, не заметит ее. Фактор внезапности сыграет ей на руку. Но если она зайдет с юга, это обеспечит быстрый доступ к центральной части здания, где находятся лекционные аудитории.
Так где же он: в кабинете, где состоялась их первая содержательная беседа? Или в аудитории, где они впервые встретились?
– Что бы он выбрал? – пробормотала она. – Лекторий, – сказала Грейс. – Это его подмостки. Это все – представление. Там он хочет дать, по его мнению, свой лучший спектакль.
Гэвин убрал запасной пистолет в кобуру на лодыжке и выпрямился, его рука легла на пистолет на бедре.
– Пойдем вернем Дороти в целости и сохранности, – сказал он.
Они направились к южной части здания, стараясь оставаться незамеченными, используя деревья, чтобы скрыть свое приближение. К счастью, летним воскресным утром здание должно было быть почти пустым. Он, вероятно, привез Дороти прошедшей ночью, никем не замеченный.
Здание было полностью в его распоряжении, все как он хотел. Хотя Карфадж ценил громкую славу и признание, он в той же степени считал это – их противостояние, их финальную битву – личным и сокровенным.
Грейс достала «глок», пока они поднимались по лестнице, ведущей в здание, Гэвин шел сразу позади нее. Одной рукой она открыла большую стеклянную дверь, затем, держа пистолет перед собой, быстрым шагом двинулась через холл. Завернув за угол, она вдруг остановилась. Даже не подозревая об их присутствии, уборщик мыл полы в коридоре.
– Эй, – шикнул Гэвин.
Тот обернулся, его глаза округлились, когда он увидел их, в бронежилетах, с оружием в руках.
– ФБР, – сказала Грейс, показав значок на бедре. – Здесь есть еще кто-то из обслуживающего персонала?
Он замотал головой.
– Только я.
– Видели, кто-нибудь приходил сегодня? – спросил Гэвин.
– Не-а. Я только начал смену десять минут назад, – объяснил мужчина.
– Хорошо, нам нужно, чтобы вы ушли отсюда, – сказала Грейс. – Скоро прибудет спецназ.
Он кивнул и кинулся прочь через холл. Грейс дождалась, пока щелкнули стеклянные двери, чтобы убедиться, что он ушел. Затем расправила плечи и махнула, что они могут идти дальше. Лекционная аудитория была в конце коридора.
Он должен был быть там.
Если он уже убил Дороти…
Она не могла думать об этом. Она не могла…
Она должна была оставаться спокойной. Она сделала вдох, затем выдох, отмеряя дыхание в такт звуку шагов. Если она хочет одержать верх над Карфаджем, ей понадобятся твердая рука и холодная голова. Она не может позволить себе представлять варианты развития событий, при которых Дороти не выберется отсюда живой. Этого не должно произойти.
Гэвин толкнул дверь аудитории, Грейс вошла первой. Прочертив «глоком» в воздухе аккуратную дугу, она проверила альков, что вел к лестнице.
– Заходи с левой стороны, – прошептала она. – Я возьму правую.
Он кивнул и пересек помещение, направляясь к противоположной лестнице.
Было темно. Прижавшись спиной к стене, Грейс заглянула за угол алькова, в аудиторию, в темноту. Свет исходил только из высоко расположенных окон под потолком помещения, отчего аудитория напоминала пещеру.
Насколько она помнила, пол шел под сильным уклоном, ряды сидений располагались полукругом, как в амфитеатре, доска и кафедра преподавателя – в самом низу. Она вглядывалась в полумрак, пытаясь различить тени у подножия лестницы, рядом с кафедрой. Когда ее глаза привыкли к тусклому свету, она поняла, что кто-то сидел там, привязанный к стулу.
У Грейс мороз пробежал по коже. Ей пришлось стиснуть колени вместе, чтобы удержаться и не побежать вниз. Было трудно остановить инстинктивный порыв, ужас, что разросся до невероятных размеров у нее внутри, когда она поняла, что не может разобрать, дышит Дороти или нет.
Она посмотрела в другой конец алькова на Гэвина, тот поднял три пальца. Она кивнула, и он начал обратный отсчет.
Три.
Два.
Один.
