Глава 8
Вертолет взмывает и берет курс на восток. К московскому комплексу зданий СОКа в районе бывшего парка Культуры. Из-за гула разговаривать в вертолете тяжело, но полицай, сидящий рядом с Грэем, всё-таки пытается. Кажется, хочет разузнать – трудно ли устроиться в «охранку».
– А чем плохо в «Кобре»? – вежливо улыбается доктор.
Оказывается, хуже перспективы карьерного роста. В спецотряде МВД тоже неплохо. Но главное, всё-таки – физические данные. Зато в «охранке» по-настоящему ценят мозги. Пускай и платят ненамного больше.
Значит, карьеры захотелось... Ну да, ему же лет двадцать пять, а до сих пор – «старлей».
Заканчивал училище, наверное, еще при Правительстве Доверия. Почти одногодок Влада Ерёмина. Хотя выглядит лучше. Моложе. Розовый, сытый, накачанный. Довольный жизнью. Если б не мелкие карьерные затруднения. Впрочем, нет. Для него они – не мелкие. Давно мог бы получить еще одну звёздочку. Но в «Кобре» растут медленно. Даже ихний главный всего-навсего генерал-майор.
Прошлой зимой, во время ростовских беспорядков, они «вычистили» целый район – кровищи и мертвяков было по колено. А им – только премию от министра, по «штуке» баксов на рыло. Лишь командиру соседнего подразделения дали майора. Где справедливость?
– Точно. Нет её, – кивнул Грэй сочувственно. Лица под маской не разглядеть. Но веко его как-то странно дёрнулось.
«Юта» идёт ровно. Ровнее, чем городской автобус на московских дорогах. Минут через десять будем в точке назначения. Пилот старается – не каждый день бывает такой ценный груз...
Притормозить бы его, гада!
Мы ведь не торопимся. Ничуть не торопимся.
Посадочная площадка – в самом центре СОКобского комплекса. За пятиметровым забором, по ту сторону рядов «колючки» и пулеметных вышек. Лучше, если мы захватим «юту» подальше от такого «гостеприимного» места...
А может, как раз это не входит в планы Грэя?
Меня будто холодом обдаёт.
Дура...
Расклад ведь очевидный. Да, Грэй не доверяет полицаям. Но из этого вовсе не следует, что мы – партнёры. Даже здесь, на борту «юты»...
Значит, я могу рассчитывать только на себя.
Или...
Синус чуть заерзал на полу. Аккуратнее, математик!
Он кашлянул. Ровно три раза подряд. Значит, верёвки ослабил. Небольшое усилие, и руки свободны.
Много ли он успеет сделать голыми руками?
Покосилась на ближайшего полицая. Смотрит мимо меня прямо перед собой. Я знаю, впечатление – обманчивое. Хороший профессионал – всегда кажется расслабленным. До той самой секунды, пока не превращается в боевую машину...
На «кобрах» – бронежилеты, прикрывающие и паховую область. Налокотники, наколенники, шлемы. Открытых, уязвимых мест – совсем мало. Только лица. Щитки на шлемах подняты...
Прошли мы уже над оцеплением? Или нет?
Стрелок вдруг оборачивается к Грэю:
– «Семнадцатый»! Вас база вызывает, – и передает доктору резервный шлемофон.
Тот надвигает его поверх шапочки:
– «Семнадцатый» на связи. Да... Транспортируем задержанных.
Молчит. Слушает.
Дорого бы я заплатила, чтобы тоже слышать.
– Вы и не обязаны знать, – тон Грэя чуть изменился.
Опять длинная пауза. А стрелок как-то необычно оглядывается. У него-то весь разговор на слуху. Что там такое?
– Вас понял, – равнодушно кивает Грэй. Снимает шлемофон, передаёт стрелку. Полицай тянет руку. И вздрагивает, будто от озноба. Безвольно роняет голову набок.
