Глава 20

О пользе дипломатии

Вечер того же дня, Риль Суардис

Шуалейда

К ужасу шера Вондьяса, за десяток шагов до выхода в Народный зал Шуалейда, Бален и Морковка исчезли.

Что ей подсказало обернуться пеленой невидимости, Шу понятия не имела. Но наверняка, если бы спросила у Энрике, тот бы ответил: ваше высочество хвостом чует, когда надо спрятаться в засаду. Хвостом, точно. И шерстью на загривке. А еще клыками, когтями и ядовитыми железами, как у мантикора. Так и хочется плюнуть ядом в наглые лживые глаза его светлости Люкреса Брайнона! Это ж надо, поручить брату ухаживать за Шуалейдой вместо себя, как будто это – докучливая обязанность! И полковник Дюбрайн хорош, врать ей в глаза! Да все хороши. Энрике же знал, точно знал, не зря же оговорился, чуть не назвал его полковником при Шу. А ей – ни слова!

Чтобы не зашипеть вслух и не плюнуть ядом сразу во всех, Шу остановилась перед закрытыми дверьми в Народный зал и придержала Морковку. Затем трижды глубоко вздохнула, пропела про себя умну отрешения и почесала рысь между ушей – та послушно стояла рядом, лишь настороженно поводя усами. Немножко помогло, но не настолько, чтобы выходить к публике. Сначала Шу требовалось как следует рассмотреть противника, разобраться в диспозиции, составить стратегический план – и только потом идти в атаку. Или же совершать обманный маневр.

То есть сначала ей надо было как-то незаметно проникнуть в зал. Через закрытую дверь она ходить еще не умела, хотя Берри утверждал, что это идеально просто: вижу цель, не вижу препятствий. Однако Шу еще ни разу не пробовала, почему-то было страшновато. Теперь же приходилось выбирать: или рискнуть – или послать к ширхабу лысому всю конспирацию.

Шу почти решилась, когда от сложного выбора ее спас барон Уго. Он открыл дверь – со стороны Народного зала – увидел растерянного шера Вондьяса и шепотом напустился на него:

– Где ее высочество?..

Слушать дальше Шу не стала, тем более что Морковка уже проскользнула между сенешалем, его помощником и дверью в зал. Шу и Бален – за ней.

Огромный зал был пронизан разноцветными солнечными лучами – купол целиком состоял из витражей. В этих лучах особенно ярко блестели начищенные алебарды гвардейцев и россыпь драгоценных украшений на шерах. Ярче всего сияла корона из земляничных листьев на голове короля Тодора. А его голос гулко разносился по всему залу: он как раз отвечал на приветственную речь кронпринца, которую Шу пропустила.

Из уважения к императорской семье король встречал его высочество Люкреса не сидя на троне, а выйдя вперед. Шу от дверей зала могла пока разглядеть лишь блеск короны и его ауру. И, конечно же, определить, что рядом и чуть позади отца стоят Каетано и Ристана, а за ними – Альгредо, Бастерхази и советники. Остальные придворные расположились по сторонам и дальше, создавая торжественный фон королю.

И, конечно же, она сразу увидела и почувствовала ауру принца Люкреса. Ослепительно прекрасное сияние света, воздуха и разума. Манящее, притягательное до головокружения! В точности, как при первой встрече… с полковником Дюбрайном.

Шу остановилась и нахмурилась. Разве может быть у братьев, тем более не родных, а только единокровных, одинаковая аура? Одни стихии – да, но… да нет же, ей показалось. Аура Люкреса отличается. Те же цвета, похожая интенсивность, но она как-то жестче, что ли. Блестит ярче…

Пока она пыталась понять, в чем же подвох, отец почти закончил свою речь и сказал что-то о Каетано – мол, мой сын и наследник, а вот моя старшая дочь…

Вмиг забыв о сомнениях и размышлениях, Шу помчалась на свое место рядом с Каетано. Кажется, ей даже удалось каким-то чудом не задеть никого из советников, окружающих короля. Морковка метнулась за ней и тут же ткнулась мохнатой мордой в руку, подтверждая: я тебя не бросила, я тебя охраняю!

– Я здесь, отец, – шепнула она, аккуратно снимая пелену невидимости: так, чтобы всем казалось, что она всегда тут была, просто ее почему-то не замечали.

