Глава 27

– Введи меня в курс дела еще раз, – сказала Мэгги.

Грейс подняла взгляд на подругу, ее глаза жгло от изнеможения. Прошло двенадцать часов с тех пор, как Карфадж похитил Дороти, но не было ни звонка, ни иной попытки связаться с ними. Теперь, когда это стало делом о похищении, Пол привлек Мэгги в качестве консультанта. Они расположились в северном конференц-зале, но пока что застряли намертво.

– Он одержим навязчивой идеей. Педантичен. Но произошедшее не укладывается в его профиль.

– Он убивает людей, он не похищает их, – подытожила Мэгги.

– У нас тридцать шесть часов максимум, чтобы вернуть ее, – сказал Гэвин со своего места в дальнем конце комнаты. На лбу у него был огромный порез, двадцать швов шли дугой через бровь. Ссадина от падения с фургона была скверной: Грейс все еще не могла поверить, что он так долго висел, зацепившись за движущийся автомобиль. Криминалисты, обследовавшие место происшествия, сказали, что он должен был продержаться по меньшей мере тридцать метров на скорости не меньше ста километров в час. Его могли убить. Удивительно, что он не получил сотрясение, не переломал руки или ребра и не раскроил череп. Когда она сказала ему это, он пожал плечами и ответил:

– Когда у тебя достаточно старших братьев, ты умеешь правильно падать.

Он был неспособен смотреть ей в глаза до тех пор, пока она не вошла вместе с Мэгги, и она знала почему: он винил себя за то, что не нашел Дороти достаточно быстро.

Господи, Карфадж мог лишить его глаза. Любой другой отступил бы – инстинкт защищать свое зрение укоренен глубоко в человеческой психике. Но он рвался вперед, пренебрегая опасностью, и болью, и кровью, отчаянно пытаясь дотянуться до нее.

Он сделал все, что мог. Она знала это.

Где-то в самом мрачном уголке своего сердца она испытывала благодарность за то, что Дороти видела, как кто-то сражался за нее, прежде чем…

«Не думай об этом, Грейс, – приказала она себе. – Дороти жива, и ты вернешь ее».

– Следующий звонок крайне важен, – сказала Мэгги. – Карфадж раньше не похищал людей. Он не профессионал, и ему не нужны деньги.

– Ему нужна я, – сказала Грейс.

– Он тебя не получит, – прорычал Гэвин.

Мэгги вздернула изящную бровь, услышав в его голосе недовольство собственника. Грейс еле заметно покачала головой, когда подруга вопросительно посмотрела на нее.

– Он, вероятнее, ошибется здесь, чем где-либо еще, – сказала Мэгги. – Он будет напуган, но приложит усилия, чтобы не подать виду. Похитить живую жертву, заставить ее молчать, удерживать ее – все это серьезные факторы стресса. Ты понадобишься ему, чтобы направить к правильному решению.

– И к какому именно? – спросила Грейс. Она более чем кто-либо ценила прозорливость Мэгги, но она не совсем понимала, что та имеет в виду.

– Твое страдание – его эквивалент выкупа, – объяснила Мэгги. – Он забрал Дороти только ради одного: причинить тебе боль.

Она была права. Грейс обхватила себя руками, ей вдруг стало так холодно.

– Убийства теперь недостаточно, – неумолимо сказал Гэвин. – Для него это будет слишком быстрый конец.

Грейс нахмурилась. Его лицо было суровым, прежде она его таким не видела.

– Что вы мне недоговариваете? – спросила она.

Он заколебался.

– Он похитил ее, чтобы пытать, Грейс, – в итоге сказал он. – И поскольку он неопытен, закончится тем, что он убьет ее, даже если прямо сейчас он этого и не хочет.

