Глава 4. Прикосновение Бездны

С высоты птичьего полета пустыня Мэй поражала своим размахом и красотой. До того, как жизнь закинула Эшу в Аббарр, элвинг и представить не могла, что у песка столько цветов. Но чтобы удостовериться в этом, нужно подняться высоко, в пронзительно голубое небо, и оттуда, паря в воздухе, окинуть взором весь этот смертельный простор. Смолотые временем горы и кости, перетертые истории и города, навеки сгинувшие герои и клады. А поверх всего – миллиарды крупинок сухого моря. Пустыня дышит, живет, лениво перетекает под знойным ветром и застывает волнами ребристых барханов. Золотая роскошь Мэй всех оттенков от белого до кроваво-красного и коричневого. И кое-где на этом бесконечном полотне виднеются зеленые броши оазисов, иглистая бахрома гор и узор великого Черного Цветка Аббарра. Если посмотреть на юго-восток, то Мэй продолжает течь, теряясь за горизонтом. Что там, вдали, за Пеклом демонов, что называют Сковородой, за всеми отмеченными на карте городами и оазисами? Может быть, там, на другой стороне Мэйтару, и правда стоит Золотой Город?

Временами Клыки напоминали Эше горную цепь родины – Хребет Дракона. Порою она думала о том, что Мэй – всего лишь неизведанный кусочек Пустошей клорингов, и стоит перемахнуть через скалы, как попадешь в Извечный лес, а там недалеко до Пугатона. Но за Клыками лежала лишь синяя гладь океана: одна пустыня сменяла другую.

Эша прогнала непрошеные мысли и воспоминания, провела рукой по серебристым перьям кайрина.

– После лети в скалы. Если все пойдет как надо, я буду тут утром, – сказала элвинг, нагнувшись к уху грифона.

«Может, с тобой пойти?» – осторожно спросил Сварг.

– Если со мной что-то случится, то надо ведь кому-то рассказать об этом миру.

«Не хочу тебя разочаровывать…»

– Знаю, знаю, миру наплевать, – перебила грифона Эша и надулась.

«Вообще-то я хотел сказать, что кроме тебя меня никто из твоих друзей не слышит».

– И это тоже. Все время забываю. Кстати, кошки шаати со мной не разговаривают.

Грифон хмыкнул:

«Велика потеря. У них и мозгов-то нет – череп так мал, что даже глаза не входят и торчат, как…»

– Не ожидала от тебя, Сварги. За что ты их так невзлюбил? Не из-за них ли ты, случаем, больше не ночуешь на приютском балконе?

Сварг не ответил, лишь громко хмыкнул и, подчиняясь легкому движению элвинг, пошел на снижение. Кайрин мягко приземлился на лапы, крыльями подняв в воздух песок.

Эша спрыгнула, погладила зверя, мысленно поблагодарила и, не оборачиваясь, пошла вперед. Сварг постоял немного, попеременно поджимая лапы на горячем песке, а затем, подпрыгнув, взлетел и направился в сторону гор.

* * *

Легкий ветерок поднимал в воздух песчинки и обжигал лицо. Пришлось до самых глаз натянуть платок и оставить мысли о том, чтобы снять очки.

Вокруг была лишь мертвая пустыня, но элвинг не покидало противное чувство, что за ней следят.

Иногда ей казалось, что земля под ногами вибрирует: песок оживал, будто под ним копошилось нечто неведомое. Нечто зловещее, голодное, вышедшее на охоту. Но стоило остановиться, и морок пропадал. В пустыне было достаточно опасных тварей – среди камней, в песке. Разве что с неба при свете солнца можно было не опасаться нападения. Но вот ночью… Ночью выползали все те, кто прятался от дневного зноя. И вело их лишь одно – голод. И сильнее всего Эша недолюбливала пустынных пауков. Страшнее тварей она не встречала. Размером с собаку, эти восьминогие, многоглазые лохматые чудовища с панцирем крепким, как камень, еще и охотились стаей. Легкие щелчки, шелест песка и выпущенная липкая нить, а затем парализующий укус. Она лишь раз встречала куфов – так называли их местные. Но было это далеко от здешних мест – на подходах к оазису Тирха, и тогда она была не одна.

Если верить историям, то возле Аббарра куфов раньше тоже было предостаточно, и они сильно мешали караванам. И тогда нашли компромисс: гильдии торговцев и ремесленников объединились и объявили награду за каждого убитого куфа. Платили весьма недурно. Принимали все: острые крючки-когти с лап и жвала, пластины хитина, ядовитые мешочки, железы с паутиной. Предприимчивые бисты нашли применение всем частям монстров и, по слухам, даже оказались в плюсе. Но истребить тварей не удавалось. Их число будто не уменьшалось. Поговаривали, что куфы не исчезнут, пока жива породившая их королева – уродливый монстр, во много раз превосходящий размерами и силой своих слуг. И тогда отряд смельчаков, жаждавший славы и денег, отправился искать легендарную королеву куфов. Из почти четырех десятков назад вернулись лишь трое. Они принесли жвала и когти, что были в разы больше всех виденных ранее. Никто из героев не проронил ни слова о походе. Любопытным оставалось лишь гадать и ужасаться, глядя на доказательства победы и рисовать в воображении Пустынную Царицу, как окрестили ее барды. Если судить по останкам, выставленным теперь в Павильоне Чудес Аббарра, она отличалась от обычного куфа так же, как котенок шаати от матерого кайрина. Сколько легенд и песен о той битве было сложено – не счесть. Но правда канула в песок. Даже куфы-одиночки стали редкостью: вот уже многие годы вблизи Аббарра не появлялось ни одного песчаного паука.