Правда, пелену она сняла не всю. Опять хвостом почуяла, что не стоит вот так с ходу радовать Люкреса лицезрением всей своей силы. Тем более что у нее там с аурой после общения с мамой и Источником, один Хисс знает. В общем, она последовала примеру Бастерхази: он тоже демонстрировал гостям в лучшем случае четверть своей силы. Как всегда. Отличная привычка – оставлять кое-что в резерве.

– И моя младшая дочь, Шуалейда Хасмина, – не сбиваясь, представил ее отец.

Шу сделала шаг вперед и присела в реверансе. И только поднимаясь, наконец-то посмотрела на принца Люкреса.

Посмотрела – и не смогла оторвать взгляда. От его нежной, чуть ироничной улыбки. От морской бирюзы глаз. От теплого жемчуга, лазури и аметиста его дара.

– Я счастлив наконец-то познакомиться с вашим прекраснейшим высочеством, – звучный, глубокий, завораживающий голос разнесся по залу, проник в самую глубину ее существа, растекся щекотной сладкой волной.

– Я тоже счастлива знакомству с вами, мой светлый принц, – еле-еле выдавила из враз пересохшего горла Шуалейда.

Она бы шагнула к нему прямо здесь, на глазах у отца и толпы народа, если бы не Каетано.

«Замри!» – мысленно велел он, и Шу замерла, не сделав ошибочного шага.

И ровно в этот момент барон Уго объявил:

– Просим пожаловать к обеду! – и стукнул об пол церемониальным посохом.

В глазах Люкреса промелькнуло разочарование, или Шу показалось? И что-то такое с его аурой… словно отблески огня…

С трудом оторвав взгляд от Люкреса, Шу глянула на его приближенных – и вздрогнула. Что с ней? Как она умудрилась не заметить этих двоих?

Справа от Люкреса стояла светлая шера двух стихий, огня и разума – небольшого роста, гибкая и точеная, словно сашмирская фигурка из слоновой кости. Золотые волосы с искрами, платье словно из живых лепестков пламени. Навскидку – вторая категория, то есть сравнимо с тем, что показывает публике Бастерхази. Ало-лиловые отблески ее ауры вплетались в ауру Люкреса, делая ее еще ярче.

Интересно, шера – любовница Люкреса? Наверняка. Слишком красива, чтобы быть просто сопровождением.

А слева… Даже хорошо, что Шу не заметила сразу лейтенанта лейб-гвардии. Холодное равнодушное лицо, неживая аура, пронизанная сложнейшими плетениями и запитанная на вживленные в тело амулеты-накопители, и ощущение смертельной опасности, словно от готовой к броску змеи – вот каков был второй сопровождающий Люкреса. Шу слышала об императорских големах, но видела впервые. И оценила императорскую заботу о сыне и наследнике.

Все эти мысли промелькнули за мгновение, не больше. Люкрес только и успел, что сам шагнуть к ней с явным намерением предложить руку. Но его опередил Каетано.

«Возьми меня под руку, быстро. И не вздумай убивать его прямо тут!»

Убивать? Разве она собиралась убить Люкреса?.. Что-то с ней опять не то. Совсем не то, если ей хочется не убить лжеца, а поцеловать. Ну… хотя бы ради того, чтобы проверить, так ли он похож на Дюбрайна на ощупь, как на вид.

Разумеется, никакие посторонние мысли не помешали ей мгновенно исполнить приказ Кая. Спасибо их долгим тренировкам – не только боевым. Слаженные действия важны на любом поле боя, в том числе дипломатическом. Так что Люкресу она лишь любезно улыбнулась – и отвела взгляд, успев снова заметить взблеск разочарования.

Ничего, она как следует рассмотрит его за обедом. И его, и его свиту. Ей нужно обязательно разобраться с собственными реакциями. Не может же она всерьез надеяться на его любовь после всего, что о нем узнала? Не может. Но почему тогда в груди больно и тесно, хочется опять поймать его взгляд, почувствовать его восхищение?..

Пока же она могла лишь любоваться его спиной – и спиной Ристаны. Люкрес подал руку именно ей, как и положено по протоколу, и повел следом за королем Тодором в столовую.

Дам, кроме принцесс, на церемонии было немного. Лишь огненная любовница кронпринца, Бален, супруги королевских советников и кто-то из фрейлин Ристаны. Наверное, именно поэтому огненную шеру повел в столовую Бастерхази? Хотя поначалу Шу показалось, что ей предложит руку шер-менталист из свиты Люкреса… Шу было ужасно любопытно посмотреть на двух огненных шеров рядом! Жаль только, во время шествия в столовую никак нельзя было обернуться!