– Ему плохо! – встревоженно кричит Грэй. А рука с пистолетом, будто существующая отдельно, независимо от его озабоченного голоса, уже вскинулась навстречу старлею. Палец на спусковом крючке дрогнул. Выстрелов не слышно. Гул моторов гасит хлопки. Только вспышки в чёрном зрачке глушителя.
Старлей падает на спину.
Я успеваю всадить во второго не меньше пяти пуль. Потом будто что-то взрывается рядом. Красная тьма застилает глаза.
Очнулась на полу. Звон в ушах. Кровь на подбородке.
Нет, ничего не взорвалось. Вертолёт тряхнуло, но сейчас он опять идет ровно.
Прошла всего секунда. Только за секунду многое изменилось.
Грэй не попал во второго. Может, не успел, а может, я помещала, когда летела, отброшенная пудовым стальным кулаком.
И те пять пуль, которые отправил мой «вайпер», тоже не причинили заметного вреда. Наверное, часть угодила в бронежилет, часть в обшивку «юты». Хорошо, что пули «вайпера» почти не дают рикошета.
Плохо, что я не смогу выстрелить ещё раз.
– Бросить оружие!
Меньше получаса назад такое уже было.
Словно в навязчивом, повторяющемся кошмаре.
Полицай сидит в дальнем от кабины конце салона. Закрывшись Павликом и одноруким ребёнком. Упирая «барс» в тонкое тело Иришки.
– Оружие – на пол!
Щиток его шлема опущен. Можно достать его плечо. Можно ранить. Убить сразу – не выйдет. Нажать спусковой крючок он всё равно успеет.
Лицо Грэя каменное. Зрачки такие же пристальные, как чёрное отверстие глушителя. Артём едва дышит – будто слился со своим «вайпером» в единое целое.
Уже освободившийся Синус держит ствол автомата у шеи пилота. И не смотрит в нашу сторону. Только губы у него чуть заметно дрожат.
Да, он тоже понимает. Если не понимает, то догадывается.
Несопоставимые величины.
Тогда, полчаса назад, мы рисковали жизнью не только ради Артёма. Ради нашего дела. И единственного человека, который разбирается в технологии нуль-генератора.
Сейчас, тоже ради дела, – рисковать не имеем права...
– Брось автомат, придурок, – цедит Грэй. – Брось, если жить хочешь.
– Я из вашей соплячки фарш сделаю, – щерится «кобра».
– И сам сдохнешь. Медленно и больно. Кинь оружие и подними руки. Слово даю – отпущу невредимым.
Эх, если бы... Нет, не могу.
«Вайпер» не дрожит в моих пальцах. Ненависть – жгучая и одновременно холодная. Если бы она убивала быстрее пули. Если б не была такая же бессильная...
– Путь вертолет снизится, – требует «кобра».
Он что, действительно пойдет на сделку?
И тут до меня доходит, что я не вижу левой его руки.
Он успел первым.
Грохнуло, перекрывая шум моторов. Выстрелил прямо сквозь пальто Иришки. И тут же взвыл, корчась от боли.
Дети отпрянули в нашу сторону.
Хлопки ГШ, стрекотание «вайперов»...
Доктор наклоняется, откидывает шиток со шлема полицая. Благодаря защите тот до сих пор жив. Стонет, зажимая ладонями пах. Штаны у него мокрые от крови. Нет, это не пули.
Пальцы Иришки сжимают нож. Хороший спецназовский нож, доставшийся ей от погибшего опекуна. «Макаров» я у неё забрала, а про нож и не вспомнила.
– Тебя ведь предупреждали, падаль, – вздыхает Грэй. И добивает «кобру». Одна пуля прямо в лоб. Наш доктор – мягкий человек.
Встаю с пола:
– Грэй, «вертушку» надо развернуть.
– Уже, – вместо него отзывается Синус.
– Рейс на Копенгаген отменяется – террористы заказали Рязань, – подает голос бледный Вовчик. Хохмит? Значит, поправится.
Он самостоятельно освободился от верёвки на запястьях. Артём помогает приятелю сесть.
Доктор убирает тело стрелка и занимает его место.
– Грэй, у тебя кровь на рукаве...
