«Долой радиацию!»

И в секретных городах, где все было под контролем ведомства Берии, случались митинги и забастовки. Они возникали чаще всего стихийно, а потому не всегда можно было понять, что стало причиной их рождения.

Питание? Нет.

Страна после войны голодала, но атомграды снабжались даже лучше, чем Москва.

Отсутствие жилья?

Конечно, в первую очередь строились предприятия – люди жили в палатках и бараках, но все прекрасно понимали, что рано или поздно появятся здесь и добротные дома.

Что же вызывало гнев людей?

Оказывается, тот самый страх перед радиацией, который с особой силой обрушится на наш народ (да и на весь мир!) после Чернобыльской катастрофы. Как ни странно, не после Хиросимы и Нагасаки, а именно сразу же за аварией на ЧАЭС.

В очередной приезд на завод № 813 И. К. Кикоин, к своему великому удивлению, увидел, что его встречают разъяренные люди. Они собрались у заводоуправления, в основном это были женщины. Они требовали: «Отправляйте нас домой, мы не хотим здесь жить и работать!»

Выяснилось: в поселке распространился слух, что всем приходится жить и работать в зоне радиации. Особенно сильная она на предприятия, именно поэтому мужчины приходят домой измученные и усталые.

Кикоин попытался объяснить, что никакой радиации нет, хотя бы потому, что предприятие еще не работает.

Ему не верят.

И тогда ученый решается на беспрецедентный шаг: он предлагает небольшой группе митингующих побывать на заводе.

– Всю ответственность беру на себя! – говорит он директору предприятия.

«Пошли по цехам строящегося завода, – вспоминал А. М. Петросьянц, который в то время был одним из руководителей Атомного проекта. – Надо еще раз подчеркнуть, что завод и строительство были сугубо секретными, с особым режимом закрытости. И за такое самовольное решение нам могло крепко, ох как крепко достаться. По тем временам уровень наказания мог бы быть невероятно суровым. Женщины походили с нами по территории завода и увидели строящиеся корпуса и цеха, но не заметили никакого работающего специального оборудования, так как его еще не было, да и не могло быть: ведь оно только создавалось на заводах союзной промышленности. Мы только попросили женщин сказать народу, что радиации никакой нет и в помине, что это все выдумка, блажь, провокация, но при этом не говорить, в каком техническом состоянии находятся цеха завода».

Конечно, об этом случае Берия узнал сразу же. Как ни странно, реакция его была неожиданной. «Надеюсь, что среди этих женщин американских шпионов не было…» – заметил он.

Кстати, о существовании этого завода на Урале американцы узнали лишь во времена перестройки, когда им были открыты почти все наши государственные секреты.

Ну а «зона радиации» появилась на заводе № 813 после монтажа диффузионных машин. Она существует до сих пор, хотя эти машины давно уже не работают – их заменили центрифуги. Однако огромное количество этих машин нельзя пока использовать даже в качестве металлолома – они «фонят». Так что митинговать по поводу радиации разумно было не в конце 40-х годов, а спустя полвека…

Тайны «Каскада»

Худо ли, бедно ли, но американские диффузионные заводы работали. Да, там случались аварии, происходил выброс радиации, отходы засоряли окрестные реки, но тем не менее производство урана-235 месяц от месяца нарастало. Разведка информировала, что атомных бомб из обогащенного урана-235 сделано уже несколько десятков.

Наш же единственный, полностью оснащенный каскадами газодиффузионных машин и компрессоров, не давал ни грамма оружейного урана! Ученые и специалисты, казалось, попрали в какой-то заколдованный круг – все их попытки добиться конечного результата не удавались. Технология соблюдалась полностью, давление и другие параметры в каскадах были близки к норме, но гексафторид урана до конечных каскадов не доходил: он весь оседал на стенках компрессоров.

В Германии еще во время войны были специалисты, которые занимались диффузионными методами разделения изотопов. Некоторые из них работали в Сухуми, где для них был создан специальный институт. Было решено, пренебрегая даже секретностью, пригласить их на Урал. Добро дал сам Берия.

