Вопросы и ответы

— Первое, что приходит в голову, когда мы говорим о влюбленности, что влюбленность — это нечто прекрасное и нечто СВОБОДНОЕ, возникающее по свободному выбору, легкое, воздушное, парящее. Когда же мы говорим о семейной жизни, то нередко приходится слышать такие слова, как «необходимость», «привычка», даже «обязаловка», слова, противоположные понятию «свобода». То есть подразумевается, что люди изначально вместе, конечно, по свободному выбору, но через 10 лет совместной жизни уже не идет никакой речи о свободе быть вместе, а связывают их именно обязанности и необходимость. Так ли это на самом деле?

— Современный человек подходит к понятию свободы чисто внешне. Ему захотелось — он пошел, реализовал свое желание. Ладно, ну а вот наркомания — это свободный выбор? Ему захотелось, и он пошел курить травку или, допустим, укололся. Тут есть два момента.

Первый момент: насколько свободно само желание возникает? А второй момент: это желание, даже свободно возникающее, вообще для человека-то полезно?

Не любое желание, которое у человека возникает, для него полезно. И наркомания, например, приведет человека, который пошел свободно колоться, к крайней степени несвободы. То есть он свободно свое желание реализовал, а в итоге получил крайнюю степень несвободы.

То же самое с влюбленностью. Ты свободно взял и откликнулся на чувство, которое на самом деле просто вспыхнуло. И оно тебя схватило, связало. Если это какое-то очень сильное страстное чувство, то ты уже не способен ни на что. Более того, это чувство тебе уже и удовольствие не доставляет. Потому что ты чувствуешь страшную зависимость: посмотрел — не посмотрел, заметил — не заметил, еще что-то. И ты уже ночи не спишь, полностью зависим от этого человека. Не скажешь уже: могу пойти, могу не пойти. Человек уже не может не пойти, он как на удавке: дернули и повели. Поэтому сказать, что влюбленность — это свободное чувство, нельзя! Оно по своей сути несвободно. Потому что оно поражает сознание. Точнее сказать, не влюбленность, а страсть, которая начинается с так называемой влюбленности. Страсть — это несвободное чувство, а влюбленность — это начало страсти. Влюбленность может закончиться легким увлечением, флиртом, а может случиться так, что человек всю жизнь потом будет мучиться.

Влюбленность возникает помимо воли. Вспыхнуло — и все, тебя никто не спрашивает. Это как заболеть. Но если человек, поразмышляв, опираясь на свою совесть, говорит, например: «Нет, чужая жена — мне этого не надо», то вот это — свободный выбор!

Любовь — это дар Божий. И этот дар Божий человек принимает, только если он его захочет принять. И не только захочет, но и подтвердит свое желание каким-то напряжением сил, работой для того, чтобы эту любовь стяжать. И вот эта работа, которая связана со стяжанием любви, она и демонстрирует твое свободное произволение. Как раз если влюбленность — это просто данность, то здесь ты постоянно говоришь: я этого хочу, я готов для этого работать, я работаю для этого.

Не надо смотреть чисто на внешнее, что вот, мол, для семейного человека нет свободы выбора, куда пойти, только домой, и все. На самом деле сейчас в этом тоже есть свобода, даже внешняя! Ты можешь взять и развестись! Это 200 лет назад никто бы не развел, а сейчас — пожалуйста! И при этих возможностях ты все равно возвращаешься домой. И это чувство долга не надо воспринимать как «мой крест на всю жизнь», такой безрадостный. Если ты будешь трудиться ради того, чтобы стяжать любовь, то у тебя радость со временем будет только увеличиваться.

Влюбленность вспыхивает как что-то яркое и светлое, а заканчивается иногда такими гадостями и всякими нехорошими вещами, что ой-ой-ой… Потому что это страсть, болезнь, которая тебя ведет непонятно куда и ты ее невольник.

А в семье человек в каждый момент может выбрать и сказать: все, я больше любить не хочу. Не хочешь — не надо! А вот если ты хочешь — то трудись!

Поэтому говорят святые, что браки, которые начинаются по сильной влюбленности (страсти), это худший вариант, чем когда без нее.