Он оглядывается и успокаивает:
– Это не моя, Таня.
Ироничный прищур.
– А ты цела? Как это он не сломал об тебя руку...
Шутит. Что ж, пока союзники. И на базу СОКа доктор явно не торопится. А что будет дальше? Не стоит загадывать.
И лишних вопросов пока лучше не задавать.
* * *
Я шагнула к пилотской кабине. Переступила неподвижное тело «старлея». И поёжилась. Странное чувство. Будто на слизняка наступила.
Обернулась и пристально взглянула в лицо мёртвого полицая.
Нет, можно не сомневаться. Этот готов. И оба готовы.
Но тревога остается...
Кое-что я успела узнать. Мертвецы иногда встают и разгуливают. А ещё – стреляют. Там, в «Матриксе», я достаточно насмотрелась. Серое лицо паренъка-гэймера с фотографической четкостью всплывает в памяти... Я все же убила того «виртанутого». Пуля в лоб его успокоила.
И эти двое должны быть спокойны. Своё они получили... А я никак не справлюсь с полуосознанным страхом. Почему?
«Вайпер» передвигаю на спину. Наклоняюсь и стаскиваю жилет с ближайшего трупа. Торопливо обыскиваю старлея. Кроме запасных магазинов и пары гранат – ничего ценного. Хватаю тело за куртку.
– Ты чего, Таня? – удивляется Артём.
– Просто у меня паранойя.
Волоку мертвеца к двери. Физик сначала помогает, но вдруг его охватывают сомнения.
– Слушай, Таня, а может, не стоит? Когда дохлых полицаев выбрасывают из «вертушки», это выглядит слегка подозрительным...
Грэй оборачивается:
– Могу успокоить, Артёмчик. Они и так начали догадываться. Ещё когда мы сменили курс.
– Да уж, – кривится физик, – теперь я спокоен, как бревно, – и подхватывает покойника за ноги.
Ветер врывается в салон. Швыряем старлея. Артём смотрит вниз:
– Высоко.
– Высшая точка его карьеры, – сухо добавляет Грэй.
Через пару минут – в салоне стало значительно свободнее. Ромыч и Боксер последовали за «кобрами». Никаких привилегий. Полная демократия.
Только тело Боксёра нашло покой в Москве-реке. Остальные – украсили городские крыши.
Последним было тело вертолётного стрелка. Его траектория удачно завершилась на огромной неоновой вывеске компании «PETROLEUM».
– Спасибо, – кивнул бледный Вовчик. – Теперь дышится легче...
Наверное, он прав. Лететь вообще приятнее, чем ползти подземными туннелями. Даже самое распоследнее вертолётное брюхо приятнее канализационного коллектора. Люди не созданы для подземелий. Они летают во сне. И любят солнечный свет.
Вопрос в том, долго ли нам придётся всем этим наслаждаться?
Пока мы с Артёмом освобождали салон от ненужного хлама, наш «борт» опять вызвали на связь. Разумеется, удивились, почему это мы изменили курс. «Шпионы» покинули нас ещё у границы оцепления. Но в каждую «вертушку», и в нашу тоже, встроен радиомаячок. Пакостная хреновинка, которую отключить можно, разве что взорвав вертолёт.
На базе СОКа в реальном времени следят за всеми перемещениями над Москвой. И у них куча средств, чтобы справиться с любыми проблемами. Дело нескольких минут. Ведь тихоходная «юта» – лёгкая мишень.
Грэй пытается морочить им голову. Дескать, мотор барахлит, и потому «борт» вынужден садиться рядом со зданием МВД. На два километра ближе. Конец связи.
– Поверили? – спросила я.
– Сделали вид. – Физиономия доктора полна скептицизма. – У нас осталось максимум пятнадцать минут.
Он откинул экранчик «пальма». Вывел на него знакомую карту подземной сети. И ткнул в зелёную точку:
– Это ближайший вход. А сесть можно прямо посреди улицы.
– Замечательное будет представление, – усмехнулся Артём. – Вся округа сбежится, чтобы поглазеть. Устроят нам торжественные проводы до самого туннеля...
