Всюду кровь

1

Джулия вошла в дом Андреа уже двадцать шестого октября. В половине первого. Вошла тихонько, но могла бы и не стараться, потому что услышала музыку: играл портативный радиоприемник Анди. «Стэпл сингерс» надирали всем задницу песней «Выбери правильную церковь». Горас вышел в прихожую, чтобы поприветствовать ее, виляя задом и улыбаясь чуть безумной улыбкой, на какую, похоже, способны только корги. Расставил лапы, наклонил голову, и она почесала его за ушами, где находились самые чувствительные местечки.

Андреа сидела на диване, пила чай.

– Извини за музыку. – Она приглушила звук. – Не могла заснуть.

– Это твой дом, дорогая. А для ХНВ это просто рок-н-ролл.

Анди улыбнулась:

– Знаешь, под вечер пошел сплошь ускоренный госпел. У меня такое ощущение, будто я сорвала банк. Как прошла встреча?

– Хорошо. – Джулия села.

– Хочешь об этом поговорить?

– Тебе незачем тревожиться. Сосредоточься на собственном самочувствии. И знаешь что? Ты выглядишь лучше.

Она сказала правду. Лицо Анди оставалось бледным, заметно осунулось, но черные мешки под глазами поблекли, а в глазах заблестели искорки.

– Спасибо за добрые слова.

– Горас вел себя хорошо?

– Более чем. Мы поиграли в мяч, а потом немного поспали. Если я выгляжу лучше, то, вероятно, по этой причине. Дневной сон всегда девушкам к лицу.

– Как твоя спина?

Андреа улыбнулась. Многозначительной улыбкой, лишь с чуточкой веселья.

– Не так чтобы плохо. Едва дает о себе знать, даже когда я нагибаюсь. И знаешь, что я думаю?

Джулия покачала головой.

– Я думаю, когда дело касается наркотиков, тело и мозг сотрудничают. Если мозгу нужны наркотики, тело ему помогает. Говорит: «Не волнуйся, не чувствуй себя виноватым, все в порядке, мне действительно больно». Это не ипохондрия в чистом виде, я не об этом, не все так просто. Но… – Она замолчала, глаза затуманились, словно мысленно Андреа перенеслась совсем в другое место.

В какое? – задалась вопросом Джулия.

– Человеческая природа может нацеливаться на уничтожение. Скажи мне, ты когда-нибудь воспринимала город как тело?

– Да, – без раздумий ответила Джулия.

– Может оно говорить «больно», чтобы мозг принял наркотики, которых так жаждет тело?

Джулия подумала, потом кивнула:

– Да.

– И в данный момент Большой Джим Ренни – мозг города, так?

– Да, дорогая. Я бы сказала, что да.

Андреа сидела на диване, наклонив голову. Потом выключила маленький приемник и встала:

– Думаю, я пойду спать. И знаешь, мне кажется, что я действительно сумею заснуть.

– Это хорошо, – кивнула Джулия, а потом вроде бы без всякой на то причины спросила: – Анди, пока меня не было, что-то произошло?

На лице Андреа отразилось удивление.

– Да, конечно. Мы с Горасом поиграли в мяч. – Она наклонилась, не поморщившись от боли. – Неделю назад сказала бы, что никогда в жизни такого не сделать. – И протянула руку. Горас подошел и опустил голову, чтобы его погладили. – Он так здорово ловит мяч.

2

В спальне Андреа села на кровать, взяла распечатку документов из папки «ВЕЙДЕР» и начала читать вновь. На этот раз более внимательно. Убрала листы в конверт из плотной бумаги чуть ли не в два часа ночи. Конверт положила в ящик прикроватной тумбочки, в котором уже лежал револьвер тридцать восьмого калибра. Двумя годами раньше револьвер подарил ей на день рождения ее брат Дуглас. Она ужаснулась, но Дуги настоял на своем, говоря, что женщина, которая живет одна, нуждается в защите.

