Этажи Пхеньяна

В Северной Корее (как, впрочем, и в Южной) любят многоэтажные дома. С давних времен именно эти здания, которые в России именуют то «человейниками», то «коробками», воспринимаются как символ прогресса, как знак будущего. Неслучайно, что сразу после того, как экономическое положение страны стало улучшаться, Ким Чен Ын запустил в Пхеньяне программу строительства многоэтажных домов, и программа эта во многом изменила облик северокорейской столицы.

Многоквартирные дома в заметных количествах появились в Пхеньяне сразу после окончания Корейской войны (1950–1953 годы). Строили их по советским проектам, и внешне они весьма напоминают российские «сталинки», с которых их и копировали. И поныне эти здания можно увидеть в центре Пхеньяна, особенно вдоль улицы Сынни (Победы), которая когда-то, кстати, именовалась улицей Сталина. Однако от таких домов отказались в конце 1950-х: слишком уж дорого обходились они для бедной страны, значительная часть городского населения которой тогда еще жила в землянках. Им на смену пришли другие типы домов – куда более дешевые и, соответственно, менее удобные.

Ранним типом многоквартирных домов стали так называемые дома с центральным коридором, который расположен внутри здания и проходит по всей его длине. Из этого коридора можно попасть во все квартиры на этаже. Квартиры в таких домах, как правило, имели площадь в пять – семь пхён (15–21 кв. м) и часто состояли из двух комнат. Лучшими считаются так называемые секционные дома. Их планировка напоминает привычные нам советские многоэтажки: лестничная клетка, и на каждом этаже по две – четыре квартиры с отдельными входами. В таких квартирах общей жилой площадью до 20–25 пхён (65–80 кв. м) может быть до четырех комнат. Однако такие большие квартиры предназначаются исключительно для элиты – остальные живут скромнее.

В новых жилых комплексах в каждой квартире имеется свой туалет и ванная комната, но в старых домах все «удобства» общественные – один туалет на весь этаж. В небольших городах многоэтажные дома часто вообще не имеют смывных туалетов, а их жители вынуждены пользоваться «удобствами» на улице. Однако даже в Пхеньяне водоснабжение не отличается надежностью, и поэтому в каждом туалете, общественном или личном, установлена большая, на пару сотен литров, стационарная емкость для хранения воды. Воду полагается запасать, когда водопровод работает нормально.

Даже при наличии централизованного водоснабжения в квартирах, как правило, нет горячей воды. Если снабжение горячей водой и предусмотрено в принципе, включают ее лишь изредка, а жителей по возможности предупреждают об этом заранее, чтобы они могли воспользоваться этим редким явлением. Зачастую в многоэтажках и холодная вода подается с перерывами, согласно графику – обычно утром и вечером. Сейчас, впрочем, ситуация меняется: примерно с 2010 года в квартирах и домах в массовом порядке устанавливают водонагреватели, которые питаются от баллонов с газом и обеспечивают обитателям квартиры возможность пользоваться горячей водой. С середины 1970-х годов лучшие многоэтажные дома оборудуют лифтами местного производства. К каждому лифту «прилагается» лифтерша, которая не имеет права отлучаться от своего агрегата. Большинство жителей очень стараются быть в хороших отношениях с «хозяйкой лифта». Однако лифт работает не круглые сутки, а только по утрам и вечерам, а в остальное время до своего этажа нужно добираться по лестнице.

Масштабная программа жилищного строительства, которую начали еще при Ким Чен Ире, но в полном объеме развернули при его сыне, во многом изменила облик северокорейской столицы. Тем не менее и поныне около половины населения Пхеньяна живет не в современных многоэтажных домах, а в кварталах, застроенных традиционными одноэтажными зданиями, которые в целом не очень изменились за последние полвека. Эти дома представляют собой невысокие сооружения с черепичными или шиферными крышами и оштукатуренными белеными стенами. Их окна и двери выходят на крошечный двор. Площадь таких домов (включая нежилую) составляет около 20 кв. м. Дома настолько маленькие, что ночью весь пол без остатка превращается в кровать, а днем они пустуют: взрослые на работе, а дети либо в школе, либо играют по соседству. Обычно такое одноэтажное жилище состоит из двух смежных комнат и кухни с традиционной системой отопления ондоль. При этой системе теплый воздух и дым из топки поступают в дымоходы, которые проложены под полом. В результате пол нагревается и нагревает помещение. Печи ондоля топят угольными брикетами, изготовленными из угольного порошка на ручных прессах (изготовлением брикетов занимаются на месте). Пожалуй, самая яркая черта северокорейских домов – это именно их дымоходы. Они обычно изготавливаются из куска железной трубы, часто изогнутой и ржавой, и выходят под странными углами от стены, придавая кварталам причудливый вид.