Впрочем, у нее же будет полно времени за обедом.

В этом она ошиблась. Стоило ей сесть по правую руку от отца, рядом с Каетано, как ее неудержимо потянуло в сон. Но что намного хуже – ее ментальные щиты стали ослабевать. И никакие убеждения себя в том, что надо еще немного поднапрячься и потерпеть, не помогали. Она даже не понимала толком, о чем говорят за столом. Разбирала лишь громкие тосты – то с отцовского конца стола, то с гостевого.

Так что, едва дождавшись третьей перемены блюд, она попросила у отца разрешения покинуть столовую.

– Прошу вас, возлюбленный наш кузен, простить мою дочь. Юные шеры слишком впечатлительны.

– Надеюсь вскоре снова увидеть вас, прекраснейшая Шуалейда.

От голоса Люкреса, от ласкового сияния его ауры внутри Шу потеплело, опять захотелось прикоснуться, позволить взять себя на руки – как тогда, в саду барона Уго. И плевать, что в саду барона Уго был вовсе не Люкрес!..

– Завтра, ваше высочество, – улыбнулась она и сбежала.

Или тактически отступила на заранее подготовленные позиции? А, неважно! Главное, она никого не убила, не устроила бурю и не влюбилась в его высочество Люкреса заново. Ведь не влюбилась же?

Дайм шер Дюбрайн

Эфирная буря застала Дайма за половину лиги от Суарда.

– Светлая, пусть это будет еще один Ману, да хоть явление Мертвого, только не Аномалия!

Его молитву Светлая не услышала. Буря слишком явственно пахла грозой, чтобы подумать на какой-то другой источник, кроме Шуалейды. Единственное, на что Дайм надеялся – что она никого не убила и уцелела сама. Или что он сам успеет в Риль Суардис до того, как Аномалия снесет к шисам половину города.

Еще бы понять, что случилось!

Пригнувшись к шее припустившего во весь опор Шутника, Дайм очистил сознание от страха и прочих эмоций, постарался раствориться в стихийных потоках, стать их частью… И через минуту восхищенно выругался.

Кто бы мог подумать, что прелестная Зефрида сотворит такое! А главное, сумеет скрыть все от двух шеров-менталистов! Линза, с ума сойти, настоящая Линза, и чтобы мало не показалось, принадлежащая Шуалейде!

Интересно, догадывался ли Люкрес? Не потому ли он так жаждет этого брака?

Как некстати сам Дайм оказался не в Суарде! Опоздать на полчаса, это ли не насмешка Двуединых!

Но сожалеть было некогда и бесполезно. Следовало спешить. Даже если Шуалейда пытается инициировать Линзу прямо сейчас, это займет не один час. Он успеет помочь. Или хотя бы ее спасти, если она не справится. По крайней мере, попытается.

Дайм растолкал купцов у ворот, махнул перед стражниками бляхой МБ и помчался к Риль Суардису. Дорогу заслонял навязчивый образ: исковерканные выбросом дикой магии существа, бродящие по руинам. Страшная своей реальностью картина: всего десять лет прошло с тех пор, как Дайм с отрядом МБ чистил городок в Восточной Чесландии. Местный шер-менталист нашел свой Источник, возжелал стать великим, и все семь сотен горожан оказались в плену пространственной и временной аномалии, наедине с дюжиной не то элементалей, не то вампиров, не то птиц и одним сумасшедшим призраком – бывшим шером.

Насмешливые боги, прозевать под собственным носом спящую Линзу! Какой же он идиот, поверил не предостережению Парьена, а невинной улыбке мертвой королевы.

– Дорогу, именем императора!

Купец, командовавший разгрузкой бочек, еле успел отшатнуться, когда Шутник перепрыгивал через телегу, перегородившую улочку. Вслед Дайму полетело проклятие – простое, без капли магии, на одном страхе и злости. Он отмахнулся, не заботясь судьбой того, в кого проклятие отрикошетит: некогда! Успеть бы!

