– Весь район Чофу – мы его разнесем, разнесем, разнесем!

Исихара никак не успокаивался и продолжал петь, даже забравшись под одеяло, и в конце концов так разошелся, что его слезящиеся глаза, казалось, стали излучать собственный свет. Заснуть он не смог. Надо было что-то делать, но он не знал, как поступить. И хотя он понимал, что некоторые границы лучше не пересекать, он все же крепко схватил руку Нобуэ и принялся со стоном водить ею себе по груди и животу. Нобуэ, понятное дело, испугался и смутился:

– Иси-кун, что ты вытворяешь? Это уже не смешно, чувак! Вообще-то, если подумать, даже держаться за руки во сне – это полная хрень, и даже если ничего такого не думать, все равно офигенно дико. Знаешь, когда у меня болела щека, мне было так плохо, так обидно и одиноко, что казалось, будто я качусь вниз по наклонной, так что я не стал возражать, когда ты взял меня во сне за руку, хотя знал, что так не делается, но я тебя прошу, если хочешь держаться за руки, не надо тереться об меня и стонать, ладно?

– Но мне очень приятно, – пробормотал Исихара, подтянув колени к груди и вращая бедрами. – Сам попробуй, Нобу-тин! Повторяй: «Разнесем, разнесем, разнесем», а потом трогай себя и скоро почувствуешь, что готов кончить, что вот-вот начнешь извергаться: хлюп! хлюп! хлю-у-у-уп!

– Иси-кун, ты что, совсем охренел? – Нобуэ осторожно высвободил свою вспотевшую руку и вытер ее салфеткой, хотя уже не мог с уверенностью сказать, чей пот остался на ладони. – Вернемся к делу, Иси-кун. Мы только что выяснили, что нам предстоит исполнить важную миссию, правильно? Ты же понимаешь, что нельзя оставить неотомщенными жизни О-Суги, Яно-рина и Като-кити! Пусть их героическая смерть будет не напрасной!

Сугияма, Като и Яно погибли на том пляже, исполняя «Любовь до гроба» и кривляясь в безумных нарядах, но почему-то эти подробности совершенно стерлись из памяти Нобуэ. От собственных слов он преисполнился пафоса, и на глаза вновь навернулись слезы.

– У нас есть задание, Иси-кун, священная миссия! И мы должны исполнить свой долг! Ты мой единственный друг, оставшийся в живых, тут не поспоришь, но мне кажется, что превратиться в гомосеков будет огромной ошибкой! Пусть смерть наших друзей будет не напрасной! – повторил он.

Собственный эмоциональный призыв заставил Нобуэ воздеть бровь и наморщить лоб, отчего он стал похож на гориллу, которой сплющили морду бейсбольной битой. Однако минуту спустя он мигом оказался на краю постели, и волосы у него встали дыбом от душераздирающего вопля Исихары:

– Гомо! Гомо-о-о! Гомо-о-о-о! – Еще пару раз повторив свои завывания, он улыбнулся и объявил: – Прекрасно!

Нобуэ готов был поклясться, что даже самому Господу Богу невдомек, что имел в виду Исихара своим «Прекрасно!»

– Иси-кун, послушай меня. Давным-давно – хотя, сдается мне, что это было недавно, – я прочитал одну историю в манге для девочек, которая называлась… э-э… «Цветочный сад Эрики». История была про танцовщицу по имени Эрика, которая никак не могла устроиться на работу. Потом он познакомилась с юношей, который был младше ее, и его звали Йосибо, и он оказался тоже безработным танцором. Они стали жить вместе, и так прошло два года, и однажды оба подумали: «Так нельзя!» Конечно, они любили друг друга и заботились друг о друге. Но если бы они остались вдвоем, жизнь окончательно устоится, и тогда мечтам конец. И вот Эрика, вспоминая прошлое, говорит как бы за кадром: «Это было страшное прозрение». Так вот, хоть они и любили друг друга, они решили расстаться. Понимаешь, Иси-кун? Хоть и любили друг друга! То же самое касается и нас с тобой. Если мы с тобой станем педиками, то все вернется в исходную точку, и смерть Яно-рина и остальных окажется напрасной. Я хочу сказать… как бы поточнее выразиться? Я чувствую, что нам надо действовать, и как можно скорее, иначе мы просто растеряем боевой дух, что называется, глаз тигра, и уже никогда его не вернем.

Исихара несколько раз пробормотал: «Страшное прозрение!», после чего заявил:

– Полная ерунда. Ладно, Нобу-син, тогда скажи: как нам уничтожить оставшихся оба-сан?

Нобуэ снова вскинул бровь. В этот момент он был похож на гиппопотама, которого посадили в бассейн с острой горчицей.

– Да, именно это мы и должны продумать, Иси-кун. О чем я и толкую. Мозг – наше главное оружие. Надо думать, думать и еще раз думать, пока не продумаем все до мелочей.

– А если отвести ту студентку к ним домой и заставить ее спеть и станцевать? – предложил Исихара, на что Нобуэ резко мотнул головой и попросил его подумать как следует.

