19

Джулия и Роуз обсуждали, какое будущее может ждать Честерс-Милл, когда их настоящее едва не оборвалось. И оно бы оборвалось, если б они встретили старый раздолбанный фермерский пикап в повороте Исти, примерно за полторы мили до пересечения Моттон-роуд с Куполом. Но женщины успели миновать поворот, и Джулия вовремя увидела, что пикап на ее полосе и идет в лобовую атаку.

Она автоматически, не думая, крутанула руль «приуса» влево, выехав на полосу встречного движения, и автомобили разминулись на считаные дюймы. Горас, который сидел на заднем сиденье с написанным на мордочке удовольствием – «ну-до-чего-же-хороши-автомобильные-прогулки», – свалился на пол, от изумления тявкнув. Только этот звук и разорвал тишину. Ни одна из женщин не закричала. Даже не вскрикнула. Все произошло слишком быстро. Смерть или серьезная травма на мгновение нависли над ними, а потом их пути разошлись.

Джулия вернула «приус» на свою полосу движения, съехала на обочину, перевела ручку переключения скоростей на «парковку». Повернулась к Роуз. Та смотрела на нее, все лицо занимали открытый рот и широко распахнутые глаза. Горас запрыгнул на заднее сиденье и коротко гавкнул, как бы спрашивая, с чего задержка. Услышав его, женщины рассмеялись, и Роуз начала потирать грудь, повыше внушительных полушарий.

– Сердце, мое бедное сердце, – простонала она.

– Да, мое тоже. Ты видела, что мы едва разъехались?

Роуз снова рассмеялась, нервно.

– Ты шутишь? Дорогая, если б я ехала, высунув из окна руку, этот сукин сын ампутировал бы ее по локоть.

Джулия покачала головой.

– Наверное, пьяный.

– Точно, пьяный, – фыркнула Роуз.

– Готова ехать дальше?

– А ты?

– Да. Как насчет тебя, Горас?

Тот гавкнул, говоря, что он всегда готов, с самого рождения.

– Смерть, проходя рядом, забирает все неудачи, – сказала Роуз. – Так всегда говорил дедушка Твитчел.

– Надеюсь, он был прав. – Джулия вновь вырулила на дорогу. Теперь она пристально всматривалась в темноту, чтобы вовремя засечь приближающиеся фары, но навстречу больше никто не ехал, и лишь в конце пути дорогу осветили прожектора, ярко горевшие по ту сторону Купола, на территории Харлоу.

Сэмми Буши ни Джулия, ни Роуз не заметили. Сэмми их видела: она стояла перед гаражом Эвансов, держа в руке ключи от «малибу» Майры. Когда женщины проехали мимо, Сэмми подняла ворота (ей пришлось это делать вручную, и низ живота отдавался болью) и села за руль.

20

Переулок между «Универмагом Берпи» и магазином «Бензин и бакалея» соединял Главную и Западную улицы. Заезжали в него в основном грузовики, доставлявшие товар. В тот вечер, в четверть десятого, Ренни-младший и Картер Тибодо прошли этим переулком практически в полной темноте. Картер нес в руке пятигаллонную канистру, красную, с желтой диагональной полосой на боковой поверхности. «БЕНЗИН» – гласила надпись на полосе. В другой руке он держал мегафон, работающий на батарейках. Мегафон был белый, но Картер обклеил его полосками черной изоленты, чтобы он не бросался в глаза, если кто-то посмотрит в их сторону до того, как они успеют вновь нырнуть в переулок.

Младший шагал с рюкзаком на спине. Голова больше не болела, хромота практически исчезла. Он твердо верил, что организм наконец-то справился с болезнью, которая так донимала его. Возможно, он подхватил какой-то вирус. В колледже этого дерьма выше крыши, и, наверное, надо только радоваться, что он вылетел из него за избиение того парня.

