И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя? (Иов 1: 9–11)

Чем дело кончилось, известно: как ни старался сатана сбить Иова с пути и заставить похулить Бога, как ни лишал его всего самого ценного для человека, от детей до здоровья, у него ничего не вышло. Человек остался с Богом. Невыносимое поражение. Необходимо отыграться.

Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы просеивать вас как пшеницу… (Лк. 22: 31)

А отыгрываться — так по-крупному. И сатана намечает себе новую жертву, которую хочет отвратить от Бога — от воплощенного Бога. Не просто праведного человека, а Его искреннего друга, знающего Его лицом к лицу, точно так, как познал Иов Бога в конце своей истории: теперь же мои глаза видят Тебя (Иов 42: 5). Который Ему дорог. Которого Он любит. Избранника Его.

Ставки повышаются.

Иуда постоянно стоит на краю, все три года. Снова и снова дьявол искушает его и силится сбить с пути. От падения Иуду до поры до времени удерживает только дружба и близость с Христом, потому что преданность Богу и Его защита — это вообще единственное, что может спасти от сатаны.

Да, Иисус действительно его прикрывает — но не обличая обезличенно невесть в чем, непонятно и пугающе для других апостолов, а совсем другим. Кругом оградил — Своей любовью и дружбой. Дела рук благословил — вручив Свое доверие вместе с казной.

Со стороны Христа это очень сильная любовь, такая, которой Он покрывает всего человека, привязывает к Себе как можно сильнее — чтобы спасти, чтобы защитить. В этой дружбе Иисус жертвует всего Себя, ничего не скрывает, все отдает — чтобы силой этой привязанности уберечь Искариота от гибели.

…Хотя здесь мог бы избежать лишней боли, не распахивая душу будущему предателю. Ну хотя бы здесь! В конце концов, далеко не всем Он вверяется, даже из числа верующих в Него.

…многие, видя чудеса, которые Он творил, уверовали во имя Его. Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке (Ин. 2: 23–25).

Вот и от будущего предателя мог бы так же закрыться. Но никогда Он ничего не оставляет Себе, чтобы защитить Себя, если речь идет о спасении человека. Более того, когда Петр пытается предложить Ему нечто подобное, то отхватывает сразу и жестко: отойди от Меня, сатана.

И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мф. 16: 22, 23).

Его жертва — не только Голгофа. Его жертва — и в этих трех годах дружбы и близости с человеком, который предаст Его на смерть, в стремлении и готовности уберечь убийцу от участи убийцы. От первого дня до возлежания бок о бок на Тайной Вечере.

И Иуда до поры до времени отвечает Ему совершенной взаимностью. Он любит Учителя до самозабвения. Любит в самом начале, когда в глазах остальных он — иудейское отродье, любит, когда от Него шарахаются, как от сумасшедшего, любит, когда Его ищут убить, а с Ним могут погибнуть и Его ученики… Любит и идет с Ним в Иерусалим, когда Фома пророчит им всем смерть от иудеев.

При этом в силу греховной поврежденной природы Иуда, как и любой другой человек, может быть со Христом лишь через некое усилие над собой. Пусть добровольное и сделанное с охотой; но это любовь через отречение от себя и своих естественно-греховных склонностей. И три года он любит именно так: сверяя свою волю по Нему. До тех пор пока он сознательно подчиняет свою волю воле Христа — все хорошо, сатана бессилен.

Но разве даром богобоязнен Иов?..

Хорошо ему дружить и любить, когда Ты со всех сторон прикрыл и оградил его! Когда он не видит от Тебя ничего, кроме самого искреннего расположения, и все, от чего добровольно отказывается, Ты возмещаешь ему стократно Своей любовью!

Но простри руку Твою и коснись всего, что у него…

Всего, что ценно ему, что он определяет как неотторгаемую часть себя.

Коснись — и Ты узришь.

А для того собьем его с толку и подготовим почву, чтобы Твое касание не обрадовало его Твоей заботой, а уязвило нежданным обличением. Это с Тобой быть — усилие нужно. А вот отпасть от Тебя много сил не надо. Достаточно чуть-чуть дать слабину.

Как только Иуда внутренне отпадает от Христа, жалея о деньгах и желая остаться хорошим в собственных глазах, дьявол немедленно вцепляется в его душу и перепахивает ее, претворяя любовь в ненависть. На шаг, лишь на шаг стоило отступить ему, чтобы зазор превратился в пропасть, а в том куске души, куда не был допущен Христос, воцарился дьявол.

Иуда потому и пал так быстро:

<Иисус> же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию (Лк. 10: 18).

«Ах, видел Ты? Ну и теперь полюбуйся!»

Вот и отыгрывается сатана, устраивая Иуде такое же стремительное падение и непоправимо калеча его волю. Как некогда любовь самого Денницы претворилась в ненависть сатаны. Как и сам Денница был изначально ангелом света и воплощением всего самого прекрасного…

…ты печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты (Иез. 28: 12).

…но ты, который был для меня то же, что я, друг мой и близкий мой, с которым мы разделяли искренние беседы и ходили вместе в дом Божий (Пс. 54: 14, 15).

А ведь у них немало общего, не находите?