Грейс сглотнула, удушливый комок встал у нее в горле от этих слов. Что-то в лице Гэвина говорило ей: он знает, что такое пытка. Она подумала о тонких, очевидно, старых шрамах на его ступнях, тех, что она заметила в их первую ночь вместе. Чтобы бить его, они использовали резиновые трубки, оставившие эти отметины. От них появляются микротрещины в костях, которые причиняют наисильнейшую боль, но почти не оставляют следов на поверхности кожи, разве что мучитель не станет неряшлив.

– Я должна найти его, – сказала Грейс.

– Он позвонит, – заверила ее Мэгги. – Он не сможет устоять. Ему необходимо прочувствовать твое страдание.

В дверь конференц-зала постучали, Пол заглянул внутрь.

– Грейс, мне нужно поговорить с тобой, – сказал он.

Грейс достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что сейчас произойдет, еще до того, как она поднялась и проследовала за ним в его кабинет. Все было написано на его лице, в напряженной линии плеч, в том, как упорно он не хотел встречаться с ней взглядом.

Она даже не удосужилась сесть прежде, чем сказать:

– Ты хочешь снять меня с дела.

Пол вздохнул, усаживаясь за стол. Грейс села напротив и сцепила руки на груди, преисполненная упрямства.

– Пресса как с цепи сорвалась, – сказал он. – Им пришлась по вкусу эта история, Грейс. Наше расследование под пристальным вниманием, словно под лупой. Если есть какие-то просчеты…

Раздражение иголочками пробежало по ее коже.

– Я просчиталась? – выразительно спросила Грейс. – Потому что, насколько я помню, это я догадалась, что убийства серийные, я поняла, как они связаны, и я вручила вам вашего убийцу.

– Потому что когда-то ты встречалась с ним! – сказал Пол. – Я говорил со специальным агентом Кортесом. Он готов подключиться к расследованию.

– Кортес? – скептически спросила Грейс. – Ты, должно быть, шутишь.

– Кортес – отличный агент, – сказал Пол. – И превосходный профайлер.

– Кортес очень хорош, – признала Грейс. – Если бы это было дело о торговле людьми, он бы тебе отлично подошел. Но вот только его специализация – преступления на сексуальной почве. И он никогда не работал над серийным делом, разве не так?

Молчание Пола говорило само за себя.

– Я вела более дюжины серийных дел с тех пор, как пришла в Бюро, – сказала Грейс. – Более чем в половине я была главным профайлером. И все, кроме одного, закончились тем, что преступник оказался за решеткой. И ты говоришь мне, что собираешься привлечь менее квалифицированного в этих вопросах специалиста и все будет отлично?

Губы Пола сжались в жесткую линию, от излучал неодобрение.

– У тебя личная заинтересованность в этом деле. Только из-за одного этого я должен отстранить тебя.

– Это та самая причина, по которой тебе не следует этого делать, – объяснила Грейс. – Карфадж одержим мной. Ты слышал, что он говорил по телефону. Он любит меня.

– Ты хочешь сказать, «думает», что любит, – ответил Пол.

Грейс покачала головой.

– Было бы глупо с моей стороны подвергать сомнению его чувства, – сказала она. Она не собиралась быть глупой, когда дело касалось этого. Не после того, как он забрал Дороти. Она должна была принять во внимание каждую уловку, каждое слово, сказанное ей Карфаджем, каждый сделанный им шаг. Все имело смысл, и что-то должно было привести ее к нему. Какая-нибудь крошечная деталь, которая будет казаться несущественной, пока не сыграет своей роли.

Пол молча моргал, сбитый с толку.

– Он серийный убийца, как вообще он может любить?

– Безусловно, это не любовь в нашем понимании, – сказала Грейс, поднимаясь со стула. Она не могла сидеть на месте. Она снова ощутила это неприятное чувство копошения, словно невидимые жуки ползали по ее коже. Когда она двигалась, становилось легче не обращать на него внимание. – Но для него? Она настоящая. Для него любовь – это обладание. Он видит себя Пигмалионом. В его представлении, я его создание, которое вышло из-под контроля. Если ты сбросишь меня со счетов сейчас, он перестанет взаимодействовать c правоохранительной системой. У нас не останется ни малейшей надежды вернуть Дороти живой и невредимой. Он убьет ее и избавится от тела.