Но хотя куфов не видели уже сотню лет, это совсем не значило, что они не вернутся и первый из них прямо сейчас не вцепится в ногу элвинг.

Эша продолжала идти в тени Клыков, держа ладонь на рукояти ножа. Солнце мирно стекало в сон, удлиняя тени. В голову, помимо куфов, лезло разное. Вспомнилось, что, по одной из версий, храм жрецов соединялся тайными туннелями с Аббарром. По другой – сами жрецы обитали под главной башней города и оттуда вершили судьбы мира. Были в Черном Цветке и те, кто верил, что жрецы выходят из самой Бездны, через колодец Ррабба. Но Эшу все эти домыслы заботили мало. Единственное, что ее тревожило, – жрецы могли управлять Пламенем. Это делало их сильными союзниками или опасными противниками, в зависимости от того, на чьей стороне ты находишься. А Эша была сама по себе.

По ту сторону Клыков Зеленое Пламя было всего лишь способностью – полезной, опасной, слабой, сильной, но способностью. Частью тебя, магией, которой учишься управлять. Здесь же, в пустыне, тело считалось придатком запредельной силы, оболочкой, футляром, что лишь вмещает энергию. В Силурии редко встретишь элвинга, не наделенного силой Пламени. Большей частью это минимальный дар: очарование, легкие иллюзии и никакой разрушительной силы материализации. Но магия там привычна, как пение или танцы: доступна всем, но в разной мере. В Северных землях аллати считают Зеленое Пламя высшим даром и силой, которая требует огромной ответственности, ведь мало кто из них обладает ею. Бисты же практически никогда не имеют этого дара. И для них он одновременно прекрасное чудо и опасный кошмар, вселяющий трепет и страх: именно это и породило культ Бездны, адепты которого и сочувствующие были непредсказуемы и фанатичны. Эша видела искры этого культа в глазах некоторых аббаррцев и очень не хотела, чтобы они разгорелись в пламя.

Элвинг не знала, что ждет ее у жрецов. Ведь, с одной стороны, она тоже являлась вместилищем силы, но с другой – ее сила редко встречалась как на Севере, так и на Юге. Старейшина назвал ее пламя лиловым. Кроме магии иллюзий, оно давало контроль над временем и пространством, вот только овладеть мастерством было не так просто. Благо Эша научилась справляться с хаотичными приступами, отличать реальность от вероятностей, а настоящее – от фантомов прошлого. Для этого потребовались годы… И впереди еще много лет укрощения сил, до сих пор ей непонятных. Но она была рада тому, что научилась контролировать сны и не вытаскивать кошмары в этот мир. Почти научилась.

Эша заметила камень с выщербленным в виде треугольника боком: уже в четвертый раз она проходила мимо него. Остановившись, элвинг опустилась, стряхнула песок и присмотрелась. Внутри треугольного скола было нанесено изображение – спираль, заканчивающаяся в центре глазом.

– Что ж. Вы следите за мной, – сказала Эша камню. – Водите кругами по сотканной Пламенем иллюзии. Зря надеетесь, что эти фокусы заставят меня так просто сдаться.

Элвинг встала, достала небольшую фляжку, сделала глоток и упрямо продолжила путь.

Она упорно шла вперед, решив не сдаваться до тех пор, пока эти выскочки не пустят ее. Шла, наматывая круги и считая, сколько раз появлялся на пути этот треклятый камень. И когда насчитала шестнадцать, увидела впереди две огромные статуи, стоящие посреди пустыни наподобие врат. От них начиналась вымощенная белыми плитами дорога.

Эша обошла левого стража. Дорога исчезла, как и врата, и перед ней снова был лишь песок. Несколько шагов назад, и вот вновь два колосса и блестящий мрамор плит. Элвинг остановилась. Белая дорога по ту сторону Врат тянулась далеко вперед, ныряла в арку и упиралась в стены полуразрушенных зданий. По обе стороны от нее стояли статуи.

– Пепел надежды даст нам крылья, – улыбнулась Эша и шагнула к Вратам.

То, что ей показали вход, уже было удачей. Тшакрамг говорил, что путники могли целыми днями бродить, но так и не получить возможности задать вопрос жрецам.

* * *

Врата Бездны – так называли проход к храму Хранителей Зеленого Пламени, скрытый магией иллюзий. Не каждому доводилось увидеть их, а тот, кто удостаивался этой чести, был поражен мощью и мастерством древних, канувших в пески времени. Словно окаменевшие боги, черные и гладкие, как вулканическое стекло, по обе стороны от белой дороги стояли огромные существа с телами элвингов и головами псов. Эше показалось, что в высоту они запросто могли бы доходить до балкона приюта Уны. Разнополые Хранители сжимали в когтистых руках жезлы, а в глазницах их пылал зеленый огонь. Проходя мимо застывших стражей, элвинг почувствовала себя букашкой, что ползет по столу.

«Даже маленький клоп способен отравить жизнь», – вспомнила она одну из присказок Стуриона и улыбнулась.

За Вратами, вдоль белых плит, напоминавших надгробия Ррабба, тоже стояли каменные стражи, но гораздо скромнее в размерах. Выщербленные ветром и временем, статуи тянулись до самых руин, видневшихся впереди. Разные, но с неизменно зелеными глазами. Статуй было много, обоих полов, всех рас, видов и возрастов. Псовых традиционно было больше всего. Черные гончие Бездны. Эша помнила легенду о том, как в начале времен Хаос вырвался из заточения и черными тенями заскользил по земле, и все, к чему он прикасался, обращалось в прах. Но богиня света Интару отправила своих верных псов на помощь жителям ее любимого мира. Они настигли тени у подножия Клыков. Горные стражи сомкнулись кольцом, не давая Хаосу вырваться за пределы Цветущей Долины. Белые как снег псы набросились на тьму, и после ожесточенной борьбы тени исчезли. Но и белых псов Интару тоже не стало: вместо них стояли черные как смоль звери с пылающими зеленым пламенем глазами. Их тела вобрали в себя тени Хаоса, подчинив и укротив его силу, но их дух был как прежде силен и чист.