Немецкие специалисты приехали на 813-й завод. Два дня они знакомились с оборудованием. Научный руководитель проблемы И. К. Кикоин довольно подробно рассказал им о тех технологиях, что используются здесь. Он надеялся, что специалисты из Германии подскажут, в чем причина того, что завод не действует.

Однако гости помочь ничем не могли. Они сказали, что их поразили масштабы завода и техника, которая здесь используется, что они чувствуют себя учениками – так далеко ушли вперед советские специалисты, что о подобных предприятиях в Германии они могли только мечтать.

Так и уехали немцы восвояси. Много лет спустя в своих воспоминаниях они столь же восторженно рассказывали об увиденном на Урале. Впрочем, и американцы тоже, когда узнали о существовании завода № 813.

Но это все будет потом, а пока «Каскад» упорно отказывался давать оружейный уран.

Из воспоминаний А. М. Петросъянца:

«Вскоре после этого к нам на площадку приехал Л. П. Берия, руководитель Специального комитета по созданию ядерного оружия. Его салон-вагон был установлен недалеко от завода, в тихом месте, но сам он вечером приехал к нам на объект и собрал узкий круг людей, связанных с технологией и пуском завода. Первым выступил И. К. Кикоин с сообщением о проделанной работе и трудностях, с которыми мы встретились. Затем Л. П. Берия, выслушав еще двух-трех специалистов, прервал выступления и сказал примерно следующее (стенограммы, конечно, не было): „Страна, несмотря на разрушенное войной хозяйство, дала вам все, что вы просили. Сделано, конечно, очень много. Но мы теперь вправе ожидать от вас полного выполнения задания. Короче, дело обстоит так: даю вам срок три месяца, чтобы вам закончить, но предупреждаю, если вы не обеспечите за это время все, что от вас требуется, пеняйте на себя, а я заранее предупреждаю – готовьте сухари“. После этого, ничего больше не слушая и не прощаясь, ушел и тут же уехал».

Сухари сушить не пришлось, хотя на выяснение всех причин неудач, наладку оборудования и эффективный пуск завода ушел целый год… К решению проблем были привлечены крупнейшие специалисты страны – на заводе долго работа группа ученых под руководством академика А. Н. Фрумкина, много раз приезжал на Урал и главный конструктор Горьковского завода № 92 А. И. Савин.

Судьба Анатолия Ивановича Савина весьма необычна. До 1951 года он работал в атомной промышленности – под его руководством создавался каскад диффузионных машин. Потом образовалась «брешь» в ракетной технике, и незаурядного конструктора «перебросили» туда. Под его руководством создавались оригинальные автоматические космические системы. Много лет Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий академик А. И. Савин руководил легендарной «Кометой». И сейчас он является почетным научным руководителем уникального предприятия.

Академик А. И. Савин рассказывает:

– Очень много пришлось поработать, чтобы найти подходящую смазку для подшипников, которая обладала стойкостью к шестифтористому урану. И все же при пуске завода случилась трагедия – завод не вышел на расчетное обогащение по урану-235. Основным источником потерь, как выяснилось, оказалось трансформаторное железо в виде пластин в статоре и роторе двигателей. На завод приехал Берия. Однако больших неприятностей удалось избежать – на заводе быстро исправили ошибку, установив пластмассовую перегородку, пропитанную специальным химически стойким лаком, между ротором и статором двигателя. Пришлось переделать тысячи изготовленных двигателей. Силами завода было не только изготовлено оборудование для разделения изотопов урана, но и проведен полный монтаж установок на новом диффузионном заводе на Урале. Для проверки основных физических процессов с целью определения возможности практической реализации заданного главного параметра – коэффициента обогащения и уточнения исходных данных для рабочего проектирования оборудования – необходимо было срочно, до пуска нового завода изготовить опытную установку (из 16 машин), запустить ее и провести необходимые измерения. Это задание было выполнено в рекордно сжатые сроки. Кстати, никакой помощи от нашей разведки мы не получали. Единственное, у нас была переводная книга Смита по общефизическим проблемам разделения изотопов. Помню, меня поразили размеры американского завода. В книге Смита были опубликованы его фотографии. Правда, потом наш аналогичный завод оказался еще более грандиозным.