Капица против Берии

Казалось, у академика не было шансов выиграть эту битву. Но в истории случается всякое, в том числе и невероятное.

Только что прошло Рождество, и Петр Леонидович с гордостью показал нам открытки, которые он получил со всего света. Открытки были аккуратно расставлены по камину, по стенам, и они создавали праздничное настроение, хотя праздник уже давно прошел.

Без сомнения, привычку окружать себя поздравлениями друзей и знакомых Капица вывез из Англии. У нас такое не принято, но мне такая традиция понравилась… Петр Леонидович, кажется, заметил это.

– Тут написаны хорошие и добрые слова, – академик показал на открытки, – и это греет душу… Вы говорите по-английски? – и, получив отрицательный ответ, искренне огорчился: – Каждый интеллигентный человек должен владеть пятью языками: русским, английским, французским, немецким и матерным. Последним я владею в совершенстве! – Петр Леонидович рассмеялся собственной шутке.

Мы пили чай, а потому беседа шла неторопливо и немного хаотично. Академик Капица вспоминал годы, проведенные в Кембридже, потом начал размышлять о романе Солженицына, вспомнил о приеме у королевы… Потом он вдруг резко встал, начал перебирать груду книг – достал одну из них, протянул ее Ярославу Голованову, с которым мы вместе были в гостях у Капицы.

– Посмотрите, – сказал он, – в этой книге написано, что я отец советской атомной бомбы! Это полная чушь! Кстати, вся история создания оружия тут представлена неверно, но люди покупают такие книги и думают, что все происходило так, как здесь представлено. На самом деле история иная, подчас более драматическая, чем кажется.

– Вы переписывались со Сталиным, не так ли? – спросил я.

– Было и такое… Но об этом еще рано говорить. Впрочем, если я долго не писал ему, то он через Маленкова напоминал мне об этом…

В тот день Петр Леонидович Капица показал лишь несколько своих писем Сталину, но опубликовать их не разрешил…

– Не время, – коротко заметил он. – Так же как и рассказывать об атомной бомбе. Впрочем, об этом лучше всего спросить Якова Борисовича Зельдовича и Юлия Борисовича Харитона – они лучше меня знают…

Петр Леонидович скромничал. Но это в полной мере выяснилось через много лет, когда академика Капицы уже не было среди нас и когда впервые были обнародованы некоторые документы и материалы, рассказывающие о судьбе Атомного проекта.

Прозорливость великого физика не может не поражать! Приведу лишь два документа, которые, на мой взгляд, весьма убедительно свидетельствуют об этом.

Октябрь 1941 года. Проходит антифашистский митинг ученых. На нем выступает профессор П. Л. Капица. В частности, он говорит:

«Одним из важных средств современной войны являются взрывчатые вещества. Наука указывает принципиальные возможности увеличить взрывную силу в 1,5–2 раза. Но последнее время дает нам еще новые возможности использования внутриатомной энергии, об использовании которой писалось раньше только в фантастических романах. Теоретические подсчеты показывают, что если современная мощная бомба может, например, уничтожить целый квартал, то атомная бомба даже небольшого размера, если она осуществима, с легкостью могла бы уничтожить крупный столичный город с несколькими миллионами населения. Мое личное мнение, что технические трудности, стоящие на пути использования внутриатомной энергии, еще очень велики. Пока это дело еще сомнительное, но очень вероятно, что здесь имеются большие возможности. Мы ставим вопрос об использовании атомных бомб, которые обладают огромной разрушительной силой.

Сказанного, мне кажется, достаточно, чтобы видеть, что работа ученых может быть использована в целях оказания возможно более эффективной помощи в деле обороны нашей страны. Будущая война станет еще более нетерпимой. Поэтому ученые должны сейчас предупредить людей об этой опасности, чтобы все общественные деятели мира напрягли все свои силы, чтобы уничтожить возможность дальнейшей войны, войны будущего…»

Повторяю: это осень 1941 года! До создания американской ядерной бомбы четыре года, до нашей – восемь лет.

А Капица продолжает предсказывать будущее и делает это очень точно. 27 апреля 1942 года на заседании Отделения физико-математических наук он заявляет: «Участие науки в войне в Америке скажется года через два в японо-американской войне, где будет решающим качество вооружения».