Верные слуги вернулись к Интару. Хаос потерпел поражение и скрылся в глубинах земли. Но урон, нанесенный им, был непоправим: некогда цветущая земля превратилась в безжизненную пустыню. Заплакала Интару, и там, где упали ее слезы, образовались оазисы. Выплакав все глаза, долго ходила богиня по золотым пескам и, устав, присела в тени верных горных стражей и увидела, как среди камней упрямо тянет лепестки черный цветок. Интару обрадовалась и назвала его Аббарр, что значило «жизнь». Сила любви Интару была столь велика, что цветок превратился в прекрасный город, а каждый из лепестков стал одним из шести его секторов. Велела она верным псам и каменным стражам беречь любимый ею мир, а сама спустилась к Хаосу и, подобно своим псам, впитала всю его тьму, став Бездной Единой, что и свет, и тьму заключает в себе. А верные гончие до сих пор стерегут землю Мэй, и когда родится абсолютно белый щенок, то нет стража от зла вернее и надежнее, будь то аллати, зверь или дух.

В пустыне Мэй жили целые кланы гончих аллати, которые передавали знания и опыт из поколения в поколение, чтя культ Бездны. Многие из них служили Белой Интару – символу мира, гармонии и света души, считая ее первоосновой мироздания. Другие предпочитали ее темную ипостась, покровительствующую военному ремеслу, жажде знаний и силе. Были храмы, что поклонялись Двуликой Безиндару, единству света и тьмы, созидания и разрушения, добра и зла, что не могут существовать друг без друга.

Но, пожалуй, самым малочисленным и малоизвестным был культ Хаоса, бестелесного бога, чья сила способна испепелять, а необузданная мощь – преобразовывать вещества, материю и энергию.

Стоило Эше ступить на белые плиты, как она почувствовала холодок. Волосы на затылке шевельнулись, по позвоночнику пробежали мурашки. Краем глаза она увидела, как от статуй отделяются и следуют за ней тени. Теперь главное было не поддаться любопытству или страху, не обернуться, не остановиться, а идти и смотреть только вперед.

Чем дальше, тем больше становилось теней, тем ближе они подходили к элвинг. Несмотря на палящий зной пустыни, Ашри чувствовала пробирающий до костей холод. И чем ближе становилась площадь с колодцем, тем сильнее нарастал мороз, будто проникая в саму душу и сковывая все изнутри, делая каждый следующий шаг все сложнее.

Аллея Теней – так, помнится, назвал ее Алый Вихрь.

– Ты должна пройти белые плиты молча, не ускоряя шаг и не оборачиваясь, так как мертвые не знают слов, не торопятся и уже не помнят прошлого. Тени не тронут, если примут тебя за свою. А затем жди у колодца, – проворчал тогда в лавке мастер.

Эша фыркнула, растирая онемевшие плечи. У культа Бездны особый трепет перед дырами в земле. Жрецы с ними говорят, читают гимны, а особо любопытных сбрасывают в них же – в жертву пустоте. Что ж, у каждого свои скорпионы в голове и муравьи в штанах. Но что действительно удивляло элвинг, так это то, как сильно разошлись во взглядах на магию Север и Юг. Для жителей ледяных пустошей Зеленое Пламя было частью быта, полезной способностью. Для тех, кто жил на Парящих Островах, магия была доказательством чистоты и могущества рода, средством для плетения интриг и предметом гордости. А тут, на Юге, где технологии позволили создать уют, силу и красоту, а родовые связи уступили место торговым союзам, личным достижениям и мастерству, Зеленое Пламя практически встало во главе религиозного культа.

Чтобы забыть о тенях, Эша в очередной раз погрузилась в мысли о том, чем для нее стало Прикосновение Бездны. Силой, что помогает выжить, или слабостью, что обрекает на одиночество? Как ни крути, а пока Аббарр был самым подходящим местом для нее – город изгоев, последний приют вечных скитальцев. Даже проведя почти год на Архипелаге, она с радостью вернулась к вездесущему песку и ужасной жаре.

Аллея псоглавых закончилась, нырнув в арку и разлившись площадью покусанных временем плит. Словно еж, утыканный иголками-столбами! Стоило пройти арку, и холод за спиной исчез. Тени вернулись в песок.

В центре площади среди трехгранных колонн, как и следовало ожидать, находился колодец. Гораздо скромнее некропольского: всего раза в два-три шире тех, что снабжают водой деревни Империи. Все, что отличало его от обычного, – это отсутствие «журавля» и мраморные кольца с барельефами, изображающими сцены борьбы Интару с Хаосом. Эша огляделась: вокруг не было ни души. Ее не ждали и не встречали. Лишь тоненькие зеленые ящерки сновали в трещинах плит.

Элвинг обошла колодец, рассмотрела стелы, рядами-кольцами окружавшие площадь. Каждая колонна была снабжена потрепанной временем росписью, а на вершине расположились черные статуи – застывшие стражи с оружием в когтистых лапах и жрецы в балахонах с капюшонами, скрывающими лица. У всех на макушке торчали то ли рога, то ли уши, а из-под капюшонов выглядывал собачий нос. В дрожащем воздухе пустыни казалось, что это живые воины и жрецы несут свой вечный дозор. Приложив руку козырьком, элвинг долго смотрела на них, а после обошла колонны, вернулась к колодцу и, повернувшись к черному провалу спиной, оперлась руками о край.

