6

Ранним субботним утром армейский лагерь на шоссе номер 119 являл собой грустное зрелище. В нем оставались только три десятка военных и один «чинук». Человек десять загружали в вертолет сложенные палатки и несколько вентиляторов «Эр макс», которые не увезли ранее, – из тех, что полковник Кокс приказал доставить к южному сектору Купола после сообщений о взрыве. Вентиляторы в дело так и не пустили. К тому времени, когда они прибыли, не осталось никого, кто мог бы оценить чистоту воздуха, который эти приборы проталкивали сквозь барьер. Огонь потух еще вчера, около шести вечера, полностью израсходовав горючее и кислород, но все, кто находился со стороны Честерс-Милла, умерли раньше.

Еще десять человек складывали большую палатку-лазарет. Остальные занимались самой древней из армейских работ: убирали территорию. Тупое, конечно, занятие, но никто не возражал. Ничто не могло позволить им забыть кошмар, который они видели вчера, однако сбор оберток, банок, бутылок и окурков хоть как-то отвлекал. Еще немного, и завертятся лопасти большого «чинука». Солдаты поднимутся на борт и улетят куда-то еще. Членам этой похоронной команды не терпелось перебраться в другое место.

Среди прочих убирал мусор и рядовой Клинт Эймс из Хикори-Гроув, штат Южная Каролина. С большим зеленым пластиковым мешком в руке медленно шел по вытоптанной траве, изредка поднимая брошенный плакат и сплющенную банку из-под колы, чтобы этот говнистый сержант Гро видел, что он работает. Эймс чуть ли не засыпал на ходу и поначалу подумал, что стук, который слышит (будто костяшки пальцев постукивали по толстому блюду из пирекса), часть сна. А что еще он мог подумать, если постукивание вроде бы доносилось с другой стороны Купола?

Клинт зевнул и потянулся, положив руку на поясницу. В этот момент стук повторился. И действительно, доносился он из-за зачерненной стены Купола.

К стуку присоединился голос. Слабый, эфемерный голос призрака. По телу Эймса побежали мурашки.

– Есть кто-нибудь? Кто-нибудь слышит меня? Пожалуйста… я умираю.

Боже, он уже раньше слышал этот голос! Это же голос…

Эймс бросил пластиковый мешок и побежал к Куполу. Положил руки на почерневшую, еще теплую поверхность.

– Ковбойчик? Это ты?

Я схожу с ума. Быть такого не может. Никто не мог бы выжить в этом огненном смерче.

– Эймс! – гаркнул сержант Гро. – Какого черта ты там стоишь?

Он уже собирался ответить, когда из-за черной поверхности вновь послышался голос:

– Это я. Не… – Надсадный, лающий кашель. – Не уходи. Если ты здесь, рядовой Эймс, не уходи.

Теперь появилась рука. Такая же призрачная, как и голос, с измазанными сажей пальцами. Она протирала окошко на внутренней, закопченной поверхности Купола. Мгновением позже показалось лицо. Сначала Эймс и не узнал ковбойчика. Потом понял, что подросток в кислородной маске.

– У меня заканчивается воздух, – просипел ковбойчик. – Стрелка в красной зоне… последние полчаса.

Эймс смотрел в полные ужаса глаза ковбойчика, а тот смотрел на Эймса. В голове рядового осталась только одна мысль: не дать ковбойчику умереть. После того, что он пережил… хотя Эймс не мог понять, как ковбойчик это пережил.

– Послушай меня. Опустись на колени и…

– Эймс, гребаный бездельник! – Сержант Гро большими шагами направлялся к нему. – Прекращай сачковать и принимайся за дело! Мое терпение лопнуло, козел вонючий!

Рядовой Эймс игнорировал его крики. Не отрывал глаз от лица, которое смотрело на него сквозь, казалось бы, грязное стекло.

– Ложись на землю и сотри снизу копоть. Сделай это, парень, немедленно.

Лицо исчезло, оставив Эймса надеяться, что ковбойчик исполняет его просьбу, а не лишился чувств.

Рука сержанта Гро легла ему на плечо:

– Ты оглох? Я велел тебе…

– Тащите сюда вентиляторы, сержант! Нам нужны вентиляторы!

– Что ты не…

– Здесь кто-то выжил! – проорал Эймс в ошарашенное лицо сержанта Гро.