Создается такое впечатление, будто Петр Леонидович был прекрасно информирован о развертывании в США Манхэттенского проекта, о тех разведывательных данных, которые уже поступали в СССР. Но на самом деле никакой «внешней» информации у профессора Капицы не было: он просто анализировал события в науке и мире. И, как истинный гений, он предвидел будущее. Великие люди тем и отличаются от нас, смертных, что способны пронзать своим взором грядущее.

Мог ли Петр Леонидович стать «отцом атомной бомбы», как об этом писали на Западе? Да, все основания для того, чтобы возглавить Атомный проект, у него были. Его авторитет и знания, огромная популярность в стране, уважение руководства страны, – все это выдвигало Капицу в лидеры. Но личные особенности ученого, его неумение руководить большими коллективами, неспособность подчиняться и, наконец, его сомнения в успехе проекта, – все это отодвигало П. Л. Капицу на второй план.

И еще одно: он ненавидел Берию, и тот отвечал ученому тем же.

…Не стало Петра Леонидовича. И постепенно его архивы начали публиковаться. В том числе и письма.

Мне кажется, что одно из них характеризует не только то время, но и участников событий – самого Капицу, Сталина и всесильного Берию.

25 ноября 1945 года Петр Леонидович пишет И. В. Сталину:

«Почти четыре месяца я заседаю и активно принимаю участие в работе Особого комитета и Технического совета по атомной бомбе (А. Б.)

В этом письме я решил подробно изложить мои соображения об организации этой работы у нас и также просить вас еще раз освободить меня от участия в ней.

В организации работы по А. Б., мне кажется, есть много ненормального. Во всяком случае, то, что делается сейчас, не есть кратчайший и наиболее дешевый путь к ее созданию…»

И далее Капица объясняет Сталину, что мнение ученых учитывается недостаточно, что чиновник выше ученого, и в такой атмосфере он работать не может. Только война заставила Капицу стать начальником главка, но власть его тяготила. Ну а что касается А. Б., то тут ситуация, с точки зрения Капицы, вообще ненормальная. Он пишет:

«Товарищи Берия, Маленков, Вознесенский ведут себя в Особом комитете как сверхчеловеки. В особенности тов. Берия. Правда, у него дирижерская палочка в руках. Это неплохо, но вслед за ним первую скрипку все же должен играть ученый. Ведь скрипка дает тон всему оркестру. У тов. Берии основная слабость в том, что дирижер должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у тов. Берии слабо. Я ему прямо говорю: „Вы не понимаете физику, дайте нам, ученым, судить об этих вопросах“, на что он мне возражает, что я ничего в людях не понимаю. Вообще наши диалоги не особенно любезны. Я ему предлагал учить его физике, приезжать ко мне в институт. Ведь, например, не надо самому быть художником, чтобы понимать толк в картинах…»

Берия старался контролировать все, что адресовалось Сталину. Каково ему было такое читать о себе? Впрочем, еще раньше Капица не очень лестно отзывался о всесильном наркоме: «…Товарища Берию мало заботит репутация наших ученых (твое, дескать, дело изобретать, а зачем тебе репутация.) Теперь, столкнувшись с тов. Берией по Особому комитету, я особенно ясно почувствовал его отношение к ученым». Но теперь Капица идет «ва-банк», в письме Сталину он ставит все точки над «i»:

«Стоит только послушать рассуждения о науке некоторых товарищей на заседаниях Техсовета. Их приходится часто слушать из вежливости и сдерживать улыбку, так они бывают наивны. Воображают, что, познав, что дважды два четыре, они уже постигли все глубины математики и могут делать авторитетные суждения. Это и есть первопричина того неуважения к науке, которое надо искоренить и которое мешает работать.

При создавшихся условиях работы я никакой пользы от своего присутствия в Особом комитете и в Техническом совете не вижу. Товарищи Алиханов, Иоффе, Курчатов так же и даже более компетентны, чем я, и меня прекрасно заменят по всем вопросам, связанным с А. Б…

С тов. Берией у меня отношения все хуже и хуже, и он, несомненно, будет доволен моим уходом…»

В конце своего письма Сталину Петр Леонидович сделал такую приписку: «Мне хотелось бы, чтобы тов. Берия познакомился с этим письмом, ведь это не донос, а полезная критика. Я бы сам ему все это сказал, да увидеться с ним очень хлопотно».

Может быть, эта приписка и спасла Капицу. Когда Берия потребовал санкцию на арест Капицы, Сталин сказал ему: «Я его тебе сниму, но ты его не трогай…»