Камень, несмотря на жару, был прохладный. Приятная свежесть разлилась по рукам, словно глоток из горного родника. Захотелось прижаться всем телом, предаться неге и, может, даже вздремнуть. Но поборов порыв, элвинг повернулась, облокотилась и посмотрела в черную пустоту колодца. Чем пристальнее Эша всматривалась, тем четче различала в чернильной пасти колодца отблески и силуэты то ли стен, то ли дна. А может, это облака отражались в воде. Тьма начинала подстраиваться под нее, клубиться и принимать формы из прошлого. Вот вершины Виталона, или, может, мачта «Дракона». А вот стайка маленьких птиц, шторм, волны накатывают одна за другой. И уже из тьмы океана к ней тянется рука.

– Рэд! – услышала она такой далекий голос – свой собственный.

Его рука совсем близко, и в этот раз она сможет дотянуться… Еще немного…

Резкий рывок вернул ее под солнце пустыни. Она и не заметила, как почти перекинулась через край колодца, влекомая фантомами.

– Что же ты попалась на такую простую иллюзию, Синичка? – услышала Эша голос у себя в голове. Голос был мягкий, но в нем слышалось одновременно сочувствие и порицание.

Взгляд прояснился, элвинг обернулась и увидела перед собой высокого худощавого аллати в черном балахоне. Словно с колонны спустился! Захотелось задрать голову и проверить, все ли статуи на месте.

Закатные лучи солнца из-за спины стража били прямо в глаза, и стоило огромного труда рассмотреть Хранителя. В лице аллати было так много звериного, что он легко сошел бы за псоглавого, но, присмотревшись, Эша поняла, что это маска. Балахон и рост были точно такими, как у любопытного покупателя Тшакрамга, но эти безднопоклонники все выглядят одинаково!

Элвинг почувствовала, как незнакомец мысленно улыбнулся. Он читал ее как открытую книгу. Эша сосредоточилась, ставя барьер и разрывая телепатический контакт.

– Приветствую Хранителей пустоты и прошу дозволения войти в архивы мудрецов, задать вопрос и получить ответ, – почти ровным голосом произнесла Эша и поднесла руку к сердцу.

– Один вопрос, один ответ, одно испытание и одна жертва Бездне, – без эмоций и спешки ответил страж. Голос его был подобен шелесту песка.

– Жертва – не близкий, не друг и не враг, не прошлое и не будущее, – стараясь не сбиться, ответила элвинг.

– Следуй шаг в шаг на пути к познанию, – завершил приветствие страж и, развернувшись, двинулся между колонн к внешнему кругу.

Эша с облегчением выдохнула. Это был ритуальный торг, в котором многое зависело от формулировок. Эти слова велел ей запомнить Тшакрамг. Но насколько она преуспела, станет известно позднее.

Удивительно, когда она вошла во Врата, была видна лишь аллея и развалины площади. Затем взору открылись колонны, колодец и пара полуразвалившихся стен. А теперь, следуя за проводником, Эша видела, как появляются из ниоткуда все новые и новые здания, статуи, сооружения и как они исчезают, стоит пройти мимо. Иногда взгляд элвинг выхватывал силуэты в окнах, детей, играющих у стен, животных, но стоило моргнуть – опять новое здание, и там, где раньше цвела жизнь, – оставались лишь песок и камни. Весь путь элвинг видела по обе стороны от себя город, огромный, бесконечный, местами разрушенный, а где-то утопающий в зелени. Эти образы так захватили Эшу, что она только и успевала крутить головой, выхватывая все больше мгновений сокрытого.

– Мы пришли, – прошелестел проводник и остановился. – Обитель примет тебя.

* * *

Тело окаменело, ноги вросли в песок, и на ум не приходили слова, способные в полной мере передать восторг от увиденного. Восхищение от вида Обители Хранителей Бездны волной накрыло Эшу, приподняв волоски на затылке. Казалось бы, после того как она побывала на всех континентах, что может удивить? Но то, что предстало сейчас ее глазам, вызывало бег мурашек по спине. Элвинг завороженно смотрела, как янтарная пустыня перетекала в вертикальную стену песчаника и мерцающей гранью возносилась вверх в смелой попытке прорезать небо. Одна сплошная гигантская треугольная плита, а перед ней – огромная лестница, на каждой ступени которой можно выстроить в ряд сотню воинов. Ни статуй, ни колонн, ни сложных узоров… Лишь идеальная гладь. Впечатляющая безупречность. Даже белые стены Аббарра не были столь величественны. В голове элвинг возникли образы: море во время штиля, небо без единого облачка… То же чувство величия спящей стихии. То же уважение к скрытой за мнимым покоем силе. Мощь и грандиозность простоты. Эта золотистая дорога в небо пробудила давно забытое чувство детского трепета в предвкушении чуда. В памяти возникла картинка: огненный водопад Пасти Дракона, расплавленным золотом заката срывающийся прямо в море. Первое из чудес природы, с которого началось ее большое путешествие. Элвинг словно видела себя, такую далекую и теперь чужую: девчушку с огромными глазами, полными восторга, с длинными волосами, в которые вплетено множество разноцветных бусин, с открытым сердцем и верным другом рядом. Ашри улыбнулась девочке из прошлого и вернулась в настоящее. Миг волшебства развеялся. Клочок пергамента дурным предчувствием прожигал разум. Обитель Хранителей нависала грозным монолитом и давала надежду на разгадку тайных строк. Элвинг привыкла доверять интуиции, и внутренний голос, от которого Ашри безуспешно пыталась отмахнуться, настойчиво твердил, что в Костях Силурии Торден нашел нечто зловещее. И это нечто – лишь маленькая щепка чего-то большего.