– Ну ладно, Нобу-син, тогда и ты оставь болтовню об Эрике и гомосеках, которая меня только пугает, и объясни, в чем заключается план. – Исихара поднялся, снова развернул карту и разложил ее на футоне.

– Они живут слишком далеко друг от друга, – заметил Нобуэ, по-прежнему морща лоб. Но все его морщины разгладились после следующей реплики Исихары:

– А как насчет атомной бомбы?

Через два дня Нобуэ и Исихара приехали в Сэтагаю, фешенебельный район Токио, где им еще не доводилось бывать. Напротив станции располагался фруктовый лоток, и они приобрели пакет клубники.

– Не уверен, что он и правда захочет с нами встречаться, – пробормотал Нобуэ.

В ответ Исихара, закружившись на месте, пропел:

– Захочет, захочет, захочет!

Накануне они зашли в книжную лавку и спросили у продавщицы, есть ли у нее книги про изготовление атомной бомбы. Последовал резкий отрицательный ответ, и тогда друзья отправились в видеопрокат.

– Нет ли у вас каких-нибудь фильмов о том, как создать атомную бомбу? – спросили они, и длинноволосый парень на кассе ответил, что, ясно дело, есть.

Фильм, который они взяли в прокате, назывался «Человек, который придумал огонь». Режиссером и продюсером на кассете значился Хасеяма Гендзиро. Как выяснилось, дом режиссера располагался в Сэтагае. Нобуэ покопался в справочнике Ассоциации режиссеров Японии и узнал точный адрес. Хасеяма Гендзиро был запечатлен на фоне собственного крыльца, и Нобуэ с Исихарой решили, что он вполне симпатичный на вид.

Дом режиссера располагался на окраине, в самом зажиточном районе. Нобуэ нажал на кнопку домофона, и отозвался женский голос:

– Кто там?

– Мы пришли к Хасеяме-сэнсэю, – отчетливо проговорил Нобуэ. – Мы поклонники его творчества.

– А вы не встретили его по пути? – спросил голос. – Он недавно вышел за сигаретами и должен скоро вернуться.

Друзьям пришлось ждать около получаса. Наконец из-за угла вылетел сам Дзендзиро, совсем такой же, как и на фотографии, и затормозил у своих ворот. В руке он держал пачку сигарет «Хоуп».

– Черт, – разочарованно произнес он. – Никак не нагнать последние десять секунд!

Он слегка наклонился вперед, чтобы отдышаться, но, увидев двоих гостей, тут же выпрямился:

– Вы кто? Что вам угодно?

– Мы ваши поклонники! – ответили друзья почти в унисон.

– Вы научите нас сделать атомную бомбу? – добавил Нобуэ, протягивая режиссеру пакет с клубникой.

– Ха, – отозвался Хасеяма Гендзиро, – я только этим и занимаюсь. – Он отступил на шаг и внимательно изучил гостей: – Однако у вас довольно интересные физиономии. Идемте со мной, поговорим в парке.

Городской парк располагался метрах в пятистах от дома. Он занимал довольно обширную территорию с теннисными кортами, беговыми дорожками и даже с небольшим ботаническим садом. Все трое присели на скамейку с видом на теннисный корт. Хасеяма Гендзиро был одет в спортивный костюм фирмы «Найк», кроссовки «Эйр Джордан II», бейсболку «Чикаго буллз» и темные очки «Рэй-Бан». Глядя на его профиль, Нобуэ и Исихара думали: «Неужели он и правда так крут?» Судя по всему, так оно и было.

С корта раздавались пронзительные женские крики – там играли несколько сильно загоревших дам лет под пятьдесят. Нобуэ задумался, не входят ли и теннисистки в число оба-сан из ужасного Общества Мидори.

– Откуда у вас шрам на щеке?

У Нобуэ екнуло сердце.

– От ножа, – ответил он.

– В драке, что ли? Вы не похожи на хулигана.

– Дело в том, – пояснил Исихара, – что мы ввязались в смертельную битву с несколькими оба-сан.

– С кем? – чуть повысил голос Гендзиро. – С оба-сан? И вам для этого нужна атомная бомба?

– Да, сэр. Они живут далеко друг от друга, в разных кварталах Чофу, так что без бомбы нам их никак не убить, – сказал Исихара, разглядывая свое искаженное отражение в линзах солнечных очков.

– Н-да, оба-сан угрожают нам всем, – сокрушенно отозвался Гендзиро. – Это форма жизни, которая перестала эволюционировать. Каждый может превратиться в оба-сан. Разумеется, прежде всего, молоденькие девушки, но и юноши тоже. Да и мужчины средних лет тоже не застрахованы. Да что там, даже дети! Человек превращается в оба-сан в тот самый момент, когда перестает развиваться. Это страшная истина, но ее никто не хочет замечать. Страшная истина!

– А насколько трудно сделать атомную бомбу? – поинтересовался Нобуэ.

Гендзиро печально покачал головой:

– Без плутония ничего не выйдет. – Затем он хлопнул обоих друзей по плечам: – Но не вешайте нос. Есть еще более интересная штука, причем сделать ее относительно просто. Если у вас найдется десять минут, я расскажу вам. Да, и лучше записывать.