Эпилог

Пёс, радостно виляя хвостом, бросился к Семёну. «Где же ты был? Почему не приходил так долго, не играл со мной?» – слышалось в его заливистом лае с подвыванием. Наверное, Лис просто улавливал обрывки собачьих мыслей.

– Трезорка. Привет, мой хороший. Ты скучал? – Ласково приговаривая, он присел на корточки и трепал пёсий загривок.

Шершавый язык дворняги проворно гулял по лицу, оставляя мокрые следы. Семён даже не пытался отворачиваться. Трезор готов был зализать его до смерти.

Скрипнула дверь в избе. Лис поднял голову и увидел отца. Тот стоял на крыльце, подслеповато щурясь в попытке рассмотреть гостя у далёкой калитки. Безуспешно, само собой. Семён прекрасно знал о его близорукости. Только вот сердцем отец наверняка чувствовал близкого, родного человека. Да и пёс абы с кем так себя не вёл.

– Трезор, кто там у нас? – послышался хрипловатый голос отца.

Одна из его странных привычек – обращаться к своему псу, а не к людям, словно спрашивать их о чём-то напрямую он стеснялся. Отвечали-то всё равно люди, но никак не Трезор.

Лохматый сторож сорвался с места и помчался к хозяину на доклад. «Он пришёл, он пришёл, пришёл!..» – непрерывно вопили его мысли.

Семён медленно распрямил ноги, ставшие вдруг деревянными. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Пошёл бы, побежал вслед за Трезоркой, но будто прирос к земле.

– Батя… – по привычке начал мысленно, поскольку горло совершенно не желало исторгать какие-либо звуки. Спохватился, вовремя сообразив, что таким способом его никто не услышит. С трудом сглотнув застрявший ком, просипел едва слышно: – Бать, привет… Я вернулся…

Отец услышал. Сбежал с крыльца. Замер в пяти шагах, внимательно разглядывая сына. Во взгляде надежда и страх. Страх оказаться обманутым. Узнал, попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной – рот скривился, в глазах задрожала набухшая влага. Вниз по заросшим щекам побежали мокрые дорожки, теряясь в густой бороде.

– Я знал! – выдохнул отец, шагнул к сыну и, всхлипнув, заключил его в крепкие объятия.

– Батя… – только и сумел выдавить Семён, чувствуя, что сам вот-вот расплачется.

Горло вновь перехватил предательский спазм.

Через минуту они уже сидели за столом и не могли наговориться. Отец рассказывал о себе, о Трезорке, о лесном зверье, травил охотничьи байки, не переставая при этом улыбаться. Но ни разу не спросил сына о том, где же он пропадал последние три года, почему не давал о себе знать и что же на самом деле произошло в тот злополучный день на лунной базе. Хотя Семён чувствовал, что эти вопросы так и вертелись у отца на языке.

– А знаешь, – неожиданно посерьёзнел старик, – я ведь изначально не верил, что ты погиб. Вот не верил, и всё. Не чувствовал, понимаешь, что тебя вдруг не стало. Жив, говорю, Сёмка мой. Туточки он, рядышком. Просто ему, видать, скрыться надо, исчезнуть на какой-то срок, испариться. Да так, чтобы все поверили, мол, нету его и не ищите попусту.

Он помолчал, внимательно изучая лицо сына. Кивнул, словно соглашаясь с какими-то своими, одному ему известными мыслями, после чего продолжил:

– Кропотин ваш только подтвердил мои догадки. Сказал, что на месте твоей… этой… короче, там, на Луне… обнаружены лишь части скафандра. Никаких человеческих останков, понимаешь, нет и в помине.

– Они объяснили всё аннигиляцией, – автоматически согласился Семён, пытаясь понять, что же насторожило его в словах родителя. Вдруг сообразил: – Ты сказал, Кропотин. Кто это?

– Да как же… – растерялся отец. – Дмитрий Николаевич. Полковник ваш, из этих… Фээсбэшников.

Семён покачал головой:

– Не было у нас такого, батя. По крайней мере, я не припомню.

– Ну, он ещё в комиссии работал по твоему случаю на Луне. Расследование вёл.

– А-а. Наверное, из приглашённых специалистов. Комиссия-то, небось, правительственная была. Там, надо полагать, много кто из разных ведомств поучаствовать успел.

– Вот я и говорю, – обрадовался старик. – Он-то меня и успокоил. Намекнул, мол, сын ваш вполне может быть жив-здоров. А несчастный случай просто для отвода глаз. Так-то вот…

Странные речи вообще-то для полковника ФСБ, да ещё члена правительственной комиссии по расследованию аварии на лунной базе. В любом случае Кропотина этого следует взять на заметку.

– Да чего ж мы с тобой на сухую-то сидим! – Отец хлопнул себя по лбу. – Ты с дороги голодный, небось? На чём добирался? Машины я что-то не услыхал.