Грэй нервно почесал молодую бороду и тоже улыбнулся. Правда, не очень весело. Слова физика были более чем резонны. Это ведь не Развалины, а вполне густонаселённый район.
Погоня быстро найдёт по радиомаячку брошенный вертолёт и без труда обнаружит вход в подземную сеть. Фора у нас окажется минимальная. И двигаться быстро не сможем...
Значит, надо как-то отвлечь внимание от наших знаменитых личностей. Только как? Времени для всех грандиозных комбинаций – меньше пятнадцати минут.
Прошлой ночью у меня неплохо вышло с трофейным танком...
В сознании проступает яркая картинка. Мы выпрыгиваем из брюха «юты» на крышу дома, а винтокрылая машина мчится дальше. И врезается прямиком в здание МВД. Грохот, паника, перепуганные полицаи...
Нет. Вертолёт – не танк. И прыгать из него на ходу – почти каскадерский трюк. Даже если крыша совсем рядом под тобой. На всё про всё – считанные секунды. Мы не успеем десантировать раненого Вовчика и детей.
Придётся садиться вместе с «вертушкой».
И желательно, чтобы это совпало с каким-нибудь выдающимся событием, начисто приковавшим внимание публики. Цунами, землетрясение, летающая тарелка... В конце концов, почему бы иноплапетникам не приземлиться по соседству в ближайшие пять минут! Когда нужно – никогда их нет! И цунами! Чёрт, ну почему в Москве так редко бывают цунами!..
Я была на грани нервного срыва, когда новый взгляд на карту подсказал решение.
И почти одновременно та же мысль пришла в голову доктору.
Издали здание Международного Бизнес-центра казалось сверкающей, диковинной игрушкой. На самом деле «игрушка» была великовата. В тридцати зеркальных этажах сверкало солнце и плыли облака. И всё-таки башня совсем не казалась хрупкой. Скорее – сплошной монолит, прочерченный безупречными геометрически точными линиями. Здание нависало над окружающим городским ландшафтом – удивительное и одновременно чуждое, будто гигантский инопланетный артефакт.
Бизнес-центр переехал сюда меньше года назад.
Восемь кварталов снесли, чтобы построить этого монстра. Помню, какую шумиху тогда подняли в газетах и на телевидении. Как же, символ новой эпохи! Знак стабильности и будущего процветания под мудрой рукой президента Гусакова!
МВФ выделило специальный кредит. Строили турки, ударными темпами, по новейшим западным технологиям. Башню оснастили собственной системой ПВО. Броневые стёкла шутя выдержат обстрел из гранатометов. В общем, денег было потрачено немерено. Разворовано – тоже изрядно. Несмотря на личный контроль Рыжего.
На торжественном открытии – выступил сам президент США.
Вот только половина комнат до сих пор пустует. Сплошные убытки.
В век глобальной сети топ-менеджеры предпочитают зарабатывать миллиарды на русской нефти и газе, не вылезая из безопасных американских офисов. А «аборигены», обслуживающие их интересы, выбирают куда менее претенциозные и более дешёвые помещения.
И все-таки народу в «Зеркальной башне» хватает. Кроме офисов – внутри пятизвёздочный отель с бассейнами, тренажёрными залами и зимним садом. Гости могут неделями не покидать здания, избегая московских улиц. К их услугам – открытые террасы с настоящими лужайками и деревьями. Целый парк на тридцатиэтажной высоте.
Из вертолета всё это хорошо видно. Посреди зелени голубоватым сапфиром сверкает небольшое озерцо. Райский уголок, вознесённый к небесам.
У подножия башни, метров на сто, – тоже зелень. Газон, опоясанный шестиметровым забором. Поперёк него – радиальные полосы, выложенные красновато-чёрным камнем.
Когда-то я заглядывала на сетевую страницу Бизнесцентра и помню, что внутри этого гладкого огороженного пространства никогда не бывает снега. Особая система подогревает и газон, и дорожки. Наверное, даже зимой бездомные могли бы спать прямо на траве...