Они двинулись синхронно, вниз по лестнице, держа оружие наготове перед собой. Они прошли уже половину пути, когда свет неожиданно залил зал. Они застыли на месте, тихий свист наполнил пространство. Карфадж сидел рядом с Дороти, в одной руке пистолет, в другой – нож, приставленный к ее горлу.
– Руки вверх! – сказала Грейс, бросившись к нему.
– А, а, а, – остановил ее Карфадж, наставляя свой пистолет. Но не на Грейс и не на Гэвина.
Он нацелил его на большой стеклянный сосуд, к которому были примотаны скотчем руки Дороти.
– Осторожно, – сказал Карфадж. – Это плавиковая кислота в ручках у нашей милой малышки Дороти. Один выстрел, и кувшин лопнет, и она разъест ее плоть до костей. Химия это и вправду волшебство. В интернете сейчас можно найти рецепт чего угодно.
– Господи, ты больной ублюдок, – сказал Гэвин.
– Грейс, – всхлипнула Дороти, – пожалуйста.
– Все хорошо, – сказала ей Грейс. – Я вытащу тебя отсюда.
– Не слушай ее, Дороти, – сказал Карфадж, уставившись на Грейс, словно для него было невыносимо отвести от нее взгляд даже на мгновение. – Она никогда не держит своих обещаний.
Он сильно вспотел, его глаза светились маниакальным огнем.
– Тебе придется опустить пистолет на пол, агент Уолкер, – сказал Карфадж.
Гэвин вопросительно посмотрел на Грейс.
– СМОТРИ НА МЕНЯ, НЕ НА НЕЕ! – взревел Карфадж, нож в его руке глубже впился в горло Дороти. Она оцепенела, кислота тут же плеснулась в кувшине у нее в руках.
Грейс вздрогнула от резкого звука, и, к ее облегчению, Гэвин медленно опустил пистолет, убрал его в кобуру и поднял руки.
– Ты здесь главный, – сказал он. – Я знаю, как важно для тебя поговорить с Грейс о ваших делах.
При упоминании ее имени внимание Карфаджа перескочило обратно на Грейс, к еще большему ее облегчению. Для Грейс было важно, чтобы он полностью сфокусировался на ней. Только так Гэвин сможет подобраться достаточно близко, чтобы что-то предпринять.
– Ну вот мы и здесь, – сказал Карфадж, ощерив зубы. – Наконец-то.
Грейс решила стоять на своем. У нее не было другого выбора.
– Что собираешься делать на этот раз, Карфадж? – спросила она. – Думаешь, мы пришли сюда без подкрепления?
– Я знаю, что без, – ответил Карфадж. – Твоя карманная собачонка пойдет за тобой, куда бы ты ни велела. Но этот твой шеф не очень-то теперь тобой доволен, не так ли?
– Он, как и прежде, на моей стороне, – сказала Грейс. – Спецназ уже едет.
– Но пока их здесь нет, – сказал Карфадж. – Так что тем временем – разве только если ты не хочешь, чтобы Дороти осталась искалечена на всю жизнь, – предлагаю тебе делать то, что я хочу.
– И что же ты хочешь? – спросила Грейс.
– Время сыграть в игру, – сказал Карфадж, шагнув вперед.
Краем глаза она заметила, как Гэвин двинулся с места одновременно с Карфаджем, подбираясь ближе к Дороти, в то время как Карфадж отошел чуть дальше.
– А что, если я не хочу играть? – спросила Грейс, испугавшись, что он заметит движение Гэвина.
Он фыркнул, словно огорченный учитель:
– Глупая девчонка, не важно, что ты хочешь.
– Мне не нравятся твои игры, – выпалила Грейс.
– Эта тебе понравится, – настаивал Карфадж. – Она очень простая. Я задаю вопрос. А ты говоришь правду.
– А если я солгу?
– Тогда я застрелю твоего воздыхателя, – сказал он, внезапно переведя пистолет на Гэвина. Грейс напряглась, встревоженная, что Гэвин отреагирует, выхватит тот пистолет из кобуры или один из тех, что были спрятаны. Но он стоял неподвижно, с поднятыми руками, не сводя глаз с Карфаджа.
– Нет, серьезно, Грейс, – сказал Карфадж. – Коп? Ты уронила планку.