* * *

Проводник черной тенью скользил вверх по ступеням. Эша набрала полную грудь тяжелого пустынного воздуха и поспешила следом, смотря лишь вперед.

Поднявшись по лестнице до самого верха, она уступила соблазну и оглянулась. Отсюда открывался чудесный вид. Клыки окрасились в багрянец. Перед ними сиял Аббарр. Пустыня обнимала город мертвым золотом, разбивалась волнами у подножия гор и простиралась на запад настолько далеко, насколько хватало взгляда. Как ни старалась, Эша не могла разглядеть врата, аллею, площадь с колодцем, многочисленные здания, мимо которых она только что прошла. Ничего. Лишь песок. Казалось, даже подножие лестницы растаяло, и она парит между небом и землей.

Когда она оглянулась, проводника уже не было, но в сплошной прежде стене появилась дверь. Хотя скорее дыра, как если бы из стены вынули кирпич. Вот только кирпич этот был в три ее, Эши, роста в высоту и столько же в ширину. Элвинг скорее почувствовала, чем увидела движение, и рука сама потянулась к поясу.

От тьмы провала отделилась фигура. Еще один служитель Бездны: все те же острые уши, капюшон, скрывающий лицо, маска черного пса Интару. Разве что плащ был с еле заметным узором пламени. Черная атласная вышивка вспыхивала, отражая свет при каждом движении тонкой ткани.

Эша кивнула, приложила руку к груди в знак приветствия и последовала за стражем.

Внутри ее ждали все те же грандиозная подавляющая мощь и простота. Эша шла следом за Хранителем коридорами абсолютно гладких стен, лишенных каких-либо украшений. Идеальная точность, с которой были подогнаны камни и плиты, вызывала восхищение – иголке не пройти. Судя по всему, теперь они спускались на высоту все тех же ступеней, но уклон коридора был столь незначителен, что казалось, они просто ходят кругами.

Стены песчаника с вкраплениями слюды мерцали таинственным зеленоватым светом, словно само Пламя струилось внутри плит. Черный силуэт проводника плыл впереди, и узор его плаща трепетал, словно огонь в камине, впитывая разлитую в воздухе магию. Эша зачарованно глядела, как пляшут языки Зеленого Пламени одежд Хранителя. Но стоило ему остановиться, как морок рассеялся. Элвинг тряхнула головой, сбрасывая навязанное очарование.

«К чему вот эти все таинственность и пафос? – подумала Эша с досадой. – Нельзя просто ответить?» Стало неуютно. Стены по обе стороны словно пришли в движение, потолок стал ниже. Захотелось поскорее выбраться из этой бесконечной каменной кишки.

Наконец коридор вывел их к галерее. Вверх уходили обсидиановые колонны, увитые, как плющом, сетью зеленых огней. Вниз, насколько хватало взгляда, – паутина мостов с нанизанными, как грозди ягод, круглыми площадками разной величины, на каждой из которых восседал аллати в маске пса, а вокруг него сферой горело Зеленое Пламя.

– Дремлющие, – шелестом слов в сознании элвинг пояснил проводник. – Те, кто хранит баланс и держит двери в мир живых закрытыми от спящих.

Теперь они спускались по спирали мимо дремлющих. Эша разглядывала окутанные потоком зеленых светящихся нитей фигуры. Они были неподвижны, словно статуи, лишь изредка, еле заметно, поднималась и опускалась от дыхания грудь. Обнаженные торсы мужчин и точеные фигуры женщин в легких белых накидках покрывали пульсирующие узоры, одинаковые и немного разные. Невольно Эша прикоснулась к своему предплечью. Нанесенные северным шаманом, охранные браслеты покалывали. Словно сила Пламени, что текла внутри ее тела, пришла в движение.

Эшу распирало любопытство. Тысячи вопросов, как пчелы, жалили ее мозг, но она не спрашивала: один вопрос – один ответ.

Еще виток по бесконечной спирали. Теперь в стенах можно было различить еле заметные ниши, возможно, двери или ответвления тоннелей. Проводник свернул в одну из таких ниш и отошел к стене, впервые пропуская Эшу вперед. Стоило элвинг переступить порог и сделать пару шагов в просторную комнату с мягким желтым светом, стеллажами, ковром и большим столом, над которым висела карта мира, как дверь закрылась и щелкнул замок.

– Ну, здравствуй, Ашри. – Страж скинул балахон и снял маску. Волна длинных черных с зеленым отливом волос упала на спину. – Давно не виделись.

– Аббис? – неуверенно спросила Эша. – Так ты Хранитель Бездны.

– Как видишь, – улыбнулась аллати.

Эша с изумлением смотрела на зеленоглазую красавицу, чья внешность часто играла с врагами злую шутку, заставляя недооценивать скрытую мощь. Судьба свела их на Небесной Регате, гонке воздушных кораблей, пять лет назад. Аббис и ее брат были одними из претендентов на главный приз – сокровища Дрейка. А Эша, тогда еще совсем юная, впервые оказавшаяся так далеко от дома, волей случая попала на корабль другой участницы – капитана Леды Фон Цепплин, внучки одного из основоположников Регаты.

– Что ты тут делаешь? – нахмурилась Эша.

– Надеюсь, это не тот самый вопрос, ради которого ты прошла такой длинный путь? – рассмеялась аллати, обнажив клыки и прищурив единственный глаз. Второй скрывала повязка с нанесенным золотом оком.

Эша хорошо помнила этот символ и то, какие слухи ходили вокруг Аббис и ее брата Ину – выходцев с далекого континента Мэйтару, где правят бисты, песок и Зеленое Пламя. Вот только истинный смысл «Взгляда Бездны», о способности применять который красноречиво говорила метка аллати, элвинг поняла гораздо позже.

– Присаживайся. Тут можно говорить спокойно, без всей этой пафосной риторики, и не бояться быть подслушанными.