И не мог слышать. Портал со станции – штука бесшумная.

– Как всегда, на перекладных, – отмахнулся Семён. – Я сытый, бать. Не суетись. По пути поел.

– Ну, давай хоть чаёк поставлю. У меня варенье есть, твоё любимое.

От чая с вареньем отказаться он не мог. Домашний, давно позабытый вкус.

Ночью, лёжа на старом топчане, Семён наслаждался родным, привычным с детства запахом отцовской избы и приятной прохладой проникающего в открытое окно робкого лесного ветерка. Долго не мог уснуть, вдыхая родные ароматы, а рано утром, едва проснулся, не выдержал, побежал в лес. Носился как угорелый, обернувшись рысью. Вот удивится отец, увидев рысьи следы вокруг заимки. Ничего, он ко всякому зверью привычен.

Вернувшись, умылся из подвешенного во дворе рукомойника. Позавтракал на скорую руку приготовленной отцом яичницей с жареной колбасой и, схватив удочку с ведром, отправился к реке.

– Бать, я на рыбалку сгоняю, – бросил мимоходом. – Страсть как хочется. Три года не рыбачил по-человечески.

Вообще не рыбачил, если уж быть до конца откровенным.

– Охота пуще неволи, – усмехнулся отец в бороду. – Беги, пострел. Я покуда своими делами займусь. Да к обеду смотри не опоздай.

Спокойно журчит речка. Солнышко припекает, сверкая на водной ряби. Лёгкий ветерок теребит листву, порождая таинственные шорохи. Эх, красотища! Вот бы всю жизнь так – ни забот тебе, ни хлопот. Закидывай удочку, следи за поплавком да подсекай вовремя.

В пластмассовом ведре уже трепыхались два карася, когда за спиной зашелестели кусты.

– Добрый день, Семён Степанович, – поздоровался поджарый дядька в камуфляже и резиновых сапогах.

Из-под зелёного кепи торчали седые, коротко стриженые волосы. Лицо гладко выбрито, губы плотно сжаты, глаза похожи на два буравчика – так и сверлят. Солидный возраст, намного старше Семёна, однако видно, что мужичок держит себя в форме.

Впрочем, это всё догадки. Из явного, что сразу бросалось в глаза, – это удочка в одной руке и садок в другой. Правда, они плохо сочетались с новенькой, похоже ни разу не стиранной одеждой и блестящими сапогами без единого пятнышка грязи, словно только что из магазина или, что более вероятно, с вещевого склада. Приподняв свою ношу, незнакомец поинтересовался:

– Не возражаете, если составлю вам компанию?

М-да, проблема перенаселения Земли добралась, похоже, и до Урала, раз уже здесь, чёрт знает в какой глуши, не дают побыть наедине с природой. Самое интересное, все знают Семёна, здороваются, величают по имени-отчеству, а он ни в зуб ногой. И откуда, интересно, взялся столь осведомлённый гражданин?

– Вам компания нужна просто так или именно моя и с определённой целью? – равнодушно спросил Семён.

Незнакомец засмеялся. Смех у него был добродушный, даже чем-то располагающий.

– Как я погляжу, вам палец в рот не клади. Для начала разрешите представиться. Кропотин Дмитрий Николаевич, хороший знакомый вашего батюшки.

– Ещё и полковник ФСБ в придачу, когда-то расследовавший мой несчастный случай, – не совсем приветливо пробурчал Семён.

– Совершенно верно, – не моргнув глазом, подхватил Кропотин. – Познакомился со Степаном, так сказать, по долгу службы. С тех пор иногда вот наведываюсь к нему порыбачить, отдохнуть от суеты, если можно так выразиться.

Младший Лисицын хмыкнул:

– Далековато же вас на релаксацию заносит. Что, ближе к Москве подобных мест уже и нет?

– Здесь мне нравится больше, – честно соврал полковник, закидывая удочку. – Да и батюшка ваш прекрасный собеседник, надо сказать. Настоящий такой уральский мужик. Общаться с ним одно удовольствие. Он, кстати, никогда не верил, что вы погибли. И знаете, я был с ним полностью солидарен в этом вопросе. Теперь убедился в нашей с ним правоте.

Лицемер. Верил он, как же. Скорее подозревал, но ничем подтвердить свои догадки не мог. Оставалась единственная возможность это проверить: если сын выжил, он обязательно придёт к отцу. Ага, кроха сын к отцу пришёл, и попалась кроха. Кропотин, очевидно, решил брать на живца. Свёл знакомство со старшим Лисицыным, втёрся к нему в доверие. Наверняка напичкал дом следящей аппаратурой со связью через спутник. И вот результат, Семён здесь. Полковник, естественно, сразу примчался, почуяв близкую разгадку великой, как он полагал, тайны Вселенной.