Теперь Анди достала револьвер, откинула цилиндр, проверила патроны. Гнездо, которое находилось под ударником в момент нажатия на спусковой крючок, пустовало, как рекомендовал Твитч. Остальные пять заполняли патроны. Запасные лежали на верхней полке стенного шкафа, но ей не дали бы шанса перезарядить револьвер. Маленькая армия копов уложила бы ее.

Но если она не сможет убить Ренни пятью выстрелами, наверное, ей не стоит и жить.

– В конце концов, – пробормотала Андреа, вернув револьвер в ящик, – для чего я избавлялась от наркотической зависимости? – Ответ пришел четкий и ясный, потому что окси больше не туманил разум: чтобы рука не дрожала и могла навести оружие точно на цель. – Именно для этого. – Она кивнула и выключила свет.

Через пять минут Андреа крепко спала.

3

Младший не спал. Сидел у окна больничной палаты на единственном стуле, наблюдал, как странная розовая луна высвечивает темное пятно на Куполе, которого он раньше не видел. Размером побольше и располагавшееся гораздо выше другого пятна, того, что осталось после неудачного ракетного удара. Пока он лежал без сознания, предпринималась еще одна попытка пробить Купол? Младший не знал, да его это и не волновало. Главное заключалось в том, что Купол стоял на прежнем месте. Если б не стоял, город сверкал бы, как Вегас, а улицы наводнили бы солдаты. Нет, тут и там светились огни, показывая, где живут твердолобые полуночники, но по большей части Честерс-Милл спал. И хорошо, потому что ему, Младшему, было о чем подумать и не хотелось, чтобы его отвлекали.

Подумать о Ба-а-арби и его друзьях.

Голова у Младшего не болела, когда он сидел у окна, и память вернулась, но молодой Ренни уже отдавал себе отчет, что тяжело болен. Подозрительная слабость ощущалась во всей левой половине тела, и иногда слюна самопроизвольно вытекала из левого уголка рта. А если он вытирал ее левой рукой, то иногда чувствовал прикосновение кожи к коже, а иногда нет. Кроме того, черное пятно, формой похожее на замочную скважину и довольно большое, плавало в левой половине поля зрения. Словно в левом глазу что-то оборвалось. И наверное, так оно и было.

Младший помнил бешенство, которое охватило его в День Купола. Помнил, как преследовал Энджи по коридору на кухню, как бросил ее на холодильник, как ударил коленом в лицо. Он помнил звук, который при этом раздался, словно под его коленом фарфоровое блюдо разбилось где-то за ее глазами. То бешенство уже ушло. Его место заняла более ровная ярость, растекавшаяся по всему телу из какого-то бездонного источника, находившегося у него в голове, ключа, который одновременно леденил и очищал.

Старый козел, которого они с Френки поставили на место у Честерского пруда, приходил вечером, чтобы осмотреть его. Корчил из себя профессионала, померил температуру и давление, спросил, болит ли голова, даже проверил коленные рефлексы маленьким, обтянутым резиной молоточком. Потом, после его ухода, Младший услышал разговор и смех. Упоминалось имя Барби. Младший подкрался к двери.

Увидел старого козла и одну из юных медсестричек, симпатичную итальяшку по фамилии Буффало или похожую на Буффало. Старый козел расстегнул ей блузку и лапал сиськи. Она расстегнула ему ширинку и гоняла шкурку. Их окружал ядовито-зеленый свет.

«Младший и его друг избили меня, – жаловался старый козел, – но теперь его друг мертв, и скоро он тоже умрет. Приказ Барби».

«Мне нравится сосать конец Барби, как мятный леденец», – ответила Буффало, и старый козел сказал, что ему тоже это нравится.

Потом, после того как Младший моргнул, те двое уже шли по коридору. Ни зеленой ауры, ни шаловливых ручонок. Может, это была галлюцинация. Но может, и нет. Одно сомнений не вызывало: они все заодно. В одной команде с Ба-а-арби. Тот в тюрьме, но это временно. Вероятно, чтобы вызвать к себе сочувствие. Составная часть пла-а-ана Ба-а-арби. Плюс, он думал, в тюрьме Младшему до него не добраться.