– Это тот самый момент, когда мне полагается оскорбиться и поспорить, что я в сто раз лучше тебя? – спросил Гэвин.
Грейс впилась в него взглядом. Он должен вести себя тихо. Она попыталась дать ему понять это своим взглядом, но, когда он задирал соперника и изощрялся в своем остроумии, Гэвина невозможно было остановить.
Карфадж засмеялся, Грейс вздрогнула от испуга – настолько искренне звучал его смех. Она передвинула пальцы на рукоятке пистолета всего на долю сантиметра, не понимая его реакции. Был ли он раздражен? Или это позабавило его?
– Такая презренная профессия, – сказал Карфадж. – Почему бы тебе не помолчать, детектив Уолкер? Это касается только меня и Грейс. – Он снова повернулся к ней, его глаза сощурились. – Может, его жизнь и не так ценна для тебя. Но вот ее? – Он провел ножом по скуле Дороти, тонкая струйка крови потекла по ее щеке. – Ради нее ты сделаешь все, что угодно.
Слезы покатились по лицу Дороти, смешиваясь с кровью. Грейс старалась смотреть на нее ободряюще, но она понимала, что ничего ободряющего в этой ситуации найти было нельзя.
– Думаю, пора перестать тратить драгоценные минуты и вернуться к нашей игре, моя прелестная девочка.
Грейс стиснула зубы, напрягла каждую мышцу, чтобы не вздрогнуть от его ласкового обращения. Оно прозвучало так странно. Так отвратительно.
– Какой первый вопрос? – сказала она. Проклятие, ну где же, черт побери, спецназ? Или университетская полиция? Им нужно подкрепление, срочно.
Гэвин сделал крохотный шаг вперед, Карфадж был целиком поглощен Грейс, так что даже не заметил этого. Всего пара шагов, и он окажется достаточно близко. Но кислота в руках Дороти… у Грейс не было ни малейшего сомнения, что это действительно была кислота. Карфадж не оставил бы это на волю случая. Он бы не стал блефовать.
У него не было такой необходимости.
– И помни: ты не можешь врать, – сказал ей Карфадж. – А я узнаю, если ты соврешь. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо, Грейс. Я создал тебя.
– Ты все время это твердишь, – холодно произнесла Грейс. – Просто задавай чертовы вопросы.
– Как всегда, такая нетерпеливая, – сказал Карфадж, переходя на профессорский тон. Ее тошнило от этого. Она крепче обхватила свой «45-й» и поправила стойку.
– Кого я убил первым? – спросил Карфадж.
Грейс даже не колебалась.
– Марту Ли, – ответила она. – Моего наставника. Что ты сделал, Карфадж? Подрезал ее на дороге? – Она внимательно смотрела на его лицо. Его левый глаз дернулся. – Нет, у тебя на такое духу не хватит. Ты мог пострадать. Ты покопался в ее машине, так? Сделал что-то, что они пропустили при расследовании.
– Полиция удручающе некомпетентна, – вздохнул Карфадж. – Так почему, как ты думаешь, я убил дорогую Марту? – спросил он.
– Ты ревновал к ней, – ответила Грейс.
– Она украла тебя у меня, – зашипел Карфадж, и вот оно: она впервые увидела брешь в его безупречном, выверенном облике.
– Ничего подобного она не сделала, – сказала Грейс. – Это была удивительная женщина и одаренный преподаватель, а также любящая жена. У нее был блистательный, самобытный ум. Она по-настоящему посвятила себя студентам. Самоотверженно посвятила. Она отдавала и отдавала и не требовала ничего взамен, потому что знала, что, когда мы выпустимся, нас будут ждать великие свершения. Она рассматривала студентов как свой вклад в общее дело. А не продолжение собственного эго, как смотришь на это ты.
Она смотрела на Карфаджа, взглядом бросая ему вызов: может ли он заявить, что что-то из этого ложь?
– Она забрала то, что было моим, что я создал, весь мой тяжкий труд и присвоила все лавры, – причитал Карфадж, и пот стекал по его лбу. Он снова приставил нож к горлу Дороти. Грейс нестерпимо хотелось выстрелить ему в голову, но она не могла рисковать жизнью девочки. – Ты воздала ей почести, вывела их черным по белому. Ей надо было преподать урок.