7

Только один кислородный баллон остался в красном возке к тому времени, когда Сэм Бухло прибыл в лагерь беженцев у Купола, и стрелка манометра лишь самую малость не дошла до нуля. Он не возражал, когда Расти взял его маску и приложил ее к лицу Эрни Кэлверта, только подполз к Куполу рядом с тем местом, где сидели Барби и Джулия. Вновь прибывший опустился на четвереньки и глубоко вдохнул. Корги Горас, сидевший около Джулии, с интересом на него посмотрел.

Сэм перекатился на спину:

– Не так чтобы хорошо, но лучше, чем было. Остатки в этих баллонах всегда хуже, чем то, что наверху.

А потом – невероятно – он закурил.

– Затушите сигарету, вы что, с ума сошли?! – крикнула Джулия.

– До смерти хотелось покурить. – Сэм глубоко затянулся. – С кислородом не покуришь, вы понимаете. Внутри все взорвется. Хотя есть люди, которые это делают.

– Да пусть курит, – заметил Ромми. – Едва ли табачный дым хуже того дерьма, которым мы дышим. Насколько мы знаем, смола и никотин в его легких только предохраняют от еще более вредной гадости.

Расти подошел, сел.

– Этому баллону капут, но Эрни успел несколько раз вдохнуть. Ему, похоже, стало легче. Спасибо, Сэм.

Тот отмахнулся:

– Мой воздух – твой воздух, док. По крайней мере был. Слушай, а ты не можешь сделать больше с помощью какой-то штуковины в твоей «скорой»? Парни, которые привозят мне баллоны – привозили, до того как все накрылось медным тазом, – могли его делать прямо в своем грузовичке. Как-то они называли эту штуковину, вроде бы какой-то насос.

– Кислородный экстрактор, – кивнул Расти, – и ты прав, он у нас есть. К сожалению, он сломался. – Блеснули его зубы, возможно, в усмешке. – Уже три месяца как сломался.

– Четыре, – поправил его подошедший Твитч. Он смотрел на сигарету Сэма: – Слушай, а еще у тебя нет?

– Даже не думай! – воскликнула Джинни.

– Боишься загрязнить этот тропический рай вторичным дымом, дорогая? – усмехнулся Твитч, но, когда Сэм достал мятую пачку сигарет «Американ иглс», покачал головой.

– Я подал заявку на замену кислородного экстрактора совету больницы, – продолжил Расти. – Мне сказали, что бюджет выбран полностью, но, возможно, удастся получить помощь от города. Поэтому я послал заявку в совет городского управления.

– Ренни, – вставила Пайпер Либби.

– Ренни, – кивнул Расти. – Получил официальный ответ, в котором указывалось, что заявка будет рассматриваться на заседании по бюджету в ноябре. Тогда и посмотрим: выделят деньги на экстрактор или нет. – Он вскинул руки к небу и рассмеялся.

Остальные собирались вокруг, с любопытством глядя на Сэма. И с ужасом – на его сигарету.

– Как вы сюда добрались? – спросил его Барби.

Сэм только порадовался возможности рассказать свою историю. Начал с того, что в результате диагноза «эмфизема» и стал регулярно получать баллоны с кислородом – спасибо «МЕДИКЭЛ», – которые у него иногда накапливались. Рассказал о том, как услышал взрыв, и о том, что увидел, выйдя из лачуги.

– Я понял, что произойдет, как только увидел, какой силы взрыв. – Его аудитория включала теперь и военных, стоявших по другую сторону Купола, в том числе и Кокса, в шортах и майке цвета хаки. – Мне уже доводилось видеть большие пожары, когда я работал в лесу. Пару раз нам приходилось бросать все и обгонять их, и, если бы один из тех грузовиков «Харвестер интернейшнл», которые мы использовали, сломался, мы бы пожар не обогнали. Самые страшные – верховые пожары, потому что они сами создают ветер. Я сразу понял, что то же произойдет и с этим пожаром. Взорвалось что-то большое. Что именно?

– Пропан, – ответила Роуз.

Сэм почесал заросший седой щетиной подбородок.

– Да, но не только пропан. Еще какие-то химикаты, потому что языки пламени были зеленые. Если бы огонь сразу пошел в мою сторону, со мной все было бы кончено. Так же, как и с вами. Но огонь поначалу пошел южнее. Может, этому способствовал рельеф местности, точно сказать не могу. Ну и русло реки. Короче, я понял, что произойдет, вытащил баллоны из кислородного бара…

– Откуда? – переспросил Барби.

Сэм последний раз затянулся, бросил окурок на землю.