Смешно. Если бы их сюда пускали – тогда б точно пять месяцев в году вокруг Бизнес-центра копошилась пёстрая человеческая масса.
Нет. Даже в самую морозную зиму этого не случится. Пять КПП, словно пять маленьких цитаделей, вполне способны выдержать бой с регулярной армией, не то что с толпами безоружных, замерзающих москвичей. И даже если кто перелезет через забор, преодолев высоковольтные провода и систему сигнализации – шансов это ему не добавит. На идеально ровном газоне негде укрыться.
Когда-то правительство Гусакова носилось с идеей особого «иностранного» района, недоступного для обычных горожан. Что-то вроде шанхайского международного «сеттльмента», существовавшего в начале прошлого века. Потом решили ограничиться единственным зданием Бизнес-центра, защищенным не хуже крепости.
– Внимание! Вы приблизились к запретной зоне! – низкий голос в динамиках. – В случае нарушения охраняемого периметра вертолёт будет уничтожен!
Грэй сощурил левый глаз, рассматривая башенку ПВО посреди крыши Центра:
– Да, не шутят...
– Что там у них? Зенитки? – спросил математик. С «барсом» в руке он все ещё обеспечивал лояльность пилота.
– Скажи ещё – катапульты, – знающе усмехнулся Артём. – Видишь те раструбы? На башенке и по всему периметру крыши?
– Ага... Похожи на репродукторы из старых фильмов.
– Инфра-пушки. Радиус действия около пятисот метров. Зато мишень буквально разваливается на куски в считаные секунды. Если что и долетит – мелочь. Никакого вреда зданию.
В голосе Артёма явно проскальзывало профессиональное восхищение. Как-то он упускал, что все эти чудеса техники могут испробовать на нас. В самую ближайшую минуту.
– Вы приблизились к запретной зоне! – повторил голос в той же интонации. Вероятно, компьютер, а не человек.
– Я – борт 12-3446, – отозвался Грэй, читая номер с приборной панели. – Иду на посадку!
– В случае нарушения... – синтезированный голос поперхнулся и затих. Видимо, система опознала наш радиомаячок.
– Мы не вызывали полицию, – слегка нервный и, разумеется, человеческий вопрос из динамика.
– Проверка вертолётного парка, – внушительным тоном пояснил доктор.
Невидимый собеседник не сдавался:
– Я должен послать запрос в МВД...
– Служба Охраны Конституции! – рявкнул Грэй.
– Разрешаю посадку! – торопливо подтвердил голос.
Вертолётная площадка была как раз у подножия башенки ПВО. И вертолётов там хватало. Самых разнокалиберных – от двухместных летающих «аквариумов» до тяжёлых грузовых машин. Но сесть можно было без проблем.
– Веди себя хорошо и останешься живой, – напомнил Грэй пилоту. Хотя тот и не пытался дёргаться. Молча и беспрекословно выполнял все указания доктора. Лишь иногда с опаской косился на математика. Думаю, пилот считал его опасным психом.
«Юта» чуть накренился, снижаясь. Громадина Центра стремительно вырастала с каждым мгновением. Если бы мы могли видеть отражение нашей машины в зеркальных окнах – наверное, оно было бы совсем крохотным. Как соринка на океанской глади.
– Жаль, что у нас, не «боинг»! – вдруг выпалил Вовчик, крепко державшийся сзади за кресло Грэя.
Я тоже с детства помню те кадры. Две башни, стремительно приближающийся самолет...
Доктор резко обернулся:
– Я в смертники не тороплюсь. И тебе не советую!
Едва сели, на площадке показались вооружённые люди в тёмно-синей униформе. Частная охрана Бизнес-центра.
Грэй пожевал губами, внимательно разглядывая автоматчиков сквозь колпак кабины. Они-то пока не могли его видеть. Колпак – из односторонне поляризованного бронепластика. У доктора было такое лицо, словно он готовился в любой момент дать команду на взлёт. Но вместо этого он полез в карман и что-то достал. Быстро протянул руку к пилоту. Тот сразу обмяк в кресле. А я разглядела в ладони Грэя небольшой одноразовый инъектор.