Аббис жестом указала на кресло, сама же достала из шкафа бутылку вина и финики. Разлив янтарную жидкость по бокалам, она пододвинула один элвинг.

– То есть все эти загадочные появления у фонтана и ритуальные фразы – только спектакль?

– Ой, да брось, мы должны соблюдать традиции… вне стен, иначе от любопытных носов не продохнуть будет.

Аббис рассмеялась, но тут же серьезно добавила:

– Не прикидывайся, что не почувствовала ИХ.

Глаз аллати на миг вспыхнул, и Эша невольно отступила. Опешив, элвинг смотрела на старую знакомую, которая как ни в чем не бывало улыбалась.

– Подумать только, уже лет пять прошло! – Аббис окинула Эшу взглядом. – Ты подросла, натворила кучу дел и… – Аллати сделала паузу и вновь посмотрела прямо в глаза элвинг: – Я слышала, что у тебя интерес к языку Зеленого Пламени?

В этот раз Эша выдержала взгляд и сменила тему:

– Как твой брат?

– Все так же, – махнула рукой Аббис, – тренирует новых стражей, а я вот решаю скорее духовные и бумажные вопросы. Вижу, ты теперь тоже в какой-то степени одна из нас: Бездна прикоснулась и к тебе. Кстати, если бы ты прошла инициацию, то свободно вошла бы в Круг Хранителей, получила ключ, и всех этих хитрых маневров не потребовалось бы. Тем более Хранители – это не культисты Бездны Хаоса.

– Признаюсь, Обитель выглядит впечатляюще. Пять лет назад я думала, ты зазываешь меня в какой-то потрепанный временем орден на краю мира. А тут, смотрю, размах и мощь.

– Не передумала? – усмехнулась Аббис, бросая взгляд поверх искрящегося бокала.

– Я, пожалуй, откажусь, как и в прошлый раз. Мне надоело выбирать сторону и играть по чужим правилам. Хочу быть на своей.

– Ну, это лишь вопрос времени. Однажды выбрать все равно придется. И не факт, что при лучшем раскладе. Так почему бы не сделать это на своих условиях?

Эша посмотрела на висящий на шее Аббис ключ Бездны – подвеску из белого металла в виде закрученной петли на ножке с вертикальными перекладинами.

– Как твое Зеленое Пламя? – спросила аллати.

Элвинг не ответила, лишь усилием воли вызвала легкое лиловое свечение на кончиках пальцев.

– Ясно. Сочувствую, – казалось, вполне искренне произнесла Аббис.

– А у тебя, смотрю, стало больше Пламени в волосах, – сказала Эша, разглядывая длинные черные волосы аллати. Они имели зеленоватый оттенок и ближе к концам становились ярко-аквамариновыми.

– Мы – лишь сосуд для Пламени, и иногда ему не хватает места, – пожала плечами Аббис. – Выкладывай, что у тебя за вопрос.

Элвинг достала листок с текстом и передала аллати. Пару минут та внимательно рассматривала его. Улыбка сошла с ее лица, брови сдвинулись.

– Откуда это у тебя? – ледяным голосом спросила Аббис, прожигая Эшу взглядом.

Эша вновь не отвела взгляд и твердо произнесла:

– Расскажи, что это, и я скажу откуда.

Секунду подумав, Аббис кивнула:

– Справедливо. Если кратко, это заклинание пожирания плоти. Одно из запрещенных в нашем ордене. Культ Бездны когда-то был един, но сила пустоты всегда находит слабого и дает ему силу, чтобы пожать плоды и вкусить как можно больше душ. Несколько веков назад произошел раскол, и выжившие отступники ушли на Север, где скрылись, затаившись на много лет. Вместе с ними пропал Кровавый кодекс – книга заклинаний, черпающих силу из крови. По одной из легенд, Кодекс был разделен, и части его канули в пустынях: золотой, серебряной, синей и черной. Судя по всему, это про Мэй, Север, Океан и Бездну. Вот это, – Аббис кивнула на листок, – одна из его страниц, и на ней часть ритуала подчинения.

– Типа гипноза?

– Нет. У еще живых забираются души, и мертвые тела становятся покорными рабами Заклинателя душ. Пока он владеет ими, его слуги будут выполнять любой приказ. Их не остановит ни пуля, ни магия, ни меч: их части и тела можно собирать в любом порядке, вылепливая любого монстра из разлагающейся плоти.

– Какая мерзость. – Эша отогнала возникшую в голове картинку и взяла с тарелки последний финик.

– Твоя очередь, – улыбнулась Аббис.

– Торден нашел в Костях Силурии грот, в нем были остатки корабля. И ни одного тела. Он забрал капитанский журнал, последние записи которого больше напоминали бред сумасшедшего. Вот в нем был этот листок. Словно вырванный откуда-то.

Эша помолчала и добавила:

– Мы, конечно, надеялись, что это записка о месте, где спрятан клад. Придется расстроить громилу.

– За эту книгу готовы платить рубинами и убивать не думая.

– Может, тогда выкупишь страничку? – Эша оскалилась.

Аббис задумалась, пропустив слова элвинг мимо своих длинных острых ушей. Затем встала, подошла к стене и, сдвинув одну из плит, покрутила цилиндры, ввела код и открыла сейф.

Вернулась она с небольшим кожаным мешочком. Развязав шнурок, аллати достала цилиндр, напоминающий миниатюрную укороченную подзорную трубу. Приложив его к глазу, Аббис начала крутить колесики, настраивая. Единственное, что видела Эша, – зеленоватую линзу.

– Как интересно.

Аббис начала быстро переносить знаки на чистый лист. Эша вытянула шею, привстала, а затем и совсем оперлась, чтобы лучше рассмотреть происходящее.

