Пенни

– Солейл написала мне, что она дома, но это неправда.

– Как ты поняла?

– Она слишком долго не отвечала, а когда наконец ответила, я уже успела доехать до дома Фатимы и увидела там машину Джоны.

– Вот как.

– (Качает головой.) Солейл и Джона сидели в машине. Я видела их через заднее стекло.

– Они тебя не заметили?

– Нет. Я была на мамином «Мерседесе». Она взяла мой «Ренджровер», чтобы поехать с подружками на мыс Санта-Мария. Почему Солейл мне солгала? Мы ведь лучшие подруги. Я бы поняла, если она захотела побыть одна, чтобы замутить с Джоной. Если бы мне нравился парень, я бы тоже не нуждалась в присутствии подруги. Так почему она мне просто не сказала?

– Хороший вопрос.

– Впрочем, мне не хотелось прослыть слишком обидчивой, поэтому я еще раз написала Солейл, просто чтобы не делать поспешных выводов. Ну, вдруг она в последнюю минуту передумала, и у нее не было возможности написать мне, что они поехали к Фатиме.

– Разумное решение.

– Я тоже так подумала. Я ей написала: «Ты вечером дома?»

– И что она ответила?

– Она ответила: «Да».

– Отстой.

САННИ

Тора, ты дома? Нам с Брэди нужно зайти куда-нибудь.

ТОРА

Заходите ко мне.

Что случилось?

Я знаю ЧТД.

Что?

Южный Карлайл

???

Погугли

О боже

Брэди и Санни молча ехали по Северному бульвару. Брэди не мог придумать, как бы протереть запотевшие стекла. Он все собирался прочесть инструкцию и изучить кнопки на приборной панели, но до этого руки так и не дошли. Брэди опустил стекло, включил «дворники», покрутил ручки. Лучше не стало. Он наклонился вперед и протер лобовое стекло рукавом.

Они ехали по улице, а в воздухе витали слова «Южный Карлайл», заполняя все пространство в машине. Брэди включил радио, чтобы уменьшить напряжение. Неудачное решение. Зазвучала песня «Cake by the Ocean» – слишком бодрая и радостная, от нее стало еще неуютней. Санни столько раз слушала эту песню, даже танцевала под нее. Только сейчас до нее дошло, какие там глупые слова. Брэди не стал выключать песню, пытаясь вести себя нормально, как будто не его жизнь была полностью разрушена в результате самого отвратительного школьного скандала за современную историю Лонг-Айленда.

Заехав на дорожку, ведущую к дому Торы, Брэди выключил мотор, а потом и музыку. Он погасил фары и стал следить, как лобовое стекло постепенно отпотевает. Дом казался темным и безжизненным, хотя Тора была дома. Санни представила, как Тора сидит в спальне и просматривает статьи о борцовской команде Южного Карлайла: восемь парней на одного; тренеры спали дальше по коридору; трое зачинщиков руководили остальными, а жертва рыдала и молила о пощаде.

Брэди не мог заставить себя взглянуть на Санни. Он смотрел на дом и взвешивал. Раньше он все время следил за своим весом – это было необходимо для соревнований; теперь он следил за весом своей боли. Мое прошлое тяжелее, чем этот дом; тяжелее, чем дерево, корни которого тянутся вглубь, отчаянно цепляясь за землю.

– Я взвешиваю, – прошептал Брэди, наконец разрушив молчание. – Как Тора взвешивала свое горе.

Санни поняла. Она помнила каждое слово Торы.

– Здесь нет ничего тяжелее, – задыхаясь, произнес Брэди. – С чем бы я ни сравнивал, нет ничего тяжелее моей…

Боясь шевельнуться, боясь вздохнуть, Санни искоса взглянула на него. Что бы Брэди сейчас ни сказал, этого нельзя будет отменить. Санни придется жить с этим знанием. Оно станет и ее ношей. «Что может быть сильнее слов?» – как-то раз спросила их Тора. Они не смогли найти ответа.

– Я пришел в Морли, чтобы начать все заново, – сказал Брэди. – Я боялся, что, если кто-нибудь узнает, если ты узнаешь… – Он замолчал. Если он откроет свою драгоценную правду, Санни отвернется от него.

Санни комкала плед, лежащий у нее на коленях.

