Мири

– Пришел охранник, и мы все разбежались. Как вспомню, прямо мурашки по коже; так воодушевляюще – и так таинственно. Я знала, что к понедельнику все будут говорить о нашем собрании. Как говорится, любой пиар хорош. Вам, как журналисту, это хорошо известно.

– Да уж. И что ты делала после собрания?

– Мы пошли прямиком в «Ведьмино варево».

– Погоди-ка. Кто это «мы»?

– Ах да, простите. Я, Квинн и Эмма Ирвинг. Нас обслуживала такая красивая официантка – Делия, нет, кажется, Далия. Какие у нее глаза! О-о! Она выглядела прямо как… прекрасная инопланетянка.

– Понятно. И что было дальше?

– Квинн и Эмма никогда раньше не бывали в «Ведьмином вареве», представляете? Мой внутренний компас вел меня прямо туда, поэтому я подсказывала Эмме, куда рулить. Она всего три дня как получила права, поэтому я не очень-то уютно себя чувствовала в ее машине. Впрочем, мы добрались целыми и невредимыми. Кстати, у нее обалденный кабриолет. Какой же марки? Вроде, «Ауди». Наверное, зимой ездить в такой машине – сущий кошмар, зато выглядит она шикарно. (Вздыхает.) В общем, кафе работало до полуночи, круто, потому что наше собрание разогнали и мы чудом сбежали от охранника. Домой идти не хотелось; мы только начали разбирать «Подводное течение» и в результате так и не дошли до чтения любимых отрывков. Не говоря уже о том, что мы просто умирали от голода. Слава богу, что мы зашли в «Ведьмино варево»! Взяли вегетарианские пельмешки, спринг-роллы и макароны с сыром. Не судите строго: мы реально проголодались. Без макарон с сыром было не обойтись.

– Я люблю макароны с сыром.

– Да-да, мы ведь уже выяснили, вы бездонная бочка.

– Ах да, еще мы заказали зеленый чай. Нам принесли один большой чайник на всех.

– В духе Фатимы Роу.

– Да, точно. (Смеется.) Я находилась в месте, которое у меня прочно ассоциируется с Фатимой, и это еще сильнее взбодрило меня. Я чувствовала себя преисполненной решимости – не знаю, как объяснить. И не только из-за кафе. После применения теории человеческих связей и поспешного побега из Грэма мы трое были взволнованы и воодушевлены. В общем, мы решили рассказать о теории всему миру.

У нас были с собой экземпляры «Подводного течения», а у меня – заметки по поводу собрания. Поэтому, вместо того, чтобы читать вслух, мы начали постить цитаты из книги в соцсетях: #Теория #ПодводноеТечениеБезПерерывов. Мы добавили фотографии абзацев с номерами страниц и лучшими местами из «Подводного течения». А потом я выложила мои фотки с Фатимой, а также основные принципы теории. (Пьет из бутылки.) Трудно сказать, привлекли ли мы кого-нибудь нашими постами в тот вечер. Как Фатима говорила про свой роман: ты надеешься, твоя книга привлечет нескольких читателей и твои мысли отзовутся в чьей-то душе, но никогда не узнаешь, каково истинное влияние твоего творения.

Впусти меня. Впусти. Впусти. Все, чего я хотела, – чтобы Джона впустил меня в свою жизнь.

Я просто хотела знать: «О чем ты думаешь? Что скрываешь? Что взвешиваешь?» Но теперь, когда он мне рассказал, я не могу стереть это из памяти. И что мне теперь делать?

Мой мозг отказывается работать. Я ошеломлена. Я не готова к такому. Я помню: мы были у Пенни дома. Я спросила Джону, занимается ли он спортом. Он сказал: «Занимаюсь борьбой», как будто много лет так говорил. А затем добавил: «Раньше занимался. Теперь бросил». Но он не сказал, почему. Я думала об этом, пока мы смотрели телевизор. Почему? А потом Мири написала, что он, наверное, гей, и я решила, что он бросил борьбу из-за этого. Может, ребята из команды узнали, что он гей. Наверняка они не смогли принять это и вели себя как полные уроды, потому-то он и ушел. А может быть, все гораздо проще – он получил травму или проиграл важное соревнование и так не смог оправиться от поражения. Каждая из этих причин казалась вполне вероятной. Обычные проблемы обычного подростка. Однако настоящая причина настолько далека от обычной, что я даже не знаю, что сказать. Ну почему все случилось именно ТАК???

А эти шуточки, которыми мы обменивались с Мири и Пенни! Мы полные дуры!

Мы разглагольствовали о драгоценной правде и открытости, а он все это время хранил свою тайну. Бедный Джона, бедный Джона, бедный Джона. Слава богу, что есть Фатима. Теперь она с нами, и у Джоны все будет в порядке. Не хочу лезть в это дело.

Стою, облокотившись на раковину Фатимы. Не хочу открывать дверь. Вот бы спрятаться здесь, в ванной, навсегда. Могу представить, каково приходится Джоне каждый день.

Надо вернуться в гостиную. Не хочу, чтобы он думал, будто я не могу справиться с этим.