Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Что же тогда с отсутствием жесткой связи пола и рода? Почему тогда у слова личность нет ни малейших признаков смены рода с женского на общий, хотя семантически оно унисекс? И у других подобных слов? Гений, например?
Видимо, потому, что у каждого слова, как у каждого мгновенья, “свой резон, свои колокола, своя отметина”. Слово личность в значении человек чаще всего используется абстрактно. “Личность должна развиваться”; “Двадцатый век делал ставку на сильную личность”. Тогда род зависимого слова неважен. Или же это слово – сказуемое. “Он совсем другого полета личность. Вообще личность он интересная. Психолог сказал, что он творческая личность”. Тогда и так ясно, о человеке какого пола идет речь. Род зависимого слова опять неважен.
Аналогичные абстрактные контексты слова человек: “Человек сам для себя расставляет приоритеты”; “Человек человеку волк”; “Человек есть существо хрупкое”; “Каждый человек имеет право на свободу мысли”.
Чем реже слово употребляется в отношении конкретного человека, тем меньше поводов для нарушения грамматического согласования в пользу согласования по смыслу, то есть по полу.
А вот названия профессий чаще выступают как обозначение конкретного человека, у которого есть тот или иной пол. “Забывчивая кассир не пробила чек”; “Моя косметолог советует средство Х”; “Судья вынесла решение”. Несовпадение пола с грамматическим родом побуждает переходить к смысловому согласованию. А оно в случае несовпадения рода и пола ведет к смене грамматического рода. И у конкретного слова врач это, видимо, не за горами. Как поделилась одна из отвечавших, “в начальной школе делали упражнение на определение рода существительных: стол – м.р., птица – ж.р., врач – и тут все споткнулись!”
Но большинство названий профессий, по-видимому, сохраняют семантику мужчина в абстрактном употреблении: политик вообще или член вообще. Получается двойственность. Семантика мужского пола у ряда названий профессий то сохраняется, то исчезает. Одним словом, и семантически у большинства названий профессий ситуация переходная – та самая рыба, лезущая на сушу.
Иногда предложения считать род слов типа автор общим воспринимаются как антиженский заговор. Цитирую анонс в “Снобе”: “Нам часто говорят, что мужской род в литературе – гендерно-нейтральный. Психолог Адриана Имж считает это ложью, а привычные местоимения “он” и “она” – способом обмануть наше сознание”. Ложь – громкое слово. А вот 100 лет назад слово судья было гендерно нейтральным? А 40 лет назад? А сейчас? Может, дело не во лжи?
Получается, что в упомянутом выше споре об общем роде профессий никто не прав полностью и все правы отчасти. Грамматически все названия находятся в разной ситуации: одни ближе к общему роду, другие – дальше, но даже самые продвинутые не обрели его полностью, поскольку крайне редко согласуются с определениями в женском роде в косвенных падежах. Семантически лишь единичные названия профессий, видимо, не ассоциируются с обобщенным мужчиной вне контекста.
Правда, в контексте, где ясно, что речь идет о женщине, например профессор рассказала, эта ассоциация исчезает. Еще одна аналогия: желтый помидор в жизни и женщина-профессор в тексте удивления не вызывают, но абстрактный помидор – красный, а абстрактный профессор – мужчина. Однако каждый раз, когда мы говорим профессор о конкретной женщине, ассоциаций с мужским полом у слова становится меньше и все больше шансов, что сема мужского пола у него испарится даже в абстрактном, внеконтекстном значении.
Се́ма – элементарный кусочек значения слова.
Более того, размывание ассоциаций с конкретным полом у названия любой конкретной профессии в той или иной мере размывает их у любого другого обозначения профессии – даже самой брутальной, как мы видели на примере слова адмирал.
Так, может, феминитивы – и впрямь архаический языковой гинекей, который по мере перехода названий профессий в общий род должен отмереть? И только феминистки пытаются искусственно оживить отмирающую категорию?
После путешествий в прошлые столетия понятно, почему меня так впечатлило название дебатов “Феминитивы: новая эпоха в развитии общества или издевательство над языком?”. Не хватало третьего варианта: “Феминитивы – исконная скрепа русского языка”.
