Глава 32

– Грейс?

Грейс отвернулась от окна больничной палаты, где она дежурила у постели Зоуи, крепко спавшей после того, как врачи сшили края ее раны.

Перед ней стоял Пол, он угрюмо смотрел на нее.

Она похолодела от страха, потому что ей был знаком этот взгляд, в нем читалось: «Пришло время сообщать плохие новости».

– Что он сотворил на этот раз? – спросила Грейс, собравшись с духом, готовая услышать, что Дороти мертва.

– Я направил агентов в дом Джоан Тэйлор, как ты просила, – сказал Пол.

Сердце Грейс сжалось так же, как и ее кулаки.

– Он добрался до нее, – сказала она. Это даже не был вопрос. Она слишком устала, чтобы изображать нужную интонацию. И она знала наверняка.

Он замыкал круг. Он убил тех, кто воплощал для него ее союзницу в колледже, ее родителей, учебного ассистента, что свел их вместе. Он убил Нэнси, потому что она представляла интересы Джоан во время развода, и он убил Джоан, потому что она ушла от него.

Грейс – единственное, что осталось. И круг замкнется.

Это началось с нее и ею же завершится.

– Мы не нашли серег на этот раз, – сказал Пол. – Но догадываюсь, они теперь больше не важны.

– Ему больше не нужна мишура, – сказала Грейс, потупившись, – игра подошла к концу.

– Я волнуюсь, Грейс, – сказал Пол.

Она глубоко вздохнула и расправила плечи.

– Не стоит. Я собираюсь победить.

– Я волнуюсь, потому что ты так говоришь. – Он обеспокоенно нахмурил брови. – Это он у тебя в голове.

– Знаю, – ответила Грейс. – Именно так я и собираюсь найти его.

Не сказав более ни слова, она развернулась и зашагала прочь по коридору, к фойе, где ее ожидал Гэвин. Он присоединился к ней, они вышли из больницы и направились через стоянку к джипу. На небе забрезжил рассвет. Она уже не помнила, когда спала в последний раз. Но это было не важно.

Сегодня все закончится. Она чувствовала это. Это был час расплаты, и она не знала наверняка, чьей именно – Карфаджа или ее.

Когда они сели в машину, Гэвин наконец заговорил:

– Каков наш план?

Она посмотрела на него, и что-то нежное и доброе, что-то не подлежащее сомнению заполнило те уголки ее сердца, которые, как она думала, она уже давно затворила навсегда. Его легкое принятие всего, что бы ни случалось, его непоколебимая храбрость, гармония стойкости и юмора, с которыми он подходил ко всему в жизни, наполнили теплом каждую частичку ее естества. От этого ей хотелось стать лучше, стать достаточно храброй, чтобы позволить себе быть рядом с ним.

– Я не знаю, – сказала она. Тихое признание, которое она могла сделать только ему, потому что знала, он не станет осуждать, только подскажет решение.

– Эй, ну что ты. – Гэвин протянул руку, чтобы стереть слезинку, побежавшую по ее щеке. Только тогда она осознала, что плачет. Она с силой зажмурилась, стараясь сдержать слезы.

– В слезах нет ничего зазорного, – сказал он ей. – Эта неделя была по-настоящему скверной.

Она жидко усмехнулась, вытирая глаза.

– Это еще мягко сказано. – Грейс шмыгнула носом. – Гэвин, я не знаю, жива ли она еще.

Она с трудом могла думать о Дороти, у которой все еще было впереди. У которой и до того все было так плохо. И теперь она переживает весь этот ад из-за Грейс. Из-за того, что скорбящим подростком она спала не с тем человеком.

– Жива, – сказал Гэвин. – Я знаю.

– Откуда? – Она не могла понять непоколебимую уверенность в его голосе, но видела по его лицу, что он верит в то, о чем говорит.

– Потому что она боец, – ответил Гэвин. – Как и ты. Она переживет это. И ты тоже.

– И тем не менее ты не можешь знать наверняка, – сказала она, чувствуя себя такой маленькой и беспомощной.

– И тем не менее я знаю. Сердце. Чутье. Разум. Они все говорят одно. – Он протянул руки и сжал ладони Грейс. – Ты самая восхитительная женщина из всех, что я когда-либо встречал, – сказал Гэвин. – И не потому, что ты красива, – добавил он, когда она было закатила глаза. – И даже не потому, что у тебя блистательный ум, хотя это и так. А потому что, что бы ни случилось, ты не останавливаешься. Сколько бы ударов он ни наносил, ты поднимаешься. Ты сильнее, чем он, Грейс. Он знает это. Поэтому он забрал Дороти.

– Он хочет убить ее у меня на глазах, – сказала Грейс, ее словно током ударило, когда она поняла, что задумал Карфадж. – Круг, – сказала она, широко распахнутыми глазами смотря на Гэвина. – Он сказал, круг еще не замкнулся. Дороти символизирует меня. Юную меня. Ту, что повстречала его столько лет назад. Она почти того же возраста. Мы совершенно не похожи, но это не так важно из-за ее личной связи со мной. Она идеальный суррогат. По его мнению, если он убьет юную меня на глазах у меня повзрослевшей…

– …то он победит, – договорил Гэвин.

Грейс распрямилась и села ровно. Для Карфаджа воссоздание прошлого стало смыслом жизни. А значит, их игра должна была завершиться там же, где когда-то началась. Раньше она думала, что отправной точкой была смерть Дженис Вакомб, но она ошибалась. Все началось много лет назад.

– Я знаю, где он, – сказала она.