Дайм опоздал, буря продлилась меньше пяти минут. Но, слава Светлой, Риль Суардис по-прежнему стоял, даже реальность вокруг почти не исказилась. Так, флюктуации вероятностей в допустимых пределах: у кого-то проснется дар, кто-то начнет видеть призраков или вспомнит прошлую жизнь. Ерунда. Главное, Шуалейда не пытается инициировать Линзу прямо сейчас! С бешеной девчонки бы сталось.

Эфир почти успокоился, но Дайм не сбавил скорости – неприятности никогда не ходят поодиночке. И верно, следующий всплеск не заставил себя ждать. В этот раз снова невозможно было ничего разобрать, кроме изменения спектра: в сумасшествии Закатной башни появились черные и алые тона.

Бастерхази!

Зачем он полез к Линзе – помочь Шуалейде или загрести Линзу себе? Вряд ли Паук научил его, как завладеть чужим Источником. Но вдруг Бастерхази удалось вытянуть из учителя рецепт, который тот держал в секрете больше полутора сотен лет? Отчаянно не хотелось верить, что Дайм ошибся в Роне и все его речи о свободе и единении были лишь прикрытием. Ведь темный может быть нормальным, может, пожалуйста, Светлая, прошу тебя!..

Около башни Заката Дайм оказался ровно за секунду до того, как вторая буря утихла, двери башни распахнулись, и оттуда вынесло обожженного, покрытого сажей Бастерхази. Разумеется, Дайм тут же бросился к нему – помочь, вылечить… и остановился, словно наткнулся на стену.

– Провалиться мне в Ургаш, если ты не пожалеешь! – с ненавистью прошипел Бастерхази и растянул потрескавшиеся губы в вампирьем оскале.

Дайм на миг зажмурился и похвалил себя, что еще в городе накинул полог невидимости – не стоило смущать горожан зрелищем бешеной скачки по крышам. А сейчас он просто о нем забыл. И увидел то, что не должен был видеть.

Настоящего Бастерхази.

Проклятье. Проклятье! Может же быть так, что Дайм просто ошибся? Что Бастерхази не пытался сейчас выдурить Линзу у Зефриды для себя? Ясное дело, ему не удалось, Зефрида никогда не принимала его сказки об истинной любви всерьез.

В отличие от некоторых светлых ослов.

На миг зажмурившись, Дайм потряс головой. Что за чушь лезет ему в голову? Бастерхази никогда не говорил о любви ему. Какая, к шисовым дыссам, любовь? Притяжение, секс, общие интересы. Возможность обоим стать сильнее. Все было честно, по обоюдному согласию. Так какого шиса Дайм чувствует себя обманутым и использованным? Как экзальтированная пансионерка, честное слово!

К шису глупости.

К шису Бастерхази.

Главное, чтобы с Шуалейдой все было хорошо. А раз Дайм не ощущает ее боли и тем более ее смерти – значит, все хорошо. Надо только выяснить, где она…

Не глядя вслед Бастерхази, на ходу восстанавливающему из обожженных обрывков свой вульгарный черно-алый плащ, Дайм вычленил в стихийном безумии крепкую нить, связывающую Линзу и ее хозяйку. Нить привела к покоям Каетано. Рядом с Шу светились еще две точки, голубая и зеленая. Герашаны на посту. Раз срочного донесения от Энрике нет, значит – все под контролем.

Наверняка Альгредо уже дал ей материалы из папки, и она знает его настоящее имя. Значит, самое время пойти к ней и поговорить начистоту. Формально он никакой тайны ей не раскроет, а значит, и не ослушается приказа императора. Ведь папку он давал только генералу Альгредо для ознакомления, а что тот покажет ее Шуалейде – домыслы, не более чем домыслы.

Мгновение Дайм колебался, рискнуть ли, положившись на домыслы, или дождаться приезда августейшего брата – тогда Шуалейда совершенно точно поймет, что виделась не с Люкресом…

– Долго будешь мяться на пороге? – прозвучал насмешливый и совершенно живой голос. – Заходи, не стесняйся.

– Благодарю, ваше величество. – Переступив порог башни, Дайм поклонился гудящему смерчу. – Счастлив видеть вас в добром расположении духа.

– Добром? – В тоне мертвой королевы просквозило безумие. – Смешной мальчик! Потанцуем?

Смерч заколыхался, разбрасывая вокруг клочья цветной пены. Кокетство стихии было бы смешно, если бы Дайма не продирала дрожь. Одного этого «мальчик» по отношению к Дайму, который был старше призрака вдвое, хватило бы, чтобы Дайм закрылся всеми возможными щитами и вызвал подкрепление. Если бы это была не Зефрида. Точнее, не мать Шуалейды и не ее Источник.