«Если не пришлось выбрать себе мужа по страсти или по плотской любви, то за это должна благодарить Бога, потому что вступающие в брак по влечению страсти чаще всего бывают несчастливы в жизни», — говорил преподобный Иосиф Оптинский.

Потому что влюбленность мешает полюбить человека. Влюбленность — не любовь, ты человеком просто увлекаешься, даже не человеком, а неким образом, который ты для себя выдумал.

И когда после пяти лет брака влюбленность проходит, как правило, то я, например, так и говорю людям на исповеди: вот теперь наконец-то можно начать строить любовь! То, что вам мешало любить друг друга, наконец прошло. Именно влюбленность мешала любить друг друга. Ну да, было такое, угораздило вас, вляпались во влюбленность. А теперь прошла болезнь!

А люди, когда влюбленность проходит, думают: «Ну все, любовь прошла». А любви-то и не было! Это влюбленность прошла, которая с любовью вообще не связана никак! Она (влюбленность) — чувство эгоистичное и даже во многом физиологическое.

 

— Что нужно делать, когда появляется это чувство, что любовь прошла, что перестала любить своего мужа/жену?

— Надо посмотреть на свои грехи, потому что именно личные грехи мешают любить другого человека. И начать бороться со своими грехами. То есть если ты разлюбил свою вторую половину, значит, ты как следует не каешься в своих грехах!

И нужно служить своей второй половине, делать что-то хорошее, заботиться.

 

— Возможно ли делать что-то хорошее механически?

— Нет, не механически. Механически просто не получится. Человек не робот, у него есть ум, воля, чувства. Заставляя себя поступать по чувству долга, он сознательно, а значит свободно, побуждает себя на добро.

Ты, например, не хочешь эту женщину на руках носить, говорить ей ласковые слова, у тебя устойчивое негативное отношение к ней. Но если начать усилием воли делать добро, говорить добрые слова, то ситуацию возможно переломить. Казалось, что в семье сплошной негатив и с человеком невозможно жить, и вдруг оказывается, что вы можете друг для друга делать хорошо. Такое добро через силу — это и есть делание Христа ради. «Возлюби врага своего». То есть условно: «жена — враг, который тебя злит». А ты решил ей, несмотря на это, все равно добро делать. И в итоге получилось хорошо. Сам процесс деятельной любви провоцирует настоящую любовь к этому человеку.

Ты действительно начинаешь человека любить, в твоей любви начинает присутствовать духовный момент. Ведь именно поэтому в пожилых парах мужья любят своих постаревших жен. Любят человека духовно, а не потому, что у них извращенная эстетика. В таких браках, христианских по духу, муж и жена любят друг друга более нежной и тонкой любовью, чем в молодости, когда была страсть. Мне как-то раз сказал один пожилой мужчина, когда я его венчал с его женой, такую очень показательную фразу: «Хочу быть со своей женой в сем веке и в будущем».

Итак, любовь — это духовное чувство. Ты любишь не потому, что человек тебя удовлетворяет, хорошо готовит, зарабатывает много денег. Ты любишь его, как ребенка любят, хотя он ничего не дает родителям, скорее наоборот. Человек любит человека, даже когда у него болезни, когда он меняется в плохую сторону, становится уродом, может, по внешним признакам, но любовь не теряется!

А влюбленность от этого теряется (извини, ты уже не такая красивая, я женюсь на другой).

То есть в любви выходят на первый план качества души человека! Любят душу, красоту души, духовные качества, которые в каждом человеке есть.

 

— То есть влюбленность длится, пока тебе с этим человеком хорошо?

— Мы любим любящих нас. Пока мы от человека получаем то, что хотим получить, мы к нему хорошо относимся, он для нас хороший. А когда он себя ведет как-то не так, как нам хочется, мы начинаем сердиться.

Вне всякого сомнения, нам бы хотелось, чтобы все было по-нашему. И здесь содержится эгоистический момент. Но любовь — это не когда меня ублажают. Любовь — это служение ближнему своему, делание добра ближнему своему.

Идеальная любовь — это любовь Бога к нам. Что мы можем дать Богу? Вообще ничего! Только какие-то отрицательные моменты: не слушаем, поступаем по-своему. Вот любовь Бога к нам — это цель, ориентир, к чему нам стремиться. Абсолютный идеал, конечно, недостижимый.

