Урок секретности

Секретность в Атомном проекте была тотальной! Даже между собой руководители объяснялись на эзоповом языке. А в Плутониевом институте (легендарной «Девятке») слова «плутоний» и «бомба» никогда не упоминались. Однажды, уже в 70-х, когда, казалось бы, секретность слегка смягчилась, я позвонил по «кремлевскому» (то есть защищенному от подслушивания шпионами) телефону академику Андрею Анатольевичу Бочвару и сказал, что министр Славский разрешил мне встретиться с ним, чтобы он рассказал о получении первого королька плутония. И, к моему удивлению, академик тотчас же ответил, что никогда ничего не слышал об этом, мол, ничем мне помочь не может… А спустя пару лет, когда мы познакомились ближе, Андрей Анатольевич признался, что даже в своем кабинете в институте, в окружении ближайших сотрудников и помощников слово «плутоний» он не произносит. «Поймите, – сказал он, – секретность у нас въелась в каждую клеточку, и отрешиться от нее мы уже не можем».

Действительно, секретность в Атомном проекте пронизывала всех и вся. Исключений не существовало. И об этом свидетельствуют документы Атомного проекта.

20 апреля 1948 года выходит постановление СМ СССР № 1274–483сс/оп «О тов. Музрукове». В нем, в частности, говорится:

«Совет министров постановляет:

Считать установленным, что директор комбината № 817 Первого главного управления при Совете министров СССР т. Музруков допустил легкомысленное, безответственное отношение к соблюдению секретности…

Начальнику комбината № 817 т. Музрукову за безответственное, легкомысленное отношение к соблюдению секретности объявить строгий выговор и предупредить т. Музрукова о том, что он будет привлечен к судебной ответственности в случае нарушения им правил секретности в дальнейшем».

Чем же провинился знаменитый директор «Уралмашзавода», Герой Социалистического Труда Борис Глебович Музруков, если сам Сталин ему объявляет строгий выговор?

Дела на комбинате, где сооружается реактор для получения плутония, идут неважно. Уже несколько раз срываются сроки пуска, и, по мнению Сталина и Берии, необходимо «укрепить руководство». Ефима Павловича Славского понижают в должности до главного инженера, а директором назначают Музрукова. Сталин помнит, что Музруков блестяще справился во время войны со всеми его заданиями. Конечно же, новое назначение для Бориса Глебовича совершенно неожиданное, и одного из близких друзей он просит достать хоть какую-нибудь литературу по атомной энергии. И ему же обещает, что возьмет с собой на новое место работы.

Музруков не подозревает, что отныне он находится под бдительным оком министерства государственной безопасности. Берия тут же получает информацию о контакте Музрукова со своим приятелем-инженером, который, в свою очередь, обратился к библиотекарю за нужной литературой. По законам Атомного проекта лишь МГБ СССР имеет право приглашать на работу специалистов, и только это ведомство обеспечивает работников нужной литературой. Таким образом, Борис Глебович нарушил два правила безопасности.

После проверки чекистами оказалось, что приятель Музрукова «не может быть допущен на работу на комбинате № 817 как человек, не внушающий доверия», ну а библиотекарь «характеризуется как человек, имеющий подозрительные связи». Это и послужило основой постановления Совета министров СССР.

Вероятнее всего, оба знакомых Музрукова были безгрешными – просто Берия воспользовался самим фактом, чтобы преподать «урок секретности» известному в стране человеку и на его примере показать, кто именно хозяин в Атомном проект».

Новый директор будущего комбината «Маяк» вступил в должность со строгим выговором. А вскоре он получит здесь вторую звезду Героя Социалистического Труда. Однако «урок секретности» он запомнит на всю жизнь…

Атом для мира. Но пока секретно…

Историки любят шарахаться из одной крайности в другую. Все зависит от того, какой именно «заказ от власти» они получат. Впрочем, и пропагандисты тоже…

В самый разгар «холодной войны», когда ядерная гонка двух сверхдержав – СССР и США – приобрела невиданный размах, газеты пестрели статьями о мирном использовании атомной энергии. Популяризаторы науки рассказывали о благородном влиянии излучений на рост цветов и злаков, о консервировании с помощью волшебных лучей, об излечении неизлечимых форм раковых опухолей. И самое главное во всей этой пропаганде то, что это была правда: роль ионизирующих излучений в разных областях нашей жизни – от промышленных установок и до лучевой терапии – огромна и весьма полезна.

А потом «холодная война» стала прошлым, и тогда уже шквал критики обрушился на военно-промышленный комплекс, на физиков, на весь Атомный проект: мол, все, кто участвовал в нем – злодеи, способные думать только об одном: как уничтожить планету и все живое на ней.