Русский агент Малдер, мать его…

Самое интересное заключалось в том, с какими силами прикрытия прибыл Кропотин. Не мог же он явиться сюда в одиночку. Это противоречит всяким правилам.

«Мавридий, что там у вас?» – мысленно запросил Семён.

И тут же получил ответ:

«Здесь до взвода пехоты. Скрытно рассредоточились от избушки до реки. Ещё с десяток на бронемашине примерно в трёх километрах отсюда. Ждут на дороге. Воздушных целей пока не наблюдаю».

И то ладно. Не хотелось бы втравливать отца в масштабные разборки со своими же спецслужбами. Лучше спокойно поговорить и тихо разойтись. Вряд ли, конечно, такой вариант устроит полковника, но это уже, как говорится, его проблемы.

«Нейтрализуй тех, кто здесь, – решился Семён. – Только без шума и кровопролития».

«Мне что, уговаривать их? Могу я хотя бы пару носов расквасить?»

«Можешь даже две пары, лишь бы не пикнули, кровожадный ты наш», – на губах Семёна заиграла улыбка.

– Чему смеётесь, позвольте узнать? – нейтральным тоном осведомился фээсбэшник.

«Ближайшие к вам готовы, – доложил Мавридий. – Куда их девать?»

«Переправь на станцию. Разберёмся с ними позже».

«Сделано. Идём дальше».

– Что вы, Дмитрий Николаевич, я вовсе не смеюсь, – с ноткой горечи в голосе проговорил Семён. – Мне наоборот чертовски грустно.

– Отчего же?

– Оттого, что вы, без сомнения умный офицер, служака, до конца исполняющий свой долг, пренебрегли главным правилом вашей конторы. Знаете каким? – Кропотин помалкивал, поэтому Семён продолжил: – Не светиться, всё делать тайно, чтобы простые граждане ни в коем случае не заподозрили о каких-то спецоперациях ФСБ, даже если те проводятся у них под самым носом. Вы совершили большую ошибку, притащив целое подразделение своих солдат к дому моего отца.

Полковник прижал к груди ладонь, словно собираясь поклясться в самых благих намерениях. Но Лис давно заметил спрятанный у него подмышкой пистолет.

– Успокойтесь, Дмитрий Николаевич, – предупредил он ледяным тоном. – Ваши ниндзя уже нейтрализованы. Не делайте резких движений, а то мои люди могут проделать у вас в черепе не совсем аккуратную дырку. Да и я гораздо быстрее, чем вы. Верите, нет?

Фээсбэшник медленно опустил руку.

– Верю, – выдохнул он и цепким взглядом окинул кусты.

«Вокруг дома чисто, – доложил Мавридий. – Всех упаковали».

«Отлично. Контролируйте периметр».

– Раз так, давайте поговорим спокойно. – Семён смотал удочку. Теперь уж какая рыбалка? Всю малину испоганили. – Что вам от меня надо?

– Ответы на возникшие вопросы. – Полковник тоже принялся сматывать удочку. Что ж, вполне естественно, раз явился сюда вовсе не рыбачить.

– Какие вопросы? Кому? Вы забыли, что я труп. Насчёт меня есть официальное заключение правительственной комиссии. Даже могила имеется, кстати говоря.

Кривая усмешка исказила бледное лицо Кропотина:

– Шутить изволите? С кем же я сейчас говорю, с призраком или зомби? Извините покорно, только ни на того, ни на другого вы ничуть не похожи.

– А на кого похож?

– На самого себя. Прежнего Семёна Лисицына, майора ВКС. Надеюсь, ещё не забыли?

– Намекаете на то, что я присягу давал?..

– Не намекаю, а прямо говорю! – слегка повысил голос полковник. – Уж не знаю, как вы спаслись, это вопрос второй, но бежать из армии, прятаться у родителей… Это, знаете ли, натуральное дезертирство. Желаете угодить под суд? Думаю, что нет. Тогда почему не вернулись в строй? И не надо тут никого винить. Сами же своим безрассудством отца и подставляете.

В общем-то, верные речи. И сказано так эмоционально, в тему. Наверное, продумывал каждое слово, взвешивал каждый аргумент. Хорошая попытка. Только вывернуто всё наизнанку.

Лис нахмурился. Переговоры, похоже, пора закруглять, иначе этак чёрт знает до чего можно договориться.

– Ладно, хватит дискуссий. – Взмахом ладони он остановил Кропотина, уже набравшего в грудь воздуха для очередной отповеди. – Теперь послушайте меня, Дмитрий Николаевич. Я уже не майор ВКС, как вы изволили выразиться. У меня более глобальные задачи в масштабах всей планеты, а то и Солнечной системы, если хотите. Повторюсь, вы умный человек и отличный офицер, поэтому мне не хотелось бы вас ликвидировать. – Эти слова вызвали кислую улыбку на лице полковника, но глаза-буравчики продолжали сверлить собеседника. Молодец, хорошо держится. – Либо мы с вами сработаемся и вы получите ответы на все свои вопросы, либо расстанемся навсегда, прямо здесь и сейчас. Что скажете?