Дело не только в прошлом, но и в настоящем. Третий вариант можно продолжить: “…и неотъемлемая часть языка XX–XXI века”. И я сейчас вовсе не об идеологических новациях, а об образованиях самых что ни на есть простодушных, без какой-либо подоплеки постоянно рождающихся в обыденном языке. Правда, у них часто нет не только официального, но вообще никакого статуса. Часто их самих как бы и нет, их как бы и не слышит даже сам говорящий – как в случае, рассказанном Еленой Земской.
• Но это отсутствие статуса или сомнительный статус не отменяют факта: в реальной русской речи встречаются женские варианты чуть ли не всех названий профессий, занятий, постоянных и мимолетных характеристик человека. Иным лет десять, иным век или куда больше, иные спонтанно образуются на наших глазах, сплошь и рядом попадая в слепое пятно.
Даже как-то грустно фрустрировать всех, кто считает феминитивы новой эпохой, тем, что новая эпоха всегда была рядом, просто выглядела как-то обыденно, банально. “Тот же лес, тот же воздух и та же вода”. И те же феминитивы, образующиеся банально, между делом.
Да, несмотря на то, что рыбы ползут на берег врач и политик с профессором ползут в общий род, феминитивы продолжают себе и употребляться, и даже образовываться. Почему? Наверное, потому, что у нас есть разные коммуникативные потребности, иной раз весьма узкие, которые врач и политик с профессором не закрывают.
Неочевидно, но работает. Как ни странно, СМИ – обычные, неидеологические, часто желтые – благоприятная среда для феминитивов.
• Заголовок обычно нужно сделать – если это не специальная игра в короля, женившегося на генерале, – информативнее, прикольнее, но при этом обойтись без лишних слов. “В Англии нашли самую красивую докторшу, и от такой не страшны уколы”. В заголовке определение в женском роде стоит в родительном падеже: красивую доктора по правилам написать невозможно, красивого доктора – расплывчато, красивую женщину-доктора длинно… Остается феминитив.
Водительница и кассирша информативнее, чем водитель и кассир (если это женщина), и короче, чем женщина-водитель и женщина-кассир. Поэтому обычные героини обычных новостей или обзоров в заголовках нередко фигурируют под феминитивами. “Под Суражом водительница “Субару” слетела в кювет и травмировалась”; “Руководительница разработки GhostWire: Tokyo Икуми Накамура стала настоящей звездой индустрии после выступления на E3 2019”. Особенно если нет зависимых слов или русской фамилии, которые бы подсказали пол героини.
“Директрису школы в Новосибирской области поддержали митингом с заклеенными ртами”; “Как обычный советский служащий женился на миллионерше Онассис и ещё 3 случая везения в особо крупных размерах”.
А тут без вариантов: “Если корабль тонет, зовите женщину: в каких случаях компании нужна руководительница”. И тут: “Самое сложное в женском футболе – терпеть насмешки: футболистки о предрассудках в спорте”.
Даже неупотребительные или отсутствующие феминитивы получают шанс в заголовках. Для новости о приговоре женщине-участковому, чье бездействие привело к смерти другой женщины, большинство (!) СМИ использовало в заголовке мгновенно и легко родившийся феминитив. “Отшутившейся от убитой женщины участковой вынесли приговор”.
• Стилистические требования заставляют избегать повторения одного и того же слова. Героев надо обозначать по-разному. Нельзя в каждой строчке писать кассир, кассир. Нужны синонимы. Хотя бы не только кассир, но и кассирша. Тем более если у конкретного слова синонимов мало или все уже использовал. В упомянутой английской новости про красивую докторшу героиню называют девушка, врач, доктор, победительница.
Кстати, в заголовке докторша, в тексте доктор – потому что от медийного текста требуется не наличие феминитивов само по себе, а разнообразие синонимов.
В репортаже о тест-драйве участка М-11 от МКАД до Твери, описывая общение с диспетчером, корреспондент называет ее девушкой-оператором и диспетчершей. Героиня короткой научной новости в тексте – автор доклада, исследовательница, ученый. Упомянутая Икуми Накамура – разработчица, геймдизайнер, сотрудница. В статье о женщинах-пилотах героинь называют летающими красавицами, женщинами, управляющими пассажирскими самолетами, леди, представительницами прекрасного пола, женщинами-пилотами и т. п. – а ещё пилотессами и летчицами.
