Эдуард работал в метеослужбе, рассказывал на телевидении (этот способ передачи информации продолжали называть так по традиции, хотя принципы дальнего вещания неузнаваемо изменились) о видах на погоду в разных уголках земного шара и его ближайших окрестностях. В космосе, понятное дело, погоды как таковой быть не могло, но метеоритные потоки, отдельные блуждающие глыбы и вспышки солнечной активности имели большое значения для благополучной навигации…

А в свободное время в рамках программы «Вторая профессия» он был гидом, сопровождавшим инопланетян по своему родному городу. Это занятие было его любимым хобби. На одном из древних галактических языков слово «гид» означало «друг», поэтому и миссия экскурсовода заключалась не столько в показе достопримечательностей, сколько в том, чтобы новоприбывший на Землю гость мог видеть рядом местного друга.

Гид — весьма непростая профессия. Вернее, как уже сказано, хобби. Не бывает гидов, которые занимаются только этим, — во избежание профессионального выгорания. По-настоящему ценится не заученность рассказа, а искреннее душевное расположение и открытость. Но при этом все гиды проходят тщательный отбор с последующим обучением и имеют лицензию. Вознаграждение они получают в рамках общегалактической межгосударственной программы.

Эдуард общался со многими разумными существами из различных частей нашей галактики. Большей частью, конечно, с гуманоидами — было общепринятым, подтвержденным психологами фактом то, что понимание лучше всего достигается между похожими друг на друга представителями разумных рас. Обширная информационная сеть позволяла общаться даже жителям далеких друг от друга звездных систем. Способы общения были как привычными — текстом, голосом с видео и без, — так и всевозможные разновидности эмпатии.

Среди его постоянных контактов была Эрия, заслуженный профи корпуса амазонок, работающая ныне в одном из известных транспланетных охранных агентств. Она давно говорила, что хотела бы посетить Землю, поскольку когда-то, в эпоху Первого контакта, там работала ее бабушка, которая была инженером и специализировалась на создании трансферных уровней, специальных «слоев», располагающихся между поверхностью планеты и космосом.

Дедушка Эдуарда тоже был инженером, только ему пришлось на ходу осваивать вышеупомянутые трансферные технологии. И однажды благодаря совместным усилиям его и Эрии-старшей была предотвращена серьезная авария, а потом и решена проблема, тормозившая создание надземной трансферной зоны. Дедушка за это был награжден двумя орденами — галактическим и одним из высших земных.

И вот сегодня, когда Эдик, который всерьез увлекался еще и музыкой, шел домой после репетиции, коммуникатор пиликнул в знак того, что пришло новое сообщение. Оно было коротким.

«Встречай на Земле. Эрия». Ну и дата, конечно.

— Ты будешь моим гидом? — спросила она при первой возможности.

— Разумеется!

— Только у меня будет не много времени и покидать район отеля я не смогу.

— Почему?

— Работа.

— А, так ты не в отпуск…

— Разочарован? — усмехнулась Эрия.

Эдуард ненадолго задумался. Обычно он показывал гостям восхитительные виды на Москву с Воробьевых гор или устраивал прогулки по малым рекам, которых на территории мегаполиса было много. «От Зеркального моста до Голосового оврага», как он говорил, стараясь не шокировать гостей драматической историей создания «зеркального моста», то бишь канала имени Москвы. Суровые тогда были времена…

Большим успехом пользовались и походы по местным каменным джунглям, обставленные так, будто не город вокруг, а местность дикая и неизведанная. Например, для проживающих в той гостинице, нижние ярусы которой находились недалеко от Петровской академии, устраивался целый поход с любимым во всей Галактике геоэкшингом и пикниками. От верховий Жабенки вниз по ее течению, сквозь городские кварталы над речкой, заключенной в трубу, к устью. А потом по Лихоборке, то выходящей на поверхность, то ныряющей в таинственные подземелья, над которыми приходилось снова идти поверху — и так до Ботанического сада, Яузы, а там и до самого древнего Кремля.

Но поскольку жить Эрии предстояло в отеле «Альфа-Дельта» на востоке Москвы, то и пределы маршрутов сужались до речки Серебрянки с прудами и притоками.

— Буду рад тебя видеть, — сказал Эдик. — Покажу Серебрянку. Это рядом с твоим отелем.

— Хорошо. Ты так много рассказывал о своих квестах, что мне было бы досадно не испытать их на практике. А что означает название реки? Рядом добывали этот металл?

— Серебро? Нет, такой информации нет. Скорее всего, она просто всегда красиво сверкала на солнце. При множестве перекатов это делает реку похожей на ленту серебра. Зато именно тут древний царь Петр испытывал свой первый корабль, знаменитый ботик.

— Так это большая река?

— Нет, но на ней много прудов, есть и весьма обширные.

— Интересно… До встречи!

Распрощавшись с инопланетной амазонкой, Эдик мысленно наметил план действий. Надо будет завернуть в Измайловский парк и посмотреть, действительно ли в Черном и Красном ручьях черная и красная вода. Само по себе не удивительно, если у одного глинистое ложе, а у другого торфяное, то контраст может выглядеть эффектно.

Кстати, возле Черного ручья рос так называемый заповедный ольшаник, что могло заинтересовать Эрию, не раз задававшую вопросы о земной флоре и фауне. Можно рассказать много интересного о таком замечательном дереве. Это реликтовые насаждения, природный памятник, и вполне возможно, что ручей получил свое название не из-за темной торфяной воды, а именно в честь таинственной черной рощи…

Так, что там у нас еще? Реутовское болото, хоть и исток, но вряд ли. Конечно, Серебряно-Виноградный пруд, да и остальные пруды — Лебедянский, Красный, Олений… Серебрянка сливается с рекой Сосенкой и образует реку Хапиловку, а та уходит под землю, и показать можно разве что ее устье в облицовке берега Яузы.