Она положила руки на стол Пола и наклонилась, заглянув ему прямо в глаза:

– Он испарится, Пол. Ты потратишь годы, гоняясь за собственной тенью, пытаясь найти его, пока ему не надоест убивать всех, кто соответствует его больным фантазиям. Подумай об этом, прежде чем ты снимешь меня с дела. Подумай о том вреде, что он успеет причинить за годы, пока будет на свободе.

Она не могла допустить этого. В глубине души это ужасало ее – мысль о том, что Пол отстранит ее. Потому что в глубине души она знала, что, если это произойдет, они потеряют не только Дороти.

Они потеряют любую возможность поймать Карфаджа.

И ей придется сделать выбор.

Она знала себя. Она могла отрицать многое, но та часть ее, что постигла тьму в людях, что видела самые жестокие и гнусные уголки человеческого сердца, знала, что на самом деле никакого выбора не было.

Ей придется уйти в самоволку и охотиться за ним в одиночку. И если она найдет его, она не приведет его обратно в наручниках.

Он окажется в мешке для трупов.

– Пол, прошу тебя, – сказала она уже мягче. Она знала, что изнеможение было заметно на ее лице, в растрепанных волосах и усталых глазах. – Мы работаем вместе много лет. Я оказывалась права до этого момента. Прошу, верь в меня, хотя бы немного.

Он вздохнул, вытер рот, на мгновение спрятав глаза.

– Я не хочу, чтобы ты пострадала, – тихо признался он.

У нее сжалось сердце.

– Это напоминает тебе о деле Фива, – сказала она. Как она могла это упустить? Она была так поглощена собственным хаосом, что совершенно забыла учесть проблемы Пола.

– Двоих моих ребят убрали у меня на глазах, – сказал Пол. – Меня привязали к стулу и пристегнули к груди столько «С-4», что вполне бы хватило, чтобы отправить меня к создателю. С этим я могу справиться. Но та маленькая девочка была прямо там, рядом со мной, и умирала только потому, что этот ублюдок не дает ей инсулин. И даже это я могу пережить. В конечном счете, когда это произошло бы, это бы случилось быстро… Она бы не страдала. Но потом… – его голос затих. Он сцепил руки перед собой и повесил голову.

– Затем Мэгги зашла в ту хижину, – закончила за него Грейс. – И она заставила его надеть на нее пояс со взрывчаткой.

– Вся моя треклятая жизнь пролетела у меня перед глазами, Грейс, – безысходность была на его лице. – Я смирился с этим – с тем, как я и она закончим эту жизнь, – но как я мог примириться с тем, что я стану причиной ее смерти?

– Она не умерла, – мягко напомнила ему Грейс. – И я не умру.

– Ты сама это сказала, Грейс: он думает, что ты принадлежишь ему, – настаивал Пол. – И если детство в окружении четырех сестер чему меня и научило, так это тому, что, если типичный мужчина думает подобным образом, это опасно. Черт, это может быть смертельно. Когда серийный убийца думает так, это опасно вдвойне.

Грейс хотела возразить, но в дверь кабинета постучали. Гэвин ждал с другой стороны, когда она открыла ее.

– Он на линии.

– Грейс… – заговорил Пол, но она не обратила внимания и побежала по коридору назад, в конференц-зал. Двое мужчин следовали за ней. Зоуи уже была здесь и уже пыталась отследить звонок. Мэгги спешно подошла к ним.

– Грейс, я не уверен, что это хорошая идея, – сказал Пол. – Может быть, Мэгги следует…

– Может быть, Мэгги не следует, – сказала Мэгги, метнув на Пола уничтожающий взгляд. – Только с ней он будет общаться, Пол. Она ключ ко всему.

Пол сложил руки на груди, он, казалось, разрывался, принимая решение.

– Ладно. Посмотрим, удастся ли нам отследить его на этот раз, Зоуи?