– В этом он ошибается, – прошептал Младший, сидя у окна, глядя в ночь глазами, которые теперь подводили его. – Ошибается.

Младший теперь точно знал, что с ним произошло: осознание пришло вспышкой, логичность вывода не вызывала сомнений. Отравление таллием, как у того русского в Англии. Армейские жетоны Барби покрывала пыль таллия, Младший прикасался к ним и теперь умирает. А раз отец послал его в квартиру Барби, значит, он тоже причастен к отравлению сына. Отец – еще один из Барбиевых… как называют таких людей?..

– Миньонов, – прошептал Младший. – Всего лишь один из филе-миньонов Барби.

Как только он об этом подумал – как только его разум очистился, – все встало на свои места. Отец хотел заткнуть ему рот, чтобы он никому не рассказал ни о Коггинсе, ни о Перкинс. Отсюда – отравление таллием. Все складывалось.

Снаружи, за лужайкой, волк пересекал автомобильную стоянку. На лужайке две обнаженные женщины лежали в позиции 69. «Шестьдесят девять для двух девок», – мальчишками кричали они с Френки, если видели двух девушек, шагающих вместе, не зная, о чем речь, зная только, что это грубо. Одна из щелколизок выглядела как Сэмми Буши. Медсестра – ее звали Джинни – сказала Младшему, что Сэмми умерла, то есть соврала, а значит, и у Джинни рыльце в пушку и она заодно с Ба-а-арби.

А оставался ли в городе хоть один человек, который не был заодно с ним? Кто наверняка не входил в число его сторонников?

Да, осознал Младший, таких даже не один, а двое. Дети, которых они с Френки нашли около пруда, Элис и Эйден Эпплтон. Он помнил их затравленные глазки, помнил, как девочка обняла его, когда Младший взял ее на руки. Когда он сказал ей, что теперь она в безопасности, Элис спросила: «Ты обещаешь?» – Младший ответил «да». И это обещание сразу подняло ему настроение. А от доверчивости прижимающейся к нему девочки на душе стало легче.

Тут Младший и принял внезапное решение: он убьет Дейла Барбару. А если какие-то люди встанут у него на пути, он убьет и их. Потом найдет своего отца и убьет его… о чем Младший мечтал долгие годы, но только сейчас признался себе, как ему этого хотелось.

После разыщет Эйдена и Элис. А тех, кто попытается помешать ему в этом, он тоже убьет. Отвезет детей к Честерскому пруду и станет о них заботиться. Будет выполнять обещание, которое дал Элис. И пока будет выполнять, не умрет. Бог не позволит ему умереть от отравления таллием, пока он будет заботиться об этих детях.

Теперь Энджи Маккейн и Доди Сандерс в танце пересекали автомобильную стоянку, одетые в короткие юбочки участниц группы поддержки и спортивные майки с большими «ДК» – что означало «Дикие коты» – на груди. Они заметили, что Младший смотрит на них, и начали вертеть бедрами и задирать юбки. Их расползающиеся, разлагающиеся лица покачивались из стороны в сторону, вверх-вниз. Они скандировали: «Дверь кладовой открывай! И конец свой доставай! Вперед, ЗА КОМАНДУ!»

Младший закрыл глаза. Открыл. Его подружки исчезли. Опять галлюцинация, как и волк на автомобильной стоянке. А вот девушки в позиции 69, наверно, были на самом деле.

Может, детей не стоит везти к пруду? Может, лучше он привезет их в кладовую дома Маккейнов? Это ближе. Еды предостаточно.

И разумеется, там темно.

– Я позабочусь о вас, детки, – прошептал Младший. – Со мной вы будете в безопасности. Как только Барби умрет, весь заговор рухнет.

Вскоре он привалился лбом к стеклу, а потом заснул.