– Не нужно ничего объяснять, Брэди. Ты не обязан. – Она повернулась к нему. – Мне жаль, что это случилось с тобой. – Ее голос дрогнул. – Я не знаю, что сказать. Ты такого не заслужил. Жаль, что тебе пришлось пройти через это.

Брэди застыл. Он заглянул Санни в глаза, как учила Тора.

– Нет, Санни, это не то… Я должен сказать тебе… Я был другим… в Южном Карлайле я был совсем другим. Не ходил на творческие занятия. Не состоял в книжном клубе. Не дружил с девочками… Я занимался борьбой и выигрывал призы. Но я запихнул все эти кубки в шкаф и оставил их на старой квартире, потому что они для меня ничего не значат. Я даже не могу смотреть на них…

Санни больно было слышать, как Брэди заново переживает мучения и унижение. Теперь она понимала, почему он такой мрачный; не нужно ему вспоминать об этом.

– Не надо. Все хорошо. – Она сжала его руку. – Можешь ничего не рассказывать, я уже вижу твою правду. Теперь я знаю, и я с тобой. Тора говорит: все, что нужно человеку – чтобы его заметили и оценили; каждый хочет знать, что не одинок. Это ведь самое главное, верно? Я здесь. Ты не одинок.

Брэди не мог поверить в божье милосердие. Санни больше не хочет ничего слышать. Можно ничего ей не рассказывать. Он закрыл глаза и вознес безмолвную молитву: «Спасибо тебе, господь Иисус Христос. Спасибо за то, что даровал мне „табула раса“».

ТОРА

Ребята, вы как, зайдете ко мне?

САННИ

Думаю, да. Как захочет Брэди.

Ладно. Приходите, как соберетесь.

Дайте знать, если хотите, чтобы я вышла к вам.

Спасибо.

Санни отвела взгляд от телефона.

– Тора спрашивает, не зайдем ли мы в гости. Хочешь поговорить с ней? Если ты в состоянии, конечно. Она просто желает разделить свое существование в этом мире с тобой.

– Она знает?

– Да. – Санни не хотелось лишать Брэди уверенности, но ей казалось, он справится. – Мы ведь можем все рассказывать Торе, верно? Мы можем приходить к ней с открытым сердцем.

– Я знаю. Все нормально. – Брэди заметил, как на окне спальни шевельнулась занавеска. Ему хотелось войти в дом; каждый раз, когда он заходил внутрь, низкий потолок и толстые стены, казалось, обнимали его. Однако он не знал, как Тора теперь будет относиться к нему. Ему очень хотелось ей понравиться. – Не хочу ее беспокоить, – сказал он.

– Никакого беспокойства. Нам ведь нужно где-нибудь посидеть, если ты не собираешься домой, – возразила Санни.

Она оглядела соседние дома: у одного дверь железная, у второго – глянцевая черная. За такими дверями невозможно разглядеть проблемы хозяев.

В коридоре у Торы зажегся свет. Она ждала их. Брэди вертел в руках телефон. В «Инстаграме» у Марни появилось новое фото: Тора сидит в гостиной, держа временную шкалу переживаний. Подпись под снимком гласила:

Фотография убедила Брэди в том, что Тора может ему помочь. Она научилась контролировать свою скорбь. Она покинула Нью-Йорк, чтобы начать все заново. Она живет так, как хочет, с людьми, которых сама выбрала, чтобы разделить с ними свою жизнь. Она знает, как начать с чистого листа.

– Мне нужно в туалет, – заметила Санни, покачивая ногой.

Брэди взглянул на входную дверь и уловил за матовым стеклом какое-то движение.

– Тогда пойдем.

– Ладно. – Санни действительно хотелось в туалет. К тому же она не могла в одиночку хранить тайну Брэди. Она ведь не психолог и даже не его девушка. Она нуждалась в Торе так же сильно, как и Брэди.

Тора открыла дверь. Перед ней стояла Санни, сжимая в руках желтый плед, рядом – подавленный Брэди с застывшим лицом.

– Мы не знали, к кому еще идти, – со слезами на глазах произнесла Санни.

– Ничего, все в порядке. Все хорошо, – прошептала Тора. – Все хорошо. Вы всегда можете прийти ко мне.