– Яд?
– Нет, Таня. Часа три будет в отключке. И последние сутки исчезнут из памяти. Даже ментообследование не поможет.
– Проще было бы прикончить, – буркнул Вовчик.
Грэй скупо улыбнулся:
– Обычно я держу слово. Интеллигентская прихоть.
Доктор начал выбираться наружу.
От группы «синих» отделился один. Со сканером, непохожим на. штатные полицейские. Кажется, более продвинутая модель.
Снабжают охранное агентство «Легион» получше, чем обычных «мусоров». И спецы здесь не хуже, чем в СОКе. Может, даже и покруче. В «охранку»-то не всякий пойдёт, даже за большие деньги – уж больно грязная и подлая работёнка. Совсем другое – закордонных деляг оберегать. И ответственности меньше, и совесть вроде чиста.
Да, пускай паразиты... Кровь сосут из страны. На сотни миллиардов каждый год. Но ты-то в эти тонкости не лезешь. Выполняешь аккуратную работу по специальности. И получаешь честно заработанные зелёные бумажки...
В одном сомневаться не стоит: если «легионеры» что-то заподозрят – шансов у нас нет.
Грэй предъявил запястье:
– Личный номер 0697.
«Синий» провел сканером по его коже. Взглянул на экранчик и замер по стойке «смирно»:
– Жду ваших приказов, господин майор.
Наверняка этому вышколенному здоровяку с дубленой кожей противно подчиняться какому-то увальню из «охранки». Но по лицу ничего не видно.
И так ясно. Будет он подчиняться. Остальные – тоже. Бегать и шуршать, как электровеники.
Потому что больше всего на свете они ценят свои шкуры. А СОК не та контора, с которой можно спорить.
Мы выбрались из вертолёта. Грэй уже распоряжался:
– Прошу всех подойти ближе. И отключить связь. Это предназначено только для ваших ушей. – Подождал, пока «легионеры» выполнили, и объявил: – В здание проникли террористы. Вероятно, основная группа находится на втором этаже. Либо в представительстве «Банк оф Америка», либо в «Майкрософте». Они смешались с обычными посетителями. Но у меня есть свидетели, которые могут их опознать... – кивнул на детишек.
Физиономии «синих» всё больше вытягивались. Жили-жили спокойно, и вдруг такая напасть.
– ...В здании уже работают оперативники.
– Почему не предупредили? Я обязан сообщить начальству, – решительно заявил старший охранник с нашивками «центуриона».
– Дослушайте до конца, – ледяным тоном одернул его Грэй. – Мы не могли вас предупредить. И ваш начальник... Он не тот, за кого себя выдает.
– Начальник? – глаза у «центуриона» округлились.
– И не только он, – чуть кивнул доктор, одаривая шестерых охранников пронзительным взглядом. – Сами понимаете, террористам помогли проникнуть в здание... Кто-то из дежурной смены на центральном пульте. Будем разбираться...
Старший охранник изменился в лице и побледнел. Он хорошо понимал, что бывает, если СОК начинает «разбираться».
– Короче, – нетерпеливо прищурился Грэй, – сколько у вас здесь людей?
– Согласно штатному расписанию. Пятнадцать.
– На этажах?
– По восемь.
– Отлично. Сейчас берёте двенадцать, и обеспечиваете контроль над Центральным пультом и офисом начальника. Всех надёжно изолировать.
– Мы должны... арестовать начальника?
– Вы же профессионал, – усмехнулся Грэй. – Должны понимать, что оперативники не могут подойти слишком близко. Чтобы не спугнуть. В любом случае, наши вас подстрахуют.
– Ясно.
– И имейте в виду – террористы контролируют каналы связи. В том числе МВД и СОКа. Так что возможны провокации. Выполняете только мои распоряжения.
– Понял.
– Как только закончите – спустимся мы со свидетелями и приступим к опознанию во всех комнатах. Через камеры наблюдения. Ещё вопросы?