Закончив, аллати протянула прибор:

– Взгляни, но не сбивай настройки.

Под цветным стеклом проявились особые символы, что раньше не были видны.

– Такие стекла есть у всех прошедших испытание Четвертых Врат. Они служат для шифрования посланий и их прочтения, – пояснила Аббис. – Вот только не так много тех, кто прошел эти врата. Хотя можно нанести символы и не имея прибора, чернила специального состава теряют видимость лишь через кварту часа. Но меня смущает, что я не могу разобрать написанное…

– Как думаешь, что это?

Эша посмотрела на символы на листе.

– Может, особый код или даже язык, – ответила Аббис. – Нам нужно вернуться туда, где Торден нашел этот пергамент. Он мог не заметить то, что увижу я.

– Не было у меня в планах возвращаться в Силурию, – огрызнулась Эша.

Вышло чересчур агрессивно, что удивило и заинтересовало Аббис.

– Фактически мы будем под ней. Так что не хмурься.

– Но сначала мне надо заглянуть в Аббарр, к Маан в приют, и к Вэл Стуриону, и…

– Без проблем. Этот клочок пергамента ждал годы, подождет и еще пару дней, – примирительно подняла руки Аббис. – Я надеюсь, что подождет.

Эша задумалась, прищурилась и хитро посмотрела на аллати:

– Но если там все-таки клад, то поделим его на троих, и твоя треть – меньшая.

– По рукам, – улыбнулась Аббис. – Можешь не снимать перчатки.

Эша усмехнулась: кому-кому, а Хранителю Пламени должно быть известно о Прикосновении Бездны – особом «даре» девочки из Пугатона.

Аллати и элвинг пожали руки, не снимая перчаток.

– Единственное, что меня настораживает, – задумчиво произнесла Аббис, – то, что это выглядит как случайный набор знаков и цифр и тут он совсем не к месту. Это похоже на бессмыслицу. Или же на хитроумно скрытое послание.

– Сходим и посмотрим, что там, – пожала плечами Эша. – А теперь давай поедим.

– Ну, хоть что-то в этом мире неизменно, – засмеялась аллати. – Твой аппетит не пропадет даже с наступлением конца света.

* * *

Эша и Аббис сидели под звездным небом на самой вершине Обители, накинув теплые шкуры. Словно старые подруги. Эша чувствовала тепло от этой неожиданной встречи. Словно маленькая снежинка прошлого легла на ладонь.

– Знаешь, у меня все не выходит из головы этот Заклинатель душ, – задумчиво произнесла элвинг.

– Тут я мало чем могу помочь. Заклинатель, как и весь Кровавый кодекс, – нечто из века легенд. Как страшилки, которыми пугают детей. Все о нем говорят, но никто не видел. После обрушения Ледяного моста все адепты темного учения оказались отрезанными от Большого Мира. Поэтому, если твой пергамент подлинный, его сила перевернет мир. И я не уверена, что нам понравится эта тряска. И еще хуже, если все это время враг прятался в песках, в тени Обители.

Аллати замолчала. Какое-то время они сидели в тишине. Тут, на высоте, воздух был холодным, а звезды куполом сияли над головой. Облачка пара вырывались при разговоре, и, если бы не длинный мех шкур и согревающий местный терпкий травяной настой – лимра, – элвинг давно превратилась бы в ледышку.

Волшебство ночи, тепло лимры и тишина пустыни смягчили Ашри, и вот уже второй раз за день мысли ее вернулись к прошлому.

– Когда я была маленькой, – Эша притянула колени и остановила взгляд на одной из звезд, яркой точкой сияющей на небе, – то часто пропадала в библиотеке. Вернее, я жила там. Знаешь, я не помню своих родителей. Меня воспитывал Старая Ветошь – Хранитель архива и знаний Пугатона. Так вот там, в библиотеке, была одна книга сказок, любимая мной сильнее прочих. В одной из историй рассказывалось о мельнице и ученом, которого звали Дыркошвейн. Однажды мир накрыла черная птица отчаяния, и каждый житель лишился надежды. И те, кто был не в силах вынести пустоту и одиночество, шли по тропе. С одной стороны был черный отвес скалы до самого неба, а с другой – голодная пасть пропасти. Шли они к мельнице, бросались на ее лопасти-лезвия и погибали, разлетаясь на куски, выпуская из себя пустоту. А безумный ученый Дыркошвейн собирал их куски и сшивал в попытке вернуть несчастных к жизни. И каждое существо состояло из остатков многих. Собранные в единое целое, они становились чем-то иным. Ужасным, но уже не одиноким.

– Теперь ясно, отчего ты такая ненормальная, – усмехнулась Аббис. – На таких сказках вырасти – немудрено.

Эша словно не заметила реплику аллати.

– Дыркошвейн думал, что спасает их. Дает им новую жизнь. Он любил их, хоть и по-своему. И они любили его.

– И чем все закончилось?

– Что? – словно очнулась элвинг.

– Ну, твоя сказка, чем все закончилось?

Аллати навострила уши.

– А, ты об этом. Все, как всегда, померли.

Аббис недовольно хмыкнула, подтверждая банальность концовки.

– Может, и Кровавый кодекс создал какой-нибудь псих, веря в благое дело. Никто ведь не рождается злодеем и, даже будучи им, верит в то, что творит благо.

– Слушай, Ашри, однозначное добро и зло лишь в сказках бывает. В жизни важно, на чьей ты стороне и какова цена твоих дел. Тебе ли не знать?

Эша кивнула.

– А сама-то как к Бездне пришла?

Аббис посмотрела в небо.

– Рэд рассказывал тебе, как мы познакомились?