Кропотин продолжал внимательно изучать Семёна. Не поймёшь, что у него на уме. Долго молчал, наверное, с минуту. Наконец, заговорил:

– На пару вопросов ответите?

– Смотря на какие.

– Ну, я же не могу слепо довериться вам, не зная, чем это чревато.

– Хорошо, спрашивайте.

– Там, на Луне, вас похитили?

– Можно сказать и так, – немного подумав, ответил Семён. Секретных сведений он вроде не выдавал. – Но в итоге вышло, что мне спасли жизнь.

– Полагаю, спрашивать «кто» не имеет смысла? – Кропотин улыбнулся.

– Вы правы, смысла нет, – вернул ему улыбку Семён.

– Хм, а людей своих покажете? – вдруг подмигнул полковник.

Убедиться хочет. Ну, пусть посмотрит.

Не сводя с оппонента глаз, Семён мысленно приказал подняться ближайшей пятёрке киборгов. Те бесшумно вынырнули из кустов поодаль, держа полковника на прицеле. Он даже не сразу их заметил. Солдаты снова растворились в зелени, будто просто исчезли. Кропотин растерянно заозирался, потом покачал головой, спросив:

– А с моими людьми что?

Надо же, о подчинённых беспокоится. Тоже хорошо.

– Не переживайте, они целы и невредимы. Просто без сознания и… как это лучше сказать… немного в другом месте.

Полковник понимающе хмыкнул:

– Что вы хотите от меня?

Вот ведь превратности судьбы. В начале беседы этот вопрос задал Семён. Теперь всё наоборот. И условия ставит не полковник ФСБ, а Лис, истинный Хозяин Дворца, контролирующего подступы к Солнечной системе. Просто всё встало на свои места.

– Содействия, Дмитрий Николаевич. Ничего больше. Родину предавать не придётся. Но расширить это понятие до планеты Земля всё же будьте готовы. Ну как, согласны?

– Даже не знаю, – вздохнул фээсбэшник, сокрушённо разводя руками. – Дадите подумать?

– Сколько угодно. Обещаю, что, пока не получу вашего согласия, ничем не побеспокою.

– А как же вы узнаете?..

– Наберёте пять семёрок.

– Такого номера не существует.

– С вашего телефона соединение установится, не переживайте.

– Хм, ладно…

– У меня только одно условие. – Голос Лиса опять похолодел. – Отца не трогать.

– Да что ж мы, звери какие, что ли? Хоть на рыбалочку к нему разрешите наведываться. Уж больно старик ваш гостеприимен. Я ведь нисколько не покривил душой, когда говорил об этом. Действительно, езжу за тысячу вёрст от Москвы за простым человеческим общением. Можете себе представить?

– Вполне. – Семён прикинул, какое расстояние пришлось преодолеть ему, чтобы вернуться домой. Всяко не меньше, чем Кропотину. – Не хотелось бы сдёргивать отца с насиженного места. Пусть живёт своей привычной жизнью. Надеюсь, вы за этим проследите? Тут ваша шпионская аппаратура как раз и пригодится.

Полковник расхохотался:

– Ушлый вы тип, Семён Степанович. С вами приятно иметь дело.

– Надеюсь, с вами тоже, Дмитрий Николаевич. Ну что, пойдёмте пить чай?

– И варить уху. – Кропотин кивнул на карасей. – Жаль, что я ничего не наловил.

– Ещё успеете. Кстати, свяжитесь со своими людьми. Теми, которые на дороге. Скажите, что ситуация под контролем. Пусть остаются на месте и ждут. – Лис поднял ведро с удочкой и зашагал по тропинке.

Следом, помотав головой, пошёл фээсбэшник.

«Вот ведь незадача, – думал он по пути к дому, – собирался поймать неизвестно кого – вполне возможно, сверхчеловека – и уволочь к себе, а вышло так, что завербовал его этот самый сверхчеловек. Натуральным образом завербовал. И чем только купить смог?» Ответа у полковника не было. Но почему-то хотелось верить Лисицыну, верить изо всех сил, до последнего вздоха. Идти за ним, как за вождём, куда бы тот ни повёл. Чувствовал, что не мог он вести не туда, интуитивно чувствовал, на эмоциях.

Уже подходя к избе, Кропотин окончательно решил для себя, что не станет набирать те злосчастные пять семёрок. Вот будут завтра прощаться – и скажет Лисицыну: «Да, я согласен», – а дальше будь что будет…