Они вышли на Главную улицу. Окна редакции лежали как на ладони. Свет лился на пустынный тротуар. В редакции Фримен и Гуэй переносили пачки газет к двери и складировали там. Старый деревянный дом, который занимала редакция газеты и квартира Джулии, располагался между «Городским аптечным магазином Сандерса» и книжным магазином, но не вплотную к ним. От книжного магазина дом отделяла Дип-Кат-роуд, от аптеки – переулок, такой же, как и тот, по которому они только что прошли. Ночь выдалась безветренная, и Младший подумал, что большого урона удастся избежать, если его отец достаточно быстро мобилизует свои войска. Впрочем, его это особо не волновало. Младшего вполне бы устроило, если б сгорела вся восточная часть Главной улицы. Тем хуже для Барбары. Он до сих пор чувствовал на себе взгляд этих холодных, оценивающих глаз. Никто не имел права так смотреть на него, тем более человек, сидящий за решеткой. Гребаный Ба-а-арби.

– Лучше б я его застрелил, – пробормотал Младший.

– Что? – спросил Картер.

– Ничего. – Младший вытер лоб. – Жарко.

– Да. Френк говорит, если так пойдет и дальше, мы спечемся и будем ходить красно-лиловыми, как сливы. Когда мы должны это сделать?

Младший пожал плечами. Отец говорил ему, но он не мог вспомнить. Может, в десять часов? Да какое это имело значение. Пусть эти двое сгорят. А если эта газетная сучка наверху – может, расслабляется со своим любимым дилдо после тяжелого дня, – пусть сгорит и она. Еще больше проблем для Ба-а-арби.

– Давай сделаем это сейчас.

– Ты уверен, брат?

– Видишь кого-нибудь на улице?

Картер огляделся. Главная улица по большей части темна, и народу никого. Работали только два генератора: за зданием редакции и за аптечным магазином. Он пожал плечами:

– Хорошо. Почему нет?

Младший снял с себя рюкзак, откинул клапан. Сверху лежали две пары перчаток. Одну он отдал Картеру. Вторую надел сам. Под перчатками, завернутые в банное полотенце, находились четыре пустые винные бутылки. Младший осторожно развернул полотенце, поставил бутылки на залатанный асфальт. Со дна рюкзака вытащил жестяную воронку. Вставил в горлышко одной из бутылок и потянулся за бензином.

– Лучше позволь мне, брат, – остановил его Картер. – У тебя трясутся руки.

Младший в изумлении уставился на них. Он не чувствовал никакой дрожи, но да, руки тряслись.

– Я не боюсь, если ты об этом подумал.

– Никто и не говорит, что боишься. Это как-то связано с твоей головой. Любому понятно. Ты должен пойти к Эверетту, потому что чем-то болен, а он у нас нынче за врача.

– Я прекрасно себя чу…

– Заткнись, пока тебя кто-нибудь не услышал. Займись полотенцем, а я залью бензин.

Младший достал пистолет из кобуры и выстрелил Картеру в глаз. Его голова взорвалась, кровь и мозги разлетелись во все стороны. Потом Младший встал над ним и выстрелил снова, и снова, и снова, и…

– Младший?

Он потряс головой, чтобы избавиться от наваждения – очень уж яркой вышла галлюцинация, – и осознал, что его рука действительно сжимает рукоятку пистолета. Может, полностью избавиться от вируса еще не удалось?

А может, совсем это и не вирус.

Тогда что? Что?

Едкий запах бензина ударил в ноздри с такой силой, что начало жечь глаза. Картер наполнял первую бутылку. «Буль-буль-буль» – доносилось из канистры. Младший расстегнул молнию бокового кармана рюкзака, вынул ножницы, доставшиеся от матери. Отрезал четыре полоски от полотенца. Одну скрутил, засунул в первую бутылку. Вытащил, засунул другим концом, оставив висеть часть пропитанной бензином ткани. Проделал то же самое с остальными бутылками.

Этой работе дрожь в руках не мешала.