Мы разучились думать и мыслить, а потому предпочитаем только черный цвет или белый, а разные там оттенки и полутона стараемся (или уже не умеем?) не замечать. Нам кажется, что жить так легче, и мы ошибаемся!

Представление о том, что ученые и руководители страны были заняты только одним – созданием атомной бомбы, – ошибочно. Да, нужно было в кратчайшие сроки создать новую оборонную отрасль промышленности и сделать ядерное оружие, и этим в основном занимались участники Атомного проекта СССР. Однако далеко не все ученые страны были привлечены к нему, и у них был свой интерес к новым направлениям в науке, рожденным ядерной физикой.

Президент АН СССР академик С. И. Вавилов направляет Сталину подробные предложения об использовании ядерной энергии в технике, химии, медицине и биологии. Этот тематический план был результатом коллективной работы многих членов Академии наук. Их предложения президиум Академии обобщил, выделил главные направления и представил Сталину.

Заканчивался 1946 год. И. В. Курчатов еще не пустил свой реактор – это случится через две недели, – но Совет министров СССР принимает постановление № 2697–1113сс, которое определяет судьбу мирного атома. Это случилось 16 декабря 1946 года.

«Пусть будет атом рабочим, а не солдатом…»

Фраза Курчатова, сказанная им через десять лет, станет крылатой. Жаль, что нет возможности запускать время вспять, иначе великий ученый ХХ века должен был сказать ее именно в декабре 46-го, когда мирный атом начинал свою биографию…

Как всегда в таких случаях, постановление СМ СССР отличалось конкретикой:

«1. Принять представленный президентом Академии наук СССР акад. Вавиловым С. И. тематический план научных и исследовательских работ в технике, химии, биологии и медицине по изучению атомного ядра и использованию ядерной энергии, подлежащих выполнению научно-исследовательскими учреждениями Академии наук СССР и министерств согласно приложениям № 1 и 2.

2. Для руководства научно-исследовательскими работами… образовать при президенте Академии наук Ученый совет в составе: акад. Вавилов С. И. – председатель, акад. Скобельцын Д. В., акад. Фрумкин А. Н., акад. Несмеянов А. Н., акад. Орбели Л. А., акад. Максимов Н. А., чл. – корр. Академии наук СССР Кикоин И. К., проф. Франк Г. М…»

Понятно, что уровень исследовательских работ в новой области сразу же был задан очень высокий: имена крупных ученых говорят сами за себя.

Приложение № 1 было «секретным». В нем различным научным учреждениям и институтам поручались темы, которые в какой-то мере соприкасались с разработкой оружия. К примеру, в этом списке значились:

«…Поисковые работы по вопросу прямого преобразования энергии радиоактивного излучения в другие формы энергии.

…Сжимаемость металлов при высоких и сверхвысоких давлениях.

…Радиохимические исследования.

…Изучение радиоактивного распада в земной коре.

…Влияние облучения ионизующей радиации на рост и обмен веществ.

…Действие радиоактивных излучений на функции органов чувств.

…Терапевтическое применение новых видов радиации и радиоактивных веществ как метод изучения действия радиации на здоровый и больной организм…»

Приложение № 2 было «открытым». Оно содержало перечень работ, которые надлежало выполнять по поручению Ученого совета АН СССР. В частности:

«…Изучение свойств нейтрино и его влияния на ядерные процессы.

…Изучение моментов атомных ядер оптическим методом.

…Конструирование типовых приборов для радиоактивных исследований (ионизационные приборы, камеры Вильсона, счетчики и пр.).

…Обмен веществ в растениях (с помощью меченых атомов).

…Диагностическое использование искусственных радиоактивных веществ как метод изучения заболеваний.

…Проблема источников звездной энергии в связи с ядерными реакциями в условиях высоких давлений и температур.

…Исследования распределения изотопов на поверхности звезд по звездным спектрам в связи с проблемой источников звездной энергии…»

Мне кажется, тут уместны небольшие комментарии.

Во-первых, многие современные направления нашей науки, гордящиеся своими достижениями, начали бурно развиваться благодаря этому постановлению.

Во-вторых, нынче иногда говорят о том, что власть не должна вмешиваться в процесс развития науки. Этот пример из 1946 года показывает, что такие утверждения неверны: власть должна прислушиваться к мнению ученых и, опираясь на него, поддерживать их – только в этом случае успех обеспечен.

И, наконец, последнее. Уровень чиновников, которые принимают те или иные документы, связанные с развитием науки и промышленности, должен быть высоким – по крайней мере, их образованность должна соответствовать тем решениям, которые они должны принимать и выполнение которых обеспечивать. События в России в 90-х годах ХХ и в начале XXI века убедительно продемонстрировали, как необразованность и некомпетентность чиновников в высших эшелонах власти приводит к трагедии государства и общества.