И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана (Иов 1: 6).

Да, Иуда любил Христа. Да, знал, Кто Он. В Евангелии апостолы несколько раз свидетельствуют Христу, что понимают, Кто Он, и ни один из Двенадцати не возражает.

Он говорит [апостолам]: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живого (Мф. 16: 15, 16).

И тем не менее Иуда всегда на краю пропасти. Об этом в Евангелии написано прямо, и говорит об этом Сам Христос приблизительно за год до распятия. Происходит это в контексте самой соблазнительной, самой дерзкой Его проповеди, оттолкнувшей от Него многих слушателей и учеников: проповеди о том, что Он Сам и есть Плоть и Кровь, которые надлежит есть и пить, чтобы спастись (см.: Ин. 6: 32–58).

Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6: 53–56).

И слова эти соблазняют и смущают очень многих. Есть плоть… пить кровь? О чем Он вообще?

Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать? (Ин. 6: 60)

Их можно понять, не правда ли? Человеческой логикой это объяснить невозможно.

Но Иисус, зная Сам в Себе, что ученики Его ропщут на то, сказал им: это ли соблазняет вас? Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде? Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь. Но есть из вас некоторые неверующие. Ибо Иисус от начала знал, кто суть неверующие и кто предаст Его (Ин. 6: 61–64).

Неверие в Него — не только скепсис по отношению к Его Богосыновству и мессианству. Это еще и неверие в Его любовь, и надежда лишь на свою любовь к Нему. Хотя по сравнению с тем, как любит Он, человеческая любовь слаба и несовершенна.

И сказал: для того-то и говорил Я вам, что никто не может прийти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего (Ин. 6: 65).

У толкователей тут, безусловно, возникает искушение представить дело так, будто Иуда изначально не верил в Иисуса как в Христа и Господа, и это прямо про него и сказано. Но напомню: перед избранием апостолов Иисус ночь провел в молитве-разговоре с Отцом, поэтому невозможно сказать, что кого-то из Двенадцати Он избрал вне Его воли или кому-то из Двенадцати не дано было от Отца прийти к Нему.

С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним (Ин. 6: 66).

От Него не только ученики отходят, в недоумении разводя руками. Его за эту проповедь ищут убить иудеи, так что с тех пор и довольно долго Он проповедует только на севере, где народ веротерпимее. Но Двенадцать никуда не уходят, они рядом. В том числе и будущий предатель, который на тот момент никакого предательства, разумеется, и в мыслях не держит. Скажи ему кто тогда, чем дело кончится — попятился бы как от безумного.

Они не отходят, но Иисус все равно их испытывает прямым вопросом-вызовом. Он сказал им уже много — пришло время и им ответить Ему прямо, а не просто смотреть и слушать.

Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти? Симон Петр отвечал Ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога Живого (Ин. 6: 67–68).

Ох, как много в этом исповедании! В нем и доверие, и страх потерять Его, и мольба не прогонять, и вера, такая искренняя вера, навстречу Ему раскрытые ладони. Петр, как всегда, выступает за всех апостолов, но это единый вздох от них всех. Включая и Иуду.

Но внезапно, вместо одобрения и поддержки со стороны Учителя, от Него прилетает настоящая словесная пощечина:

Иисус отвечал им: не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол (Ин. 6: 70).

Но почему?! Двенадцать не поддались никакому искушению, не бросили Его в тяжелые дни, Петр прямо и открыто от лица всех апостолов исповедует Его Христом и Сыном Божьим. За что им такая оплеуха?

Это говорил Он об Иуде Симонове Искариоте, ибо сей хотел предать Его, будучи один из двенадцати (Ин. 6: 71).

Это Иоанн задним числом поясняет, на случай если кто не догадается, но Сам Христос говорит без уточнений. Примерьте на себя кто угодно.

«…Христос, по справедливости, не оставляет Иуду в лике учеников. А это Он сделал с намерением заранее отвратить вероломство предателя; и хотя знал, что это будет бесполезно, тем не менее исполнял Свое дело. И смотри, с какою мудростию (поступил Христос)! Он и не открыл вполне предателя, и не оставил его совсем неизвестным, чтобы он, с одной стороны, не сделался более бесстыдным и упорным, а с другой, думая, что остается неизвестным, не отважился бесстрашно на злодеяние. С этою-то целию, продолжая Свою беседу, изобличает его яснее. В самом деле, сначала Он включил и его в число прочих, сказав: суть от вас нецыи, иже не веруют. А что здесь Он разумел и предателя, это показал евангелист словами: ведяше бо искони, кии суть неверующии, и кто есть предаяй Его.

Но так как Иуда остался при Нем, то Он изобличает его сильнее, говоря: един от вас диавол есть, и, таким образом, наводит страх на всех вообще, желая прикрыть его» ^[29].

Выходит, Иисус, почему-то не решаясь сказать Своему апостолу «до свидания» самостоятельно, но мысленно уже вычеркнув его за что-то из учеников, ждет, пока тот сам уйдет, и настойчиво ему намекает: сначала причислив его к неверующим, потом спросив «не хотите ли и вы отойти?» — подразумевая конкретно Иуду. А тот, смотрите-ка, не уходит и вообще, кажется, не понимает, о чем речь. Удивительно. Может, он просто не хотел уходить от Христа, веровал в Него и не чувствовал за собой никакой вины, как вам такая версия?

И Христос намекает ему яснее… но намекает на что? До предательства еще год с лишним, Иуда далек от него так же, как любой другой апостол. Да и, кроме того, после скандальной проповеди Иисус теряет популярность в народе, и интерес властей к Нему падает. Какое предательство, кому оно вообще нужно? А Иисус говорит это, зачем-то стращая и смущая всех Двенадцать. Какой смысл обличать то, чего в голове еще нет? Как можно прикрывать преступление, которое еще даже не замыслено?

Да никак. Это вообще не про апостолов. Это стремление защитить и предупредить, а не напугать. Иисус не ученика обличает — его еще пока не в чем обличать. Он обличает врага, который все это время стоит за плечом ученика, стремясь влезть в его шкуру и заместить его собой.

Сатана ищет взыскать старый должок. Старый, времен древней-предревней истории Ветхого Завета.