В районах одноэтажной застройки есть элементарное водоснабжение, но нет канализации, поэтому люди вынуждены пользоваться общественными туалетами. Водопроводные краны есть далеко не во всех домах, так что население подобных кварталов обычно пользуется водопроводными колонками, для которых строят специальные павильоны. Эти колонки стали центрами неформальной общественной жизни квартала. Рядом с колонкой часто располагается дворик, где играют дети, пока женщины набирают воду, стирают белье или обмениваются сплетнями. Однако эти районы исчезают прямо на глазах: как уже говорилось, последнее десятилетие в Пхеньяне и других крупных городах стало временем интенсивного жилого строительства. Результаты этого строительства впечатляют: за 2005–2018 годы Пхеньян изменился до неузнаваемости.

Официально считается, что все это строительство ведется государством. Отчасти это правда: некоторые престижные кварталы Пхеньяна были построены по старым схемам, то есть за государственный счет. Однако в целом даже в Пхеньяне, не говоря уж о прочих городах страны, главной движущей силой строительного бума стал частный бизнес. Жилищное строительство превратилось в одну из тех областей северокорейской экономики, где частный бизнес занял наиболее заметные позиции. Государственные организации, как правило, не имеют в своем распоряжении капитала, который нужен, чтобы построить многоквартирный жилой дом. Рассчитывать на официальную банковскую систему тоже не приходится. Как выразился по этому поводу один житель КНДР: «У государства по-прежнему есть земля, на которой можно построить дом, но у него больше нет денег, на которые можно этот дом построить». Выходом из положения является совместная деятельность государственных организаций и частных предпринимателей

На бумаге новое здание, конечно же, принадлежит государству. Разрешение на строительство выдается местными властями застройщику, в качестве которого официально может выступать только государственное учреждение или государственное предприятие. Это учреждение или предприятие также решает юридические вопросы, нанимает архитекторов и проектировщиков, организует подводку коммуникаций, а также «решает вопросы» с местными органами власти. Частные инвесторы оплачивают строительные материалы, нанимают рабочих, находят и арендуют тяжелую технику. Работами руководит своего рода неформальный комитет, представляющий как инвесторов (их обычно было несколько на каждое здание – своего рода пул), так и застройщика.

Итоговая прибыль делится между участниками проекта. Учреждение или предприятие, которое занималось оформлением документов (и формально является застройщиком и единственным собственником проекта), получает свою долю в виде определенного количества квартир. В них оно расселяет своих рабочих, но некоторые квартиры передаются государству, которое затем распределяет жилплощадь между нуждающимися гражданами (или гражданами с хорошими связями). Остальные квартиры выставляются на продажу, а прибыль идет частным инвесторам. Этот бизнес считается довольно привлекательным, хотя и не особо выгодным. По завершении работ инвесторы обычно получают вложенные деньги и сверх этого от 30 до 50 % прибыли. По меркам северокорейского рынка, где и риски, и прибыли очень велики, это немного, однако вложения в строительство все равно привлекательны – в том числе и из-за относительной защищенности от политических рисков.

К тому же недвижимость сама по себе – неплохое вложение капитала. Более того, это едва ли не единственный способ вложить значительный капитал в специфических условиях КНДР, где, как известно, нет ни фондовой биржи, ни акционерных обществ. Хотя формально торговля жильем запрещена, она фактически ведется еще с начала 1990-х. За 2005–2017 годы цены на квартиры в Пхеньяне выросли почти в десять раз, так что приличная трехкомнатная квартира в центре столицы в 2017 году стоила около 70 000–90 000 долларов, а жилье премиум-класса могло продаваться и за 150 000 американских долларов. Покупают такие квартиры в первую очередь сами крупные предприниматели.

Правда, 2018 год стал годом первого в истории новой Северной Кореи кризиса недвижимости: цены на нее в Пхеньяне упали на треть. Связано это, скорее всего, с режимом санкций ООН, который нанес удар не только по государственному, но и по частному бизнесу и остановил (будем надеяться – на время) то выздоровление северокорейской экономики, которое наметилось в последние несколько лет.