Эша вздрогнула, услышав имя, которое ни разу не произносила за последние годы, и отрицательно покачала головой:

– Мы о многом не успели поговорить.

Аббис сделала вид, что не заметила, как погас свет в глазах элвинг и лицо превратилось в каменную маску.

Глотнув лимры, аллати начала свой рассказ:

– Мы росли вместе, он был постарше и присматривал за нами. Он ведь не с рождения стал тем Рэдом, которого разыскивали на всех материках. А потом наши отцы разорились, земли забрали, бунт подавили. Это было сложное время в Силурии. А самые дальние острова оказались забыты всеми, кроме отъявленных мерзавцев.

Аббис замолчала.

– Нас продали. Ты знаешь, что девочек в Аббарре сразу отправляют в сектор утех, а мальчиков – в сектор невольников, где они постигают сначала теорию, а потом и практику. Одно благо – ребенка вначале накормят, оденут, вырастят, выучат, а уже потом заставят отрабатывать. Нас разделили. Не знаю, как было с Ину, он не рассказывал, а меня определили в приют с приторно сладким названием «Алые лилии». Там было много детей с Парящих Островов, вот и название было соответствующее. Сейчас я понимаю, что попади мы к имперцам, то закончили бы свою историю уже давно и самым скверным образом. Что ни говори, а редкий бист обидит ребенка. Приютом управляли тетки аллати, те еще зверюги. Но сколько они меня ни пороли и ни привязывали, я все равно сбегала. Я могла вслепую найти дорогу до казарменного приюта. А Ину – он словно чувствовал меня и тоже удирал. Мы ведь близнецы – всегда вместе. Ну и, конечно, нас всегда ловили и пороли.

Аббис сделала глоток и усмехнулась:

– Один раз они искали нас целую неделю, а мы скрывались в торговом кварте. Мыли вонючих вьючных гваров, чтобы заработать обед. Я до сих пор иногда чувствую этот запах на руках. Или когда ветер пустыни приносит запах каравана, я на мгновение вновь оказываюсь в прошлом. Но, несмотря ни на что, мы были вместе, свободные и счастливые. Хоть и недолго. Двух щенков аллати, один из которых белый, как снег, сложно не заметить, и кто-то нас выдал. Раз за разом мы сбегали, вновь попадались и оказывались в клетках. И, выждав время, вновь сбегали. Моя спина и задница были алыми от порки, но злости во мне было больше. И однажды, когда в очередной раз нас с братом хотели наказать и разлучить, мы стали спина к спине, и наша злость была столь велика, что пробудила Зеленое Пламя. Нам не было и десяти лет.

Мы выжгли почти кварт, но нас все равно скрутили. Однако в этот раз нас не отправили по секторам. Нет. Нас бросили в каменный мешок башни Силы. Мы сидели в абсолютной тьме, прижавшись друг к другу, как помойные котята. Я плакала так, что не остановить, а Ину, чтобы отвлечь меня, вызвал на ладошке зеленый огонек.

Аббис раскрыла ладонь, и на ней появился изумрудный лепесток Пламени.

– Вот так. А потом огонек оторвался от его ладони и бабочкой сел на мою.

Аббис заставила пламя расправить крылышки, и вот на ее ладони уже сидела светящаяся бабочка, которая, взмахнув крыльями, поднялась в воздух. На фоне густого сине-черного неба она казалась звездочкой, решившей спуститься на землю. Бабочка описала круг и села к Эше на нос.

– «Попробуй, – сказал Ину. – Помнишь, когда мы были вместе, мы смогли вызвать сотни бабочек к нам на помощь. Зеленых, как луг у нашего дома».

И постепенно каменный мешок наполнился зеленым светом. Мы сплетали цветы, бабочек, птиц и, играя с пламенем, забыли, что мы пленники.

А потом пришел старик в капюшоне и сказал, что у нас есть шанс быть вместе и остаться живыми. Вот так мы оказались в Ордене Хранителей. Ну а теперь… сама видишь.

– А Рэд?

– Рэд. – Аббис сжала кулаки. – Мы бросили его. Я никогда не спрашивала, как он получил свою свободу, но, думаю, цена была немалой.

– Знаешь, он спас меня. – Эша посмотрела на созвездие Королей. – Так что я тоже знала его, как того Рэда, другого.

Аббис накрыла своей рукой руку элвинг и сжала в знак поддержки.

– В Аббарре говорят, что память о тех, кого мы любим, глубже колодцев Бездны. И что ни времени ее не вычерпать, ни пустыне не хватит песка засыпать ее.

– Иногда мне кажется, в Аббарре на любой чих найдется мудрость, – улыбнулась Эша. – Но я благодарна тебе, что разделила со мной память о нем.

– Всегда пожалуйста. Ну и надеюсь: то, что мы вас подрезали на Регате, теперь в прошлом.

– Вы нас чуть не угробили! – возмутилась Эша.

– Да брось! Выжили ведь.

– Удивительно, как много судеб сплетаются клубком в Аббарре – городе, которого нет.

– Завистники твердят, что Черный Цветок приманивает на свой трупный запах всех мух, но что ни говори, а тут, среди песков и монстров, мой дом.

– Абби, что думаешь про этот клочок пергамента?

– Думаю, что это не просто клочок, но чтобы понять, надо выяснить, что это был за корабль и сколько лет он хранил свою тайну.

– А скрытый текст?

– Единственное, что могу сказать, нанесен он тем, кто знал нашу систему шифрования, а значит, одним из нас. А если так, то пока что я не могу никому доверять.

– Даже брату?

– Он сейчас слишком занят. Не справимся сами, тогда…

Аббис явно что-то недоговаривала про Ину, но Эша решила, что расспросы не помогут и лучше насладиться лимрой и светом звезд. Пока есть время.