– С удовольствием, ваше величество.

Он заложил левую руку за спину и поклонился, приглашая даму на вельсу.

– Милый, милый мальчик.

Из застывшего смерча шагнула королева и вложила пальцы в протянутую ладонь. Теплые, плотные, совершенно живые пальцы.

– Что, не веришь? – Она покачала головой и лукаво улыбнулась. – Да, я могла бы вернуться. Но не хочу. Осталось совсем недолго ждать.

Дайм закружил королеву в танце. Башня растаяла, оставив под ногами бескрайний луг, а над головой – лазурное бессолнечное небо. Время исчезло вместе со стенами: казалось, нет и не было ничего, кроме гитарных переборов и танца…

– Все, хватит, – резко оборвала танец Зефрида. – А то опоздаешь.

Дайм сморгнул сладкий морок: стены вернулись на место, сквозь западное окно лился мягкий свет. Западное? Шис, очаровательная шутка, продержать его в башне до вечера! Или… до бала? Но ведь бал завтра!

– Завтра, мой мальчик, – улыбнулась королева. – Прости, но тебе не стоило попадаться на глаза своему брату.

Дайм еле сдержался, чтобы не выругаться. Люкрес уже приехал, а он так и не успел поговорить с Шу!

– Ваше величество уверены, что Линза безопасна?

– Если боишься, уезжай сейчас же. Я сберегла башню Заката для Шуалейды, но все прочее не в моей власти.

От ее голоса Дайм вздрогнул: ничего общего с очаровательной кокеткой, пусть и призраком. Из глаз королевы на него смотрела стихия. Не добрая, не злая. Равнодушная.

– Тебе пора. Но сначала поклянись, светлый шер, что не позволишь никому, кроме Шуалейды, взять Источник! Это только ее дар!

– Клянусь, ваше величество, – кивнул Дайм. Обещать то, что он и так собирался сделать, что может быть проще?

– И позаботься, чтобы ей не заморочили голову ни Бастерхази, ни Люкрес с его хитрой девкой!

– Позабочусь. Поверьте, ваше величество, я хочу для Шуалейды лишь блага. Я люблю ее.

– Я вижу, мальчик. Но… – мертвая королева покачала головой. – Будь осторожен в своих желаниях. Тебе в самом деле пора.

– До встречи, ваше величество.

– Прощай, Дамиен Брайнон.

Всего мгновение он смотрел в глаза стихии, и этого мгновения хватило, чтобы понять – что сделала Зефрида и чем расплатилась с Двуедиными. Полнейшее безумие – пожертвовать жизнью, чтобы стать хранителем Источника! Оставить детей и мужа, запереться в безвременье, раствориться в стихиях – только потому, что рядом был темный шер… Дайм хотел бы сказать Зефриде, что она ошиблась в Бастерхази. Что он вовсе не угрожал Шуалейде и не собирался отнимать у нее Источник, а лишь сам прятался в Валанте от Паука. Но было ли это правдой?

В любом случае – что сделано, то сделано.

– Прощайте, ваше величество.

Дайм почтительно склонился над призрачной рукой. Показалось, Зефрида улыбнулась, прежде чем окончательно раствориться в стихии.

На мгновение у него закружилась голова, в глазах потемнело. А в следующую секунду он оказался посреди толпы слуг со щетками, рулонами материи, коврами и прочими совершенно прозаическими вещами. Дайм восхищенно покачал головой: ни следа от буйства стихий, ни намека на разноцветный смерч. Реальность сместилась, спрятав Линзу ото всех, кроме ее хозяйки.

Когда витражная панель чуть не сбила его с ног, а мастер-стекольщик удивленно выругался – какой шис не дает пройти по пустому месту? – Дайм сообразил, что по-прежнему невидим.

Выйдя в сад и присмотревшись к Риль Суардису, Дайм нашел Шуалейду где-то рядом с королевскими покоями, августейшего брата с шерой Лью – в гостевых покоях восточного крыла, и Бастерхази – в башне Рассвета.

Что ж, первым делом надо разузнать о событиях последних дней, а то с этим бароном Наба и странными делами в гильдии убийц он пропустил много интересного. Но ничего. Ему не впервой импровизировать в неординарных обстоятельствах. Не зря же он – полковник МБ.