– Сложновато, сигнал по-прежнему беспорядочно скачет, шеф, – объяснила она. Тем временем Мэгги отвела Грейс в сторону.

– Ладно, запомни, что я скажу, – наставляла ее Мэгги. – Он ввязался в то, что ему не по плечу. С ним нужно общаться осторожно. Не показывай свой гнев.

Грейс кивнула, сердце колотилось у нее в груди. На кону была жизнь Дороти. Она не могла все испортить.

– Ты справишься, – раздался голос Гэвина у нее за спиной.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и включила громкую связь.

– Карфадж, – сказала она.

– В очередной раз кто-то пострадал из-за того, что ты настолько погружена в свой собственный мирок, что не замечаешь ничего и никого вокруг, – выпалил он, и ярость сочилась из его голоса, словно горькая патока.

– Ты причинил вред Дороти? – спросила Грейс, изо всех сил стараясь не дать гневу проявиться в ее словах.

– Я говорил о том твоем агенте, – усмехнулся Карфадж. – Уолкер, верно? – фыркнул он. – Он стоял у меня на пути. Он был крайне настойчив. Настоящий рыцарь, очень благородно. Надеюсь, я не слишком испортил ему лицо. Но, может быть, ты из жалости дашь ему трахнуть себя, если он будет хорошим мальчиком?

Грейс прикусила нижнюю губу изнутри, не разрешая себе посмотреть на Гэвина, хотя ей хотелось.

– Дороти в порядке? – спросила она.

– Она крикунья, – сказал Карфадж, в его словах была отвратительная сладострастная двусмысленность.

У Грейс скрутило желудок, пальцы сжались в кулак.

– Если ты изнасиловал ее… – начала она, но ее оборвал на полуслове его безжалостный смех. Его звук обвился вокруг Грейс, словно щупальца. Она едва могла выносить это – чувство, будто она в ловушке, будто мир сжимается вокруг нее и нет возможности вздохнуть или убежать.

Она уже потеряла контроль. Он дернул за нужные ниточки и теперь знал об этом.

– Я не насильник, Грейс, – издевался он. – За кого ты меня принимаешь? Мы лишь немного поиграли с ножиком, Дороти и я.

«Если ты оставишь на ней хотя бы одну царапину…» – подумала Грейс, и ничего ей не хотелось так сильно, как дотянуться до него через телефон и придушить.

– Я хочу доказательств, что она жива, – сказала она, не в силах сдержать дрожь в голосе.

– А я хочу обратно годы, что ты украла у меня, – сказал Карфадж. – К сожалению, прелестная девочка, мы не можем всегда получать то, что хотим. Я дал тебе все необходимые подсказки. У тебя есть сорок восемь часов, чтобы найти нас. Когда время выйдет, Дороти отправится в Потомак.

– Стой.

Но связь оборвалась.

– Проклятие! – закричала она, схватив телефон и метнув его через комнату.

Она мерила шагами зал, приглаживая пальцами волосы, обхватила рукой шею, стараясь привести мысли в порядок. Ей надо было подумать.

Все в комнате молчали, наблюдали, ждали, когда она заговорит.

Но она не знала, что сказать. Она понятия не имела, где он.

Она не знала, что делать.

Чего он ожидал? Что она попытается разобраться во всех подсказках, о каких бы он ни говорил. Что она начнет колебаться. Это именно то, что он хочет, и именно это она давала ему. Признав в нем своего соперника, она пособничала ему – она играла в игру, которую придумал он.

Эта мысль поразила ее, оборвав на полпути ее кружение по залу. Она подняла глаза, встретилась взглядом с Гэвином.

– Да? – спросил он.

– Мы должны изменить тактику, – сказала она ему. – Я более не преследую его. Я заставлю его прийти ко мне.

– Хорошо, – ответил он. – Но как?

– Мы сделаем, как хочет Пол, – сказала она, посмотрев на шефа. Тот нахмурился, не понимая, о чем она говорит. – Пол, ты уволишь меня.