Любовь Бога к нам явлена во Христе, Богочеловеке. Что могли апостолы ему дать? Могли пищу принести в лучшем случае. Но Он пришел не к апостолам только, а ко всему человечеству. А человечество что сделало? Оно Его распяло. В лице, кстати говоря, первосвященников, не просто каких-то там бандитов, отморозков, а первосвященников, которые и Писание знали, и Богу служили.

Опять же, евангельская притча о добром самарянине. В ней показано, как человек должен любить своего ближнего. Самарянин шел, вдруг видит — иудей лежит. А иудеи ведь самарян считали ни за что, за грязь. Как он должен был поступить? Ну, пройти мимо, мол, так ему и надо. Нет! Он, не зная его вообще (может, этот иудей — особо нелюбящий самарян), берет этого человека и начинает всячески за ним ухаживать. Совершенно не ожидая какой-то пользы от своего доброго дела.

Вот такие примеры: и Сам Христос, и Его притча о добром самарянине, — вот как надо любить человека. Это наша цель. Ясно, что в жизни так все благостно не бывает у обычных людей, но тем не менее это тот ориентир, куда нам надо двигаться. Человек меня не ублажил — ну и что? Понимаете? Любовь — не в служении мне. Это служение Богу и ближнему. Об этом говорит заповедь: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя».

И еще очень важный момент.

Источник любви — не ближний мой. Потому что это — слишком ненадежно! Ближний обязательно меня предаст рано или поздно. Предаст мои чаяния о нем, мои представления о том, что он будет такой идеальный.

Изначально если стоять на позиции ожидания благодарности от человека, как основного источника радости, то мы рано или поздно от него получим не радость, а скорбь. Это гарантированно. Мы себя программируем на то, что у нас будет тупик, разочарование в человеке, потеря любви, и все такое.

Источник любви — Бог. Источник всяческого блага и тем более любви. И вот если я ради Бога стараюсь, для Бога делаю, то я обязательно получу любовь и к Богу, и к ближнему и буду счастлив этой любовью, говоря евангельским языком, блажен.

Надо служить Богу. Жена слушается мужа не потому, что она его хочет ублажить, а слушается ради спасения своей души, ради стяжания в браке смирения, ради того, чтобы не согрешить перед Богом. А если она будет слушаться ради того, чтобы он ее ублажал в ответ, тогда она слушаться перестанет, скажет: «А чего я буду слушаться: я слушаюсь, а он как имел недостатки, так с ними и остался. И чего я его слушаюсь, с какой стати?» А если она будет это ради Бога делать, ради спасения своей души, поняв, что это ей надо, а не мужу, тогда любовь не угаснет. У нее есть своя выгода, своего рода христианский эгоизм такой. Для Бога. Ведь Бог — это не просто абстрактная такая идея, ну красивая, хорошая, светлая. ОН ЕСТЬ! ОН ЖИВОЙ! Он действует, Он действует на мир, Он действует на твою душу, и Он может дать тебе за это любовь. А эта позиция: когда я люблю потому, что меня любят, а когда меня перестали любить, и я перестал любить, эта позиция — нехристианская. Если на ней стоять, то рано или поздно семья закончится. Будет какая-то проблема серьезная, она не будет решаема: ты человека убеждаешь, а он не хочет убеждаться. Пошло не по-твоему, и все тогда: кризис, тупик.

У мужа и жены ведь всегда есть какие-то противоречия изначально. Или же они могут возникнуть в течение жизни. Люди грешные, люди разные. Поэтому единственное, что остается, — любить ХРИСТА РАДИ. И с такой позиции ты как раз приобретешь эту любовь, а не наоборот. То есть человек тебе плохо делает, а ты — хорошо. Подставляешь другую щеку. Если ты не злишься в ответ на злость человека, то у человека начинает пробуждаться совесть. А иначе твоя ответная злоба забивает в нем позыв его совести. Вкладываешь душу и ожидаешь милости от Бога прежде всего, а потом и человек откликнется. То есть когда с Богом начинаешь на человека как-то воздействовать добром, то твое добро вызывает и с другой стороны, рано или поздно, ответное добро.