Когда от тебя кровь из носу требуется изобретать пятый или десятый вариант обозначения героини, ты уже не думаешь о своем отношении к феминитивам. Ты вообще ни о чем не думаешь. Ты просто следуешь за внутренним лингвистом. “Выходица с того света имеет привычку неожиданно выскакивать с обочины на проезжую часть, приводя ничего не подозревающих водителей в шок…” До этого новости уже обозвали персонажа призраком, привидением, фантомом, чертовщиной, страшной старухой. Сотрудница портала о всякой жути перебрала все что можно и, видимо, активировала свои словообразовательные способности. Потому что редчайшее слово выходица не просто имеется в словарях, но и вместе с обычным мужским коррелятом выходец воспроизводит старую модель, которую мы встречали ещё в допетровской Руси – помните? Глумец – глумица, чернец – черница, жилец – жилица и т. п.
В общем, невидимая рука газетных традиций играет феминитивам на руку.
Информативность требуется не только в заголовках СМИ, но и в самых разных случаях, когда пол действующих лиц по той или иной причине важен.
Просто так важен, точность ради точности: “Лучше бы застройщик (точнее – застройщица) не приезжала. Она так и не смогла дать никаких внятных ответов жителям”. Важен для понимания ситуации: “Мужья таких тренерш альфонсы чаще всего и за счет их тренингов живут”. (Приведенные примеры взяты из соцсетей.)
Ради юридической точности: “Студентка-вечерница 6-го курса экономического факультета МГТУ “МАМИ” Веточкина хотела устроиться на вакантную должность старшего бухгалтера треста “Мосжилстрой”. Однако в приеме на работу ей отказали, сославшись на то, что она является студенткой-выпускницей и в скором времени должна уйти в учебный отпуск сроком на четыре месяца для подготовки и написания дипломной работы” (задача по теме трудового договора в курсе “Основы правоведения”).
• В этих случаях опять появляется шанс даже у пока отсутствующих феминитивов.
Нет в русском языке феминитива к слову аналитик? В соционике есть: “Если вы решили взять аналитичку в жены, вы должны понимать, что взвалить на нее одну все хозяйственные проблемы будет несправедливо”.
А как насчет проктолога? А вот если женщина стесняется идти к мужчине-проктологу, будет. Ей советуют: “Вы приходите «такая без направления» и подходите к расписанию врачей. Выбираете того, кто вам нужен. И у проктологини я была…”
Казалось бы, у слова политик в русском языке феминитив отсутствует напрочь. Даже на феминистических ресурсах, даже икона феминизма Клара Цеткин описывается так: “Немецкая политик, деятельница немецкого и международного коммунистического движения, одна из основательниц Коммунистической партии Германии, активистка борьбы за права женщин”. Вот она, сила подлинной потребности!
Мне пришлось участвовать в чисто математическом обсуждении гендерного баланса в среде политиков – сколько мужчин и женщин в Думе и ее комиссиях, в партиях и фракциях и т. п. Не успела я глазом моргнуть, как наши высказывания стали выглядеть следующим образом: “Так, в органе N у нас X политиков и Y политичек”.
• Когда тебе пятый или десятый раз нужно написать на клавиатуре женщина-политик или женщина-аналитик, ты не думаешь о своем отношении к феминитивам. Ты опять ни о чем не думаешь. Ты опять следуешь за внутренним лингвистом. Католик – католичка, алкоголик – алкоголичка, медик – медичка, фронтовик – фронтовичка, политик – политичка… Ты даже не замечаешь, что спонтанно создал новое слово, да ещё по стандартной модели, да ещё какой-то там феминитив.
Из дискуссии в Сети: “Просто мы стараемся говорить так, чтобы быть максимально понятыми. Ну, это просто потребность! Парикмахерша – способ наиболее понятно донести до собеседника в простой разговорной речи, к примеру, женщина или мужчина красил вам волосы”.
И правда, отсутствие феминитива может привести к реальному недопониманию. Со мной такое было дважды.
Первый раз я выясняла у тренера йоги – у тренерши, если быть точной в соответствии с темой раздела, – подробности насчет занятий. И обратила внимание, что она все время говорила участники. Надо же, смешанная группа, а не похоже. В конце концов я спросила. “Да нет, женщины”. – “А почему участники?” – “А один раз был один мужчина”.