– Ты со своими уроками, – усмехнулась Грейс, и Гэвин воспользовался моментом, чтобы снова продвинуться вперед. Так близко.
– Я сказал «стой на месте», – накинулся на него Карфадж, нож в тот же миг впился в плоть Дороти. – Еще раз пошевелишься, и я убью ее и тебя.
Грейс сошла с места, у нее не было выбора. Четыре быстрых проворных шага, и она была на помосте, всего в паре метров от Дороти.
Карфадж повернулся к ней, его глаза сверкали в свете ламп.
– Тебе не стоило этого делать, – сказал он.
– Ты сделал это, – сказала она. – Это все сделал ты.
– Ради тебя, – ответил Карфадж. – Следующий вопрос, Грейс, – продолжал он, кровь струйкой побежала по шее Дороти. – Готова?
Ей надо было подобраться ближе к Дороти. Оттащить ее в сторону в данной ситуации казалось лучшим решением. На сосуде в ее руках была крышка – ей оставалось только молиться, чтобы она сидела крепко.
– Этот мужчина, – он указал пистолетом на Гэвина. Грейс пришлось стиснуть колени, чтобы не рвануться вперед.
И тут Карфадж задал вопрос, от которого у нее похолодела кровь.
– Ты любишь его?
Грейс застыла, ее глаза широко раскрылись. Какой ответ правильный?
Ее мысли лихорадочно перескакивали с одного на другое, она перебирала в голове все, что только знала о Карфадже. Рассвирепеет ли он от ревности, если она скажет да? Подвергнет ли это Гэвина еще большей опасности?
А если она скажет нет, удовлетворит ли это его или же он уловит фальшь в ее голосе?
Поймет ли он, что это ложь?
Будет ли это ложью?
– Отвечай на вопрос, Грейс, – велел Карфадж.
Грейс облизнула губы.
– Нет, – но даже она сама услышала неуверенность в своих словах.
– Я сказал тебе не врать, – зарычал Карфадж, переведя пистолет на нее.
Да. Пистолет вернулся в игру, но угрожал ей, а не Дороти. Это уже было достижение.
– Я… – Она сделала шаг вперед, всего один шаг. Карфадж был так сосредоточен на ее ответе, что не заметил. – Я не знаю, – призналась она.
Это была правда. Волнующая и бодрящая, на первый взгляд. Более глубокий анализ она отложила на потом, на то время, когда ей не надо будет думать о пистолете, направленном ей в лицо, и о подростке с банкой кислоты в руках.
Было видно, как Карфадж расслабил плечи. Грейс прищурилась, заметив это.
– Так-то лучше, – сказал он, почти прошептал. – Я хочу, чтобы ты была способна рассказать мне правду, Грейс. Это очень важно.
– Есть еще вопросы? – спросила Грейс. Она хотела было сделать еще один шаг к нему, но решила, что пока рано рисковать. Она должна была сильнее увлечь его игрой в загадки.
– Да, – сказал Карфадж. – Почему ты не сумела меня остановить?
– Тебе везло, – грубо ответила Грейс.
– Везение здесь ни при чем, – закричал Карфадж, выходя из себя. – Я перехитрил тебя.
Указательный палец Грейс дрогнул на курке.
– Если я должна говорить тебе правду, Карфадж, то и ты отвечай мне тем же, – сказала она, снова шагнув вперед. Она была так близко. – Это никогда не было честной игрой. Как и десять лет назад, у нас не было честных отношений. Тебе невыносимо было быть с кем-то на равных: тебе всегда надо было держать все под контролем. Быть главным. Самым умным. Старшим. Обожаемым. Я ловила каждое твое слово, и тебе это нравилось.
Все его внимание было приковано к ней. Дороти была забыта.
Она почти добилась своего. Если бы только она смогла подобраться еще немного ближе…
– Удивился ли ты, насколько легко это было? – спросила она тихо, почти ласково.
– Как легко было что? – Его плечи, вновь напрягшиеся, когда он отстаивал свое превосходство, начали расслабляться.
– Убивать, – ответила Грейс.
Что-то промелькнуло в его взгляде, и Грейс с отвращением узнала в этом вожделение.
– Это принесло облегчение, не правда ли? – спросила Грейс, отважившись на еще один шаг. Теперь она была всего в метре. Она не могла опрокинуть Дороти на пол, но могла оттащить ее в сторону, как только избавится от ножа Карфаджа. Гэвин подскочит в одно мгновение, сразу же, как увидит возможность. Она была уверена в этом.
План был безумный, но единственный.
– Что-то копилось и взрастало в тебе так долго, – сказала Грейс. – Ты ведь наблюдал, как машина Марты слетела с дороги? Тебе необходимо было видеть это.
На его лице промелькнула слабая улыбка. Мысль о совершенных убийствах успокаивала его так же, как чашка горячего чая расслабляет нормального человека. Отвращение комом подкатило к горлу Грейс, но говорила она по-прежнему спокойно, вкрадчиво, без осуждения.
– Это было… красиво, – мечтательно протянул он, в его голосе звучал благоговейный трепет.
– И с каждым разом становилось все лучше, так?
– Да, – прошептал он.
– И проще.
– Это было так просто, – сказал он, из-за восторга в его голосе она еле удержалась, чтобы не застрелить его прямо здесь и сейчас. Но Дороти была важнее всего. Она опустила глаза на девочку, еле заметно кивнула. Дороти подняла брови, показывая, что она все поняла.
– Намного легче сеять хаос, чем утверждать порядок, – сказала Грейс: мягкость в ее голосе сменилась сталью.
Его глаза тут же широко раскрылись.
– Хаос, что я посеял – это произведение искусства. Я одурачил вас всех.
– Ты выбрал легкий путь, Карфадж, – сказала Грейс, позволив отвращению показаться на ее лице. Она должна была сбить его с толку. Резко переменить тон, чтобы он остался растерянным и ошарашенным.
Так все становилось гораздо опаснее, но у нее появлялась возможность подобраться ближе.
– Я выбрал единственный путь обратно к тебе, – прорычал он. – Я наблюдал за тобой в тот вечер… в тот вечер на банкете в честь награждения. Я знаю, ты видела меня, но ты так и не подошла ко мне.
– Мне не хотелось говорить с тобой, – сказала Грейс.
– Ты, разумеется, говорила со всеми остальными, – сказал Карфадж, его слова прозвучали, словно жалобы брошенного ребенка. – Я наблюдал за тобой весь вечер. Какой ты была с ними. Как обращалась с ними. Каждому, с кем ты разговаривала, ты давала то, что ему хотелось. Ты читала их словно книгу и преподносила им на блюдечке все, в чем бы они ни нуждались. Ты улыбалась, шутила и раздавала комплименты. Ты была так расчетлива, и никто, кроме меня, не видел этого. Потому что я знаю тебя, Грейс. Я был твоей жертвой. Мы все твои жертвы. Ты заставила нас любить тебя, но это обман. Ты не любишь никого из них. Ты не любишь никого из нас.
– Ты слышал, детектив? – настойчиво спросил Карфадж, обернувшись через плечо. – Она никогда не будет любить тебя – не по-настоящему. Она на это неспособна. Неспособна быть настоящей. Все спектакль… игра.
Он шагнул вперед, на долю секунды опустив пистолет. Это был ее шанс. Грейс рванулась вперед, ее пальцы сомкнулись на лезвии ножа. Карфадж с силой дернул его, разрезав пальцы Грейс и полоснув по горлу Дороти, развернулся и кинулся к выходу.
– Нет! – воскликнула Грейс и бросилась вперед. Она выронила пистолет, потянулась к горлу девочки, с силой сдавила рану. Прозвучал выстрел. Какое-то мгновение она ждала крика, запаха жженой плоти, звука разбивающегося стекла, но вместо этого теплые руки легли поверх ее рук: Гэвин надавливал, чтобы остановить кровотечение. Дороти застонала, ее глаза закрылись.
– Беги! – закричал Гэвин. – Я промахнулся! Я держу ее.
Грейс посмотрела на двери, затем снова на Гэвина и Дороти, разрываясь.
– Грейс, беги! – повторил он. – Я позабочусь о ней.
Она поверила ему.
Она доверяла ему.
Так что она побежала.