– Я так называл пристройку, где хранились баллоны с кислородом. У меня там стояли пять полных.

– Пять! – чуть ли не простонал Терстон Маршалл.

– Ага! – радостно воскликнул Сэм. – Но я бы никогда не увез все пять. Старею, знаете ли.

– Вы не могли найти легковушку или пикап? – спросила Лисса Джеймисон.

– Мэм, меня лишили водительского удостоверения семь лет назад. Может, и восемь. Слишком много нарушений правил дорожного движения. Если бы я сел за руль чего-то большего, чем карт, и меня остановили, то отправили бы в тюрьму, а ключ выбросили.

Барби подумал, а не указать ли Сэму на фундаментальную ошибку в его рассуждениях, но решил не напрягаться: и без этого каждый вдох давался с трудом.

– Короче, я решил, что на этом маленьком красном возке не смогу увезти больше четырех баллонов, и начал прикладываться к первому, не пройдя и четверти мили. Вы понимаете почему?

– Ты знал, что мы здесь? – спросила Джекки Уэттингтон.

– Нет. Блэк-Ридж – самая высокая точка города, вот и все, и я знал, что воздуха в баллонах на всю жизнь не хватит. Я понятия не имел, что вы здесь, и я ничего не знал о вентиляторах. Просто больше идти было некуда.

– Почему тебе потребовалось так много времени, чтобы до нас добраться? – спросил Пит Фримен.

– Со мной произошло что-то странное. Я поднимался по дороге – вы знаете, Блэк-Ридж-роуд, перебрался через мост… все еще пользовался первым баллоном, хотя становилось все жарче, и… представьте себе! Вы видели дохлого медведя? Того самого, который вроде бы вышиб себе мозги о телеграфный столб?

– Мы видели, – кивнул Расти. – Позволь продолжить. После того как ты миновал медведя, у тебя закружилась голова и ты потерял сознание.

– Откуда ты знаешь?

– Мы приехали тем же путем, и там действует какая-то сила. Сильнее всего на детей и стариков.

– Я – не старик. – Голос Сэма звучал обиженно. – Просто начал рано седеть, как моя мать.

– Как долго вы пролежали без сознания? – спросил Барби.

– Часов у меня нет, но уже стемнело, когда я двинулся дальше, – следовательно, достаточно долго. В какой-то момент я очнулся потому, что не мог дышать, переключился на новый баллон и снова отключился. Безумие, да? И какие я видел сны! Яркие, словно наяву! Окончательно я проснулся, когда уже стемнело, и я переключился на новый баллон. Труда это не составило, потому что окружала меня не темнота. По идее я не мог углядеть ни зги со всей этой копотью, осевшей на Купол, но впереди, там, куда я шел, светилась яркая полоса. Днем ее не увидеть, а ночью она напоминает миллиард светляков.

– Пояс свечения, так мы ее называем, – вставил Джо. Он, Норри и Бенни держались вместе. Бенни кашлянул в руку.

– Хорошее название, – одобрил Сэм. – К тому времени я уже понимал, что наверху кто-то есть, потому что слышал эти вентиляторы и видел огни. – Он мотнул головой в направлении военного лагеря, находившегося по другую сторону Купола. – Не знал, удастся ли мне добраться туда до того, как закончится воздух – подъем отнимал много сил и дышать приходилось чаще, – но добрался. – Он с любопытством посмотрел на Кокса: – Эй, полковник Клинк! Я вижу ваше дыхание. Вам бы лучше накинуть пальто или пойти туда, где тепло. – Он рассмеялся, продемонстрировав несколько оставшихся зубов.

– Я – Кокс, а не Клинк, и мне не холодно.

– Что вам снилось, Сэм? – спросила Джулия.

– Странно, что спросили именно вы, ведь из всего, что мне снилось, я помню только один сон, и он о вас. Вы лежали на эстраде посреди городской площади и плакали.

Джулия сильно сжала руку Барби, но ее глаза не покидали лица Сэма.

– Почему вы решили, что это я?

– Потому что на вас лежали газеты, номера «Демократа». Вы прижимали их к себе, будто одежды на вас не было. Уж извините, но вы сами спросили. Думаю, это самый странный сон, о котором вы слышали, да?

Трижды пикнула рация. Кокс снял ее с пояса:

– Что такое? Говорите быстрее, я занят.

Они все услышали голос собеседника Кокса:

– Полковник, мы нашли выжившего на южной стороне. Повторяю: мы нашли выжившего.