Второй раз в научном докладе приводились данные опроса студентов об отношении к дискриминируемым группам. Все время звучало студенты, студенты… При этом ответы были какими-то странными для мальчиков. Слишком толерантными, если говорить начистоту. Я не выдержала: а какой гендерный состав? “Ну как какой? – удивилась докладчица вопросу. – У нас же гуманитарный вуз. Девочки…”
Вот и в этом тексте из издания “XX2 век” феминитив бы не помешал: “Астронавтка находится в бракоразводном процессе с Саммер Уорден, офицером разведки ВВС США в отставке”. Здесь о поле второй героини сообщает только несклоняемость имени-фамилии. А ведь можно было написать отставной военнослужащей, например.
• А для некоторых областей пол принципиально важен всегда. Тогда образуются целые семантические группы феминитивов. Образуются, опять-таки, почти неизбежно, кровь из носу, хотя бы как жаргонизмы.
Главный пример – спорт, упоминавшийся в связи с возникновением нового шаблона типа пловчиха. Остальные феминитивы – лыжницы, фигуристки, баскетболистки, штангистки, гимнастки, биатлонистки, лучницы, толкательницы ядра и метательницы молота, фехтовальщицы, саблистки, культуристки и т. п. возникали и возникают по вполне стандартным шаблонам: на -ка от основ на -ст, на -ница – от основ на -ник и -щица от основ на -щик.
А вот обозначать спортсменок, специализирующихся в беге на различные дистанции и в прыжках с шестом или в длину, тоже естественным образом стали слова старые и обыденные, но редкие, не слишком востребованные: бегунья и прыгунья. В старину они были ситуативными характеристиками: “Разузнав все подробно и вытолкнув в сени бегунью, которая не переставала фыркать, Дуняша пошла к барыне…” (Л. Толстой. “Поликушка”. 1863); “Отцы вы мои!.. Что за прыгунья такая?.. Да она какая-то шальная!” (М. Загоскин. “Искуситель”. 1838). А иногда и постоянными, фактически относящимися к народному спорту: “Вспомнилось Елизавете и о том, как она в былую пору игрывала на лугу в горелки с деревенскими девушками и была такой проворной бегуньей, что никто не мог догнать ее…” (Е. Карнович. “Любовь и корона”. 1879).
• Сейчас возникают и другие зоны феминитивов. Появилось неформальное движение ролевиков, тех самых, что устраивают хоббитские игрища, где машут мечами и наряжаются в фэнтезийно-средневековые одежды. Для персонажей пол тоже принципиален (при этом может не совпадать с полом играющего). И снова возникают феминитивы, при этом от основ любой степени необычности. Эльфы и эльфийки, гномы и гномихи, орки и орчихи, хоббиты и хоббитанки.
Некоторые подростковые субкультуры являются почти полностью девочковыми, мальчики могут быть исключениями. Соответственно, феминитивы являются основными обозначениями людей. Подростки стали увлекаться аниме в нулевые, закономерно тогда же возникают обозначения деятелей, то есть деятельниц. “Как мне быть с родственниками, если я анимешница?!” (2010). Специфическое девочковое увлечение яой возникло тогда же. “Как сказать родителям, что я яойщица?” (2012); “Я сама яойщица со стажем, и меня не раз палили” (2016); “Пфф, яойщица?)) У меня в классе 2 яойщицы” (2019).
И нет никакого сомнения, что пока будут специфически-гендерные направления, феминитивы будут образовываться безотносительно к сложности основ.
Научный журналист Ася Казанцева, пережившая несколько скандалов в публичном поле, заметила: “У меня было наблюдение, что научным журналистом меня называют те, кто за меня в конфликте, а журналисткой – те, кто против”.
• Если присмотреться к СМИ, можно тоже заметить, что показатель женского пола как-то особенно хорошо идет, когда героиня плохая. Будь то те же водительницы – виновницы ДТП: “Лихачка на иномарке сбила рабочего и смяла чужое авто в Новосибирске”. Или вот: “В Хабаровске дали срок сутенерше, наладившей подростковую проституцию”. Похоже на упоминание национальности правонарушителя, если она отличается от титульной. Одним словом, метка.
Как пишут в дискуссиях, когда нужно неявно указать на вашу второсортность, человек “вспомнит все феминитивы и образует парочку новых”.