– Никак нет.
– Тогда вперёд. Пяти минут хватит?
– Постараемся.
Ровно через пять минут из башни ПВО высунулся дежурный и поманил рукой. Мы с Грэем вошли. На экране была мрачная физиономия «центуриона».
– Докладываю – всё под контролем.
– Прекрасно, – кивнул Грэй. – Мы тоже спускаемся.
И смахнул пот с бровей.
Извлёк «мыльницу», подключился к системе.
– Тест на случай несанкционированного проникновения, – объяснил дежурному оператору, бойко стуча но клавишам.
Оператор, в общем, и не возражал. Кто осмелится возразить майору «охранки»?
– Порядок, – кивнул доктор через несколько минут. – Система стоит железно.
Переглянулся с Артёмом. Глаза физика в прорезях маски весело сверкнули.
Вышло!
Если бы карта легла иначе, пришлось бы нам угонять ещё один вертолёт. Собственно говоря, именно этот вариант приходил мне в голову с самого начала. Устроить шухер, пальбу, дымовую завесу и скрыться, пользуясь неразберихой...
Пускай бы СОК и «легионеры» ломали голову, на каком вертолёте мы слиняли. При малейшей тревоге изрядная часть здешних машин окажется в воздухе. Летчики – ведь не камикадзе. И ждать своих хозяев под огнём они не станут.
А сбивать все вертолёты подряд – на это даже «охранка» не решится. Слишком серьёзным людям они принадлежат.
Грэй выбрал другой вариант. И спорить я не стала.
Мы направились к служебному лифту, провожаемые взглядами «легионеров».
Видок у нас, конечно, тот ещё. Но даже тряпье на Синусе и Вовчике – вполне объяснимый антураж. В Развалинах – сегодня «жарко». Спецгруппу перебросили прямо с очередного задания. Да и бронежилеты, снятые с мертвых полицаев придают нашим друзьям более внушительный вид. Один достался Вовчику, другой – Иришке...
Створки распахиваются. Лифт таких размеров, что вполне подходит даже для транспортировки грузовиков. Наверное, иногда его так и используют. А ещё – здесь видеосвязь. С центрального пульта всё отлично видно.
На стене электронные часы. Секунды подмигивают большими зелёными цифрами. Сколько времени займёт спуск?
Надеюсь, мы окажемся достаточно далеко от крыши.
Пока доктор беседовал с «легионерами» на взлётной полосе, я тоже кое-что сумела. Например, прилепить кусок пластида к ближайшему МИ-8. По-моему, рядом с топливным баком. Через семь минут там должен быть неплохой фейерверк.
Грэй – в курсе. Понял по глазам, что я успела. И взглядом ответил: «Молодец!»
Да, мы – союзники. Ещё на подлете к Бизнес-центру стало ясно, что для доктора это не конечная точка маршрута. Враги у нас пока что общие...
Трое из них сейчас наблюдают за нами. И маленький холл, отделяющий нас от дверей лифта, кажется пропастью.
Первым вошёл математик. Следом – Артём и бледный Вовчик.
Дети кажутся такими спокойными. Даже удивительно.
Уже на пороге лифта что-то выскальзывает из-под пальто Иришки... И внутри у меня всё обрывается.
Пистолет! Грэй ведь сказал, что дети – только свидетели! У них не может быть оружия!
Время застывает, будто скованное холодом... А «беретта» висит в воздухе, так и не долетев до пола. Ещё мгновение, и она брякнется у ног девочки. Тогда охранники точно заметят оружие...
Наклоняюсь, подхватываю пистолет и сую в карман.
Последняя цифра на электронных часах начинает изменяться. Очень медленно. А потом оживают статуи «легионеров». Они моргают. И остаются на месте с теми же лицами. Они ничего не заметили!
Створки лифта смыкаются за спиной Грэя. Пол мягко проваливается вниз, на целую секунду мы теряем в весе. Я облегчённо вздыхаю. И тут только до меня доходит: получилось! У меня опять получилось!