И это так! Есть ли феминитив у слова вице-премьер? Если вы недовольны ее работой или высказываниями – появится. “Вице-премьерша ещё заявила об установлении в регионах плановых (!) показателей смертности с 1 мая. И это показатель уровня самой Голиковой”. А будет ли феминитив у аббревиатуры замдекана? Если вы пишете о вредной женщине статью в студенческую протестную газету – будет: “Замдеканша в шубе ходит по Литературному институту и отчитывает студентов за то, что на них верхняя одежда” (2009 год, до эпохи исторического материализма феминитивов). Ну уж у слова член – точно нет и быть не может! Невозможность такой деривации – отдельный радостный повод лишний раз подчеркнуть, что феминитивы – издевательство и т. п. “И все дамы, которые в нем участвовали, были активными членшами феминистских организаций”. Если ты обсуждаешь глупых идеологичек на радио – феминитив родится сам. И это даже лучше, чем использовать что-то устоявшееся типа участница.
Ок. Но вот у слова лох феминитива действительно нет и не может быть в принципе. Если только… это не конфликт в соцсети. “Высокомерный коммент лошицы, которая считает себя “сильным человеком” (из обмена любезностями в Фейсбуке).
Еще это очень похоже на использование слова женщина вместо девушка в негативном смысле. “Во время предварительного разговора клиентка очень мило со мной щебетала, называла девушкой. И тут выясняется, что я допустила ошибку… “ЖЕНЩИНА, да мне пофиг, что вы там ошиблись, я хочу прежнюю цену!” Повздорили. Я ей говорю: “Женщина, мне нет до вас никакого дела!”, в ответ мгновенно: “Я НЕ ЖЕНЩИНА – Я ДЕВУШКА, ЭТО ВЫ ЖЕНЩИНА!”
Понятно, почему и феминитивами, и женщиной стало можно ругать. Ну не ругать, а подругивать, подгнабливать, хейтить. Упрощенно механизм такой: сначала ты переходишь к мужскому или молодому обозначению как более престижному, плюс 50 к харизме персонажа. Я не поэтесса, а поэт (в отличие от остальных женщин), я не авторша, а автор, не лаборантка, а лаборант, не медичка, а медик, не репортёрша, а репортёр, я не женщина, а девушка. Потом второе становится обычным – мужскими словами и девушками в конце концов начинают называть всех. И тогда первое из обычного становится второсортным. Минус 50 от харизмы.
Из той самой беседы на радио, где возникли членши. Ведущая: “Когда мы говорим «художник» – это Художник с большой буквы “Х”. А женщина-художница – это женщина, которая рисует картины…” Приглашенный: “И тоже с большой буквы “Х”.
Конечно же, без контекста журналистка, водительница и художница нейтральны. Однако в контексте, как видим, могут обретать негативную семантику и даже употребляться ради нее.
То ли гендер школьных учителей – жизненно важная информация, то ли школа – большой негативный контекст, но дети называют учительниц исключительно феминитивами. Математичка, русичка… Само это -ичка имеет отчетливые школьные коннотации. Часть учительских феминитивов на -ичка типа математичка – обычные дериваты на -ка от заимствованных математик, физик, химик, историк и ботаник, да и трудовичка от исконного трудовик. В других случаях это полноценный суффикс: у географички и биологички нет мужской пары на -ик, а у русички вообще никакой пары нет. Но для называния новых специальностей, как правило, востребуется все тот же -ичка: “Блэд, я довел экономичку до обморока!” “Астрономичка в декрет ушла, заменить некем” (из Фейсбука). Вот только иностранные языки преподают англичанка, немка, француженка (зачем умножать сущности?), а физкультуру – физручка, опять-таки феминитив на -ка от физрук.
“…Вон и у Хемингуэя высмеян бедняга халтурщик, который… тщится совместить проблемы профсоюзной работы со страстью к молодой еврейке-агитатору”, – писали Стругацкие в процитированном выше куске – мол, конъюнктура – это не обязательно соцреализм. А метка халтуры – обозначение женщин как мужчин: технолог, агитатор… но не вообще, а в конкретных ситуациях. “Язык человеческий протестует против таких сочетаний, когда речь идет об отношениях между мужчиной и женщиной”. Когда не идет, видимо, можно.
Девушка, работающая в нефтяной промышленности, выкладывает в инстаграм красивые фоточки с тегом #нефтяница, а молодой сисадмин в социальной сети, где выкладывают байки, описывает свои впечатления о прекрасной коллеге: “В тот момент, когда админша достала знакомые до боли дешевые щипцы, я уже хотел от нее детей!” Понятно, что готовность женщины к флирту или интерес к флирту с конкретной женщиной не противоречит профессиональным успехам, но благоволит языковому выражению женскости.
Войти с помощью соц. сетей: